1
— Герои обороны Гродно и Бреста! Защитники Белостока и Львова! — надрывался диктор. — Их подвиг навсегда останется в памяти польского народа. Вечный враг с Востока не прошел, наши силы растут и крепнут, близок час полной и окончательной победы. Поляки! Защитим наш дом!..
Антек поморщился и выключил радиоприемник. Когда увидел его на столе очередной камеры, очень обрадовался, но слушать оказалось совершенно нечего. Лондон и Берлин заняты своими делами, им не до Польши, Москва, словно забыв о войне на западных границах, вещает об успехах под Номонганом, где героический комбриг Яковлев раскатал своими танками две японские дивизии. А на варшавской волне — сплошная барабанная дробь и заклинания. «Еще Польша не погибла, если мы живем! Что враги у нас отняли, саблями вернем!.».
Музыка почему-то раздражала. Душа просила тишины.
Камера на это раз выглядела почти как гостиничный номер, однокомнатный, со всеми удобствами, с молитвенником на прикроватной тумбочке и плюшевыми шторами. Только в гостиницах не врезают в окна решетки и не ставят караул у дверей.
Обжиться не дали, только и успел, что сходить под душ — смыть тюремную хлорку. Так с мокрыми еще волосами и отвели на допрос. Мурыжили часов шесть, стенографисты менялись, пан поручник пил кофе чашку за чашкой и хмурился. Потом отпустили ненадолго — радио послушать. И снова в кабинет. Однако на этот раз пан поручник не явился, ни первый, ни второй. Зато пришел сам пан майор Орловский.
* * *
— Давайте я вам про Тауред расскажу, — не выдержал Антек. — Что интересного в том, как я по лесам блуждал? А там люди по небу летают, без крыльев и пропеллера!..
Пан майор, взглянув кисло, поправил монокль.
— Молодой человек! О Тауреде, Клеменции и Приборе № 5 мы знаем достаточно. Обратили внимание, как вас быстро нашли? Наш человек на корабле прицепил к вашему пиджаку маленькую такую безделушку. Инопланетная техника порой очень полезна, устойчивый радиосигнал в радиусе двадцати километров.
Антек вспомнил. И вправду! Неплохо работает польская разведка!..
— Нас интересуете вы, пан Земоловский. Очень интересуете! С одной стороны, вас опознал генерал Сокольницкий, по его словам, вы действительно жили в Белостоке. Однако подтвердить это некому, никто из гимназии № 3 до Варшавы не добрался. И документов никаких нет.
Майор размял в пальцах папиросу, щелкнул зажигалкой.
— Но имеется другая сторона. Вы, Земоловский, свободно владеете польским, но это — не ваш родной язык. Мы пригласили двух специалистов из университета, и каждый это подтвердил. Вы рассказываете сказки про призрачный уланский полк, но никак не можете объяснить, каким образом оказались в одной камере с.
Монокль блеснул, зашуршала бумага.
— Вы его называете Оскаром Стефаном Сторсоном и почему-то считаете шведом. А потом в результате подозрительно удачного побега вы, Земоловский, оказываетесь на сверхсекретном объекте «Плутон-1», а затем и на корабле, где идет очень важное совещание. Корабль сбит, но вы-то не погибли!
В первый миг Антек даже растерялся.
— По-вашему я. Я — инопланетный шпион?
Майор выдохнул сизый дым, подмигнул.
— Заметьте, Земоловский, вы сами это сказали. Вариантов два. Или вы агент Тауреда, недаром разговаривали с самой Оршич. Или клементиец, из тех, что до сих пор отказываются сотрудничать с правительствами Европы. В этом случае вы работаете на приора Жеана де Керси, который по нашим данным находится сейчас в Италии.
Бывший гимназист почему-то не огорчился. Клементиец — и ладно, быть русским или немецким шпионом не в пример гаже.
— Пусть даже так, пан майор, вас не переубедишь. Однако насколько мне известно, Клеменция и Польша не воюют. И Тауред не воюет, меня сразу отпустили и к месту доставили.
— И с каким заданием, пан Земоловский?
Орловский смотрел так, что стало ясно: не поверит, что ему не говори. Так пусть сам и скажет!
— Давайте рассудим вместе, пан майор. Я начну, а вы меня поправьте. Польше помогает не Клеменция, а Франция, которая сумела перевербовать нескольких инопланетян. Она и агентов своих прислала.
Мара! Марта Ксавье!..
— Не Франция, — негромко поправил Орловский. — Точнее, не совсем. Но пехоте такие подробности знать ни к чему.
Антек кивнул. Все верно. Солдат, не спрашивай!
— Тауред — это Британия, Польше она сочувствует, но помогать не спешит. Значит, Клеменцию и Тауред интересует не Польша, а то, что находится на территории Польши.
Майор затушил папиросу, пальцы дробью ударили в столешницу.
— На объект «Плутон-1» попасть сможете?
Бывший гимназист задумался.
— Подойти к нему — да, попасть внутрь — нет. Там требуется особое устройство, оно было у Марты Ксавье.
Орловский вздохнул.
— Пульт, к нему еще код. Допустим! Но сам объект вы помните?
— Вполне, — улыбнулся инопланетный шпион. — Могу показать, где столовая, там на двери табличка «Caupona».
Майор ничуть не удивился.
— Латынь. Латынь и старофранцузский, язык Окситании… А вы, Земоловский, его знаете?
Антек, вспомнив книжку о Роланде, усмехнулся. Если уж шпионить, то на всю катушку.
— Ну, не то, чтобы в полном объеме.
Carles li reis, nostre empere magnes
Set anz tuz pleins ad estet en Espaigne:
Tresqu'en la mer cunquist la tere altaigne.
N'i ad castel ki devant lui remaigne.
Смотреть на пана майора было очень приятно.
* * *
Обычно к нему заходили без предупреждения, но этот раз постучали, негромко и как-то не слишком уверенно. Антек застегнул рубашку, шагнул к двери. Кажется, отдохнуть не придется. Только-только отпустили, даже отдышаться не успел.
— Заходите!
Не откликнулись, и он сам открыл дверь.
Порог — и девушка на пороге, светловолосая, светлоглазая, в дорогом изящном платье и туфельках на высоком каблуке. Красивая? На обложку модного журнала — в самый раз, но глянец — всего лишь глянец.
— Здравствуй, Антон! Меня к тебе еле пустили, пришлось папе звонить…
«Он был титулярный советник, она — генеральская дочь; он робко в любви объяснился, она прогнала его прочь».
— Здравствуйте, панна Сокольницкая.
Кажется, растерялась, но всего на секунду. Улыбнулась, протянула руку, коснувшись его плеча.
— Ты еще не знаешь, первая тебе скажу. Тебя наградили орденом «Virtuti Militari», серебряным крестом. Теперь ты настоящий герой, Антон!
Он слушал голос Прошлого и не чувствовал ничего, ни радости, ни тоски. Красивая глянцевая девушка помнит совсем другого Земоловского. Тот бы наверняка ей не просто обрадовался, над ковром воспарил, как воздушный шарик.
— Я не герой, панна. Не хочу огорчать, но здесь меня считают шпионом, только еще не выбрали, с Марса я или с Венеры. Проходите, тут есть телефон, можно заказать кофе.
Ядвига Сокольницкая взглянула в глаза, отступила на шаг.
— Матерь Божья! Отец сказал, что ты сильно изменился. Он ошибся… Это вообще не ты, Антон! Лицо твое, и голос тоже твой.
Бывший гимназист взгляд выдержал.
— Парень, которого ты знала, сгорел в поезде возле Белостока. Он ничего мне не завещал. Забудь его! У тебя все будет хорошо — и у меня все будет хорошо.
Она долго молчала, глядя куда-то за его плечо. Наконец, попыталась улыбнуться.
— Ладно, пусть так. Но. Но познакомиться-то мы можем? Меня зовут Ядзя!
Память молчала, и душа была холодна, однако он все же пожал протянутую руку.
— Антек! Фамилией, извини, не обзавелся.
