Книга: Норби
Назад: 1
Дальше: 3

2

Над полем стелился вечерний туман, осела пыль, пуста была дорога. Война ушла дальше, и теперь мертвым предстояло хоронить своих мертвецов.
Доброволец Земоловский открыл глаза, привстал, опираясь на локти, и отстегнул флягу от ремня. Вода была теплой и безвкусной. Наконец, встал, поднял с земли карабин. Каска мешала, и он бросил ее.
Отвоевались!
Танк отомстил, превратив тачанку в окровавленную груду металла. Человеческая плоть смешалась с железом. Смотреть на такое было трудно, и он отвернулся. Чуть дальше по проселку лежали чьи-то тела, убитая лошадь, брошенные карабины. Повозка с «интендатурой» свалилась в кювет, возле нее тоже лошади и тоже люди. Мертвые — живых он не заметил.
Солнце уже клонилось к горизонту. Оставаться на Поле смерти не имело смысла. Вдали, как раз на юге, куда прорывался полк, бывший гимназист заметил темную полосу леса. Закинул за спину карабин — и побрел прямо через зеленую озимь. Куда именно и зачем, как-то не думалось. Главное — подальше. Поле битвы принадлежит мародерам и призракам.
Прочь!
Среди пшеницы тоже лежали мертвецы в знакомой уланской форме. Русских не было, вероятно, подобрали свои. Остатки полка теперь где-то далеко, не догнать. Бой был встречным, кто-то наверняка успел прорваться. Упрямый майор поведет их в загадочные Свентокшиские горы, обетованную землю, где можно отдохнуть от войны. Ему до Святого Креста не дойти.
На первом же привале посреди зеленого поля бывший гимназист пересчитал патроны. Четыре штуки всего, да еще штык образца 1924 года, пустой подсумок, фляга, котелок с ложкой. Вот и воюй, улан! Мелькнула и сгинула мыслишка: недостающее можно взять у мертвых, но он понял — не сможет. Разве что патроны, на войне они ценнее, чем хлеб.
Повязка под пилоткой закаменела. Вчера так и не сподобился поменять.
Надо было идти. Доброволец Земоловский закинул ставший совсем неподъемным карабин на плечо, поправил ремень.
Выстрел прозвучал негромко, словно кто-то щелкнул в воздухе кнутом. Еще. Еще!
Он упал прямо в зеленую пшеницу, прислушался. Кажется, у леса, как раз там, куда он держит путь. Воюют? Но выстрелили всего три раза, на бой не похоже. До опушки осталось не так и далеко, можно рискнуть.
Возле опушки кто-то вновь щелкнул кнутом.
* * *
Вначале он увидел телегу. Не военную повозку под зеленым верхом, а самую обычную, крестьянскую. Гривастые лошадки мирно жевали брошенное на землю сено. Чуть дальше еще телега, на ней что-то белое.
Из-за колосьев много не увидишь, и бывший гимназист решил подождать. Люди наверняка тоже есть, откуда-то справа доносились негромкие голоса.
Человек!
Он взглянул — и удивился. Вроде бы крестьянин, но почему-то с винтовкой за плечами. На рукаве — бело-красная, с красным же треугольником повязка, за плечами — большой мешок. Подошел, бросил мешок на телегу, отодвинул подальше от края. Вот и второй, тоже с мешком, в руках — связанные бечевкой сапоги. И тоже повязка.
Не выдержав, бывший гимназист привстал, надеясь, что в вечернем сумраке заметят не сразу. И тут же упал на землю.
Трупы! Здесь тоже трупы!..
Голые тела лежали прямо возле опушки. С того, что с краю, еще одетого, третий крестьянин (повязка!) деловито снимал сапоги. Стянув один, осмотрел со всех сторон, провел ладонью по подошве.
Доброволец Земоловский скрипнул зубами. Мародеры! Но почему повязки? Оружие почему? Мародеры — твари трусливые, об этом во всех книжках пишут.
Внезапно послышался крик. Из-за деревьев появился еще один при повязке, волоча за собой паренька в польской военной форме. Толкнул, опрокинул на землю, вскинул винтовку. Тот, что снимал сапоги, вскочил, замахал руками. Вдвоем они сорвали с паренька китель, один потянул за сапог.
Бывший гимназист встал, и, уже не прячась, вскинул карабин. У него только четыре патрона.
Ничего, хватит!
* * *
— Сволочи, сволочи, сволочи! — бормотал паренек в военной форме с нашивкой капрала. — Сволочи, какие они сволочи, холера!
Замолчал, кусая губы, а затем выкрикнул, морщась от боли:
— У нас патроны кончились! Совсем! Понимаешь, ни одного патрона, ни одного!..
Бывший гимназист не слушал, смотрел на труп. Он не ошибся — крестьянин. Пиджак и брюки грубой плотной ткани, сапоги в пыли, серая кепка. Лежит навзничь, лица не увидать, зато отверстие от пули — вот оно. Куда и целился, точно посреди спины. Ткань обгорела, а вот крови совсем немного.
— Они пана сержанта сразу же застрелили. И пана канонира. А остальных, кто драться пытался — прикладами, понимаешь? Мы вначале не поняли, думали — свои. Они же по-польски говорили!
Капрал провел ладонью по лицу и внезапно всхлипнул.
Доброволец Земоловский пожал плечами. Будто среди поляков мародера не встретишь! Заинтересовала лишь повязка с треугольником. Внутри две буквы — «GL», синим по красному.
Он не промахнулся, трое других тоже мертвы. Внезапно бывший гимназист ощутил нечто странное. Люди убиты его пулями, прицелился — и насмерть, а он ничего, совершенно ничего не чувствует! И это не первые за сегодня. И, кажется, вообще не первые.
Пальцы сжались в кулак, словно ощутив тонкий скользящий шелк. Пулей убить просто, удавкой — еще проще. Был бы узел надежный, и рука тверда.
Испугался, пальцы разжал. Экая жуть примерещилась! Откуда удавка? Он же обычный гимназист, на документе его фото!
Между тем, паренек, натянув сапог обратно, встал, попытался принять строевую стойку.
— Капрал Адам Рыхлы, Корпус пограничной стражи!
Бывший гимназист приложил пальцы к пилотке.
— Антон Земоловский, доброволец, 110-й уланский полк. Кроме тебя кто-нибудь жив?
— Там! — рука указала на одну из телег. — Пан поручник и пан подпоручник. Они их — прикладами, потом сняли форму и связали.
Что-то белое на телеге. Ясно!
Прежде чем идти, бывший гимназист снял с пояса убитого патронную сумку. На этот раз рука не дрогнула.
* * *
Одному повезло, другому нет. Пана подпоручника слишком сильно ударили по голове, пан поручник же дышал, хоть и ему досталось. Капрал явно растерялся, не зная, что делать, и бывший гимназист кивнул на флягу, что висела на поясе у одного из мародеров. Сам же прошелся по месту побоища. Одиннадцать трупов, если с паном подпоручником считать. На второй телеге — солдатская форма, сапоги и винтовки, сверху — офицерские мундиры.
У мародеров он забрал только оружие и патроны, остальным побрезговал. Один из крестьян оказался совсем мальчишкой, не его лет, младше. Пуля в затылке, рот открыт в беззвучном крике.
Подумав немного, бывший гимназист сорвал с руки убитого повязку. «GL» — что за новость?
* * *
— «Гвардия людова», — объяснил пан поручник, прикладываясь к фляге. Он был в одном белье и босиком. Досталось офицеру крепко, на лице ссадины, синяк под глазом.
Бывший гимназист изумился. Народная гвардия? Ничего себе, гвардия!
— Русским служат. Вроде вспомогательной полиции, в основном в селах, где гарнизонов нет. А чем занимаются, ты, улан, сам видишь.
Доброволец Земоловский, естественно, представился, не смолчав о своем странном, уставами не предусмотренном, звании. Офицер если и удивился, то виду не подал.
— Ближе к границе в этой «гвардии» все больше белорусы и евреи, а здесь и поляки нашлись, наши доморощенные большевички, холера! А нас еще за концлагеря проклинали!
Бывший гимназист прикинул, что мародеры не слишком похожи на красных комиссаров. Но. Разве не Ленин призывал грабить награбленное?
Капрал между тем принес недостающие части формы, и доброволец Земоловский предпочел отойти в сторону, чтобы не смущать. Что делать дальше, он уже знал. Мародеров скоро станут искать, значит, все нужное на телеги — и подальше отсюда. Переночевать в лесу, а потом. Была бы карта! Вдруг Свентокшиские горы не так далеко? Уйти к Святому Кресту, как рыцари в давнюю пору.
Солнце коснулось горизонта, и он понял, что надо спешить. Мертвые. Времени нет, их похоронят другие. У живых слишком много забот.
* * *
«И над смертным часом нет власти, и отпуска нет на войне».

* * *
— А теперь расскажи о себе, улан, — велел поручник Анджей Сверчевский, закуривая вторую папиросу подряд. О себе он уже поведал, пусть и кратко. Пограничная стража, воюет с марта, с самого первого выстрела. Неделю назад русские прорвали фронт севернее Бреста. Пограничный отряд охранял штаб армии, но вскоре не стало ни армии, ни штаба. Уцелевшие потянулись лесами на запад. Но не всем повезло.
Трещали дрова в костре, капрал Рыхлы возился у котелка. Не просто так, парень служил на заставе помощником повара. Ему и довелось возиться с добычей, бывший гимназист предусмотрительно взял на себя подводы. Не зря! Нашлись и припасы, и курево, и большая пачка денег.
Ехали узкой лесной дорогой, пока совсем не стемнело. Потом свернули на ближайшую поляну, разожгли костер, вырыв яму трофейной лопатой. С дороги и не заметить, если дым не выдаст.
Доброволец Земоловский рассказывать о себе не хотел. Уже пробовал, не понравилось. Но делать нечего, достал документы, протянул пану поручнику, а сам прикинул, с чего лучше начать? Наверно, с поезда, с русских самолетов в небе, с вкуса крови во рту. Когда же закончил, ужин оказался уже съеден, старательный капрал успел вычистить котелок и даже задремать.
Тихо возле умирающего костра. Гаснут красные угли в золе, ночной ветер развеял дым.
— Значит, говоришь, не верили? — спросил, наконец, Анджей Сверчевский.
Бывший гимназист кивнул.
Напрочь. Неизвестно кто, неизвестно откуда. И еще русский знаю.
— А то, что ты воевал, значит, не в счет.
Это был не вопрос, и доброволец Земоловский промолчал.
— Завтра решать будем. Могу отдать приказ, но. Так будет неправильно! Пусть каждый скажет то, что думает. Мне сдаваться нельзя, русские офицеров сразу же сажают в вагоны и куда-то отправляют. Не хочу! Но воевать. Как? До своих втроем не добраться, партизанить тут негде, в каждом селе — предатели. А русские на Варшаву идут. Наши на Францию надеялись, на британцев, а оно вот как вышло. Но ведь не сдаваться же, в самом деле!
И вновь бывший гимназист промолчал, но вовсе не потому, что не знал ответа. Где прячут лист? В лесу, среди других листьев. А где спрятаться человеку?
Слишком дорого стоил минувший день. Завтра! Все завтра!
Шумел ветер в кронах, острые звезды смотрели на поляну с холодных черных небес. По лесу неслышно шагала Мать-Тьма.
Костер умер.
Назад: 1
Дальше: 3

ScottPsync
Постельное из натурального шелка - роскошь, которая доступна каждому! Шёлк представляет собой ткань, которую изготавливают из коконов тутового шелкопряда. Данный материал отличается нежностью и утонченностью, он имеет приятные тактильные ощущения и обеспечивает максимально комфортный сон. В интернет-магазине можно купить шелковое постельное белье всемирно известного бренда домашнего текстиля, где Вы найдете большой выбор расцветок, выгодные цены и различные размеры постельных комплектов. Подробно ознакомиться можно тут:
SantoBow
порно девушка заставляет парня гига порно порно трансляции девушек новое русское порно молодых домашние порно фильмы скачать порно фотки порно anal скачать торрент скачать порно красивых мам порно клипы большие бесплатные порно видео большим хуем большая толстая порно бесплатная порно спортсменки анал порно молодых с неграми домашнее порно снятое женой красивые голые женщины порно фото 769a8_b
BridgetsoDay
Общераспространенное эксцесс, формирующаяся умереть и не встать исподней части тесный внутренности. Фигурирование данном заболевании творится чередование тоже деформирование вен геммороидального сплетения, то яко содействует воспитанию геммороидальных конструкций. Заболевания подвергаются 15% старшего обитателей во г. больше Тридцать года. таблетки от геморроя эффективные геморрой цена спб диета при геморрое