…Верю, что настанет время, и Русская армия, сильная духом своих офицеров и солдат, возрастая как снежный ком, покатится по родной земле, освобождая ее от извергов, не знающих Бога и Отечества.

Будущая Россия будет создана армией и флотом, одухотворенными одной мыслью: «Родина — это все».

Вдохнуть в армию эту мысль могут прежде всего господа офицеры — душа армии.

П. Н. Врангель

 

Защита своих граждан есть одна из первых и главных обязанностей государства. Коснувшись угроз внутренних, обратимся ко внешним. Армия и национальная безопасность — вот, еще одна монопольная сфера государства. Наш великий Государь Александр Третий говорил, что у России нет союзников, кроме армии и флота, и был совершенно прав. Соответственно, должно и относиться к своим Вооруженным Силам.

Русская военная стратегия во все времена носила преимущественно оборонительный характер. При наших пространствах, при дарованных нам богатствах, при обилии внутренних проблем, требующих решения, что может быть нужно нам в чужих пределах? Ничего. И если не трогают нас или наших граждан, волею предателей оказавшихся вне наших границ, то и нам всего менее нужно трогать кого бы то ни было.

Главная задача наших Вооруженных Сил — обеспечение спокойного и мирного развития государства, защита оного развития от внешних посягательств. Соответственно армия наша должна быть сильно в такой степени, чтобы и мысли о таком посягательстве не возникало бы в безумных головах.

Увы, времена рыцарства давно миновали, и теперь ключевую роль в войнах играет техника. Армия российская должна быть оснащена новейшей и лучшей техникой. Мы не должны вести при этом бессмысленных и разорительных гонок вооружений. Оружия требуется нам ровно столько, сколько достанет для нашей безопасности.

Часто в войнах мы слишком расточительно относились к жизням наших солдат. Этот порок давал о себе знать и в царские времена, но в советские превратился из порока в норму. Военное искусство ушло на второй, третий план, уступив место «мясу». Такая тактика ведения войн преступна, ибо ничего нет ценнее, чем человеческие жизни. И жертвовать ими можно лишь в случае действительной необходимости, а не для того, чтобы покрыть ими отсутствие разума и совести командиров.

Для того, чтобы армия не несла бессмысленных потерь, ей необходим качественно иной, нежели мы имеем теперь (за некоторым исключением) командный состав. Офицерский корпус — основа любой армии. Ее костяк, мозг и сердце. Соответственно, подготовке офицерских кадров должно быть уделено максимальное внимание. Русской Армии нужен офицер, вдохновленный идеалом служения Родине, образованный, инициативный, понимающий всю ценность вверенных ему человеческих жизней.

«Чаще активное партизанство предпочтительней пассивного регулярства», — говорил генерал Сергей Леонидович Марков. Он утверждал, что регулярство очень часто создает и покрывает безответственность начальников. Генерал Марков, преподававший в Павловском военном и Михайловском артиллерийском училищах и Императорской Николаевской военной академии, прилагал все усилия к тому, чтобы воспитать своих подопечных не пассивными «служаками», способными лишь исполнять приказы, но подлинными носителями суворовского и скобелевского духа. ««Вообразите» или «фантазируйте» — говорил он юнкерам и, нарисовав картину, спрашивал: «Как вы поступаете?». Для пояснения он рассказывал примеры из военной истории, касающиеся действий мелких воинских частей, т. е. таких, начальниками каких могут быть молодые офицеры. Он говорил, что примеры, рассказываемые им, и те примеры, которые юнкера, а затем офицеры прочтут в книгах («Читать всегда нужно. Много читать!»), и даже их богатая фантазия не покроют всех возможных на войне случаев; часто случаи могут быть совершенно не предусмотренные, но знания и «реальная фантазия» облегчат быстрое решение всяких задач. (…)

Во время занятий подполковник Марков задавал неожиданные вопросы, обращаясь то к одному, то к другому юнкеру. Беда, если юнкер не даст ответа, но хуже, если он что-то ответит, лишь бы ответить. Подполковник Марков не стеснялся и отчитывал круто. Особенно страдными часами для юнкеров были репетиции, которые они должны были сдавать. Подполковник Марков не ценил формального запоминания предмета, а глубину его осознания и усвоения. Он признавал продуманные, серьезные ответы. Иные ответы вызывали с его стороны резкую отсылку юнкеров «на свое место» и постановку неудовлетворительной отметки. Особенно трепетали перед его добавочными вопросами. Одному юнкеру подполковник Марков задал такой вопрос:

— Скажите, о каком событии теперь много пишут газеты?

Вопрос ошеломил всех, тем более потому, что юнкерам было не до чтения газет. Однако некоторые, хотя и с неуверенностью, сказали о разгоравшихся событиях на Балканах. Подполковник Марков тут же объяснил свой вопрос: юнкерам и офицерам необходимо всегда быть в курсе всех важных событий, особенно могущих вызвать войну; ничто не должно смутить офицера, привести его в растерянность, т. к. в любой момент и в любом положении офицер должен быть готов к выполнению своего долга, сохраняя полное спокойствие духа. Зная, где и какие произойдут события, он подготовится к ним морально не только сам и подготовит к ним своих подчиненных, но и возьмется за учебник военной географии, тактики и другие книги», — так вспоминал о лекциях Маркова один из юнкеров.

Разумеется, русский офицер должен занимать достойное место в обществе. Служение Родине должно, если угодно, быть престижным в глазах общества. В этом плане авторитет офицера должен быть упрочен улучшением его социального положения путем значительного повышения жалования, во-первых, и пропагандистской (как ни скверно это слово) работой среди населения, во-вторых. Ибо ничего нет более позорного, чем офицер, вызывающий презрение или жалость, стыдящийся собственного мундира, как это было в 90-е.

«Армия представляет собою единство народа; его мужественное начало; его волю; его силу; его рыцарственную честь, — писал И. А. Ильин. — Так она должна восприниматься и самим народом.

В будущей России отношение народа к армии обновится и углубится. Народ не должен и не смеет противопоставлять себя — своей армии, как это было перед революцией: «мы рабочие, крестьяне, штатские, интеллигенция», а» они — военщина, орудие реакции, усмирители, опричники, янычары»… Это больное и позорное отношение исчезнет навсегда. На самом деле все обстоит иначе. Мы — это русский народ, со всеми его братскими меньшинствами; и в нем — наше почетное и ответственное, вооруженное и знаменами славы осененное волевое средоточие, наша армия и наш флот: наша сила, наша надежда, основа нашего национального существования. Кость от нашей кости, кровь от нашей крови, дух от нашего духа. Мы сами ее составляем. Ее победа — наша победа. Ее разложение — наша гибель. Она — воплощение нашей национальной рыцарственности; ограда нашей национальной целости и независимости.

Принадлежать к ней значит не «отбывать воинскую повинность», а осуществлять свое почетное право и приобщаться национальной славе. Воинское знамя есть священная хоругвь всего народа. Военный инвалид есть почетное лицо в государстве.

Русская армия всегда была школой русской патриотической верности, чести, дисциплины и стойкости. Самое воинское звание и дело заставляет человека выпрямить хребет своей души, собрать свою распущенную особу, овладеть собою, победить свой «страх» и сосредоточить свою выносливость, мужественность и храбрость. Армия невозможна без самообладания и усердия. Армия требует воинского качества. Она гасит в душах распущенность, лень и склонность к раздору. Она учит повиновению и ответственности. Она приковывает волю человека к воинской чести, а чувство единства и солидарности — к своей воинской части. Армия невозможна без характера, патриотизма и жертвенности. Ее лозунг: «Жить для России и умереть за Россию».

Русскому народу предстоит изведать опять это радостное, искреннее, волевое единение со своей армией. (…) Дух народа станет духом армии, и обратно. А сама армия станет истинной школой патриотического служения, верного заветам ее великих вождей — князей, императоров и полководцев».

В свою очередь наш выдающийся военный историк Антон Антонович Керсновский, резюмируя свой труд «История Русской Армии», формулирует основные выводы из оной и намечает то русло, в котором предстоит развиваться нашим Вооруженным Силам в новой России: «История русской армии — это история жизни русского государства, история дел русского народа, великих в счастье и в несчастье, история великой армии великой страны.

Лавров и терниев за эти два с половиной столетия хватило бы на все остальные армии мира, вместе взятые, и еще осталось бы на славнейшую из них. Нет истории более поучительной, и нет дел более великих. Наследники русской славы, мы их продолжим на будущие времена и впишем мечом и гнусной кровью бесчисленных врагов матери России новые и новые подвиги в ее скрижали.

Мы должны все время помнить, что мы окружены врагами и завистниками, что друзей у нас, русских, нет. Да нам их и не надо при условии стоять друг за друга. Не надо и союзников: лучшие из них предадут нас. «У России только два союзника: ее армия и флот», — сказал Царь-Миротворец.

Мы располагаем бесчисленными духовными сокровищами. Они лежат еще втуне, но дадут, при умении взяться за дело, небывалые плоды как в мирном строительстве, так и на полях сражений.

Побольше веры в гений нашей Родины, надежды на свои силы, любви к своим русским. Мы достаточно дорого заплатили за то, чтобы на вечные времена исцелиться от какого бы то ни было «фильства» и знать одно русофильство.

Довольно с нас «мировых проблем» и дорого стоящего мессианства! Не будем мечтать о счастье человечества — устроим лучше счастье нашей собственной страны. Довольно и «священных союзов» на русской крови, и «мировых революций» на русские деньги и русские страдания. Научимся смотреть на вещи ясно и просто, раз навсегда отрешившись от мистики, засоряющей и затуманивающей государственное сознание.

Русский народ — отнюдь не богоносец, как то думали люди, великие сердцем, но не умевшие мыслить государственно. Он также не преступник, как полагают люди недалекие и озлобленные. Богоносцами могут быть не народы, а только отдельные люди, причисляемые за это к лику святых. У нас богоносцев больше, чем где-либо. Народ — это не только сто миллионов людей, живущих в данное время. Это также миллиард их праотцев, оставивших наследием великую страну. И это также миллиард их потомков, что еще не родились, но приумножат это наследие в грядущие века. Народ, как и часть народа — армия, как и часть армии — полк, это не только те, кто есть, но и те, кто были, и те, кто будут. Поколению, духовно нестойкому, наследуют поколения более сильные. В 1612 году добрые люди взяли верх над ворами, в 1917 году воры одолели добрых людей — одолели в силу известных причин и обстоятельств, которые можно было бы изменить людям, духовно более сильным.

Наш народ — землепашец, в то же время и народ-воин. Никакой иной народ так не сумел соединить плуг с мечом, труд землепашца с обязательным для всех воинским долгом. В какой стране и в какую эпоху мы найдем явление, подобное казачеству?

Военный гений русского народа велик и могуч — тому свидетели все покоренные столицы Европы и те шедшие на Русь завоеватели, что стали затем верноподданными Белого Царя.

У русского народа есть свои достоинства, есть и свои недостатки. Развивая достоинства, мы должны по мере сил сводить на нет недостатки, то есть в первую очередь стремиться к удалению причин, способствующих этим недостаткам. Труд огромный, но благородный, труд, за который надо только суметь как следует взяться, а взявшись — вложить в него все сердце и всю душу без остатка. И за этот беспримерный труд возьмутся и доведут его до завершения те поколения воссоздателей Родины, русских офицеров, для которых в тяжелые годы и писались эти строки.

Нам придется преодолеть великие трудности, но это для того, чтоб совершать затем великие дела!

А когда эти трудности покажутся неодолимыми, рвы Измаила — глубокими. Чертовы мосты — непроходимыми, когда вот-вот опустятся руки и упадут сердца, тогда оглянемся назад и спросим совета у Петра, Румянцева, Суворова. И они дадут совет — тот самый, какой надо. И вновь содрогнется Вселенная от дел русского оружия.

Но горе нам и горе вам, что придете, если вместо русских великанов станете спрашивать совета у чужих нихтбештимзатеров, если вместо Суворова будете опять искать откровения у Мольтке. Поражения вновь тогда станут нашим бесславным уделом. Третья Плевна сменится Мукденом, Мукден — Мазурскими озерами.

Суворов учил: «Мы — русские. С нами Бог». Его не поняли, стали по-дикарски перенимать чужеземные «доктрины» и «методы», рассчитанные на сердца чужих армий. Мы перестали быть русскими… Бог перестал быть с нами.

Со времен Тридцатилетней войны первой армией в мире была созданная Густавом Адольфом шведская армия. Она сокрушала цесарские рати и польские ополчения. Но наступил день — день Полтавы, — когда ее знамена склонились перед другой армией — юной армией Петра, одетой по-иноземному, но мыслившей по-русски и дравшейся по-русски.

Прошли годы. Европа стала считать своей «лучшей армией» автомат Фридриха II. Победы этой армии-машины над армиями Франции и Австрии создали ей репутацию непобедимой. И вот это непобедимое дотоле войско встретилось на полях Бранденбурга с другим войском. Встретилось — и перестало существовать… Та сокрушившая пруссаков Фридриха сила была русской армией дочери Петра, армией Румянцева и Салтыкова, думавшей по-русски и по-русски дравшейся.

Сменилось еще одно поколение — и мир потрясли победы армии французской республики. В ста сражениях разгромили Европу синие ее полубригады, но на полях Италии сами были сокрушены чудо-богатырями Суворова — самым русским войском, которое когда-либо имела Россия.

Стоило только когда-либо какой-нибудь европейской армии претендовать на звание «первой в мире», как всякий раз на своем победном пути она встречала неунывающие русские полки — и становилась «второй в мире».

Вот основной вывод нашей военной истории. Так было, и так будет».