До настоящего времени в огромном большинстве случаев в деле воспитания и образования наших детей мы руководствовались тем, что давали нам просвещенные государства Европы и Америки. Во многих случаях это совершенно правильно и справедливо. Эти страны в области знания часто оказываются впереди нас. Они имели возможность больше работать в этом направлении и имеют за собой большой опыт. Поэтому весьма естественно, что мы должны присматриваться к тому, что у них делается, учиться у них и стараться заимствовать у них то, что нам окажется пригодным и полезным. Но целиком переносить все ихнее к нам едва ли будет и разумно и полезно.

В деле воспитания и образования должно считаться со свойствами и качествами данного народа. Русский народ – совершенно своеобразный и особенный. Поэтому в деле воспитания детей русского народа нужно с Запада заимствовать только то, что для него полезно. И в этом отношении требуется большая осторожность.

В деле воспитания юношества мы должны строжайше руководствоваться особенностями и основными качествами нашей нации – поощрять то, что мы в ней находим ценного и достойного дальнейшей культивировки, и бороться и уничтожать то, что является в нации неудовлетворительным, недостаточным, бесполезным и вредным. Одни из этих свойств являются прирожденными, другие – наносными, заимствованными, образованными под влиянием жизненных неблагоприятных условий, действующих столетиями и тысячелетиями. Нет слов, эти особенности слишком стойки, слишком крепки. Но если наследственность является великим фактором в деле организации человека, то и воспитание не менее важно и сильно. И как наследственность действует веками и долгим временем, то и воспитание дает благие последствия только при выдержке, настойчивости и систематической последовательности. Почему в успехе воспитания никогда не должно отчаиваться.

Россия представляет собой великое государство, в котором господствует великая и многочисленная русская народность и в которой заключается множество малых и мелких народностей, ей соподчиненных, как: польская, финская, армянская, грузинская, татарская и т. д. и т. д. По отношению к русской народности должно быть принято незыблемым и основным положением следующее: воспитание и образование детей граждан русской народности должно производиться в духе русской народности и быть чисто русским национальным; образование и воспитание детей русских граждан других культурных народностей, соподчиненных русской народности, должно производиться в духе патриотическом, то есть в духе уважения и преданности своей Родине и той народности, которая составляет основу государства; что же касается наций некультурных, как лопари, самоеды, чукчи, юкагири и проч., то они все должны воспринять чисто русское национальное воспитание и стать нераздельной частью русского народа.

Для большего удобства дальнейшего изложения я позволю себе говорить отдельно о воспитании и образовании.

Воспитать – значит внедрить в человека известные душевные качества, как питать, напитать – значит ввести в организм и его питательные соки – физические, материальные вещества.

Воспитать в национальном духе – значит внедрить в человека такие душевные, духовные и даже физические свойства, кои присущи и свойственны той или другой народности.

Каждая народность живет в условиях известной природы, следовательно, прежде всего, ее дети должны быть так воспитаны, чтобы они смогли легко, свободно и без опасности переносить все условия данного климата: севера, юга, приморья, гор и проч.

Далее, воспитание должно быть в духе той религии и государственных устоев, в которых живет та или другая народность. Воспитание должно соответствовать истории, характеру и особенностям данной народности.

Воспитание бывает семейным или домашним, школьным и общественным. Народность, начинающая жить в своем духе, как, например, русская, должна выяснить все простейшие приемы воспитания и домашнего, и школьного, и общественного.

1. Семейное воспитание. Всякое произвольное действие вначале бывает вполне сознательным, но затем, вследствие повторности, оно может стать настолько привычным, что совершается нами вполне механически и бессознательно. Таковы наши процессы: ходьбы, письма, танцев и т. д. То же всецело относится и к душевным движениям и чувствованиям. То же должно быть сказано и о семейном национальном воспитании. У наций, которые сознательно только начинают жить, только устанавливаются формы проявления национального воспитания, затем они проводятся в жизнь, прививаются ко всему обществу и путем повторности из поколения в поколение становятся столь прочными, что совершаются уже бессознательно, механически, как нечто должное, как нечто органическое.

Этого нельзя сказать о русской нации, только вступающей в фазис сознательного национализма. Она находится еще в этом отношении в младенческом состоянии, и потому в ней неудивительны проявления и странные, и непонятные, и нелепые.

В семье, ведя друг с другом разговоры, мы невольно воздействуем друг на друга, невольно воспитываем друг друга. Такое воспитательное воздействие в семье особенно важно по отношению к детям и членам семьи с неустановившимися национальными взглядами.

Я глубоко убежден, что все русские религиозны, все искренно исповедуют православную веру, но только это исповедание заключается внутри их самих, и они ее как бы стесняются проявить вне себя, как бы таят ее внутри своей души. Это исповедание веры не книжника и фарисея, а мытаря. Такое тихое, задушевное исповедание веры православной имеет многое за себя, оправдывая тем русскую славянскую кротость, смирение и искренность. Но имеет это и против себя, особенно в семейном отношении. Молодые члены семьи, не видя или видя редко и слабо исповедание веры во внешности, могут принять это за религиозное малодушие и безразличие и сами станут относиться к религии слишком слабо и безразлично. Поэтому важно, чтобы каждый из нас открыто и без стеснения исповедовал свое православие на глазах своей семьи и тем был бы ее примером и руководителем.

Мы все уважаем наши православные храмы и благоговейно относимся к ним. Но этого мало. Мы должны стремиться к тому, чтобы составить у себя церковный приход, чтобы каждый из нас стал деятельным членом этого прихода, дабы принимать участие не только во взаимной общей молитве, но и во взаимном общении для дел взаимопомощи, милосердия и сострадания. В этом приходе мы объединимся и положим первое начало к взаимообщению для поддержания наших общих дел не только духовных, но и мирских. Здесь мы можем помочь друг другу в ведении хозяйственных дел, устройстве приходских школ, школ ремесленных для данной местности, – ибо никому не могут быть так известны семейные нужды, как приходу, – устройстве богаделен, рабочих домов, приютов и т. д. Такое единение будет первым воспитательным противодействием нашему национальному недостатку – славянской розни. Единение прихода создаст ту православную церковь – собрание верующих, какая была у древних христиан и на Древней Руси. Это еще более сблизит верующих братьев и положит основу образованию истиной православной церкви. Такая церковь не только объединит взрослых, но даст пример и молодым членам семьи жить в мире, согласии, взаимной любви, поддержке и взаимопомощи и поставит противовес нашему национальному разъединению.

«Внутренняя задача русской земли, – говорит Хомяков, – есть проявление общества христианского православного, скрепленного в своей вершине законом живого единства и стоящего на твердых основах общины и семьи».

Создавая церковный приход, мы не должны стесняться и конфузиться внешних нравов нашей церкви и всегда быть примером нашей семьи, осеняя себя крестным знамением во всех случаях, когда это может быть уместным. Если прежнее фарисейство может быть несимпатичным, то и слишком скрытое мытарство может послужить неудобным примером религиозного безразличия для молодых членов семьи.

Явное и открытое исповедание нашей православной веры обязывает нас и к другому нашему человеческому и гражданскому долгу: явному и открытому исповеданию любви и беспредельной преданности нашему Отечеству.

У нас, русских, при существующем ныне национальном безразличии, сплошь и рядом бывает так, что попавший к нам инородец, исполненный великой наглости, начинает порицать нашу нацию, наши порядки, нравы, обычаи и проч., причем исходным пунктом для него является один какой-нибудь факт, из которого затем производится слишком смелое и неприличное обобщение. И мы, из любезности и деликатности, не только молчим, но даже ему поддакиваем, хотя в душе коренно не согласны с этим. При этом мы совершенно забываем, что таким своим отношением мы сознательно и в здравом уме начинаем чернить и позорить нашу Мать-Родину…

Но этого мало. Мы не только сами совершаем гнусный факт, но мы развращаем членов своей семьи, своих детей. Мы гасим в них уважение к Родине и даем право и повод и им относиться к своей народности и Родине легкомысленно и непозволительно дерзко. Мы совершенно не сознаем, что это поступок с нашей стороны великой гнусности. Наша любезность и наша вежливость переходят в подлость. Мы должны иметь всегда мужество спокойно и решительно дать понять нашему невежественному и дерзкому гостю, что его поступок нарушает всякие пределы порядочности. И если он имеет наглость проявлять дерзость по отношению к нашей народности, то и мы должны иметь еще большую решимость, чтобы его осадить. Это будет не мужество и не геройство, а только нравственный долг. Такой поступок будет наилучшим уроком для наших детей и навсегда укоренит в их уме и душе долг и обязанность смело и твердо отстаивать честь и величие нашего народа и нашей Родины.

Да и помимо таких случаев мы должны всегда твердо помнить, что мы – русские, и обязаны относиться ко всему русскому с уважением и любовью и не допускать огульных обвинений и порицаний без отпора и надлежащего ответа.

Тогда и наши дети научатся любви, уважению, почтению и преданности к Родине. Скажут, любви нельзя научиться. Да, чувству любви не научишься, но способу проявления этой любви приходится и должно учиться.

Кто не уважает своей Родины, тот не уважает себя, тот не имеет права на уважение к себе со стороны других лиц.

В этом отношении заслуживает строгого осуждения еще одно печальное явление в нашей жизни. Сплошь и рядом мы наблюдаем, что люди так называемого высшего общества позволяют себе публично в России говорить по-французски, по-немецки и проч. Почему так? Или русский язык есть хамский язык, который они считают допустимым только при разговоре с людьми, стоящими ниже себя?.. Еще простительно, если это делают прожигатели жизни или пустые барыни, совершенно непростительно, если это делают люди серьезные, позволяющие себе говорить о нации и национальности. Не будет ли это просто игра в национализм? И можно ли в таком случае ожидать успеха в деле всего родного русского? Не должны ли именно эти люди показать пример, что прошлое забыто и мы вступили в действительно новую русскую жизнь… Не пора ли бросить мысль о том, что они стоят выше суда общественного… Тогда только и будет толк от нашего дела, когда наше слово и наше дело не будут расходиться между собой. Где вы найдете в Германии общественное собрание, где бы немцы говорили по-французски, или в Англии, где бы англичане говорили по-французски… Истинный англичанин даже вне Англии не станет говорить иначе, как по-английски. А наши клубы во что обращаются…

Значит ли это, что мы должны замалчивать обо всем, что в России делается дурно? Ничуть. Всякий организм имеет язвы и болезни, но это не значит, что он разлагается. Его легко исправить и излечить, только не следует скрывать болезнь и заглушать ее. Из того, что между интендантами оказалось 200–300 воров и мошенников, вовсе не следует, что слово «интендант» равнозначно с казнокрадом и взяточником, и между интендантами есть люди честные, чистые и порядочные. Пусть и дети наши знают, что и в России, как и во всяком государстве, есть люди бесчестные, враги своей нации, которые позволяют себе мошенничать, обкрадывать государственные и общественные средства и являются изменниками Родины и обидчиками бедного люда, солдата. И из-за того, что между железнодорожниками множество воров и мошенников, вовсе не следует, что все они воры и мошенники, а есть между ними много честных людей. Пусть и это наши дети знают, как знают и то, что между этими служащими много инородцев, которым не дорога ни русская народность, ни Русское государство, они даже при этом забывают об обязательном для них патриотизме. Разумеется, подобные случаи должны служить нам уроком – не пускать в русские дела зря инородцев, а тем более большими скоплениями в одном и том же учреждении.

Но, вполне признавая наличность существования этих общественных язв и давая им надлежащую оценку, не следует уже слишком и кричать о них и не трубить на всех перекрестках, заглушая то доброе и славное, что дает нам жизнь. Ибо нередко выходит так, что мы видим только на нашей Родине одно худое и слепы ко всему доброму и славному. Здоровый, мощный и крепкий организм должен быть весел, бодр, исполнен веры и надежды в будущее, любви к настоящему и внимания к прошлому. Не должно в прошлом питаться одним неудачным, но оценивать в нем и то доброе, что составляет обратную сторону медали. Примером тому служит Цусима.

Нет слов, это больное место нашей народности. По вине небрежности и, может быть, того хуже погиб наш несовершенный флот и тысячи бывших на нем наших братьев, моряков. Нет слов, это больная рана нашей народности. Но как жалко и еще более – больно то, что мы видим в Цусиме только одно поражение и совершенно замалчиваем о величайшем геройском подвиге этих наших славных русских братьев-моряков, сознательно положивших свою жизнь за Родину. Ведь все они знали, что идут на флоте негодном и на верную смерть. Все они знали, что не вернутся и не увидят свою любимую Родину, и при всем том не только не было списавшихся с этой эскадры из-за боязни за свою драгоценную жизнь, но были весьма многие, которые, зная предстоящее будущее, все-таки просились на эту эскадру, бросая свои покойные и почетные места, дорогие семейства, детей, жен. Они славно погибли за свою Родину.

Цусима – великий и славный подвиг, достойный нашей великой Родины. Но об этой геройской Цусиме мы молчим, а говорим о Цусиме жалкой и невежественной.

Недостойно и непростительно замалчивать доблестные поступки славных сынов нашей Родины, но является еще более преступным возводить ложь на государственные учреждения Родины, извращать правду деяний высших ее учреждений, оставлять это без возражения и лишать возможности сделать это другим. А между тем это у нас практикуется, и практикуется избранниками нашей Родины в нашей Государственной думе. Я не буду говорить о речах таких депутатов, как Гегечкори, Чхеидзе и др., цену речей которых мы все знаем. Но бывают случаи, когда и люди порядочные делают неправду и не отвергают ее.

Зачем же напрасно бросать тень на ведомство. Ведь это влияет на дух служащих. Это убивает бодрость, энергию, желание работать… Это прием левых деморализовать государство… Не так мы должны вести наши общественные и семейные дела…

Особенно возмутительно, неприлично, недостойно и преступно очень часто наблюдаемое при детях, а иногда и вместе с детьми высмеивание школьных учителей. Так могут поступать только люди без ума и без сердца. А таких людей ах как много у нас! Прежде всего, они забывают, что они развращают своих же собственных детей. Школа для детей, особенно тех семейств, где воспитание падает именно на школу, а не на семью, есть храм науки и нравственности. Ее всегда должно ставить высоко в уважении детей. Начальники и преподаватели – это учители добра и нравственности. К ним мы сами, по долгу совести, чести и любви к нашим детям, должны относиться с уважением и благодарностью, – тому же учить должны и наших детей. Ведь эти люди отдают свою жизнь на воспитание наших же детей. Вы скажете – они продают свою жизнь, свою душу… Тем хуже. Это им дается нелегко. Нужда их заставляет на это дело. И не затруднять их жизнь мы должны, а облегчать. Что, у них есть недостатки – а мы ангелы? Не забывайте, что они люди, они наши братья, они из нашей среды. Если у них есть недостатки, то все эти же недостатки – и у нас. Поэтому осмеивать учителей и начальные школы, особенно при детях, неприлично, недостойно и преступно. Осмеивая учителей, мы осмеиваем перед детьми себя. Учителя заменяют у детей нас самих. Они делают для наших детей то, что мы должны были бы делать для них. Поэтому наш долг – поддерживать в наших детях уважение, почтение и любовь к преподавателям. Унижая их в глазах детей, мы доказываем еще худшее положение наше, тех лиц, кого они замещают. Если даже между учителями окажутся люди недостойные (а где их нет?), то и тогда мы должны поступать без участия и ведома детей. На это должен быть приход. Все родители, дети которых подвергаются злостному или вредному воздействию учителя, должны собраться вместе, безусловно, без ведома детей, обсудить дело и заявить об этом лицам, управляющим школой. Нет той администрации, которая ныне стала бы потворствовать злу в школе. Бывают учителя нетерпимые в школе, политиканствующие и стремящиеся развратить детей. Это зло немедленно и без колебания должно быть изгнано из школы, но дети об этом не должны и знать.

Наш долг – поддерживать авторитет руководителей и преподавателей школы, ибо они заменяют нас в деле воспитания детей. Подрывая авторитет и значение руководителей и наставников школы у детей, тем самым мы не только унижаем себя, но и губим наших детей.

Вот почему, желая воспитать наших детей в национальном духе, мы в своей семье сами должны быть для них примером уважения, преданности и любви к своей Родине и ко всему родному.

2. Особенно важное значение в деле воспитания юношества имеет школа. Школой мы должны пользоваться во всей силе для проведения национального воспитания. «Наши желания и упования, – говорит Д.И. Менделеев, – которыми определяются все наши действия, слагаются именно в школьный период жизни, и будут они без планомерных школ противоречивыми, сбивчивыми, разрозненными, эгоистичными и больными… Школа представляет громадную силу, определяющую быт и судьбу народов и государства, смотря по основным предметам и по принципам, вложенным в систему школьного образования, особенно среднего… Основное направление русского образования должно быть жизненным и реальным… Между тем, настоящие дела, которыми живет и народ, и страна, не в фаворе в нашей школе, ни в литературе, а юноши по сейчас, на древний манер, полагают, что вся суть жизни сводится только на философские представления и на слова да мероприятия политического свойства… Весьма печально, что русский реализм вовсе не пускается в школу и не воспитывается… Мы сеем и жнем, одолевая невзгоды природы, торгуем и промышляем просто по преданию и сметке обыкновенно без всякой школьной подготовки, зря…»

Поэтому весьма естественно пожелание нашего ученого, чтобы в нашу русскую школу вложено было образование, соответствующее «народному желанию и благу России, понимаемому в том смысле возможно общего народного благоденствия, который заложен в нашей истории и должен естественно развиваться будущими поколениями…».

Все русские школы, низшие, средние и высшие, должны быть обязательно строго национальными.

В допетровские времена все школы находились в ведении церкви и духовенства, а потому были и национальны, и религиозны, и высоконравственны.

Император Петр I в инструкциях земским комиссарам и магистраторам и в Духовном регламенте обращает внимание как на обучение полезным знаниям, так и на религиозное и нравственное просвещение народа, причем церквям и духовенству поручалось следить за этим делом.

Но с того же времени начинается заведение и домашнего воспитания и образования преимущественно в домах дворянства и аристократии. Для этого выписывались воспитатели из Франции, Швейцарии и проч. Какого рода это были духовные руководители, усматривается из Наказа императрицы Екатерины: «Учители чужестранцы, обучающее наше юношество в домах, конечно, больше вреда, нежели пользы нам приносят, потому что несравненно большая часть негодных, нежели хороших сюда приезжают… Мадамы, так же и мамзели пользуются преимуществами учить и воспитывать наше юношество, без одобрительного свидетельства о своем поведении, а в самом деле многие из них не только худого, но и бесчестного поведения…»

Тем не менее и при Петре I, и при Екатерине II школы отличались духом патриотизма и были строго национальны. По требованию И.И. Бецкого школа должна была приготовлять для самостоятельной жизни и полезной общественной деятельности людей бодрых духом и телом, любящих свой народ и свое Отечество, преданных учению православной веры и верных своей власти и законному правительству. А так как воспитание питомцев в духе православия и любви к России может быть вверено только людям, которые сами глубоко и искренно преданы этим основным русским культурным началам, то на такое великое дело призывались не иноверцы и не иностранцы, но исключительно русские православные люди.

В царствование императрицы Екатерины II произошел возврат русских областей Белоруссии и Литвы. И вот мудрая царица вполне основательно предусмотрела, что только школы русские и православные могут укрепить наших братьев и в вере православной, и в преданности Родине и престолу. Жизнь скоро оправдала предначертания царицы. Население, совращенное прежними владетелями, поляками, в унию и католицизм, теперь массами стало переходить вновь в православие.

«С кончиною Екатерины II и с воцарением Павла I резко и круто изменился весь строй и направление государственной политики, – говорит И.П. Корнилов, – и русская, исключительно национальная политика заменилась разорительною для России политикою вмешательства в посторонние интересы…» И в западных губерниях взамен русской культуры и русского просвещения и училища на коренной Русской земле снова стали открываться в значительном числе при латинских и униатских монастырях и костелах политически враждебные нам польские школы. Особенно же великий вред русской школе, русскому народу и Русскому государству нанесен был в царствование императора Александра I, когда всемогущим владыкой явился в деле просвещения Адам Чарторыйский.

Оторванная от Польши Белоруссия и литовские губернии были присоединены к России, но далеко еще не закреплены. Русская власть пошла по дороге обрусения путем введения русского языка и русской школы. Бесспорно, это два важных и мощных деятеля. Но еще сильнейшим деятелем является вера. Русские в силу своей всегдашней веротерпимости не хотели производить религиозного давления и насилия на совесть и исповедание своих братьев. Совсем иначе посмотрели поляки и во главе их Чарторыйский. Они не постеснялись и не постыдились произвести самое сильное и самое жестокое давление на совесть и веру белорусов и литовцев. Целые легионы иезуитов и других монахов были пущены на наших братьев, и при помощи агрессивной воинствующей церкви и школы с польским языком они вполне успели замутить все то, что сделано было в царствование Екатерины II. Мало того, сторонниками трех поляков: Чарторыйского, бывшего Виленским попечителем учебного округа, Чацкого – Харьковского округа, и Коллонтая – Киевского округа, Русский край был ополячен гораздо, неизмеримо больше, чем под властью самих поляков. Министр просвещения граф Завадовский, ярый националист при Екатерине, теперь стал совершенно послушным рабом трех поляков и всех помещиков. В западных губерниях бесстыдно и беспощадно вводился католицизм, польские школы и польские воззрения на жизнь, а в России космополитизм и полный религиозный индифферентизм. Такое направление было настолько сильно, что даже царствование Николая I бессильно было исправить и ослабить общее течение. К сожалению, царствование Александра II в этом отношении было скорее продолжением направления Александра I, чем Николая I, и только Александр III ясно и определенно повел чисто русскую национальную политику.

С этой поры можно было точно и определенно сказать, чего Россия хочет и что она преследует в деле воспитания и образования народа.

Теперь незыблемым должно быть установлено положение, на которое указал И.П. Корнилов: «Школа должна служить своему народу и государству и потому должна быть национальною и патриотическою. Она должна утверждать в своих питомцах и слушателях твердые религиозные верования и национальные нравственные убеждения, которыми преисполнен и живет русский народ и на которых основан весь строй его многовековой религиозной, семейной и государственной жизни. Всякое русское дело, особенно воспитание детей, надо делать надежными русскими руками и не очень полагаться на услуги, иногда самостоятельных, чужих людей». Естественно, как от католического патера нельзя ожидать беспристрастного суждения о православной вере, так и от человека, равнодушного к судьбе русского народа и государства, нельзя ожидать, чтобы он с воодушевлением и искренностью воспитывал во вверенных ему детях любовь к России и верность православию и самодержавию, этим коренным русским началам, для него совершенно чуждым и непонятным. Это доказали немцы в Эльзасе и Лотарингии, русские в Белоруссии и Литве при Екатерине II, и поляки также при Александре I. Все это указывает, какое важное значение имеют национальность и вероисповедание при выборе педагогического персонала и как необходимо для единодушной и согласной деятельности и для неуклонного русского направления воспитания, чтобы начальники и наставники в русских учебных заведениях были люди преданные и верные России и ее историческим основам. Оберегая целость и нераздельность государства, русское правительство усердно должно прежде всего оберегать основную государственную силу, то есть русский православный народ, и устранять то, что вредит его благосостоянию и нравственности и что ослабляет его и унижает перед иноверцами и инородцами. Православный русский народ есть тот могучий организм, силами которого создалась Россия и поддерживается ее единство и могущество.

Школьное воспитание национальным должно быть в физическом, нравственном и умственном отношении.

1) Физическое национальное воспитание. В этом отношении Россия представляет весьма широкий круг деятельности. Физическое воспитание должно состоять в том, чтобы организмы детей с детства развивались крепкими, мощными, гибкими и ловкими, способными удачно противодействовать всем неблагоприятным воздействиям природы страны. Природа России, как мы знаем, слишком разнообразна. Она предоставляет все климатические разновидности от полюса до тропиков и от востока до запада. Поэтому детские организмы нужно воспитывать так, чтобы они прежде всего были крепкими и мощными. В этом отношении весьма важную и серьезную роль должна играть гимнастика и, по-моему, лучше всего военная гимнастика, насколько она применима в детском возрасте.

Военная гимнастика, кроме физического воздействия, будет в детях с раннего детства воспитывать военный дух, уважение к военному званию и желание отличиться в данном направлении и послужить во славу и благо своей Родины. Такое воспитание помимо нравственного влияния важно и в практическом отношении. Оно с детства приучит людей ко всем внешним приемам, облегчит им прохождение воинской службы, а при некоторых условиях может даже и сократить этот срок. Но мне скажут: в этой гимнастике нет ничего национального, нет ничего народного. Я с этим не согласен. В военной гимнастике будет выражен прирожденный русским воинственный дух. Вспомним наших предков славян, ходивших на Царьград и на Кавказ… Вспомним наших рыцарей-запорожцев, в своих утлых ладьях всегда бывших грозой всему черноморскому побережью. Вспомним Ермака Тимофеевича, давшего нам

Сибирь. Хомяков говорит: «Не было у запорожцев ни кораблей, ни возможности строить корабли. На легких челноках, часто на однодеревках и душегубках, пускались они в бурное море, исстари страшное мореплавателям, и тысячами налетали на берега вечных врагов имени христианского… От Батума до Царьграда гремела их гроза. Трапезунд, Синоп и самые замки Босфора дрожали перед ними. Турецкие флоты, смело гулявшие по Средиземному морю и нередко грозившие берегам Франции, Италии и Испании, прятались в пристани перед лодками запорожцев. Не из хвастовства, но по истинной правде говорим мы: свидетелями нам самые Турецкие летописи и еще теперь не забытые предания. Не было в целой Европе ни одного народа, который мог бы похвастаться такими дивными подвигами мужества на морях, и опять без хвастовства можем сказать, что люди отважные ничем не уступают своим южным братьям». И много других было славных походов русских воинов, составивших силу, славу, честь и мощь России, припоминаются нами и дают нам право и возлагают на нас обязанности воспитывать и наших детей физически и нравственно в воинственном духе. Наш историк Карамзин говорит следующее: «Слава была колыбелью русского народа, а победа вестницею бытия его. Римская история узнала, что есть славяне, ибо они пришли и разбили ее легионы. Историки Византийские говорили о наших предках, как о чудесных людях, которым ничто не могло противиться и которые отличались от других северных народов не только своею храбростью, но и каким-то рыцарским добродушием… Мужество есть важное свойство души; народ, им отличенный, должен гордиться собою…»

Вот почему я полагаю, что военная гимнастика для русских есть вполне национальный метод воспитания по духу, почему эта гимнастика должна быть введена во всех низших народных и средних школах России.

К окончанию срока учения в народных школах она должна быть усвоена вполне, чтобы уходящие из школы дети составляли свои взводы, а совместно с другими детьми деревни – роты, батальоны и полки. Военные упражнения должны практиковаться и после школы, даже до периода отбытия воинской службы, неправильно названной воинской повинностью. Такие учреждения, не имея в себе никаких отрицательных сторон, создадут России развитых, крепких, мощных, красивых и ловких молодых людей и славно воспитанных солдат, для которых военная служба будет состоять только в изучении специальных военных приемов. Даровых же учителей по селам в лице отставных солдат, особенно бывших на войне, можно найти сколько угодно. Этому способу воспитания я придаю очень большое значение. Но в настоящее время в форме «потешных» мы имеем уже осуществление приводимой мной мысли. Только это – начало, и начало, еще весьма непрочно установленное. Потешные стали у нас «в моде» прежде всего потому, что это учреждение покровительствуется верховной властью. Это учреждение у нас существует на началах вольного дарового труда. В дальнейшем это учреждение должно стать органическим, неотъемлемой частью всякого воспитания и как таковое основываться не на началах благотворительности, а на началах обязательности и государственности.

«Учителя и наставники всей русской молодежи, – говорит наш моряк А. Беломор, – поголовно должны преследовать одну главнейшую задачу своего великого дела – воспитать в русских людях всех сословий страстную и несокрушимую волю доказать в новом неизбежном столкновении с Японией на азиатском континенте непреодолимость русской мощи… Главнейшее условие свободы граждан – сознание совместно всех и каждого отдельно своего гражданского долга перед Родиной. А первый долг – защита Родины до последнего издыхания всеми возможными материальными и духовными средствами. В вооруженной армии, в воссозданном флоте, в их силе и крепости тлеет искра истинной свободы русского народа…»

Рядом с обучением учеников строю должно учить их и стрельбе. В последнее время на стрельбу в цель как воспитательное средство в Англии, Германии, Японии и проч. обращено особое внимание. И это весьма естественно почему, – оно развивает не только меткость глаза, но и мускульное чувство рук и организма и готовит дельных воинов.

А вот что говорит полковник Полторацкий о Швеции. Ученики всех четырех классов гимназии каждую осень в течение нескольких недель занимаются под руководством офицеров строевыми упражнениями, а весь год систематически упражняются в стрельбе из ружей Маузера 6,5 калибра. Шведская гимнастика, твердо поставленная во всех без исключения шведских учебных заведениях – низших, средних и высших, – кроме благотворного влияния на физическое развитие, является прекрасным дисциплинирующим средством, так как требует строжайшего порядка на уроках и безукоризненной точности начальных положений перед каждым движением, самих движений и окончательных положений… А так как на всех уроках шведской гимнастики поминутно приходится строиться, равняться, становиться «смирно», рассчитываться на ряды, смыкаться и т. д. и все это делается отчетливо и быстро по военным командам, то все шведы с ранних лет в сущности проходят на уроках гимнастики превосходную школу первоначального фронтового обучения и по своей дисциплине и выправке в общем значительно превосходят наших кадет.

Добавив к этому широкое развитие в Швеции спорта, особенно зимнего, нельзя не сознаться, что в своей гражданской школьной молодежи Швеция имеет прекраснейший материал для выработки будущих офицеров. Все эти молодые люди приходят в армию дисциплинированными, физически развитыми и закаленными, и умеющими стрелять, а по своей научной подготовке не оставляющими желать ничего лучшего.

Не менее, если не более важно в школе, в воспитательном отношении и ручной труд, ручные работы.

На съезде по вопросу «о нравственном воспитании» в Англии в 1909 г. было высказано, что ручной труд у шведов занимает в школе видное место в ряду предметов, воспитывающих характер. Истинная цель его – не ремесленные навыки, но влияние на умственный и нравственный облик ученика, восстановление равновесия и гармонии между его физическими и духовными способностями. Развивая физическую ловкость, сметливость, сообразительность, ученик в то же время напасается уверенностью в своих силах, умелостью верно ценить свои знания, когда они должны быть приложены «к делу», любовью к созданию своих рук. Ручной труд поощряет в нем стремление к творчеству, научает самостоятельности и находчивости в трудном положении, внушает ему уважение к всякого рода работе и искореняет предрассудки людей, живущих умственным трудом, в отношении их к ремесленникам. А это служит, в свою очередь, важным фактором в деле сближения классов и уничтожения социальных перегородок.

Я в этом отношении иду гораздо далее и расширяю ручной труд на степень всякого профессионального труда. По моему мнению, профессиональный труд имеет громаднейшее воспитательное значение.

Профессиональное образование и знание вселяют уверенность в личной материальной обеспеченности, создают сознание личной независимости, господство над окружающей природой, чувство самоуверенности и собственного достоинства, личной обеспеченности, уважение к собственности, поддержку, взаимную помощь и добрые отношения к соседу и согражданину.

В образование народа должны быть введены такие начала, которые самому народу показали бы всю важность и всю необходимость образования их детей именно по программе национального воспитания и образования. Наш великий народный гений, покойный профессор Менделеев, давно уже проповедовал ту великую истину, что образование нашего народа должно быть реальным. Это значит: нашим детям нужно дать точные и серьезные знания той природы, которая вокруг нас и у нас под ногами. Это важно для того, чтобы мы умели использовать и употребить на свои нужды всю окружающую нас природу. Для чего рядом с изучением окружающей нас природы нашим детям нужно дать и познания, как ею пользоваться, и показать на деле эти самые способы пользования.

До сих пор Государственная дума настойчиво проводила всеобщее обучение грамотности в народе. Это хорошо. Но этого очень мало. Умение читать, писать и считать – хорошо. Но это умение хорошо, если есть что считать. Грамотность должна быть не целью, а средством для приобретения познаний. Сама же по себе грамотность часто бесполезна, скоро забывается, и потраченное на нее время пропадает.

Наш народ слишком беден. Но этого мало, он видит, что другие люди живут на такой же земле, как и он, но они умеют извлекать из нее такую пользу, что они богатеют. А он не знает, как это сделать. Долг, важнейший долг национальной школы – просветить его в этом отношении. Дать народу познание ближайшей природы: чернозема, глины, леса, озера, реки и проч. и дать сведения, как использовать его злаки, траву, разведение скота, птицеводство, глиняное производство и т. д. и т. д.

Поэтому национальная партия всеми своими силами должна заботиться об устройстве школ для народа не грамотности только, а профессиональных школ по потребам природы, и притом таких школ, где бы они на деле научились все это делать лично. Эти познания дадут насущный кусок хлеба простому человеку. Они поднимут его благосостояние. Они дадут ему широкий круг мышления. Они укажут путь правильной жизни. Они породят любовь к собственности. Они создадут идею о Родине. Они разбудят любовь к Родине. Они откроют глаза на пользу, проводимую национальной партией. Они дадут в руки национальной партии весь народ. Они заставят инородцев уважать и быть благодарными той стране, которая дает им благо и благополучие.

Такая профессиональная школа привлечет к себе не только русских, но и татар, и армян, и грузин, и всех других инородцев и объединит их, и свяжет общими интересами и ассимилирует русской культурой.

Повсюдное введение профессиональных школ соответственно природным богатствам на месте – дело нелегкое. Но зато важное и серьезное. Для края лучше иметь одну профессиональную школу, чем десять школ грамотности.

Для того же, чтобы эти школы были истинно полезны, нужно, чтобы комитеты изучили природу, нужды и потребности каждой местности. Разумеется, для этого национальные отделы должны войти в сношение с земствами, городами, учреждениями и проч.

Если местные нужды могут быть удовлетворены местными средствами – благо. Если нет – дело Центрального комитета исходатайствовать в министерствах устройство ферм, птичников, огородов, мастерских и проч. Ныне времена иные, и министерства постепенно теряют свою прежнюю закваску – делать наоборот тому, о чем вы просите.

Изучение народных богатств, народных нужд и способов их исправления – дело не новое. Еще Крижанич во времена Иоанна Грозного указывал на это и требовал поднятия народного благосостояния, дабы избавиться от инородчиков и остаться национальными. Он требовал изучить природные способности, таланты и нравственные качества народа по сравнению с другими народами, – природу, среди которой населению приходится жить, ее богатства и недостатки, жизнь народа с точки зрения богатства и бедности, – способы наилучшего пользования как талантами народа, так и богатствами. Земледелец кормит и богатит и себя, и ремесленника, и торговца, и болярина, и краля. Но по недостатку предприимчивости, отсутствию необходимых для того знаний и другим причинам земледелие у нас недостаточно развито. Необходимо назначить особых чиновников, «углядников», на обязанности которых лежало бы исследовать почву, определять ее плодородие и указывать населению наиболее выгодные в каждой местности способы пользования землей. Эти же «углядники» должны подыскать наиболее подходящие места для постройки мельниц, крутяных заводов и т. п. Далее, правительство должно снабжать население земледельческими орудиями по низким ценам и даже отпускать их в кредит. Должно способствовать развитию других отраслей хозяйства: пчеловодства, шелководства, табаководства, виноградарства, виноделия и проч. Добиться экономической независимости России, чтобы не было надобности покупать за границей такие товары, которые могут быть производимы с успехом внутри страны. Правительство должно взять на себя борьбу с праздностью, установляя за нищенство и тунеядство суровое наказание до ссылки в Сибирь включительно. Правительство должно поощрять домашнюю кустарную промышленность и содействовать развитию новых отраслей промышленности: производства бумаги и шерстяных изделий, изделий из кожи, металла и проч. А для этого есть и надлежащее средство: «отказаться от употребления заграничных изделий…» У нас иностранцы являются хозяевами положения, они прекрасно знают условия рынка и пользуются этим знанием, обесценивают наши товары и навязывают нам по высоким ценам ненужные и малоценные вещи… Иностранным торговцам должна быть торговля «запрещена совершенно».

Это говорилось 300 лет назад. Увы, это можно сказать и сегодня…

Для успешнейшего выполнения этого дела требуется: тесная связь Центрального комитета национальной партии с ее отделами; связь отделов с земскими и городскими учреждениями; изучение отделами естественных богатств различных мест; изучение отделами местных нужд и потребностей; главное – устройство профессиональных школ. Но этого мало. Рядом с изучением, познанием и умением различных производств народ должен иметь под рукой мелкий кредит, дабы он немедленно мог применить на деле свои познания.

При таких условиях профессиональные школы дадут народу знания, благосостояние, спокойную трудовую жизнь и уважение и преданность тем лицам и той партии, которая поведет это дело и будет им руководить.

Такая система привяжет весь народ к государству, без различия веры и нации, и толка. Такая система будет способствовать ассимиляции народностей малокультурных, как лопари, чуваши и проч. Такая система объединит государство, такая система сама собой, без всякого насилия, национализирует государство.

Партия, ведущая такую систему, не по названию, а на деле будет партией национальной, но для того она, безусловно и непоколебимо, должна быть партией народной.

Государство – это народ. Его благо должно стоять на первом месте. Благо народа – благо государства. Партия, заботящаяся о благе народа, есть партия национальная, а партия национальная неизбежно должна быть партией народной.

Чисто национальным в деле физического воспитания юношества будет также спорт. Россия и в этом отношении представляет многообильную и плодотворную почву. В России есть места приморские, приозерные, приречные, горные, степные и т. д. и т. д. Во всех этих местах должно развить и воспитать соответствующий спорт. Особенно у нас плохо развита любовь к мореплаванию, катанию в лодках под парусами на реке и озерах, плавание, рыболовство и т. п. Недостаточно развиты также путешествия в горах Кавказа, Урала и проч., верховая езда на юге России, езда на оленях, собаках и проч. на севере, на лыжах, буерах, коньках и проч. Разумеется, лучше, если каждый из этих видов спорта развивается и прививается там, где тому благоприятствует природа, но весьма полезно предпринимать по праздникам образовательные поездки в различные части России, чтобы на месте знакомиться и совершенствоваться в тех видах физических упражнений, которые на месте почему-либо малодоступны. На этих путешествиях зиждется соревнование и совершенствование не только организма, но и видов спорта или упражнений.

Насколько народный спорт может быть важен в государственном деле, показывает факт, приводимый профессором А.Г. Елчаниновым. При осаде Троице-Сергиевой лавры нашему славному тогда полководцу Скопину-Шуйскому не хватило конницы, чтобы парализовать действие поляков, обладавших наибольшим количеством конницы. И вот «эта борьба со столь опасной нам польской конницей облегчена 4-я тысячами лыжников, оказавших нам неоценимые услуги…».

Особенно же полезны в смысле национального воспитания народные игры. Их нужно проводить в жизнь очень настойчиво и старательно и стараться развивать и совершенствовать. Из народных игр иногда создаются целые системы гимнастических упражнений, которые затем становятся достоянием и богатством всего мира. Такова шведская гимнастика, таково и чешское сокольство. Россия наша очень велика, имеет много своеобразных игр как чисто русских, так и инородческих. Как те, так и другие – это наши русские родные. Мы должны их знать и изучать, и, быть может, от этого создастся нечто наше русское, самобытное. Нужно из всего и всюду брать то, что нам полезно и пригодно.

Полезны также танцы, песни и музыка. Песни часто воспроизводят историю прошлого, геройские подвиги наших предков и проч. Музыка, пение и народные танцы в народных школах должны быть обязательными. Это развивает любовь к своему, родному, это связывает с народностью. Россия имеет много прекрасных мелодий малороссийских, польских, грузинских, армянских и т. д. Есть много также и народных инструментов, как балалайка, гусли, кобза, гармоника, зурна и проч.

Изучение музыкального инструмента также не лишено значения. Прежде балалайка считалась принадлежностью приказчиков, дворников и лакеев в обществе горничных, сидящих на завалинке с неразлучными семечками, а ныне в руках господина Андреева – это инструмент, восхищающий культурные народы.

Никоим образом не следует пренебрегать музыкой и пением наших братьев инородцев. Ведь они тоже наши братья по Родине. Чем больше мы будем заимствовать друг у друга, тем станем ближе друг к другу, и натянутые формальные отношения должны уступить место доверию, взаимной поддержке, уважению и братской привязанности.

Не следует в деле воспитания детей забывать и других наших братьев славян: чехов, болгар, сербов, галичан и проч. Есть и у них много такого, что нам может пригодиться. Припомните время после войны за освобождение Болгарии. В России, кажется, не было ни одного деревенского мальчика или девочки, кто не умел бы мурлыкать «Марицу». И как это роднило нас с болгарами… Не менее нам близки и наши братья поляки… Пора начинать забывать прошлую вражду нашу и учиться уроками истории покойнее и рассудительнее. Если прежде славянские племена могли враждовать между собой, то теперь – время опомниться. Пред нами восстал враг, грозящий не отдельным славянским племенам, а всему славянскому племени. Пора нам сомкнуться и составить одно целое…

Многие из физических приемов воспитания служат и нравственному воспитанию. Песни, музыка и танцы много способствуют физическому воспитанию, но еще больше – нравственному и эстетическому, и этическому. В них проявляется дух народа, его нравы и жизнь, его история, его подвиги, его герои. Из этого воспитания будет черпаться материал и содержание для будущих поэтов, музыкантов, скульпторов, живописцев, историков и даже натуралистов.

Особенно важны в этом отношении экскурсии с целью изучения природы, исторических памятников, нравов, обычаев, спорта и т. и.

2) В нравственном воспитании на первом месте должна стоять наша православная религия во всех ее разветвлениях. Православная религия есть то начало, которое объединяет нас, русских, в одно нераздельное целое и отделяет от западных народов. Нет слов, между нами и нашими братьями поляками лежит прошлое, но не это прошлое нас так сильно разделяет, как фанатический римский католицизм. И наши братья много заблуждаются, считая, что они своей борьбой с нами в Холмщине служат себе. Нет, они служат больше Риму, чем себе. Один из поляков, господин Немоевский, вполне подтверждает мое предположение. Вот что он говорит: «Вопрос о Холмщине далеко не так прост, как кажется с первого раза. За что мы воюем на этот раз: за Варшаву, или Рим, за Польшу, или католицизм? Отстаивая это дело, мы своими руками делаем новый раздел Польши». Не таково отношение к нам наших братьев чехов-гуситов… Русский народ всегда отличался крайней веротерпимостью и рядом с православием свободно давал жить и католикам, и протестантам, и магометанам, и евреям, и язычникам, только не старообрядцам. К счастью, ныне старообрядцы получили право гражданства. Православная религия, как господствующая, имеет право на пропаганду вне пределов своей церкви, остальные же религии пользуются свободой исповедания и правом проповеди в пределах своей церкви.

После Бога, отца и матери наибольшая любовь должна проявляться к своему народу и своей Родине. В этом отношении руководители школы, преподаватели и воспитатели должны, безусловно, быть русскими, нелицемерно проникнуты сами и приучать к тому детей любовью, уважением, преданностью и самопожертвованием к Родине.

Вот что говорится в генеральном плане Московского воспитательного дома, составленном по приказанию Екатерины II И.И. Бецким: «Буде начальники сего дома хотят, чтобы дети научились добродетели, должно им, прежде всего, учителей и приставников учить добродетельными и примера достойными. Нужно, чтобы приставники были из Российских. Можно ли, чтобы сии дети признавали иностранных родителями своими и оказывали им, как долг велит, любовь и дружбу?.. Всякое дело, особенно воспитание детей, надо делать надежными русскими руками и не очень полагаться на услуги, иногда сомнительные, чужих людей». «Наши учебные заведения, – говорит И.П. Корнилов, – должны жить одною жизнью со своею церковью, государством и народом. Верховная власть, управляющая судьбами государства, и православная церковь должны управлять и народным образованием, указывать ему твердое и определенное направление и ограждать от всяких вредных и враждебных направлений. Педагогические персоналы наших училищ должны состоять из благонадежных православных русских людей и лишь из таких иноверцев, которые известны не только своею педагогическою опытностью и знаниями, но и любовью и преданностью России и которые могут служить живым укором для наших народоотступников, считающих разные исторические начала грубостью и отсталостью… Для подъема в России учебно-воспитательного дела необходимо, чтобы персонал воспитывающих и обучающих состоял из надежных русских православных людей. Школы – суть учреждения национальные. Русские школы должны свято хранить и культурно развивать те живущие в нашем народе православные и славянские начала, на которых зиждется русская семья, общество и государство. Только русские наставники в состоянии выполнить такую национальную задачу школ».

На международном съезде в Англии в 1909 г. по вопросу о нравственном воспитании швейцарец Латур и другие высказали следующее.

Никакие системы, никакое программное преподавание морали и Закона Божия не заменяли личного влияния одного человека. Судьба будущего каждой нации в руках отдельных лиц; лица эти – учителя народных школ, которые сеют то или иное нравственное начало в сердца детей. Учителя могут быть благодетелями человечества, но могут и погубить целое поколение. Потому следует, безусловно и без всякого колебания, отвергать всякого кандидата на роль воспитателя, если существует малейшее сомнение в его нравственных качествах, его характере и пригодности для обязанностей нравственного воспитания…

Начальники школы, воспитатели и преподаватели, позволяющие в школе проповедовать противное державной и господствующей русской народности, как бы они ни были умны и образованны, нетерпимы в школе и немедленно беспощадно должны быть удалены из нее.

«Всякий народ, – говорит наш славный оратор Плевако, – создавший путем многострадального и трудового исторического подвига свое собственное имя, свое Отечество, воплощает в величайшие святыни своей жизни – в религию, государственность и право отпечаток своей духовной личности… Россия создана русским народом. Ему, вложившему во все устои своего строя народное миросозерцание, принадлежит право требовать, чтобы охрана этих устоев поручена была не тем, кто только знает, а тем, кто верует, кто насквозь пропитан началами народности, т. е. теми особенностями, под преломление которых принимаются культурной нацией блага общественного развития».

Республиканская Франция ставит обязательным положением, чтобы заведующий и обучающий персонал народных школ принадлежал к французской нации. По закону 30 октября 1886 г. это требование абсолютно. Публичная народная школа республиканской Франции, провозглашающей универсальный идеал всеобщего братства народов, не допускает аспирантов учительского звания из членов религиозных конгрегаций потому, что часть этих конгрегаций принадлежит не к французской нации, а к немецкой, итальянской и проч.

Знания всегда могут быть пополнены, а любовь, преданность и самопожертвование Родине не пополняются впоследствии. Германский учитель не потому победил Францию, что все эти учителя были образованны, а потому, что его все учителя были национальны и патриотичны. Таков должен быть учитель и русский. Если он не таков, ему нет места в школе. Лучше невежество, согретое любовью к Родине, чем образование, связанное с презрением и неуважением к нации.

«Всякое государство, – говорит Хомяков, – обязано отстранять от воспитания все то, что противно его собственным основным началам». Как только Эльзас и Лотарингия были присоединены к Германии, французские учителя были удалены из школ и заменены немецкими. При императоре Александре I как только поляк Чарторыйский получил власть в Литве и Белоруссии, так немедленно все русские учителя были немилосердно изгнаны из школ и заменены поляками. С большим удовольствием я позволю себе привести здесь слова великого нашего педагога И.П. Корнилова относительно требований, какие должны быть предъявлены русской школе: «Во-первых, наши учебные заведения должны жить одною жизнью со своею Церковью, государством и народом. Верховная власть, управляющая судьбами государства, и православная Церковь должны управлять и народным образованием, указывать ему твердое и определенное направление и ограждать от всяких вредных и враждебных влияний. Духовные и светские власти и представители местных обществ должны вести учебные заведения в определенном законном направлении… Во-вторых, школы должны служить не одному только умственному и научному образованию, но в равной мере и религиозно-нравственному и физическому воспитанию. В-третьих, педагогические персоналы наших училищ должны состоять из благонадежных нравственных русских людей и лишь из таких иноверцев, которые известны не только своею педагогическою опытностью и знаниями, но и любовью и преданностью России…» Далее тот же автор говорит: «Для подъема в России учебно-вспомогательного дела необходимо, чтобы персонал, воспитывающий и обучающий, состоял из надежных русских православных людей. Школы суть учреждения национальные. Русские школы должны свято хранить и культурно развивать те живущие в нашем народе православные и славянские начала, на которых зиждется русская семья, общество и государство. Только русские наставники в состоянии выполнить такую национальную задачу школ».

Проповедуя, однако, народную любовь и преданность русским детям, никогда не следует оскорблять и детей других наций, входящих в состав нашей Родины. Нужно относиться к ним дружески и любовно, как к братьям, и не давать заметить нашего господства победителя. Это они знают и без нас хорошо. Но, зная это, они должны видеть с нашей стороны такие отношения, какие существуют между братьями одной семьи. Само будущее должно установить отношения уважения к более сильному и защитнику, а не чувство злобы и ненависти покоренного и попираемого.

История России должна быть известна всем ученикам, но история не формальная, а история духа русской нации, ход ее развития, разрастания и совершенствования. Каждый ребенок должен знать все, прежде всего о своем селе, своей губернии, русской нации и народностях всей России, а затем о наших братьях-славянах, а там уже обо всем свете.

Наш первый долг – проникнуться всем своим русским сердцем и во всю глубину своей души своей страной, и наш второй долг, столь же важный, – умение ценить славу и подвиги предков и достойно увековечить их словом и делом (А.Г. Елчанинов).

Между тем у нас, русских, познания истории своей Родины очень и очень недостаточные и неосмысленные. Еще А.С. Пушкин это отметил: «Россия слишком мало известна Русским; сверх ее истории, ее статистики, ее законодательство требуют особых кафедр. Изучение России должно будет преимущественно занять в окончательные годы умы молодых дворян, готовящихся служить Отечеству верою и правдою, имея целью искренно и усердно соединиться с правительством в великом подвиге улучшения государственных постановлений, а не препятствовать ему, безумно упорствуя в тайном недоброжелательстве».

К тому ли еще ведет незнание отечественной истории… К сожалению, находятся люди, которые умышленно задерживают умы этих невинных детей и направляют их на путь анархии и революции.

Великое воспитательное воздействие на детей в школах оказывают художественные произведения живописи, скульптуры и проч., а также и памятники русской старины, музеи, предания, нравы и обычаи народа, с которыми должно знакомить детей как по оригиналам, так и по копиям. Весьма важно также знакомство с памятниками народным героям и известным историческим событиям, только не такими памятниками, как Александру III на Знаменской площади или Гоголю в Москве. Нужно иметь гражданское мужество требовать, чтобы это издевательство было снято и вместо них поставлены действительные памятники, достойные имени народных героев.

До сих пор мы воспитывали наших детей геройскими подвигами греков и римлян, как будто бы у нас нет своих героев. У нас не только не меньше героев, а напротив, имеется гораздо более видных и более достойных нашего почитания. Но ставить за образец наших народных героев в школах, где могут быть дети инородцев, следует так, чтобы они являлись великими и в глазах наших детей, и в глазах детей инородцев.

3) Общественное национальное воспитание должно состоять в проведении в жизнь во всех местах государства и во всех слоях общества духа любви, преданности и блага русской национальности и Отечества. Этому должна служить вся государственная администрация, все государственные и общественные учреждения, пресса, литература и все гражданские стороны жизни.

Основным и незыблемым положением должно служить следующее: все высшие государственные должности и все места начальников учреждений должны быть заняты людьми русскими, искренно проникнутыми духом национализма.

Еще в царствование Алексея Михайловича Крижанич писал: «Лучше отдавать высшие должности самым худым людям из своего народа, чем самым лучшим из иностранцев, – лучше тиран из народа, чем сладчайший Давид из инородников». Ибо невозможно, чтобы человек любил чужой народ больше, чем свой.

Всех русских людей должно невидимо спаивать одно чувство – поддержать друг друга русского и подать ему руку помощи. Это не должно говориться, но это должно пониматься и приводиться в жизнь столь же твердо и неуклонно, как это делают поляки, немцы, армяне, евреи и т. д.

Лица с антинациональным направлением из русских нетерпимы на должностях, ибо они будут служить не на пользу, а во вред Родине. Особенно такие лица нетерпимы в ведомстве просвещения. Точно так же недопустимо сослужение в одном ведомстве многих лиц из инородцев одной и той же национальности, для которых интересы личные ближе, чем интересы государства. Образцом тому может служить Владикавказская железная дорога, виновники Цусимы и многие другие учреждения, даже в настоящий момент переполненные поляками, немцами, евреями и проч.

Как ни странно сказать, а должно, что, находясь в младенческом состоянии национального самосознания, мы должны твердо решиться иметь гражданское и национальное мужество отстаивать открыто свое национальное достоинство против наглых и открытых выпадов, оскорблений и унижений, изливаемых инородцами и русскими выродками или продажными людьми на нашу Родину и на наш народ. По мере того как мы становимся скромнее и сдержаннее, наши враги становятся наглее и дерзче. И это естественно. Кто не умеет себя защищать, тот невольно дает прямой повод к нападению. Уже Карамзин ясно формулировал нашу слабость – стеснение открыто защищать и отстаивать себя. «Мне кажется, – говорил он, – мы излишне смиренны в мыслях о народном своем достоинстве, а смирение в политике вредно. Кто сам себя не уважает, того, без сомнения, и другие уважать не будут». Результаты этой нашей слабости уже успели сказаться во всех областях. Посмотрите, как поляки, чехи и другие славяне уважают своих поэтов, своих ученых… А у нас… Еще недавно русские диссертации отличались необыкновенно обильным количеством цитат и полным перечислением всех имен русских и иностранных… А теперь, с входом в профессорский состав значительного количества инородцев, иностранные цитаты и имена так же обильны, а русские сплошь и рядом замалчиваются, особенно если писания ученых не имели красного оттенка.

На днях я взял прекрасную книгу нашего выдающегося молодого военного ученого профессора А.Г. Елчанинова и нашел в ней следующее место: «В нашей военной Академии мы занимались более 50 лет одним иностранным военным искусством, и только незабвенный Д.Ф. Масловский проложил, всего менее 25 лет назад, дорогу изучению военного искусства русского. Мы доходили до взглядов, что война портит войска, до отрицания боевых достоинств кавказских войск, потому что они не имели педантства того времени… Мы увековечили шефами в частях множество иностранцев, а в то же время имя Петра Великого дали всего 1 полку и то лишь в 1904 г., а имена Елизаветы, Екатерины, Александра I не носят у нас ни одна еще часть, не говоря уже о многих простых смертных, – вождях-героях, даже бывших при жизни шефами тех или других частей. В последнее время мы тронулись в этих отношениях сильно вперед, но все же надо еще многое сделать, дабы вернуть наши ратные силы, нашу военную науку – на исконный, сложивший Россию, народный наш русский путь…» Вообще, вся книга проникнута глубоким знанием дела, настоящим пониманием сущности его и беспредельной любовью и преданностью России… И эта книга нам говорит, что и в военном ведомстве что-то неладно и оно требует большой чистки в духе русской дистилляции…

И какой бы мы области ни тронулись – всюду одно и то же – падение национального духа и низкопробный индифферентизм и интернационализм.

Вот почему важно, чтобы и наука, и пресса наша открыто и громко исповедовали национальный символ веры и давали сдержанный, покойный и веский отпор наглым нападкам врагов нашей народности и нашей Родины, особенно тех, кто состоит на службе и питается на счет нашей же Родины.

Нужно, безусловно, твердо установить, чтобы промышленность, торговля, труд и кредит были национальными. Как промышленность, так и торговля могут быть национальными двояко: первое – промышленность и торговля могут находиться в руках лиц данной нации, и второе – промышленность и торговля должны служить интересам данной нации. Весьма важно, чтобы и то и другое в государстве находилось в руках державной, господствующей русской нации. Нет слов, и соподчиненные нации могут вести промышленность и торговлю, но поощрение государства должно касаться только лиц державной нации, никаким образом не поддерживая иностранцев и враждебных инородцев, как, например, евреи.

Особенно же важна национализация капитала. «Капитал, как промышленный, так и торговый, это – живое воплощение экономической и социальной власти, и поэтому передача его инородцам равносильна передаче им командующего положения над державным народом на всем поле его личной, хозяйственной, политической и духовной жизни. Кто владеет капиталом, тот в наш капиталистический век владеет всем: фабриками, заводами, магазинами, землею, монополиею минеральных богатств, всеми источниками дохода и обогащения, жизнью и благополучием масс, владеет нашим трудом и заработком, командует нашей волей, располагает печатью, формирующей нашу психику. В его руках общественная мысль и воля, участь каждого гражданина, судьба государства и народа. Он есть настоящий властитель мира. Деньги – это узел мировой жизни…»

Нужно ли добавлять, что государственный кредит, то есть капитал, даваемым государством в кредит, должен исключительно и безусловно идти в руки державной нации и ни под каким видом не в руки инородцев, особенно жидов. Капитал, даваемый государством жидам, есть капитал, направленный против интереса и пользы государства, а потому Государственная дума должна всеми своими силами стремиться к тому, чтобы на будущее время государственный кредит был исключительно и безусловно национальный, то есть в руках лиц державной нации. Что же касается прошлого, то должно стремиться к неукоснительному постепенному изъятию русского капитала из рук жидов и других инородцев.

Зато мелкий кредит лицам русской нации должен быть возможно расширен и поддержан, что даст возможность поднять экономическое положение трудящейся массы и общее благосостояние империи.

Трудно перечислить все условия жизни, при которых должно поддерживать русское национальное достоинство. Каждый из нас должен это делать всегда и при всех случаях.

С точки зрения пользы Родины важно, чтобы земские и общественные учреждения чутко относились к потребностям народа, особенно в деле воспитания детей. Весьма важно, чтобы народные школы превратились в национальные профессиональные школы. Так, в областях, где преобладает земледелие, основой народной школы должно быть изучение почвы, ее обработки, наилучшего ее использования, а уже пособием и средством к этому познанию должна быть грамота и изучение книг как касающихся сельского хозяйства, так и познаний Родины.

Там, где есть глина и где занимаются горшечным производством и проч., дети должны начать свои занятия с глиняного производства и рядом с этим заниматься грамотой как пособием к изучению производства, а также познанием Родины. Таково же должно быть отношение и к другим видам производства.

Для этого должны быть в земстве надлежащие учителя, образцы и средства. Грамотность должна быть не целью, а средством к познанию.

Образование, как и воспитание, должно быть для русских строго национальным, а для инородцев – строго патриотичным.

По отношению к предметам преподавания школы всех стран более или менее сходны. Но в отношениях религиозном, национальном и политическом каждая школа, каждый учитель должны служить своей церкви, своему народу, своему государству. От русских людей, воспитанных инородцами, нельзя ожидать ни основательного знания своей страны, ни разумной любви к своему Отечеству, ни понимания его истинных интересов. А потому и во главе школ и преподавания должны быть надежные русские люди.

Я позволю себе остановиться еще на одной стороне наших школ. «Русские школы, – говорит И.П. Корнилов, – еще в недавнее время заботились преимущественно о внешнем порядке и дисциплине, и о формальном исполнении учебных программ; но в отношении воспитания воли, наклонностей, убеждений и национального чувства они отличались индифферентизмом. Вследствие такой внешней постановки школьного дела у нас обращалось весьма мало внимания на вероисповедание, национальность и даже на образ мыслей лиц, которым вверялось воспитание».

Тот же великий наш педагог возлагает на преподавателей и руководителей еще один важный и существенный долг, чтобы они, «руководя физическим, нравственным и умственным воспитанием своих питомцев, оберегали бы еще не окрепшие и развивающиеся природные силы, не утомляли их непосильными трудами». Увы, это требование и доселе тщетно. Сколько раз приходилось наблюдать, что дня два почти нет никаких занятий, а затем сразу назначаются со всех предметов действительно непосильные задания. Да и вообще наши русские школы страшно грешат тем, что дают и требуют много излишних и ненужных мелочей и не умеют сосредоточить учеников на главном и важном. Это грехи не только средних, но и высших школ. Из наших высших технических школ часто выходят ученики с богатейшими теоретическими познаниями, не умея провести в дом электрического звонка. Наш долг в будущем должен состоять в исправлении двух главнейших ошибок: отягчения наших школ излишней теоретичностью и изучения ненужных мелочей. Non multum, sed multa.

Разумеется, первым предметом образования должен быть Закон Божий – Новый Завет и его высоконравственные повеления в духе православной церкви. Я делаю на этом особенное ударение. Не подлежит никакому сомнению, что между славянской расой и православием лежит органическая связь. Огромное большинство славян исповедует православную веру потому, что православная церковь есть церковь любви, сострадания, милосердия, всепрощения и самопожертвования. Это те качества, кои присущи и свойственны славянской народности. Католическая церковь – церковь воинствующая. Она противна духу славянской народности. Если вдуматься хорошо, то, быть может, поляки много страдают именно потому, что католицизм представляет дисгармонию с духом их мягкой, нежной, чувствительной народности. Если свойства русской народности откликнулись на особенности православной религии, то, с другой стороны, и православие в течение тысячелетия во многом отозвалось на чертах характера и духа славянской народности, православие усилило, укрепило и освятило славянскую любовь к ближнему, его желание помочь страждущим и угнетенным, его стремление к состраданию и самопожертвованию и т. д. Посмотрите на историю России последних столетий, и вы увидите великие ее жертвы сотнями тысяч ее детей за благо угнетаемых братьев – миллиардами денег, проценты за которые мы платим и теперь… Все это воинствующей церковью называется сентиментализмом и глупостью, а православная церковь эти жертвы освящает, как проявление любви и самопожертвования «за друга своя»… Православие в России – не случайность, а религия ее духа народного, духа, восприявшего православие как наиболее удовлетворяющую религию; оно же укрепляет и поддерживает основные народные черты.

Кроме того, при преподавании Закона Божия нужно особенно резко и настойчиво оттенить заветы Нашего Великого Учителя в Его Евангелии и возможно меньше останавливаться на Ветхом Завете – завете жестокости и человеконенавистничества.

А затем, как ни странным может показаться, я самым важнейшим предметом образования в национальном отношении считаю географию Родины в самом широком смысле слова или познание естественных, исторических и духовных свойств и богатств родной страны. Каждый мальчик и каждая девочка, сознающие, что они – живое мыслящее существо, в то же время должны сознавать и то, что они русские. А чтобы достойно носить это имя, они немедленно же должны знать, что такое Россия, каковы ее достоинства, естественные сокровища и история и почему почетно имя русского. Поэтому при первом же пробуждении познавательной деятельности и наступления времени, когда нужно учить, – учить должно прежде всего познавать свою Родину. Изучение должно начаться с познания ее языка и ее естественных богатств. Изучение природы должно происходить среди самой природы, путем мелких экскурсий. Поле, луг, лес, река, ручеек, озеро, болото, горки, овраги, огород, сад – все это те предметы, при посредстве которых познается вначале Родина. Этим способом невольно усвояются формы воды и суши, почва, геологическое строение, сельскохозяйственные формы и т. д. Засим само собой следует промышленность фабричная, заводская, кустарная как данной местности, так и соседних мест и всего государства. Отсюда само собой возникают сведения о торговле, путях сообщения, сбыте, производительности и т. д.

Рядом с этим должны быть сообщаемы и исторические данные: как эта часть России досталась нам, какие на ней шли перевороты, какие исторические моменты она переживала и как в них участвовала, какое теперь ее отношение к излому и частям, рост и проч. Весьма важную роль в этом отношении играют памятники старины: старые церкви, постройки, памятники, учреждения и все то, что имеет тесную связь с историей прошлого данной местности и всей России.

Так постепенно возникают сведения о богатствах страны, ее производительности, народности, истории, культуре и развитии, а с познанием всего этого дети, безусловно, полюбят и свой народ, и свою Родину.

По тщательном и всестороннем изучении Родины должно переходить к изучению Отечества. Естественно, что это последнее будет столь же легким и столь же интересным, как и изучение Родины. Важным пособием при этом могут быть рисунки, чертежи, карты, описания жителей, их нравы, обычаи, история, время и способ присоединения к России и т. п.

Важное значение познания Родины в духе национального развития понимал и хотел провести в жизнь сподвижник нашего императора-националиста, бывший под конец своей жизни министром просвещения П.С. Ванновский. В жалкий период существования наших средних школ вступил в министерство П.С. Ванновский. Он первый начал выбрасывать из школы ненужный балласт, и он первый ввел в школу отечествоведение. Плачевно окончилась его попытка. Он пал… Пал странно и грустно… Его не напутствовали добрым словом… Я глубоко убежден, что именно потому он и пал, что был сподвижником императора-националиста… Он пал потому, что хотел провести в жизнь его заветы… Он пал потому, что хотел произвести на пользу Родине самый живой и самый важный для государства и народа образовательный переворот…

Кто же мог поддержать и провести его начинания?.. Карьеристы – его приближенные? Ненавидевшие своей изменнической душой Россию инородцы, либеральничающие русские или люди в футлярах?.. Люди живые, родители, общество сразу поняли и оценили предприятия П.С. Ванновского, но они были рабами и не смели подать своего голоса…

Изучение географии или отечествоведения особенно сильно развито и установлено во всех тех государствах, где особенно велика сила национализма. Таковы Германия, Япония, Италия и проч. Не стыдно и нам взять пример с тех стран и приняться за тщательное и всестороннее изучение своей Родины. Только знание и познание Родины вселит в детях любовь к ней, желание ей добра и решимость на самопожертвование.

Изучение Родины должно производиться как в низших народных, так и в средних и высших школах России.

В низших деревенских школах каждый ученик вместе с грамотой должен знать прежде всего свое село, свою деревню: ее почву, ее обработку, леса, злаки, глину, животных, историю местности в связи с историей народа и т. д. Усвоив это, он должен в таком же порядке изучить соседние деревни, уезд, всю губернию и соседние губернии, и всю Россию. Только после этого он может приступить к изучению всеобщей географии. Пускай он не знает Азии, Европы, Испании и т. д., но знает свою Голодаевку, Малмыжский уезд и Костромскую губернию… Важно, чтобы все дети умели чертить на доске и на бумаге наброски карты своей деревни, с ее речкой, ручейками, лесами, дорогами, расположением деревни и полей, с указанием соседних границ… Так познаются иногда великие будущие ученые и государственные деятели…

Насколько важно внедрять в душу детей познание окружающей их природы и хозяйственного производства, видно из инструкции, данной во Франции учителям народных школ. Прежде всего, учителя обязаны вдохновлять детей народа «любовью к жизни среди полей». Школа должна заняться «подготовкою ребенка к интеллигентному усвоению дела, от которого он будет жить, и дать ему вкус в его будущей профессии; в этом отношении учитель никогда не должен забывать, что наилучшее средство заставить ребенка полюбить свою работу – это заставить его понять ее… Цель начального сельскохозяйственного обучения – это приохотить наибольшее число детей наших деревень к элементарным знаниям, необходимым для плодотворного чтения книг по современному земледелию, для плодотворных занятий в агрикультуре; это – вдохнуть им любовь к жизни среди полей и желание не менять ее на жизнь города или завода, – это проникнуть их той истиной, что занятие земледельца, самое независимое из всех, есть более прибыльное, чем множество других, для работника трудолюбивого, интеллигентного и обученного». Средствами же для этого должны служить: уроки, наглядная культура в школьном огороде или саду и экскурсии по полям и лугам и т. п. В школьном саду или огороде должно быть заведено следующее: овощи, ботанический питомник, цветы и показательное поле… Учитель при этих занятиях должен оставить свое основное занятие – обучать малышей первоначальной грамоте, превратившись на этот раз уже в плантатора (И. Чистяков). Французское правительство в этом отношении смотрит далеко не односторонне. Оно приказывает своим народным учителям прививать детям любовь к труду, соответственно местным условиям природы. Так, в 1898 г. оно издает циркуляр, требующий обучения детей народной школы прибрежных местностей знаниям, связанным с занятиями и промыслами рыбака и моряка. «Учитель может и должен приспособить свое обучение к той среде, где он его дает…»

Точно так же и в средних школах должно начинаться изучение географии не с общих понятий: земной шар, полюсы, меридианы и проч., а с познания своей губернии: ее природы, истории культуры, промышленности и проч. в полнейших подробностях и со всеми особенностями. При изучении истории Родины нужно начинать не с Синеуса и Трувора, а с истории данной местности в связи с ее положением и природой и только по усвоении этого переходить к систематической истории России. Во всех этих случаях, возвышая и относясь с гордостью и любовью ко всему родному русскому, нужно стараться не задевать и не оскорблять нежное чутье детских сердец инородцев… Нужно, чтобы и в них воспитывались в душе уважение и преданность русскому Отечеству.

Для удобства изучения и для более удовлетворительного внедрения и полноты знаний я бы поставил обязательными следующие требования: каждый учитель народной школы обязан составить полную и подробную географию своей деревни. Сюда должно войти все то, что требуется для географии: описание местности, природы, почвы, особенности промыслов, сообщение, промышленность и торговля, сношения, исторические памятники и пути и т. д. Эти очерки должны лечь в основу его преподавания и проверяться ежегодно совместно с учениками. Весьма важно, чтобы учитель эту свою географию области деревни прошел с учениками на деле, воочию, путем личного ознакомления со всем, а затем и учеников своих вовлекал в составление таких очерков с рисунками, графиками и проч., – и не брезгал пользоваться ими при составлении своего очерка. Все такие очерки, охватывающие и флору, и фауну, и исторические памятники, и исторические события, и все остальное необходимое, должны каждым учителем по одному экземпляру, им составленному, быть представленными инспектору народных училищ. По рассмотрении и проверке последним эти очерки должны передаваться им учителю географии и истории уездного училища, а если в уездном городе есть гимназия, то целому комитету из учителей географии, истории, русского языка и физики.

На этих учителей возлагается труд проверки этих данных и составления по ним очерка данного уезда с чертежами, картами, если можно, фотографиями, рисунками и проч. Было бы желательно, чтобы при проверке данных принимали участие и ученики уездных школ с обязательством составлять географические очерки уезда. Должно также, чтобы при этой переработке сельских данных производилась оценка дарований труда и добросовестности сельских учителей и каждому воздавалось по трудам его. Этим способом могут быть отмечаемы и выдвигаемы даровитые натуры.

Составленные таким комитетом очерки уезда передаются попечителю учебного округа, который поручает комитету из учителей гимназии географии, истории, естественных наук, словесности и физики пересмотреть все эти очерки уездов и по ним составить географию губернии. Эти географические очерки губернии должны лечь в основу преподавания географии ученикам гимназии данной губернии, причем эти ученики должны предпринимать экскурсии со своим учителем в важнейшие места губернии для ознакомления с оными и составления очерков.

Составленный географический очерк губернии передается комитету из профессоров университета и выдающихся преподавателей гимназии округа для составления географии округа, как Кавказа, Сибири, Туркестанского края, Финляндии и т. д. Эти очерки округов передаются в министерство, которое поручает достойным специалистам составление описания Российской империи во всей ее полноте.

Географические очерки округов России должны быть печатаемы по новым данным через каждые три года и рассылаемы по всем народным училищам для бесплатной раздачи всем ученикам народных училищ. Точно так же каждые пять лет должна издаваться география России и рассылаться по уездным училищам для бесплатной раздачи всем ученикам этих училищ.

Проверка отпечатанных данных должна производиться всеми учителями народных училищ ежегодно, – ежегодно должны быть сообщаемы эти сведения по высшим комитетам, последними должны производиться надлежащие изменения и дополнения, чтобы в новых изданиях географии были внесены все эти изменения. Невнесенные изменения, указанные преподавателями, должны падать на ответственность составителей, попечителей и министерства.

Так должно быть поставлено отечествоведение в России, – тогда только мы узнаем Россию и станем ей полезными.

Язык в школе, в суде, в государственных и деловых сношениях в Русском государстве должен быть безусловно и непоколебимо русский. Это язык господствующей державной нации, и этот язык должны знать все соподчиненные народы. Этот пункт весьма большой важности, и уступок здесь не должно быть никаких.

«Язык и его произведения, – говорит Петр Струве, – самое живое, гибкое, самое тонкое и величественное воплощение национальности, таинственно связанное с ее таинственным существом». Вот почему, когда на стволе государственности развился язык как орган и выражение национальности и ее культуры, смерть государственности не убивает национальности. «Язык, чтобы быть послушным и художественным оружием нашей мысли, должен быть не только частью нашего знания, но и частью нашей жизни, частью нас самих» (А.С. Хомяков).

К цельности и достоинствам нашего языка должно отнести и то, что наш язык из всех славянских наречий является «самым славянским», а кроме того, он является языком народным. «Язык словесности, язык так называемого общества во всех почти землях Европы мало принадлежит народу. Французский, напр., язык – создание городов… Одна только Россия представляет явление великого народа, говорящего языком своей словесности» (А.С. Хомяков).

«Можно ли отрицать, что Русскому, потому что он Русский, и в той же мере, в какой он Русский, дух нашей истории, мотивы нашей поэзии, весь ход и все настроение народной жизни откроется яснее и полнее, чем французу, хотя бы последний овладел вполне русским языком и такою массою материалов, какою никогда не располагал ни один русский ученый», – говорит Ю.Ф. Самарин.

Вот почему, если мы желаем, чтобы все культурные или слабокультурные соподчиненные нам нации приобщились к нашей культуре и обрусели, мы должны обязательно и неукоснительно обучить их русскому языку, дабы в каждом поколении этот язык стал их родным и наша русская культура стала их культурой. Вот почему непозволительно и преступно допускать, чтобы в Русском государстве соподчиненные России нации осмеливались национализировать другие соподчиненные нации. А между тем это делается. Финны осмеливаются офинивать карелов и лопарей. Поляки осмеливаются ополячивать литовцев и белорусов, немцы осмеливаются онемечивать эстов и литвинов… Этого не должно быть. Преступление со стороны народностей производить это. Преступление со стороны русской администрации допускать это. Национальная партия обязана следить за этим и при всяком удобном случае вносить запрос в Государственную думу.

А вот что говорит по этому поводу декабрист П.И. Пестель: «Когда в прошлом столетии часть Финляндии была Россиею приобретена, тогда введены были в оную законы, правление и язык российский, так что народ, в оной обитаемый, в скором времени почти совсем обрусел…» Это было в XVIII столетии. В XIX столетии присоединилась новая часть Финляндии, и вот что о ней говорит Пестель: «Что же касается языка, то надлежит ввести в Финляндию российский язык, устраивать нужные для сего училища и принимать другие к той же цели ведущие меры по усмотрению верховного правления». Точно так же он строго стоит за введение русского языка у колонистов и всех остальных инородцев.

Я полагаю, что преподавание во всех школах должно непременно вестись на русском языке. Исключение может быть только в двух случаях:

1. Если инородцы необыкновенно тупы, глупы и дики. Это люди, стоящее на самой низкой степени развития. Таковы, например, на Кавказе сваны, в Сибири якуты, тунгузы и проч. Вот у этих совершенно некультурных людей в первый год школьной жизни можно допустить как пособие родной язык, но затем быстро свести его на русский и на русском уже продолжать дальнейшее образование. Что же касается таких наций, как поляки и проч., то стыдно даже допустить мысль, чтобы и у них можно было бы допустить польский язык как пособие.

2. Инородческий язык можно допустить в школу у культурных наций, например у поляков при прохождении ими их Закона Божия, истории и литературы, но рядом с этим могут слушать курсы и дети русских семейств.

Во всех остальных случаях и всегда в России должен царить русский язык.

Насколько, однако, мы небрежны к своему родному языку, показывает случай, обнаруженный ревизией сенатора Нейдгарта.

В 1905 г. общество Варшаво-Венской железной дороги, ссылаясь на закон 6 июня 1905 г. о расширении прав польского языка, заменило в делопроизводстве дороги русский язык польским, хотя законом такая замена вовсе не оправдывалась. Министерство путей сообщения не приняло немедленно мер к восстановлению нарушенного порядка, напротив, оно скорее склонно было даже поддержать новый порядок. Но решительно восстал против польского языка в железнодорожном производстве генерал-адъютант Скалой, по должности командующий войсками Варшавского военного округа, представивший свои соображения в пространном письме начальнику Генерального штаба. Отрицая возможность каких-либо в этом отношении льгот, автор письма категорически свидетельствовал, что «они будут объяснены уступкой и только дадут местному населению края под влиянием агитаторов идею самосознания, подогреют польские национальные надежды и притязания и послужат поддержкою польскому брожению».

Так мог и должен был говорить представитель русской власти в крае, всячески обособляющем себя от всего русского, сепаратизм которого в том же 1905 г. вспыхнул ярким пламенем.

Письмо генерала Скалона повело к немедленному образованию при Министерстве путей сообщения комиссии, в которой представитель командующего Варшавским военным округом в совершенно определенной форме отрицал всякую возможность допущения льгот польскому языку. Однако комиссия тогда (в сентябре 1905 г.) к окончательным заключениям не пришла, вследствие чего министр путей сообщения через полгода решил возобновить ее занятия. Но к этому времени произошло нечто совершенно непонятное. Инициатор вопроса, генерал Скалой, уведомил министра путей сообщения, что он признает излишним назначение в комиссию представителя от Варшавского военного округа, а командированный в нее представитель варшавского генерал-губернатора (то есть того же генерала Скалона, совмещающего с должностью командующего войсками должность главного начальника края), основываясь на полученных инструкциях, единственный из всех представителей правительства находил желательным введение польского языка в делопроизводство частных железных дорог.

Несмотря на столь неожиданный оборот дела, министр путей сообщения полгода спустя послал на заключение варшавского генерал-губернатора проект представления Совета министров о полном восстановлении самовольно нарушенного Варшаво-Венской дорогой порядка, то есть устранения польского языка из ее делопроизводства. Это было в октябре 1906 г., и только в марте 1908 г. вследствие повторных просьб об ответе генерал Скалой сообщил о полном своем несогласии с проектами, нарушающими, по его мнению, права польской нации на пользование родным языком, ибо не подлежит ни малейшему сомнению, что язык есть первый признак жизни всякой национальности.

Полное противоречие во взглядах генерал-адъютанта Скалона отчет объясняет тем, что первоначальная переписка по этому вопросу шла через штаб военного округа, а последующая – по генерал-губернаторской канцелярии.

Мы советуем всем правителям ответственных областей империи помнить, что язык есть первый признак жизни всякой нации и так как они призваны повсюду служить интересам Русского государства и русской нации, то и должны отстаивать язык этого народа, дабы сохранить русскую государственную жизнь на всякой инородческой окраине.

Подобное отношение наших высоких администраторов к национальному и государственному долгу я считаю с национальной точки зрения в высшей степени преступным. Таких людей должно предавать суду и судить сугубо.

В образовании и воспитании детей играют важную роль системы, которые царят в наших средних школах. Систем этих две: классическая и реальная. Классическая, говорят, готовит тупиц, реальная – безбожников и анархистов. Таков опыт прежней нашей жизни. И первая для родителей – ужас, и вторая – не меньший. Но все-таки, как ни ужасен второй исход, а мы, родители, капельку вздохнули, когда из средних школ убрали греческий язык и поослабили римский. О, в доброй памяти у нас тот кошмар, когда латынью и греками давили нас, забивали и убивали. Проклятие и ныне висит над Деляновым, Аничковым и др., избивавшими младенцев русских гораздо успешнее, чем Ирод – царь в Иудее. И вот в этом году вновь переполох. Еще почти на днях был съезд представителей классицизма в средних школах Министерства просвещения. И, насколько видно из газет, не без милостивого внимания Министерства народного просвещения. Невольно у каждого дрогнуло сердце – неужели?.. Ответа нет, и дай Бог, чтобы его не было.

Этот ужасный кошмар заставляет нас взглянуть на вопрос о классическом образовании с другой стороны.

Что такое классицизм? С одной стороны – литературный термин, а с другой – система образования.

С литературной точки зрения классическими называли литературные творения золотого века латинской литературы.

Вскоре это понятие стали расширять. Сюда отнесли произведения и всех древних римских писателей. Сюда отнесли и греческих, и византийских писателей. Классицизм – учение и направление, производимое этими писателями. Вскоре это учение стали называть гуманистическим и гуманитарным, ибо оно всесторонне якобы развивало ум и волю и создавало человека, гражданина. Классическая система имела за себя те важные преимущества, что латинский и греческий языки являлись языками мертвыми и законченными и дети, изучая их, упражнялись в изучении точности, определенности и законченности.

Благо.

Мы не будем входить в разбор этих понятий и в полемику. Скажем только, что «человек» ныне умер, а из него народились французы, немцы, испанцы, итальянцы и т. д. и та нация, которая своих детей будет готовить «человеками», обрекает себя на съедение, ибо этих «человеков» съедят французы, испанцы и т. д. Погибнет и та нация, которая будет учить своих детей точности, определенности и законченности на латыни и греках, а не на математике, физике, химии и технике.

Но нет ли здесь недоразумения? Почему же французы, немцы, англичане, испанцы, итальянцы и проч. так настойчиво, так усиленно, так трудолюбиво, так продолжительно изучают латынь? Никакого. И вот почему.

Французы, немцы, испанцы, итальянцы и проч. имеют свою историю, свою культуру, свои предания, свою религию, свой язык из Рима. Кто желает получить прочное образование, точные знания, истинное просвещение, уважение к своему прошлому, любовь к настоящему и желание славы и величия в будущем своей Родине, тот должен весьма и весьма тщательно изучить основу и корни своего прошлого. Римская культура, история и религия есть основа для всех этих народов – есть корень и почва, из которых произошли эти нации. Все эти нации есть производное Рима, восприявшего культуру Византии. Изучая этих классиков, романские народы изучают свою древнюю родную культуру, историю, религию и язык. Они изучают точность, определенность и законченность своего родного, своего национального. Романские и германо-романские нации не только должны, но и не могут не изучать своих классиков, ибо это их народное, национальное.

Ну а для чего же нам, славянам, изучать этих классиков? Что они для нас составляют? Ровно ничего. Да если бы это так было, – а то при нашем усердии не в меру они являются для нас лишней, тяжелой, подавляющей обузой. Латиняне и греки, в том виде, как их нам преподносили, являются для нас излишними, опасными и вредными. Они могут составлять предмет любознательности в будущем, как китайский, индийский и другие языки, но как система воспитания – это великое зло.

Для нас, русских славян, должны быть и свои классики. Для нас должна быть своя родная, национальная, древняя основа, свой собственный родной классицизм, дающий нам и нашу историю, и нашу древнюю культуру, и нашу родную веру, и наш родной язык. Такой классицизм у нас есть, и мы должны изучать его так же тщательно, так же старательно, так же усердно, так же продолжительно, как романо-германские народы римский классицизм.

Наш русский классицизм заключается в литературных произведениях церковнославянских и церковно-славянском языке. Наши предки – скифы, сарматы и славяне – народы древние, не моложе западных народов. Наша культура – современница европейской культуры и была никогда не ниже, а выше ее. Только татарское иго затормозило культуру наших предков, а ныне мы не только догоняем европейцев, но во многом обгоняем их. Наша история – история скифов, сарматов и славян. Наша религия – религия этих же народов, и само православие русских по духу и проявлению иное, чем православие хитрых, коварных, жестоких греков. Наш язык – древнеславянский язык. Наша литература – древнеславянская литература. Она не нова. Еще Константин-философ, святитель Кирилл в Херсонесе нашел Священное Писание на славянском языке, а это было до святого Владимира.

Вот почему каждый, получающий образование и мнящий быть образованным русский должен тщательно изучать историю наших предков, нашу древнюю скифскую и сарматскую культуру, наши славянские верования, предания, обычаи и наш церковнославянский язык. Вот наш русский – славянский классицизм. Познай самого себя.

Изучение этого классицизма поставлено у нас в высокой степени неправильно и неудачно. Мы доныне наших детей давили латынью, а церковнославянский язык проходился кое-как. На этот предмет отводилось 2–3 часа в неделю в течение одного года. Чтение на этом языке идет в высокой степени слабо и недостаточно. Чтение Священного Писания производится на русском языке.

А между тем церковнославянский язык – язык богатейший, выразительный и благозвучный. Это наш родной язык. Это тот язык, который создал языки и великорусский, и малорусский, и болгарский, и сербский и др. Славянские творения заключают в себе нашу веру, нашу жизнь, нашу культуру, нашу историю. Кроме религиозных, мы имеем на этом языке произведения исторические, поэтические и научные. Наши дети должны тщательно и усердно изучать эти произведения для усвоения языка и для познания своей собственной древней жизни.

Наш великий народный гений М.В. Ломоносов в основу изучения русского языка ставил изучение церковнославянского языка. И это совершенно правильно.

В настоящее время изучение Слова о полку Игореве, былин и проч. идет кое-как. Чтение Евангелия производится на русском языке. Изучение древней литературы проходится поверхностно, по ничтожным отрывкам.

Так ли это делают французы, итальянцы и проч. со своими классиками? Так ли поступали и у нас с римскими и греческими классиками? Нет, совершенно наоборот. Какая же для наших детей от изучения латинского языка польза? Та же, что и для детей французов и итальянцев, если бы их заставили изучать чуждых им классиков. Кроме вреда – ничего.

Я вновь повторяю: наш классицизм – свой русский славянский, родной, национальный. Это – церковно-славянский язык и произведения на нем. В них наша история, наша культура, наши предания, наша вера и наш родной язык. Мы должны обратить внимание наших детей на раскопки могил в России, ибо в них памятники нашей старины. Мы должны заставить наших детей, прежде всего и серьезнее всего, изучить свое прошлое на нашем древнем языке. Священное Писание должно читаться на церковном языке.

Нельзя любить, не зная и не изучив предмета. А изучив славянский язык, наши дети будут любить свой родной русский язык и перестанут стыдиться говорить в «обществе» на своем языке. Они будут любить свою историю, свое прошлое, свою культуру, свои былины, свою литературу, свою Родину.

Только таким путем мы поставим Россию на почву национализма, искусственно и нарочито подавляемого вековым ложным классицизмом. Русский классицизм – славянский, а не романский.

Язык, несомненно, тесно связан с национальностью и кладет на нее свой резкий отпечаток. «В сокровищницу родного слова, – говорит К.Д. Ушинский, – складывает одно поколение за другим плоды глубоких сердечных движений, плоды исторических событий, верований, воззрений, следы прожитого горя и прожитой радости, – словом, весь след своей духовной жизни…»

«Как материал словесности, язык славяно-русский имеет неоспоримое превосходство пред всеми европейскими: судьба его была чрезвычайно счастлива. В XI веке древний греческий язык вдруг открыл ему свой лексикон, сокровищницу гармонии, даровал ему законы обдуманной своей грамматики, свои прекрасные обороты, величественное течение речи; словом, усыновил его, избавя, таким образом, от медленных усовершенствований времени. Сам по себе уже звучный и выразительный, отселе заемлет он гибкость и правильность. Простонародное наречие необходимо должно было отделиться от книжного; но впоследствии оно сблизилось, и такова стихия, данная нам для сообщения наших мыслей» (А.С. Пушкин).

Важно обратить внимание на изучение иностранных языков, но не вести его так нелепо, как это делали раньше, начиная учить едва ли не грудных младенцев, что, несомненно, по справедливому замечанию Н.И. Пирогова, позорит национальное чувство. Нашим детям нужны французский, немецкий и английский языки. Изучение детьми новейших языков должно производиться не по бессмысленным примерам существующих грамматик, а по живым примерам из текущего преподавания.

Преподаватели французского, немецкого и английского языков должны узнавать, какой урок предшествует его уроку, и соответственно тому на свой урок заготовлять слова и примеры по предшествующему уроку географии, истории, словесности и проч. Таким образом, предшествующий русский урок по русской географии до некоторой степени будет повторяться на французском, немецком и английском языках. При этом самое изучение иностранных языков послужит к большему утверждению познания Родины и, во всяком случае, будет полезнее и интереснее, чем современное изучение с бессмысленными примерами.

Изучение народной истории должно быть особенно тщательно и предшествовать изучению всеобщей истории. Вместе с изучением истории собственного народа все русские дети должны знать так же хорошо историю тех народностей, которые входят в состав нашего обширного Отечества.

Все дети должны знать историю русского народа как Отче наш, а историю народностей русского государства как Символ веры. Нужно знать прежде всего историю своего народа, затем – народностей нашего государства, затем – историю наших братьев славян, затем – историю наших врагов и, наконец, историю всех народов. Но ни один предмет не требует такой осторожности в выражениях при преподавании, как история. Ни под каким видом не позволительно допускать выражений, могущих оскорбить слух и дух детей инородцев. Эти детские сердца и без того слишком чувствительны. Не следует замалчивать и героев-инородцев. Все герои заслуживают уважения следующих поколений и сближают людей между собой.

Между тем в настоящее время с положительностью можно сказать, что 90 процентов образованных русских не могут даже перечислить народностей России и плохо знают историю Польши, Финляндии, Грузии, Армении и проч. Знания дают силу, невежество – бессилие. Несомненно важнее также, чтобы каждый русский знал историю России, всех народностей, в нее входящих, чем истории Цвингли, Карловингов и проч. Позорно знать весь мир и не знать Родины.

Не менее важно для нас преимущественное изучение литературы нашей нации и ее народностей. В литературе познается дух народов и его жизнь. Стыдно и непростительно не знать того, что написали и что имеют народности, составляющие нашу родную страну, если эти писания достойны познания; поэтому прежде нужно изучить нашу родную русскую литературу и литературу поляков, грузин, армян и финнов, а потом уже приступить к литературе всеобщей. Странно, но верно. В этом отношении мы можем встретиться со многими неожиданностями. Так, все кричат о высокой культуре финнов. На деле эта страна – страна высокого благосостояния народа, созданного на плечах России, – литература же и наука ниже многих других народностей, входящих в состав России.

Было бы важно, чтобы и всеобщая история по мере возможности проходилась в связи с историей Родины, а не была отделена от нее какой-то непроницаемой стеной.

Все преподавание в средних школах должно быть проникнуто одним – познанием России и возможностью принести пользу своим знанием своей Родине. Так, изучение в реальных училищах химии и проч. должно быть тесно связано с знанием, где в России имеются те или другие элементы, где фабрики, вырабатывающие те или другие продукты и проч.

Могут ли быть высшие школы – университеты, академии и проч. национальными?

Наука всемирна. Наука универсальна. Наука одинакова для всех. Наука – это свет мира. Наука – это светоч народов. Да, истины науки неизменны, но ее проявление у различных народов не одинаково. Наука влияет на нации, но и нации небезразлично относятся к науке.

«Народность мысли, определяя как бы специальное ее значение в области науки, наводит ее на пути к открытиям, постепенно раздвигающим пределы общечеловеческого знания, – говорит Ю.Ф. Самарин. – Это кажется бесспорно, но еще не все. Заключая в себе возможность односторонности воззрения или пристрастия, народность познающей мысли в то же время представляет нам ручательство за постепенное освобождение от пределов ею же полагаемых.

Призвание народности в деле науки представляется в двояком виде: с одной стороны, сродство мысли познающей с мыслью, проявившею себя исторически, заключает в себе одно из существенных условий постижения внутреннего смысла и побудительных причин, вызвавших эти проявления; с другой, – непричастность народного воззрения к предубеждениям и односторонностям, налагающим свое клеймо на воззрения других народов, дает возможность общечеловеческому воззрению постепенно расшириться и освободить себя от тесных рамок, временно его ограничивающих…

Народность есть больше, чем объект мысли, – сама мысль должна получить от нее свое образование, ибо как в истории общечеловеческие начала проявляются не иначе, как в народной среде, так и в области науки мысль возводит эти начала в сознание через ту же народную среду.

Каждый народ должен себя рассказать, объяснить, раскрыть и определить свое отношение к другим народностям, до него сошедшим со сцены и уступившим ему право первенства. Он один может исполнить свою задачу, и если он ее не исполнит, то для потомства останется навсегда многое неразгаданным и темным в его истории. Затем произнести над ним исторический приговор, собрать воедино и оценить сумму его приобретений, показать, что он делал и чего он не мог сделать. Определить его значение в отношении к последующим судьбам человечества может только другой народ, который примет от него умственное наследство».

Таким образом, тесная связь между наукой и народностью стоят столь цепко и незыблемо, что едва ли это можно как-нибудь подорвать и опровергнуть. В сущности, сама наука создается народностью и тем она полнее, чем народность была созидательнее.

«Наука, конечно, вечная, незыблема для всех и каждого в основных законах своих, – говорит Ф.М. Достоевский, – но прививка ее, плоды ее именно зависят от национальных особенностей, т. е. от почвы и народного характера… Из русского человека цивилизация не могла сделать немца, и русский человек остался все-таки русским… Знание не перерождает человека, оно только изменяет, но изменяет не в одну всеобщую, казенную форму, а сообразно натуре человека. Оно не сделает русского не русским, оно даже нас не переделало. Вся нация, конечно, скорее скажет свое новое слово в нации и жизни, чем маленькая кучка, составляющая до сих пор наше общество…»

Вышеуказанным ясно доказывается, что наука, несомненно, влияет на нацию, но и нация оказывает нередко очень серьезное влияние на науку. Из этого вытекает, что между наукой и нацией существует сродство и взаимоотношение, и отрицать национальное начало в науке совершенно невозможно.

Как отдельные лица слишком индивидуальны, так и составные начала – нации – также индивидуальны и кладут свой оттенок на науку, внося в нее то, что составляет лучшую сторону индивидуальности той или другой нации. Возьмем ли мы религию, историю, правоведение, медицину, математику – отношение различных наций ко всем отраслям знаний далеко не одинаково, и каждая из наций вносит в эти отделы науки свои индивидуальные особенности, которые пополняют и обогащают науку.

Все прекрасно знают, что немцам преимущественно свойственна философия и точные науки, французам – блестящие математические изыскания и все прекрасное, англичанам – практическая сторона дела во всех науках, славянский ум – ум всеобъемлющий и дающий поразительные успехи во всех областях знаний, но малопрактичный и не скрупулезный.

«В русском характере замечается резкое отличие от европейского, резкая особенность, – в нем по преимуществу выступает способность высоко синтетическая, способность всемирности, общечеловечности, – говорит Достоевский. – В русском человеке нет европейской угловатости, непроницаемости, неподатливости. Он со всеми уживается и во все вживается. Он сочувствует всему человеческому, вне различия нации крови и почвы. Он находит и немедленно допускает разумность во всем, в чем хоть сколько-нибудь есть человеческого интереса. У него инстинкт общечеловечности. Он инстинктивно угадывает общечеловеческую черту даже в самых резких исключительностях других народов; тотчас же соглашает, примиряет их в своей идее, находит им место в своем умозаключении и нередко открывает точку соединения и примирения в совершенно противоположных, соперничающих идеях двух различных европейских наций, которые сами собою, у себя дома, еще до сих пор у себя, к несчастью, не находят способа примириться между собою, а может быть никогда и не примирятся…»

Не ту же ли специализацию мы видим и в области религии? Каждая нация выбрала религию, присущую и соответствующую духу своей нации. Таковы романские народы с их католичеством, немцы с холодным протестантизмом и т. д. Таким образом, русский славянский ум – ум высокосинтетический, тогда как английский ум можно назвать высокоаналитическим. Та и другая особенности в высокой степени важны для нации: первая в момент изучения, а вторая в момент обобщения уже изученного. И понятным становится Достоевский, когда говорит: «И страшно, до какой степени сильна воля русского человека! Никогда никто не отрывался от родной почвы, как приходилось иногда ему, и не поворачивал так круто в другую сторону вслед за своим убеждением! И кто знает, господа иноземцы, может быть, России именно предназначено ждать, пока вы кончите; тем временем проникнуться вашей идеей, понять ваши идеалы, цели, характер стремлений ваших; согласить ваши идеи, возвысить их до общечеловеческого значения и, наконец, свободной духом, свободной от всяких посторонних, сословных и почвенных интересов, ринуться в новую, широкую, еще невиданную в истории деятельность, начав с того, чем вы кончите, увлечь вас всех за собой».

Таково значение национальной индивидуальности в области жизни и науки.

Не менее восторженно отзывается о русском народе и А.С. Хомяков: «Грядущее положит, кому предоставлено стать впереди всего движения, но если есть какая-нибудь истина в братстве человеческом, если чувство любви, правды и добра – не призрак, а сила живая и неумирающая, зародыш будущей жизни мировой – не германец, аристократ и завоеватель, а славянин, труженик и разночинец призывается к плодотворному подвигу и великому служению».

Обращаясь к различным отделам наук, нельзя не указать, что отделы наук политических, социальных, исторических, даже многих естественных не могут обойтись без национального воздействия и только точные математические и физические науки как бы стоят вне национального взаимоотношения. Но и здесь универсальность и международность относительны. Наука может быть универсальной, но методы, системы, способы, приборы, особенно же литература и имена вполне могут быть и бывают на деле национальными. Наука – достояние всех, методы и системы часто бывают преимуществом нации, а имена – славой и гордостью нации. Русская наука во всех своих отраслях имеет имена, приобретшие мировую известность. Где та образованная школа за границей, которая не знает имен Лобачевского, Менделеева, Боткина, Л. Толстого, Суворова и многих, многих других. А между тем мы отличаемся полным забвением к своим светилам науки. Часто это делается по русской халатности и непростительному безразличию, а часто и потому, что в генералы от науки забрались инородцы, которым неохота возвышать имена русских знаменитых людей. Мы, русские, отличаемся особенно богатым знанием литературы и имен ученых, очень часто на своих лекциях уснащаем ими наши речи, но или совершенно обходим имена своих ученых, или приставляем их к концу. Совершенно обратное тому делают французы, немцы, англичане и проч. Посмотрите, с какой завидной и почтенной любовью и с каким почтением единодушно поляки возвышают своих ученых и художников. Еще с большей настойчивостью, иногда даже с нахальством выдвигают и произносят свои микроскопические знаменитости евреи. А наши действительно великие, но скромные ученые замалчиваются и мало кому известны. Будем же твердо помнить слова Карамзина: кто себя мало уважает, тот не может рассчитывать и по отношению к себе на уважение от других.

Этого у нас впредь не должно быть.

Забывать своих великих людей и великих тружеников – значит не уважать себя и непочтительно относиться к своей Родине. Это стыдно.

Раньше мы кратко рассмотрели особенности характера русских славян. Это я сделал с той исключительной целью, чтобы при воспитании было обращено особенное внимание на те свойства характера, которые достойны или поощрения, или сглаживания. Я не считаю возможным указывать здесь рецепты для исполнения этой педагогической задачи. Это дело наших славных отечественных педагогов, но от указания этих особенностей я не считал себя вправе откланяться.

Наши предки, скифы, сарматы и славяне занимали великую Восточно-Европейскую равнину и были на ней раскраплены отельными родами на полной свободе и приволье. Они были храбры, воинственны, бесстрашны и вольны, как вольный ветер. Они не допускали никакого насилия над собой. Они были подчинены своему старшему в роду, но больше никто не тревожил их свободы. Если на них нападали соседние хищники, то русские славяне за ограждение своего спокойствия готовы были даже платить дань другим хищникам. Но плата дани не была рабством. Дань – это отчасти отступное, как это нередко делали греки нашим же предкам, вовсе не будучи их рабами; дань – это плата соседям за ограждение родовой безопасности.

Но русские славяне особенно опасались попасть под власть своим же единоплеменникам, ибо в последнем случае дело не ограничивалось бы данью, а переходило бы в подчинение, рабство. Последнее свободолюбивым русским славянам было нестерпимо.

Тем не менее жизнь брала свое. Условия бытия осложнялись. Племя увеличивалось. Возникали взаимные ссоры и рознь. Приходилось самим между собой враждовать. А тут еще платить дань соседям. Думали, думали и решили призвать власть и признать власть. Были призваны славяне же, венды, и были признаны державной властью. Так было на севере.

На юге, кажется, было несколько иначе. Тут, кажется, явились защитниками свои же соседи, Аскольд и Дир. Но затем, осевши на месте, они стали повелителями. И в том и другом случае явилась самодержавная власть. И в том и в другом случае славяне разделились на две части: одни занимались воинским делом с самодержавной властью защитой от врагов, нападением на соседей и собиранием добычи. Это были вой, это была дружина. Другие работали дома: добывали хлеб, готовили платье, заботились о лошадях и оружии и т. д. Волей-неволей эти работники лишались уже своей вольной волюшки. Они подчинялись приказанию самодержавной власти и ее дружины. Они на них работали и мало-помалу превратились в рабов.

Этих рабов было несравненно больше, чем воев, ибо рабы должны были работать и на себя, и на воев. С другой стороны, и положение рабов было иное. Они терпели и от своей дружины, и особенно много терпели они от набегов соседних князей с дружиной. Во время удельного княжения положение поселян-рабов значительно ухудшилось. Во время татарского ига это положение стало невыносимым. Нелегко было поселянам и в Смутное время. Дом Романовых регулирует это рабство и превращает его в крестьянство. Великий Петр издает особые на этот счет законы. Великая Екатерина уничтожает формально самое имя раба, но это, как замечает А.С. Пушкин, не мешает ей закрепостить миллионы свободных людей Малороссии и Новороссии. И только на наших глазах оковы рабства были сняты императором Александром.

Тысячелетнее рабство, однако, не могло не наложить своего клейма как на рабов, так и на рабовладельцев. Оно лишило их сознания собственного достоинства, сознания своего долга, уважения в человеке человека, чувства собственности, оценки значения собственности, прелести труда, взамен они приобрели лень, унижение, лесть, лишение чувства обиды, порочное воззрение на жизнь, лишение жизнерадостности и т. д.

Все эти важнейшие элементы душевной жизни человека в русском славянине были подавлены тысячелетним рабством и только ныне могут быть восстановлены путем воспитания и путем восстановления всех этих начал, природой заложенных в душе человека.

Между тем и самодержавная власть со своей дружиной делала свое дело. Она собирала разделенные отдельные части русского славянского племени воедино. Она строила из него единое целое. Она построила его и ограждала от внешних врагов. Условия жизни показали, что для целости и благополучия целого требуется покорение соседей и присоединение их к основному целому. Так началось увеличение государства, расширение его пределов, умножение его населения и поднятие его силы, мощи и величия. Особенно много в этом отношении сделал дом Романовых, в котором выделяются такие мировые личности, как великий Петр и великая Екатерина, и такие великие народники, как великий царь Александр III.

И вот ныне Россия представляет собой величайшее государство в мире, занимающее ⅕ часть тверди земной.

Великая по пространству, Россия велика и по своей мощи. К союзу с этой державой стремятся все государства мира. Многие соседи ищут ее защиты и покровительства. Многие народы своим бытием обязаны ее заступничеству. Ее литература – первая в мире. Ее художество и искусство поражает мир. Ее наука не уступает успехам в других странах. Ее величие вызывает в соседях удивление, зависть и скрытую ненависть.

Мы, русские, с полным правом можем сказать, что мы имеем честь быть членами великой и славной русской нации. Вот почему все руководители школ и все воспитатели должны, под великой ответственностью за неисполнение, вселять и поддерживать в наших детях убеждение и мнение, что Россия есть великое и мощное государство и русские с честью являются ее достойными сынами.

Такое положение России и русских создается настоящим положением России и тысячелетней ее историей.

Все, что составляет ныне Россию, создано ее достойными сынами. На этом должны зиждиться почтение и преклонение пред прошлым России и великая честь быть гражданином ее в настоящем. Все народности, входящие в состав России, есть ее подданные. Они могут быть равноправными нам только постольку, поскольку заслужат этого своей преданностью и готовностью служить России, как ее настоящие, истинные дети.

Не стесняться должны русские своего имени перед всем светом, а гордиться. Вне России мы имеем право на почет и уважение к себе, ибо, находясь на границе Азии, мы приняли на себя великое иго монгольское и тем спасли Европу от ужасов этого ига. Мы пострадали за это и во многом отстали в науке и знании. И тем не менее мы сбросили это иго. Покорили себе своих бывших владык и успели догнать непрерывно шествующую по пути знания Европу, не уступая ей в своих познаниях.

Разве это не дает нам права гордиться нашей нацией?

Мы имеем право гордиться нашей нацией внутри своего государства. Ибо мы смело можем сказать в глаза всем нашим подданным, что победили их, но не уничтожили. Мы сохранили им их религию, их язык, их нравы и обычаи и требуем одного: да помнят они, что в России державная господствующая нация – русская нация и кто желает от России стать равным русскому, тот должен стать духом русским. Мы не признаем в России рабов, но кто осмелится в России идти против России, тот лишен будет всех прав, которыми пользуются ее достойные сыны. Разве Лорис-Меликов не достиг положения верховного владыки?!. Разве Чарторыйский не повелевал судьбами Белоруссии и Литвы?!. Им дано было больше, чем они имели на то право. Но пускай помнят и то, что польским революционерам и армянскому Дашнакцутюну больше нет места в России.

Пускай все руководители и преподаватели в наших школах внедряют в наших детей эту идею. Это их долг.

И пускай наши дети знают, что они дети славной русской нации, державной в Российской империи, а дети прочих наций да знают, что они наши братья и для них честь стать равными с нами.

Сознание достоинства быть русскими должно создать новое условие в деле воспитания – сознание своего долга, долга русского гражданина. Каждый мальчик и каждая девочка русской семьи, будь то дети светлейшего князя или простого крестьянина, должны исповедовать ту идею, что, имея честь быть русскими, они должны свято, открыто и неукоснительно признавать самодержавие, создавшее великую Россию, православие, всегда объединявшее и поддерживавшее ее сынов, единодержавие, составляющее нынешнее величие России и благо народа, составляющего сущность и основу нашего государства. Этот долг надлежит исповедовать как в самом себе, так и вне себя открыто и никогда не стесняться защищать эти положения, как не должен ни секунды задумываться защищать свою мать, ибо наша Родина есть наша мать. Руководители и преподаватели русских школ и сами должны исповедовать этот символ национальной государственной веры и в своих питомцах утверждать его, и не за страх, а за совесть.

Тысячелетнее рабство в нашем Отечестве естественно и невольно породило и воспитало в народе подавленность и мрачность настроения и мысли, то, что называется пессимизмом. С этим направлением и с этим настроением нужно бороться, и бороться в высшей степени ожесточенно. «Рост великого организма требует соответствующей температуры в окружающей атмосфере, – говорит З.К. Столица, – требует света и тепла, способствующих развитию организма, – проявлению, упражнению и применению его жизненных сил. Лишенный этих условий организм задерживается в развитии, болеет. Таким-то светом и теплом является для человека радость жизни, согревающая его и дающая расцвет всем его жизненным силам, – особенно силам духовного характера… Искоренять дурную привычку можно насаждениями соответствующей хорошей привычки». А так как нашим детям присущ чаще пессимизм, то руководители и преподаватели должны заботиться о насаждении в детях оптимизма. Для этого должно в вопросах веры устранять от всех уроков жестокости и человеконенавистничества Ветхого Завета и развивать уроками любви, радости и милосердия Нового Завета. В деле любви к Родине сообщать детям побольше примеров геройских подвигов наших предков, создавших нашу Родину и создавших ей величие и силу. Нужно побольше знакомиться с природой и богатствами нашей Родины, которые рисуют во всем величии ее мощь и силу и создают в гражданах ее самоуверенность и самоуважение.

Сознание собственного достоинства и долга порождает дальнейшее – уважение человека к человеку. Ибо кто сознает, что он человек и русский и имеет право гордиться этим, тот должен признать и в другом русском то же право на уважение. Если ты желаешь, чтобы тебя уважали, уважай в другом равного себе, тогда и ты получишь ту же плату. Кто не уважает другого, тот унижает сам себя и понижает и даже теряет право на уважение к себе.

На эту черту характера воспитатели и учителя должны обратить особенное внимание. Недостатком уважения друг к другу много страдают русские и англичане. Первые по недостаточному уважению к самому себе, вторые – по преувеличенному уважению к себе и гордости. И то и другое несимпатично.

Надлежащая установка в детях сознания собственного достоинства и чувства долга избавит их от присущих ныне многим русским недостатка гражданского мужества защиты чести и величия своей Родины и нации от присущих многим русским лести, самоунижения и недостатка самозащиты от наглости и нахальства близких нам инородцев и иностранцев. Все это отголоски многовекового рабства, пережитого русским народом, и образовательной отсталости, последовавшей во время задержки роста России в период монгольского ига.

Повышением сознания собственного достоинства и чувства долга повысится также и уважение, и любовь к народу. Свободный труд в закабаленной Руси превращается в принудительную работу, а рабство и его последствия – пользы труда на пользу владельца и проч. – едва ли могло поселить в работающем любовь и уважение к труду. Напротив, изнурительные принудительные работы на пользу владельца влекут за собой отвращение и ненависть к труду. Отсутствие значительного заработка устраняло возможность собственности, сознания ее цены и значения, а потому стремления к созиданию собственности. Еще более тому способствовали беззащитность собственности от посягательства владельца и его управляющих. Почему у народа атрофировалось не только чувство собственности, но и побуждение к ее образованию, а иногда даже ненависть к чужой собственности, созданной трудами раба на пользу владельца. Этим объясняется, почему наши рабочие исполняют свою работу по найму безучастно к интересам владельца и без всякого внимания участия к его собственности.

Поэтому долг руководителей и преподавателей школы, наравне с поднятием чувств достоинства и долга, стремиться к развитию в детях уважения и любви к труду, бережливости, сбережению, собственности и приобретению. Этим самым поднимается и уважение к труженикам, рабочим, мастеровым и проч. Нужно раз навсегда установить, что все это наши братья, равные перед Богом, законом друг к другу. Наличность собственности определит ее ценность и поведет к ее сбережению, как у себя, так и у других. Это поставит в надлежащие отношения нанимателя и нанимаемого, даст им доверие друг к другу и поведет к взаимопомощи. В числе величайших недостатков как русского славянского племени, так и вообще славянского племени служит наша взаимная рознь, склонность к вражде, ссоре и самоунижению. Это великое наше горе. Оно подмечено у наших предков греками и арабами более тысячи лет назад. Оно в нас держалось в течение этой тысячи лет. Оно зиждется в нас и ныне. Оно видимо как в нашей жизни, так и в политических партиях. Как только появится человек выдающегося ума, деятельности, убеждения, так все и накидываются на него, как звери.

Стыд, великий стыд. Пора покончить с этим. Пора побороть этот недостаток. Пора объединить и примирить русских славян…

Разумеется, то, что держалось более тысячи лет, не может быть уничтожено в один день… Придется с этим недостатком бороться и бороться долго, настойчиво и неутомимо. Против прирожденного есть одно могущественное средство борьбы – воспитание. И вот теперь на наших педагогах лежит великий долг и тяжкая ответственная обязанность – побороть и уничтожить эту взаимную нашу рознь, недоверие и самопоедание. Наши враги как внешние, так и внутренние отлично знают этот недостаток и всеми мерами стараются его продержать и раздуть.

Какие средства и меры придумают наши педагоги, я не знаю. Но мне кажется, и в данном случае поднятие самосознания, чувства долга, признание перед Родиной своих обязанностей, сознание своих племенных недостатков и стремлений к их исправлению во многом поможет нашим преемникам и облегчит труд педагогов.

Мне кажется, условия современной жизни много могут помочь и облегчить труд исправления нашего кровного прирожденного недостатка. В самом деле. Рабство пало. Все мы равны и в труде, и в правах. Нет насилия, и нет безгласия. Все это дает возможность и почву к доверию, взаимопритяжению и взаимопомощи. Теперь мы можем не опасаться ни завладения нами, ни помыкания, а потому легко и свободно можем приступить и к совместному труду, и к доверчивой совместной жизни. Уважение к себе дает почву для уважения и доверия к другому, а любовь к Родине обяжет к поддержанию единения, общения, единства и взаимоуважения.

Пусть каждый ежеминутно помнит: не судите, да не судимы будете. Пусть каждый помнит, что наша Родина требует единения, а не розни. Пусть каждый помнит, что достоинства одного не затмевают достоинства другого и каждый из нас – сын одной матери, служащий для нее и равный всем.

Единение – сила, – эти слова да будут нашим девизом, а рознь и ссоры – великое несчастие и покрывающий нас позор.

Этот ужасный наш национальный недостаток вытекает из прирожденных отрицательных свойств нашей нации. В силу этого недостатка мы должны сомкнуться и объединиться.

Но есть и другой недостаток у нас, вытекающий из положительных свойств нашей нации. Этот недостаток подмечен Достоевским и возведен в достоинство. Все зависит от того, когда и как проявится он. Это – всечеловечение. Это – особенная способность русской славянской нации к обобщению всех вопросов науки и жизни. Всепримирение и обобщение действительно свойственно нам. Это ведет к тому, что мы можем жить и господствовать между 150 племенами соподчиненных нам народов. Это ведет к тому, что мы можем жить и между иностранцами и принимать самые непримиримые их интересы.

Это свойство русской славянской нации может повести к тому, что со временем она сможет послужить объединительницей всего европейского мира, к чему стремилось и стремится католичество, но только не путем агрессивности, а путем любви, смирения и взаимопомощи.

Но это свойство еще не вполне развито. Оно еще не культивировано. Оно в зачаточном и эволюционном состоянии. Оно – достояние всей нации, а ⁹/₁₀ нации находится еще в латентном состоянии. Но это свойство всечеловечения легко может переходить в космополитизм, что и было с нами в 60—70-х годах. Но между этими двумя состояниями великая разница: космополитизм – насильственное поглощение нации человечеством, всечеловечение – объединение всех наций в одной при их основной неприкосновенности. В этом отношении русским славянам предстоит троякий труд: объединение своих подданных племен, объединение славян и объединение остальных европейских народов.

Но это дело отдаленного будущего. А пока русские должны стать прежде всего русскими. Россия для всех русских, и все русские – для России. Великая задача наших педагогов – настойчиво культивировать в русских детях их русские национальные черты и устранять все, что будет их увлекать на почву космополитизма.