Монах-доминиканец, любимый шут мантуанской маркизы Изабеллы, который, часто навещая Урбино, иногда оставался здесь надолго.

Объектом этой речи является герцогиня Элизабетта, страстную влюбленность в которую Аккольти усердно изображает. Выражения, которые могут показаться недопустимо вольными, на самом деле вполне укладываются в канон любовной лирики «сладостного нового стиля», прекрасно знакомой всем присутствующим. Аккольти отчасти заимствует свои обличения и хулы у Петрарки, рассчитывая на то, что их источник известен и самой герцогине, и окружающим. «Душа медведицы, тигрицы, кроткий зверь / В подобье ангела, но с видом человека, / Меж страха и надежд, меж слез и смеха / Играет мною…» – говорит поэт о Лауре, своей «милой врагине» (Канцоньере. CLII; пер. мой – П. Е.).