Глава VIII. Рим в начале больших завоеваний. 270–130 гг. до н. э.

Карфаген. К 270 году вся Италия, кроме долины реки По, подчинялась римлянам. В союз с ними вошли также торговые и мореходные жители городов южной Италии, Капуи, греческого Тарента и др. Владения Рима подошли близко к великой западной морской державе, Карфагену. Между ними лежала Сицилия, которая протянулась, точно мост, от северного угла Африки к южной Италии. Карфаген старался завладеть Сицилией для того, чтобы держать в своих руках торговлю в западной части Средиземного моря, и давно уже бился из-за этого острова с греками. Римляне прежде обращали мало внимания на море: торговать к ним приезжали чужие купцы, среди которых были карфагеняне. Теперь римские владения везде примыкали к морю; нельзя было отдать Карфагену Сицилию, потому что тогда Карфаген мог бы держать в осаде все берега Италии.

Новый соперник Рима, Карфаген, был богат и силен. Огромный город лежал на краю хлебородной долины реки Баграда, у глубокого закрытого морского залива (Тунисского). Владения его протянулись вдоль берега от нынешней Барки до Гибралтара. Всем заправляли финикийские купцы и промышленники, державшие в своих руках морскую торговлю. На землях, принадлежавших им, работали туземные африканские крестьяне, которые ставили и солдат. Соседние кочевники (нумидийцы в нынешнем Алжире) должны были платить дань и выставлять конную подмогу. Карфагеняне могли, кроме того, нанять большие военные силы из африканцев, испанцев или греков. Они имели то, чего не было у римлян: большие денежные средства.

В одном карфагеняне были слабее римлян: господствующий народ, финикияне, был малочислен сравнительно с остальным населением. В войске карфагеняне служили только офицерами; они командовали над иноплеменными солдатами. Купеческие компании, которые правили городом, неохотно пускались в войны: они готовы были предоставить далекие военные предприятия смелым командирам на собственный их риск.

Первая война с Карфагеном до и после 250 г. Римлянам предстоял очень важный шаг: идти или не идти за море? До тех пор все войны велись на сухом пути недалеко от дома, и римские крестьяне в народном собрании долго не соглашались на заморскую войну. Легионы было не трудно переправить через узкий пролив в Сицилию; они везде били карфагенских наемников в открытом поле и при осаде городов. Но карфагеняне могли высадиться в любом месте острова с моря и отрезать римскому войску подвоз припасов.

Пришлось Риму поневоле строить военные корабли. На морскую службу забирали особенно греков-союзников из южной Италии. Римляне старались, однако, и морскую войну обратить в сухопутную: они сцеплялись с вражескими судами борт о борт и бились на палубах.

И Рим, и Карфаген несли огромные жертвы людьми и деньгами: в большом морском сражении близ Сицилии с обеих сторон было около 700 кораблей. Корабли были очень крупны, и гребцы сидели пятью этажами, один ряд над другим. На корабле люди помещены были так тесно, что с крушением его обыкновенно тонул весь его экипаж. Три больших флота римлян погибли от бурь.

Наконец римляне решились на совершенно для них новое дело: переправить войско в Африку и пойти к Карфагену. Скоро оказалось, что их порядки совсем не подходят для такого дальнего предприятия. Ратники, привыкшие к недолгим походам в Италии, не хотели оставаться в Африке; половину войска пришлось отпустить по домам. Сам начальник, консул Регул, жаловался в письме сенату, что небольшое его имение в Италии осталось без призора и в полном разорении: приказчик умер, а батрак ушел и забрал инструменты. Римлян осталось в Африке слишком мало; они были разбиты греческими наемниками Карфагена, и консул попал в плен.

Двадцать три года (264–241) с переменным счастием тянулась эта тяжелая война. Солдаты, которые сражались в конце войны, в ее начале еще не родились. Наконец Карфаген отдал Риму Сицилию: купцы не хотели больше воевать, так как война расстраивала всю торговлю. В Риме многие были также недовольны этой заморской войной: она разоряла крестьян и их вождь в народном собрании, трибун Фламиний, громко нападал на членов сената, которые взяли себе большую выгоду от нового морского дела и завели на свой счет торговые корабли для поставки товаров в Италию.

Фламиний требовал, чтобы по-старому вели войну на суше и добывали хорошие наделы для малоимущих крестьян. Когда народ выбрал его консулом, он разбил галлов в долине реки По, захватил их землю для раздачи крестьянам и провел первую военную дорогу на север. Фламиний был «новый человек»: этим именем старинные семьи, привыкшие занимать должности и сидеть в сенате, называли людей, которые не принадлежали к ним и пробивались собственными силами. На Фламиния подняли сильные обвинения в сенате, но народ горячо вступился за своего вождя и не дал его в обиду.

В это время в Карфагене выдвинулись предприимчивые вожди из фамилии Барка (молния). Они действовали на свой страх в Испании и завоевали более половины полуострова. Испания стала как будто их княжеством.

Древний Карфаген. Реконструкция

Вторая война, с 220 г. Из Испании Ганнибал Барка задумал большой поход на Рим. Войска его состояли из обученных варваров, африканцев и испанцев. Более опасного противника у римлян не было ни раньше, ни позже. Ганнибал был бесконечно изобретателен, отлично умел управляться со своими полудикими людьми, быстро изучал неприятеля и превосходно пользовался его слабостями. О хитрости его рассказывали чудеса, будто он переодетый, с фальшивой бородой проникал в чужой лагерь. Его лазутчики были везде и чуть не в самом Риме.

Ганнибал повел войско далеким кружным путем вдоль Средиземного моря, через Испанию, Пиренеи, южную Францию, Альпы – в северную Италию. Переходы через горы были очень трудны и стоили огромных потерь; все боевые слоны погибли в Альпах. Но появление Ганнибала на севере было страшной опасностью для Рима. В долине реки По на его сторону стали галлы, только что покоренные Фламинием; римские крестьяне, поселенцы этого края, были выгнаны. Ганнибал разбил одну за другой две римские армии.

В Риме заволновался народ: говорили, что родовитые люди, которые сидят в сенате, своею медленностью губят дело; надо все покончить одним решительным ударом. Народ выбрал консулом своего любимца Фламиния. С горячею уверенностью в победе отправился Фламиний навстречу Ганнибалу и занял крепкую позицию на высотах Апеннин. Но Ганнибал обошел его; несколько дней двигался он ужасными болотами; солдаты его шли в воде и могли отдыхать только на трупах павших лошадей; внезапно Фламиний увидал Ганнибала позади себя на дороге к Риму. Консул бросился назад: утром, когда его армия растянутой линией спешила вдоль Тразименского озера, с покрытых туманом высот ринулись солдаты Ганнибала и перебили почти всех римлян; Фламиния зарезал один галл.

Дорога к Риму была открыта. Сенат видел теперь все спасение в осторожности. Назначили диктатором человека старинной фамилии, Фабия. Он старался избегать открытых сражений, в которых Ганнибал был непобедим, и затруднять врагу добывание припасов. Опять народ зашумел против медленности Фабия. Опять сделали уступку, сместили диктатора; одним из консулов был выбран народный вождь Варрон, сын мясника. Консулы дали Ганнибалу битву при Каннах; она кончилась отчаянным поражением римлян. Рим, казалось, должен был погибнуть. На сторону Ганнибала перешли римские союзники южной Италии и второй город Италии, Капуя. Сицилия отпала.

Однако положение скоро изменилось. Все успехи Ганнибала были одержаны без всякой помощи со стороны самого Карфагена. Ганнибал не мог собственными силами довести дело до конца. Его войско очень уменьшилось, и о нападении на Рим нельзя было и думать. Римляне ободрились. По всей Италии держались выстроенные ими раньше крепости. Страна могла выставить еще много ратников-крестьян, и они постояли за себя. Но народные вожди потеряли силу. После двух больших неудач, понесенных по их вине, сенат опять взял дела в свои руки.

Главные силы римлян двинулись за пределы Италии. Молодой Сципион отбил у карфагенян важную Испанию, с ее рудниками и большим запасом сильных людей для войска. Оттуда он переправился в Африку и привлек на свою сторону союзных с Карфагеном нумидийцев. Из своих новых африканских союзников он составил отличную конницу, которой не хватало у римлян. Сципион, не похожий на старинных римлян, мягкий в обращении, образованный в греческой науке, умел располагать к себе людей. Он умел также управиться в новой стране с незнакомыми племенами. Теперь снова Карфаген оказался в отчаянном положении. Патриоты думали спасти город, вызвав Ганнибала из Италии. Но ему дали большею частью новые, неиспытанные войска. Сципион разбил его при Заме, недалеко от Карфагена.

Рим поставил противнику тяжелые условия: выдать на сожжение весь военный флот, отдать все владения, кроме небольшой области около города, платить 50 лет огромную дань и не сноситься с другими государствами без ведома и согласия Рима.

Могущество Римской республики после 200 г. Сила Карфагена была совершенно уничтожена. Он стал в полную зависимость от Рима, и к Риму перешли его богатства и владения, находившиеся в Испании, Сицилии, Сардинии и Корсике.

Эти успехи были достигнуты двумя тяжелыми пуническими войнами (так называли римляне войны с Карфагеном; по-латыни финикийский – пунический). Рим стал после их окончания самым сильным государством в тогдашнем свете. Греческие цари на востоке, македонский и сирийский, пытались еще сопротивляться Риму. Легионы перешли опять за море, уже на восток, и одолели македонскую фалангу. Оба царя заплатили большую дань. Сирия и Египет должны были заключить с римлянами союзы и обязались повиноваться великой республике.

Восставшие против сирийского царя иудеи прислали в Рим драгоценный золотой щит и просили покровительства: сенат отправил письма ко всем правителям известного тогда мира, требуя охраны для иудеев.

До войны с Карфагеном Италия была крестьянской страной: старые римские помещики мало отличались по понятиям и образу жизни от мужиков; торговля была большею частью в руках иностранцев; в казне римской было немного денег, с населения не собирали податей. После этих завоеваний во всем обиходе Рима и Италии началась великая перемена.

Теперь в Рим стала сходиться отовсюду огромная добыча драгоценностями, золотой и серебряной монетой. У римского народа появились заморские владения: Сицилия, Сардиния, Корсика, Испания. Области эти платили дань нередко доставкой товара, например плодородная Сицилия присылала хлеб. Лишь немногие города вне Италии, сдавшиеся римлянам, сохраняли самостоятельность. Большею частью страну, куда вступили римские войска, Рим объявил провинцией, т. е. областью под военной командой. Для управления провинцией посылали одного из бывших римских консулов военным начальником, проконсулом. Он распоряжался полновластно. Туземные жители должны были содержать его двор и свиту. Он мог теснить их большими поборами. Тягаться с ним было очень трудно: пока он управлял провинцией, в Рим не принимали на него жалоб.

Римские откупщики. В отличие от римских граждан и союзников жители провинции были данниками, платили подать. В нынешних европейских государствах подати собирают, считают и проверяют чиновники, назначенные правительством; для этого приходится держать много служащих и платить им жалованье. Римские правители не хотели входить в разные заботы и траты для сбора податей. Они делали то, что делает помещик, который не хочет сам хозяйничать: сдавали имения в аренду.

Вызывалось несколько человек крупных промышленников, которые соединяли свои капиталы и составляли компанию. Они откупали у казны провинцию: вносили вперед аренду и получали право взыскать с провинции подати, с выгодой для себя. Они как будто покупали всю область оптом и потом возвращали себе затрату с лихвой в розницу, собирая деньги с городов и поселков.

Эти капиталисты, откупщики, как их называли в Риме, нанимали уже от себя множество сборщиков, счетчиков, писцов, заводили канцелярии и склады; из Рима, где сидели директора компании, посылалось в разные места провинции и обратно множество деловых писем: для этого была устроена правильная почта, которая тоже была в руках этих капиталистов. Служащие у них были большею частью рабы или вольноотпущенные. Откупщики брали также в аренду у казны рудники, леса, пастбища, соляные варницы, сбор пошлины в гаванях, подвоз хлеба в столицу.

Зажиточные люди в Риме старались, при помощи капиталистов, также получить выгоду с провинций: как у нас кладут деньги в банк, так в Риме их отдавали на сбережение или в промысел откупщикам; сберегатель получал на свой взнос процент. Перед началом какого-нибудь предприятия, например разработки большого рудника, множество людей давали свои деньги вперед на устройство и обзаведение дела; за свой взнос они получали в предприятии долю, пай или несколько паев; в случае удачи всем пайщикам выплачивалась выгода, соответственно взносу каждого. Дело могло, разрастись, давать все большие барыши, тогда паи получали более дорогую цену, их можно было перепродавать с выгодой другим лицам. В Риме граждане стали рассуждать и горячиться по поводу разных доходных заморских дел; на форуме, большой базарной площади, образовалась биржа: за столами сидели банкиры, которые покупали и продавали паи, обменивали монеты, сходившиеся из разных стран, давали ссуды.

У промышленников было чрезвычайно много доверителей и должников между гражданами; в сенате и в народных собраниях капиталисты могли легко склонить голоса в свою пользу, если им хотелось захватить новую доходную область. Своих торговых противников римские купцы и банкиры безжалостно уничтожали. В угоду им через 50 лет после войны с Ганнибалом сенат решил покончить с Карфагеном.

Начало римской империи после 150 г. Карфагеняне несколько раз откупались от беды, исполняя все требования Рима; они выдали даже все свое вооружение. Но когда в Африке высадилось римское войско и карфагенянам было приказано, чтобы они сами разрушили свой город и переселились за две мили от моря, т. е. отказались вовсе от морской торговли, в городе все обезумели от негодования. Доведенный до отчаяния, Карфаген быстро вооружился. Римляне нашли перед собою высокие тройные стены с четырехэтажными башнями, настолько просторные, что в них помещались конюшни для целой кавалерии, для массы слонов и казармы для большого войска. Три года простояли римляне, осаждая город, и нужно было все искусство лучшего военного вождя, Сципиона (Младшего), чтобы взять Карфаген. Он был разрушен до основания (146 г.), и его область римляне обратили в провинцию Африку.

В том же году прибавились еще две провинции на востоке. Так же как Карфаген, был уничтожен богатый торговый Коринф. Римляне обратили в провинции Грецию и Македонию. Еще через 12 лет римляне ступили на почву Азии. По завещанию умершего греческого царя, правившего в Пергаме (около древней Трои), к Риму перешла без войны западная половина Малой Азии с богатыми приморскими греческими городами. Она стала называться провинцией Азией.

К 130 году во власти римлян находились все выдавшиеся в Средиземное море полуострова Европы, Азии и Африки. Кроме Италии, все эти земли были провинциями, или, иначе говоря, входили в империю Рима, т. е. находились под военным управлением.

Вместе с легионами везде появлялись также римские денежные люди. Они ссужали данников Рима, а также соседние города и владетельных князей. Ссуды давались за крайне высокие проценты, и римские ростовщики беспощадно взыскивали долги с жителей провинций и даже с союзников Рима. Один город на острове Кипр задолжал важному римскому капиталисту огромную сумму за 48 % в год; но средств не было, и городской совет отказался платить; тогда ходатай капиталиста выпросил у римского наместника соседней области отряд и запер весь городской совет в здании думы: несколько советников во время осады умерли с голоду.

Страшно стало римское имя по всему побережью Средиземного моря: римляне гордились тем, что в чужой земле достаточно назваться римским гражданином, чтобы заставить себя уважать и бояться: Рим не даст волоска тронуть у кого-либо из своих; всюду могут появиться его страшные легионы.

Нобили. Те семьи, которые правили делами в Риме, стали несравненно богаче и сильнее, чем были раньше.

Во время больших войн их служба и положение совершенно изменились. В прежних войнах, которые велись в Италии, от вождей главным образом требовалось упорство и добросовестность; на войне применялись стародавние и однообразные приемы и порядки, так как противники мало чем отличались от римлян. Не то стало теперь, когда начались морские войны, когда легионы посылались в Испанию, Африку, Грецию, Азию, против народов разного обычая и разного характера боя. Начальник должен был выказать много ловкости, умения обойтись с чужими людьми; ему приходилось быстро изучать новые местности, придумывать или перенимать новые военные способы. Бравый, но ненаходчивый человек вроде Регула пропадал в таком положении. Гибкие талантливые вожди, как Сципионы, напротив, достигали огромных успехов.

Таких людей римляне подолгу оставляли у команды, гораздо дольше старинного годового срока; им поручали после войны устроить захваченную провинцию и управлять ею первое время. Эти наместники чувствовали себя точно царями над покоренными жителями: они издавали приказы, через их руки проходили огромные суммы добычи и дани. Войско выражало им свою преданность: иногда солдаты громко объявляли своего вождя императором: это был почетный титул победителя.

При возвращении в Рим ему устраивали торжество, триумф. Император в сопровождении своих солдат, которые пели победные песни, ехал через весь город в раскрашенной повозке, имевшей вид круглой башни, в ярко-красном плаще с золотой каймой, с лавровым венком на голове и браслетами на руках. Над ним раб держал золотую корону с драгоценными камнями и повторял: «Гляди назад», т. е. не возгордись. Впереди несли его добычу, золото и серебро, диковинные вещи, невиданные растения, вели животных, пленников в оковах и между ними иногда побежденных царей; несли большие картины, изображавшие все его победы, крепости, которые он взял, горы, реки, моря, города, которые он захватил. Победитель Македонии, Эмилий Павл, вез в течение трех дней свою добычу: первый день на 250 огромных телегах прошли взятые у греков статуи и картины, на другой – появился целый арсенал оружия, несколько тысяч человек тащили на плечах сосуды с серебряной монетой, на третий – несли золото в деньгах, золотую посуду побежденного царя и т. д. По всем улицам стоял народ в праздничных белых плащах. Шествие направлялось к Капитолию, старинной крепости, в храм Юпитера, где богу возносили молитвы и отдавали лучшие вещи.

Бывший вождь сохранял в Риме видное положение: нередко к нему обращались и во второй раз; или же, как Сципион после победы над Ганнибалом, он легко мог провести на должности своих родственников и близких друзей. Эмилий Павл был близок к Сципиону Старшему; сын Эмилия после смерти отца был принят в семью Сципионов и получил ее имя (это – Сципион Младший, который окончательно взял Карфаген). Семьи заслуженных людей в Риме стали называться нобилями (т. е. видными, знатными).

Нобили выделялись в Риме особым правом: в доме нобиля хранились восковые маски, снятые с лиц всех предков, которые занимали должности: маски были помещены в главном зале, в шкапчиках вдоль стены, а между ними были нарисованы на стене линии, соединявшие их в большое родословное древо; над каждым изображением была надпись, которая рассказывала о подвигах и отличиях умершего; если в роде нобиля были императоры, то в честь их в доме ставились статуи. В праздничные дни шкапчики раскрывались, и маски увенчивались лавром.

Когда умирал нобиль, на похоронах народу показывали весь блеск рода; впереди гроба ехали на колесницах люди в масках предков умершего и в старинных консульских и триумфальных костюмах. На форуме эта процессия останавливалась; умершего приподнимали на носилках; актеры, изображавшие предков, садились в кресла, и один из родственников произносил хвалебную речь покойному и всем словно воскресшим кругом него членам знаменитого рода.

Нобили заполняли сенат. В сенат собиралось от 300 до 600 человек. Консул объявлял дело, которое надо было обсудить, и приглашал сенаторов по порядку сказать свое мнение. Один за другим вставали они, и кто мог подробно объяснял свой взгляд, но говорили лишь те, кому уже пришлось занимать должности или, как римляне выражались, иметь кресло (консулы, судьи и др. садились перед народом на кресло, обитое слоновою костью). Остальные молча присоединялись к говорившим. Чтобы узнать, к чему клонит большинство, консул предлагал расступиться: направо садились тогда сенаторы, которые держались одного мнения, налево – те, кто стоял за мнение противоположное.

Нобили устанавливали между собою очередь для управления провинциями. Из провинций они привозили громадные богатства. Но для того чтобы стать наместником, надо было сначала пройти должность консула или судьи (претора) в Риме, а на эти должности выбирал народ. Нобиль старался всеми средствами получить расположение народа: устраивал большие общие обеды на улицах в разных частях города, забавлял народ зрелищами в театре и цирке, нередко прямо раздавал деньги сотням и тысячам людей через особых кассиров; однажды четыре нобиля, которые соперничали из-за консульства, уплатили каждый по 1 миллиону рублей на наши деньги. Таким способом нобиль как бы покупал себе в будущем доходную провинцию, а в ожидании богатства иногда совершенно разорялся. В дни выборов те, кто желал получить должности, выходили в белых плащах, и народ быстро различал своих угодников и любимцев.

Римский нобиль со своей семьей. Фреска в Помпеях

Нобиль считал для себя недостойным заниматься лично торговлей, мореходством, но он отдавал обыкновенно капитал своим рабам или вольноотпущенным; те заводили какое-нибудь дело, лавку, ссуду, доставку товаров морем; выгода доставалась господину.

Множество людей искали у нобилей занятий, поддержки или подачки: они назывались клиентами (послушными, зависимыми людьми). Куча челядинцев наполняла большой дом нобиля: он держал множество ненужных рабов ради важности, блеска: один открывал двери, другой кричал, какое подают кушанье за обедом, третий был шутом и т. д. Их бывало в доме несколько сот человек. В передней у нобиля и у дверей снаружи дожидались клиенты и искатели подачек: когда он выходил, его поздравляли, выпрашивали у него поручения. Он часто не знал всей своей свиты: особый раб называл ему имена пришедших. Иногда им раздавали монетки, старые плащи, кормили их за господским столом и т. д.

Большие имения. Нобиль считал своею гордостью приобрести побольше земли: часто он скупал имения разорившихся крестьян или мелких помещиков. Составлялось огромное имение в несколько тысяч десятин.

Часто в таком имении не было хозяйства: владелец строил себе великолепную дачу, запускал большой простор под парк для охоты или, вместо того чтобы обрабатывать землю, оставлял огромные пространства под пастбища; по большим пустырям, где прежде были населенные деревни, особенно на юге Италии, стали бродить обширные стада, а за ними смотрели полудикие рабы-пастухи, которых вооружали на случай нападения зверей; пастухи эти нередко обращались в разбойников и бросались на проезжих. Много земли пропадало так даром.

Рабы. Но иной нобиль заводил у себя обширное хозяйство в имении: сажал виноград и оливку, держал птичник и т. д. Свободных людей он старался не брать к себе на работу, потому что им надо было платить: он искал себе самых дешевых работников, рабов, которых приходилось только кормить и держать под крышей.

Рабов можно было теперь покупать в огромном количестве: каждая война кончалась продажей множества пленных; кроме того, на Средиземном море завелся особый промысел: морские разбойники похищали людей по приморским деревням. Всех этих пленных, присужденных к каторге или похищенных людей привозили толпами на рынки: на острове Делосе, где был один из таких рынков, в один день высаживали на берегу, запродавали, к вечеру сажали на другие корабли для отсылки до 10 000 рабов.

Римляне, народ суровый, жестче относились к рабам, чем греки. Один практичный римский хозяин говорил, что надо купить раба очень молодым, чтобы было подешевле, и самому его обучить; когда он начнет стареть, надо от него отделаться, продать его, пока он не стал обузой. Был и другой совет: заставить раба работать до такой степени, чтобы он ни о чем не думал, кроме еды и сна. Раб ведь и не человек: он хозяйское орудие. Есть орудие безгласное, например плуг; есть орудие полугласное – скот; есть орудие гласное, это – раб.

Рабам в большом имении (вилле) обыкновенно не позволяли обзаводиться семьями; они жили в казарме. Провинившихся заковывали в цепи и запирали в тюрьму, где до узких окошек в стене нельзя было с полу достать рукой. Рабов выводили на работу отрядами, нередко в цепях; впереди шел десятник с бичом или заостренной палкой, чтобы подгонять нерадивых. Они складывали вместе верхнюю одежду, которую берег особый надсмотрщик. Владельцы оправдывали свою жестокость тем, что рабов кругом у них огромная масса и что рабы – чужие, иноверные, иноязычные люди; живешь как будто среди врагов и иначе, как неумолимою строгостью, нельзя их держать в страхе. Случаи убийства господ рабами были нередки. Поэтому нобили в сенате издали особый закон для устрашения рабов: в случае, если господин будет найден в своем доме или в путешествии убитым, то пытке и казни должны быть подвергнуты все рабы, которые жили в доме или были в пути с убитым, хотя бы их оказалось несколько десятков или сот человек.

Число рабов в большом имении могло доходить до нескольких тысяч. Хозяин старался отрезать своих рабов от остального мира: он не пускал чужих на свой двор; рабы должны были сами сделать себе одежду, посуду (большую мастерскую рабов в имении называли фабрикой). У входа во дворе сидел привратник и строго наблюдал за входящими и выходящими; а над воротами в большом доме было устроено окно, в которое глядел управляющий, наблюдая за привратником.

Восстания рабов. Понятно, что, где рабов скоплялось много, они были готовы к восстанию. Между ними были сильные люди, например пастухи в южной Италии или гладиаторы, т. е. рабы, обученные военным приемам для игр в римских театрах.

Однажды вся Сицилия, где были особенно крупные поместья, была захвачена восставшими рабами: это были все чужие люди, уроженцы востока. Началось возмущение заговором среди дворни одного крупного землевладельца, известного истязателя рабов. Толпа рабов бросилась в соседний город, где был хозяин, и убила его среди театра. На всем острове перебили господ; к рабам присоединились обнищавшие свободные люди. Один сирийский невольник, Эвн, которого хозяин показывал как фокусника и шута, а товарищи чтили как предсказателя, был выбран рабами в цари. Три года распоряжались они в Сицилии, и целые римские армии с консулами во главе ничего не могли сделать против них. Наконец их одолели, и расправа была самая бесчеловечная: 20 000 рабов было распято на крестах.

Город Рим. После больших завоеваний совершенно изменился вид самого Рима. Прежде город состоял из низких, беспорядочно разбросанных домов, которые прерывались большими пустырями. Только в базарные дни да когда грозила опасность от врага наполнялся он пришлым народом из деревень, а то в нем было мало своего населения и мало движения.

Совсем иное дело, когда Рим стал столицей всех земель около Средиземного моря. В город являлось множество иностранцев: послы других держав со своими свитами, торговцы, художники, риторы. Откупщики устраивались со своими канцеляриями и посыльными. Около нобилей скоплялось большое количество клиентов. На всех этих разнообразных приезжих, служащих, дворовых людей надо было готовить и подвозить съестные припасы, одежду, посуду, мебель, предметы роскоши; множество ремесленников, лавочников, извозчиков и носильщиков стали получать заработок в Риме.

Вместо прежнего населения в несколько десятков тысяч количество народа в Риме доросло до миллиона. Пустыри застроились, стройка далеко зашла за черту старых стен. Теперь пришлось строить ввысь многоэтажные дома. Правда, для площадей, для красивых построек, храмов, цирков, театров, сенатских зал отводили широкий простор; много места занимали дворцы нобилей с обширными садами около них. Но от этого становилось еще теснее в кварталах, где жила беднота. Тут поднимались шести-семиэтажные громады, казармы на вид, разделенные внизу на лавочки и мастерские, наверху – на множество мелких квартир и углов для бедного люда. Бедняку приходилось взбираться часто на 200 ступенек вверх, а то, напротив, он спускался на 10–20 ступенек вниз от земли в подвальное помещение.

Грязно, нездорово и опасно было жить в этих «крепостях» (вместо этого нашего выражения в Риме называли подобные дома «островами», потому что они занимали целый квартал, как бы остров между проездами): между ними ползли узкие, кривые улички, куда не проникал солнечный луч. Верхние этажи домов наскоро строились из дерева: в случае пожара из множества скученных домов получался настоящий костер. Пожары в Риме бывали часто: тогда выгорали целые части города и много бывало человеческих жертв.

Народ в Риме. Население Рима стало очень пестро. Помимо того, что в столицу являлось много приезжих, состав самих граждан очень изменился. Победители привозили толпы пленных рабов. Во множестве их потом отпускали на волю. Вольноотпущенный, живя в Риме, мог стать римским гражданином. Вследствие этого в Риме все под тем же старым названием римлян скоплялась разноплеменная толпа: испанцы, африканцы, галлы, греки, сирийцы и т. п. Другие лица виднелись теперь в народном собрании; другие нравы проникли сюда: вместо серьезных тяжеловатых плебеев-крестьян стали шуметь бойкие городские жители; вошли в обычай споры, перерывы, возбуждающие речи. Когда однажды знаменитого победителя Карфагена, Сципиона Младшего, стали прерывать в народном собрании, он гневно крикнул: «Молчите вы, рабы, которых я вчера привел в оковах в Рим!»

Чужие обычаи и вера. Вместе с иностранцами проникла в Рим и чужая вера. Переселенцы приносили своих богов, за ними двигались проповедники и жрецы. Уже раньше стали появляться греческие боги; римляне по большей части соединили их в уме со своими богами, как, напр., Зевса с Юпитером. Между римлянами и греками были издавна сношения: оттого латинская азбука взята с греческой. Греческие архитекторы строили теперь по греческим образцам храмы римских богов, греческие художники ставили их изображения.

Но были принесены и совсем чужие боги. Египетские жрецы в белых льняных одеждах с трещотками в руках голосили и плакали по умершему своему богу Озирису. Почитатели малоазиатской богини Кибелы, великой матери богов, поднимали оглушающий шум бубен, стук оружия, дикие крики и бешеный танец, стараясь привести себя в состояние восторга. Позднее других стали переселяться евреи, которые заняли потом большой особый квартал в Риме; они поражали всех отсутствием изображений и пышности в своих залах, синагогах, где они собирались для чтения Писания и для беседы.

Римские правители очень подозрительно относились к этим чужим верованиям и обычаям. Они считали все это «суеверием». Сторонники старины думали, что, если испортился нрав народа, так именно от чужих обычаев, что оттого народ стал жаден, нечестен, бросил свои прежние занятия и стал уходить из деревень в города. Ревнители старины не знали только, за что взяться, чтобы искоренить чужой дух: они то запрещали иностранные наряды, то ограничивали количество серебряной посуды в домах, то выгоняли иноземных проповедников и учителей. Все эти меры оставались бесполезны.

Греческое образование. Между нобилями особенно сильно распространялись чужие обычаи. Оба Сципиона и Эмилий Павл были большие почитатели Греции. В высшем обществе модным разговорным языком стал греческий. Нобили приставляли к своим детям греческих рабов-учителей. Они любили развлекаться слушанием греческих стихов или греческих речей. Они учились искусству речи у приезжих знаменитых греческих риторов; на суд и в народном собрании стали появляться особые мастера художественной речи, ораторы.

У римлян раньше вовсе не было литературы. В то время как у греков особые художники-певцы исполняли целые поэмы о подвигах богов и героев, у римлян за столом заставляли мальчика протянуть какую-нибудь незатейливую песнь о старинном вожде. Теперь, когда в Рим стали стекаться иностранцы, многие греки задумали познакомить римлян со своей поэзией; греческие поэмы были переведены на латинский язык, писались подражания Гомеру, в Риме начали ставить театральные пьесы наподобие греческих. Однако эти занятия были чем-то чужим для римлян: литераторы, писавшие на латинском языке, были по большей части не римляне родом и не из свободных граждан, а иностранцы и вольноотпущенные. В Риме гораздо менее людей, чем в Греции, читали поэзию и любили театр.

Еще менее римляне интересовались наукой: они были великие техники, инженеры и воины, великие мастера в деле управления; но их мало занимали вопросы о строении вселенной или о душе человеческой, в которые так углублялись греки.