Мне доводилось быть свидетелем довольно-таки прохладных встреч. Поведение наших представителей было при этом в высшей степени отчужденным.

В 1975 году в Москву прибыла одна партийно-правительственная делегация из ГДР. Функции принимающей стороны при встрече этой делегации в соответствии с протоколом распределялись следующим образом: с делегацией работают И. Капитонов и М. Соломен-цев, делегацию сопровождают А. Мартынов и А. Богомолов. После приветствия Мартынов сел в машину Хонеккера, а я в машину Штофа. Поездка из аэропорта Внуково-2 до резиденции гостей на Ленинских горах продолжалась около 20 минут. В машине Штофа после продолжительной паузы состоялся следующий странный разговор.

Соломенцев спросил Штофа: «Как у вас в этом году с урожаем зерновых?» — «В этом году нормально. А у вас?»

Долгое молчание. А затем: «Все залило. А что с урожаем картофеля?» — «Достаточно хорош, — последовал ответ. — В среднем более двухсот центнеров с гектара. А у вас?» — «За Уралом во многих районах в основном все высохло, а в южных регионах все залило».

Вскоре колонна автомашин подъехала к резиденции. Гости вышли, а Соломенцев исчез, не попрощавшись с ними.

Через несколько лет Вилли Штоф был награжден орденом Ленина. После церемонии вручения ордена, которую проводил председатель Президиума Верховного Совета СССР Подгорный, оба проследовали в соседнее помещение, чтобы побеседовать с глазу на глаз. Эта беседа прошла чрезвычайно странно. На пороге комнаты для переговоров Штоф протянул Подгорному руку для приветствия, однако хозяин не ответил на этот жест и рука гостя повисла в воздухе. Левой рукой Подгорный сделал широкое, полукруглое движение, которое должно было означать, что он хочет, чтобы Штоф занял место за столом. Я также не удостоился какого-либо приветствия. Подгорный ни разу не взглянул на меня. Штоф еще раз поблагодарил за награждение его высшим советским орденом и начал рассказывать своему высокопоставленному собеседнику подробно и откровенно о ситуации в республике. Он охарактеризовал атмосферу в Политбюро и ЦК СЕПГ, упомянув также о самоуправстве Хонеккера. Однако слышен был только монолог гостя. Подгорный не проявил никакой реакции. Он ни разу не взглянул на Штофа и не задал ни одного вопроса. Приблизительно через 20 минут Штоф прошептал мне: «Мне кажется, ему совсем не интересно то, что я здесь ему рассказываю. Пойдем?» Я молча согласился с ним. После этого Штоф встал и громко произнес: «Вот все, товарищ Подгорный, о ситуации в нашей республике. Большое спасибо и до свидания».

И на этот раз Подгорный не обнаружил никакой реакции. С сонными глазами он поднялся со своего места и вышел в дверь.

Молча мы покинули комнату, обмениваясь при этом недоуменными взглядами.

Сегодня я могу объяснить такого рода встречи двояким образом. Или тогда высшим представителям советского руководства было строжайшим образом запрещено затрагивать даже незначительные темы, или они были настолько глупы, что не могли сформулировать даже простейшего вопроса. Я предполагаю, что в данном случае было и то и другое.