В середине 1960-х годов в Москву приехал Карл Карстенс. Он был в Советском Союзе с официальным визитом как председатель бундестага. Но в следующей ниже истории речь идет не о высоком визите, а о существовавших нелепых обычаях в дипломатической службе СССР. Все работники Министерства иностранных дел точно знали, что только высшее начальство может принимать решения, даже если речь шла о совершеннейших пустяках. Какие странные масштабы могло принимать это требование, показывала реальность.

Из посольства ФРГ в Москве поступил телефонный звонок. Звонившие сообщили, что господин Карстенс во время своего пребывания в СССР хотел бы посетить какой-либо конезавод. Мы передали эту просьбу в Министерство сельского хозяйства. Там нам сказали, что 9-й конезавод, который относится к числу образцовых предприятий, вполне подошел бы для высокого визита. Это хозяйство посещалось в течение года многочисленными иностранными специалистами. Полученную информацию мы изложили на бумаге. По нашему мнению, она могла бы быть передана в посольство ФРГ. Но один наш коллега посчитал, что в любом случае мы должны поставить в известность начальника отдела Семёнова.

Семёнов как раз в тот момент был у первого заместителя министра иностранных дел Кузнецова. Так что я спустился на два этажа ниже, туда, где на седьмом этаже работал Кузнецов, и попросил его помощников передать Семёнову наш листок бумаги. Но они не захотели беспокоить его, так что я на свой страх и риск зашел в зал заседаний. Мне это дело казалось мелочью, которую я думал спешно уладить. Я пододвинул нашу записку через стол Семёнову, тот же счел необходимым обратиться к своему начальнику Кузнецову: «Василий Васильевич, Карл Карстенс хочет посетить Девятый конезавод». Кузнецов в свою очередь спросил: «Это предприятие подходит для посещения иностранцами?» — «Подходит, подходит. Этот завод образцовый во всех отношениях», — объяснили хором Семёнов и я. Кузнецов между тем отодвинул наш листок в сторону, не дав какого-либо ответа, и занялся более важными для него делами. Я покинул комнату, так и не уладив дела.

Наше маленькое уведомление прошло бюрократическую процедуру только после обеда следующего дня. И все же Карл Карстенс получил доступ на образцовое предприятие.