Глава 77

Сосредоточенно всматриваясь в многочисленные ямы на разбитой тяжелыми грузовиками петляющей дороге, ведущей от товарной станции к основным городским трассам, Федор осторожно покосился на Марьиванну. Девушка вроде постепенно начала приходить в себя и, достав откуда-то небольшое зеркальце, стала поправлять что-то в лице. Савченко слегка прокашлялся и проговорил, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно:

– Едем домой, оставляем машину под окнами, дожидаемся темноты и аккуратно перетаскиваем все в квартиру. Я подготовлю инструменты, а ты найди какие-нибудь большие, но неприметные сумки. Ладно? – произнес он, бросив быстрый испытывающий взгляд на Машу. Та в ответ утвердительно кивнула головой, и дальнейшую дорогу они ехали молча.

В одиннадцать часов вечера Федор и Марьиванна с сумками спустились к машине. Девушка села на водительское кресло, внимательно оглядываясь по сторонам, а Федор залез в пассажирский отсек и принялся свинчивать шуруповертом болты крепления кресел. Работать в темноте на ощупь было трудно и очень неудобно, но включать свет или использовать фонарик он не решился, боясь малейшего внимания со стороны случайных прохожих. Периодически, когда к машине кто-то приближался, Марьиванна несколько раз хлопала ладонью по спинке кресла, и Федор замирал, чтобы не привлекать излишнего внимания повизгиванием шуруповерта. Наконец через час, потирая рукой затекшую спину, Савченко вылез из салона машины на улицу. Пересадив Машу на пассажирское место, он устало плюхнулся на водительское кресло, опустив дрожащие от напряженной работы руки на руль. Пот струился по его перемазанному лицу, левая рука была в крови.

– Что с рукой? – обеспокоенно спросила Марьиванна.

– Ерунда, поцарапал палец в темноте, – вяло ответил Федор. – Надо куда-то отъехать и выгрузить эти чертовы кресла, иначе я не смогу открыть люк. И как я об этом днем не подумал? Можно было спокойно заехать в какой-нибудь двор и без лишней суеты их вытащиь! – недовольно проворчал Федор.

– Подожди, – проговорила Марьиванна. Она достала из кармана брюк носовой платок, разорвала его на несколько полос и забинтовала Федору палец. Затем обтерла оставшимся лоскутом ему лицо.

В этот момент перед минивэном плавно остановился белый автомобиль с цветными проблесковыми фонарями на крыше и надписью «ГАИ» на багажнике. Из машины лениво вылез молодой розовощекий упитанный гаишник и не спеша направился к Федору.

– Вот же черт принес! – раздраженно пробормотал Федор и полез в карман за документами.

Представившись невнятной скороговоркой, гаишник потребовал документы. Федор протянул их в окно и нетерпеливо забарабанил рукой по рулю. Гаишник придвинулся ближе к Федору.

– А вы сегодня не выпивали, Сергей Викторович? – спросил он, принюхиваясь.

– Нет, – уверенно ответил Федор. – Прошу прощения, я что-то нарушил?

– А вы знак «Стоянка запрещена» видели? – спросил гаишник, внимательно разглядывая документы Федора.

– Стоянка, но не остановка, – ответил Федор. – А у меня как раз короткая остановка в связи с технической неисправностью.

– Ну вот только сказки не надо рассказывать. Я три часа назад проезжал и видел вашу машину на этом же месте, – ухмыльнувшись, парировал гаишник. – И все же давайте-ка дыхнем в трубку. Пройдите к моей машине, – и, держа документы Федора в руке, он не спеша прошел к своему автомобилю, открыв дверцу со стороны переднего пассажирского сиденья. Мысленно проклиная себя за то, что поставил машину под знаком, Савченко побрел к служебной машине. Марьиванна напряженно наблюдала за происходящим. За рулем служебного автомобиля сидел пожилой гаишник, окинувший залезшего в машину Федора ленивым равнодушным взглядом. Молодой передал старшему коллеге документы. Тот все так же равнодушно взял документы, достал откуда-то стеклянную трубку и протянул ее Федору.

– Дыхните, – проговорил он безразличным тоном.

Федор раздраженно со всей силы дыхнул в трубку и протянул ее назад пожилому гаишнику. Тот внимательно посмотрел на трубку и с огорченным видом тут же ее куда-то спрятал.

– А что у вас с рукой? – спросил он, кивнув на перемотанный палец Федора.

– Возился с машиной и поцарапался, – буркнул Федор.

– А что, аптечки в салоне нет? – оживился гаишник.

– Нет, – обреченно ответил Федор.

– И огнетушителя, вероятно, тоже нет? – уже почти радостно произнес гаишник.

Федор отрицательно мотнул головой.

– Ну как же так, Сергей Викторович? Вы вроде водитель с приличным стажем, а допускаете сразу столько нарушений. Оставляете машину под запрещающим знаком, аптечки в салоне нет, огнетушителя нет, а кроме того, техосмотр вы должны были пройти еще месяц назад. Сразу целый букет нарушений. Так как же нам с вами быть? – чуть ли не ласково проговорил пожилой, разглядывая документы Федора.

– Есть у меня одна идея, – буркнул Федор и полез в карман, где лежали деньги. Через пару минуту он вылез из автомобиля стражей дороги, подошел к своей машине и уже было собирался сесть на водительское кресло, как позади вдруг раздался голос молодого гаишника: «Прошу прощения, у вас задняя дверца открылась. А что за бардак у вас в салоне? Вы что, сидушки свинтили?» – произнес озадаченно парень, стоя перед случайно открывшейся дверцей минивэна.

«А тебя-то каким боком это касается, заботливый ты наш», – зло подумал Федор и не спеша подошел к задней двери.

– Это прежний хозяин их скрутил. Он какие-то товары в ней перевозил. А когда мне ее продавал, кресла отдал в довесок, – проговорил Федор и захлопнул дверцу, но она тут же опять предательски открылась. Савченко недоуменно уставился на собачку замка, пытаясь понять, в чем дело.

– Странное что-то у вас с полом, – задумчиво проговорил молодой гаишник. – Отступ получается какой-то непонятный между полом и дверцей. Вот смотрите, пол словно немного приподнят и специально смещен вглубь салона.

Федор растерянно застыл на месте, мучительно соображая, что ответить этому любознательному служаке.

– У моего брата в Питере точно такая же тачка, но у него не так дверца примыкает, – продолжил удивленно гаишник. – Ощущение такое, словно какие-то умельцы ее очень профессионально подрихтовали. Возможно, что машина битая, была в переделке. Хотя сразу и не заметить.

– Да, похоже на то, – задумчиво произнес Федор, сообразив наконец, из-за чего дверца открылась. Установленная в новые нештатные посадочные гнезда, она слегка просела на пару миллиметров, и из-за этого собачка замка иногда неплотно срабатывала. Достаточно было пары ударов молотка, чтобы по-быстрому привести замок в чувство. Подобное как-то раз уже было еще в Яре во время переделки машины, но тогда Федор посчитал, что решил эту проблему. Однако, как оказалось, не до конца.

– Недоглядел, когда ремонтировал, тьфу, то есть когда покупал, – насупившись, проговорил Федор.

– Удальцов, поехали, что ты там застрял! – раздался нетерпеливый голос старшего гаишника, вышедшего из своей машины.

– Иду, Николаевич! – крикнул Удальцов. – Кстати, похоже, что дверь просто чуть провисла. Из-за этого замок периодически и буксует. Вот эти зазоры надо устранить, и он будет работать как часы. Чувствуется, с дверью тоже грамотно пошаманили. Видимо, удар был в заднюю часть машины, – задумчиво проговорил он, обращаясь к Федору. – Я бы на вашем месте с дверью аккуратно поработал, чтобы зазор устранить, а то так и будет периодически открываться, – скороговоркой произнес розовощекий Удальцов. Нехотя оторвавшись от изучения двери, он махнул на прощание рукой Федору и поспешил к служебной машине. Как только молодой гаишник в нее сел, она тут же сорвалась с места.

Федор проводил машину задумчивым взглядом, достал из салона молоток и за несколько минут, уже не обращая внимания на оглушительный грохот, привел замок в более-менее рабочее состояние.

– Этому парню, в автомастерской, цены бы не было. Думаю, еще минута – и он с детским любопытством разобрал бы нашу машину до винтика, – пробурчал Савченко, устраиваясь за рулем.

– Все в порядке? – обеспокоенно спросила Марьиванна.

Федор утвердительно кивнул головой, заводя двигатель.

– Знаешь, – задумчиво проговорила девушка, – я почему-то жутко перепугалась, когда ты пошел к их машине. Такой необъяснимый страх накатил, кошмар! Такое ощущение, что когда при тебе огромные деньги, то кажется, что неприятности поджидают за каждым углом.

– Ну, если тебе станет от этого легче, то я тоже серьезно струхнул, когда заднюю дверь не смог закрыть. Думаю, сейчас этот любознательный технарь-автолюбитель начнет еще пол рассматривать, заметит шов и полезет разбираться, в чем дело, – пробормотал Федор, заводя двигатель. – Как-то обидно стало до невозможности. Вот, думаю, неужели прямо сейчас так нелепо спалимся в самом конце пути?

– А по тебе и не скажешь, что ты хоть немного встревожился. Казалось, что вот-вот зевнешь от скуки, – усмехнувшись, проговорила Маша.

– Видимо, у меня уже просто сил не осталось, чтобы по-нормальному пугаться, – натянуто усмехнувшись, ответил Федор. – В общем, так. Сейчас заезжаем в соседний двор, выгружаем эти чертовы сиденья, достаем и распихиваем все по сумкам, а затем возвращаемся на исходную позицию и начинаем перетаскивать сумки в квартиру. План понятен? Вопросы, возражения? – бодрым тоном спросил Федор, повернувшись к девушке.

– Все понятно, начальник, – кивнув головой, с усмешкой ответила Маша.

– Тогда приступаем, – решительно проговорил Савченко, и машина тронулась с места.

Через два часа Федор и Марьиванна сидели в плетеных креслах на маленькой уютной кухне. В круге света под оранжевым абажуром, свисающим над раздвинутой столешницей кухонного стола, возвышалась огромная хаотично наваленная куча долларов. Приличная часть пачек сиротливо валялась на полу. Федор и Марьиванна, устало откинувшись на спинки кресел, молча смотрели на стол, не в силах произнести ни слова.

– Неужели нам это удалось? Аж не верится, – наконец задумчивым голосом прервала молчание Марьиванна, не отрывая взгляд от груды светло-зеленых пачек. – Нам больше ничего не угрожает и с этой минуты начинается счастье? – грустно усмехнувшись, спросила она, продолжая рассматривать гору долларов на столе.

– Угу, – буркнул в ответ Федор. – Осталось только срочно установить бронированную дверь и решить последнюю маленькую задачу: как теперь грамотно распорядиться всем этим добром?

– Помнится, у тебя была красивая хрустальная мечта насчет создания передового промышленного предприятия, – монотонно произнесла Маша, повернувшись к Федору. – Или она уже сдулась?

– Даже уже и не знаю, – неуверенно проговорил Федор. – Не то чтобы она сдулась, но как-то существенно отдалилась. Для начала нам необходимо разобраться, как узаконить хотя бы часть вот этого, – кивая в сторону стола и потирая слезящиеся от усталости глаза, задумчиво ответил он. – Что-то мне подсказывает, что, если зайти в сберкассу и попытаться положить эти многолетние трудовые сбережения на счет, нас могут немного неправильно понять.

– Полностью согласна с вами, коллега, – медленно произнесла Марьиванна. – Поэтому нам понадобится совет друга, и такой есть у меня на примете. Горыч. Я знаю этого шустрого толстяка с детства. Он большой виртуоз по различным схематозам. Завтра ему позвоним и получим исчерпывающие рекомендации по отмыванию грязных денег в условиях начального российского капитализма. Предлагаю на этом рабочее совещание считать закрытым, а всем участникам разойтись отдыхать, – улыбнувшись, проговорила Маша, сладко потягиваясь.

– Пожалуй, ты права. В голове все равно какой-то звенящий вакуум, – зевая, пробормотал Федор. Поднявшись со стула, он бросил беспокойный задумчивый взгляд на стол, заваленный долларами. Почему-то неожиданно вспомнилась Нина: «Интересно, что бы сейчас она сказала, если бы увидела эту сцену? Променяла бы она меня сейчас на своего Виталика? Тьфу ты, да что за бред от усталости лезет в голову». Сморщившись, Федор посмотрел на Машу, составляющую в раковину посуду, и улыбнулся: «До чего же все-таки она красивая!»

Улыбаясь, он опять бросил взгляд на стол. В тот же миг другая странная и тревожная мысль посетила его голову: «Как-то чудно выходит. Вроде деньги призваны служить нам, но пока получается все наоборот. Мы с усердием, рискуя жизнью, служим этим маленьким зелененьким бумажкам. Мы оберегаем их, холим, лелеем, беспокоимся об их будущем, об их дальнейшем росте и размножении. Неужели так тоскливо и тревожно теперь будет всегда?»

С мрачным выражением лица Федор встряхнул головой: «Пожалуй, лучше не углубляться в подобные метафизические рассуждения. Мне это явно противопоказано».

«Ладно, как-нибудь разберемся.» – словно пытаясь приободрить сам себя, неуверенно пробормотал он и, устало поднявшись, поплелся из кухни.