Глава 38

Клим, пошатываясь, встал с кресла и на прощание похлопал Гулевского по плечу: «Ну, будь, капитан, я порешаю твой вопрос».

В ответ тот, пьяно выпятив нижнюю губу и запинаясь, важно проговорил: «Клим Викторович, я чувствую, мы сработаемся!»

Клим чуть не заржал, глядя на раздувшегося от важности капитана, но сдержался и серьезно кивнул головой в ответ. Вошедший по звонку охранник взял Гулевского под локоть и повел к двери.

– Григ, доставишь в гостиницу и уложишь в кроватку, ясно? – рыкнул охраннику Клим.

– Все будет в лучшем виде, Клим, – ответил Григ и, нежно приобняв Гулевского, увлек его к выходу. Через минуту в кабинет Клима осторожно заглянул Лева.

– Ну что, есть какие-то новости из Глуховецка? – спросил он негромко.

– Лева, я тебе когда-нибудь отверну твою еврейскую башку за эту манеру задавать вопросы через порог открытой двери, – зло заорал Клим.

Лева тут же вошел и прикрыл дверь, уставившись на босса. Тот икнул, удовлетворенно мотнул головой и, пошатываясь и мрачно глядя на Леву, произнес:

– Как я и предполагал, этот щенок хочет место Неменялина. А почему бы и нет? Я пообещал похлопотать на этот счет. Завтра с утра зашли кого-нибудь из пацанов к нему в номер. Собери какой-нибудь хавчик, ну там коньячок, шампусик, балычок, конфетки какие-нибудь, ну, в общем, обычную херню и туда же сунь «котлету» из зеленухи на десятку. Пусть порадуется пока малость.

– Хорошо, сейчас пойду распоряжусь, – ответил Лева. – Что-то еще?

– Но кое-что интересное мне этот мелкий ментеныш все же сообщил, – многозначительно произнес Клим. – Он уверяет, что у них в городе действует какой-то суперкиллер, за которым тянется длинный кровавый хвост. Погоняло Фикус. Капитан уверен, что его стукачок не врет, а я думаю, что этот мент мне тоже не врет. Что-то мне в этой глуховецкой истории с самого начала показалось странным, но что именно, пока не пойму. Пожалуй, пришло время еще раз позвонить Семе Седому. Лева, ступай, но пока никуда не уходи, будь рядом.

– Клим, ты знаешь, сколько сейчас времени? – недовольно спросил Лева.

– Да мне по хрену! Я сказал быть рядом, значит, будешь рядом! – рявкнул Клим, сверкнув злобным взглядом на Леву. Тот обиженно поджал губы и, кивнув головой, как всегда, с грустным выражением лица вышел из кабинета, демонстративно не закрыв за собой дверь.

– Вот же сука! – проворчал Клим, глядя на оставшуюся открытой дверь. Его взгляд медленно переместился на чучело маленького, метрового, крокодила, которое один из охранников нашел в подвальном чулане и приволок к нему в кабинет. Кто-то умудрился воткнуть в открытую пасть крокодила бычок, и сейчас вид у крокодила был не столько страшен, сколько комичен. Он словно издевательски ухмылялся, глядя на хозяина кабинета. Клим, багровея от злости, щелкнул по окурку щелбаном и схватил трубку телефона, набирая номер. Какое-то время он слушал продолжительные гудки и уже собирался положить трубку, когда на другом конце прозвучало нейтральное «Алло!»

– Мне Сему, – без лишних предисловий произнес Клим.

– Я не могу вам помочь, – ответил ровный монотонный голос. – Ему сейчас нездоровится, Семен Борисович впал в кому.

– А ты кто?

– Я Алексей. Некоторое время назад Семен Борисович нанял меня помогать ему по хозяйству. Простите, а вы кто? – спросил спокойно голос.

– Меня зовут Клим, и у меня к Семе остались вопросы. Ты постоянно был при нем?

– Да, на протяжении двух последних лет я почти ни на минуту не оставлял его одного. Но сегодня он меня выпроводил, когда незадолго до ухудшения его самочувствия к нему пришел один человек. Сейчас мне надо позвонить врачу. Может, я вам перезвоню чуть позже? – проговорил Алексей.

– Да черт с ним, с врачом. Кто сегодня к нему приходил?

– Я имени не знаю, но записал номер его машины. Я слышал, как он довольно грубо разговаривал о чем-то с Семеном Борисовичем. Мне кажется, что после этого разговора Семен Борисовичу и стало плохо.

– Ну-ка быстро скажи мне номер машины, парень! Я во всем разберусь, – возбужденно проговорил Клим и схватил лежащий рядом карандаш. Через несколько минут он уже звонил на мобильный телефон Першингу.

– Ты где, твою мать? – заорал Клим, услышав голос начальника своей личной охраны, которого он вынужден был послать в Глуховецк как наиболее смышленого после Вацека. То, что он услышал, повергло его в изумление.