– Эйприл! – снова заорала миссис Чарльз. – Да где же эта девчонка?

Эйприл закрыла дверь спальни. Включился телевизор. Детский канал был выкручен на полную громкость, но странное жужжание морозильника все равно было слышно.

– Тебе нужно спрятаться! – прошептала Эйприл. – Под кровать, быстро!

Она приподняла край простыни с пола, открывая черную дыру под кроватью Мандей. У меня кружилась голова.

– Ты с ума сошла, я не могу!

– А придется.

– Эйприл, я знаю, что ты меня слышишь! – рявкнула миссис Чарльз, ее голос звучал теперь ближе. Заскрипели ступени.

– Быстрее, – шепнула Эйприл, готовая заплакать, и махнула рукой.

– Но как я буду выбираться оттуда?

– Не знаю, но мама убьет нас обеих, если застукает тебя здесь.

То, как она это сказала, делало подобный исход весьма вероятным.

– О боже. Мандей…

Глаза Эйприл расширились в мольбе, она схватила меня за плечи и притянула ближе к себе.

– Слушай, в последний раз, когда я видела ее живой, она была с твоей матерью.

– С моей мамой? – ахнула я. – Что? Когда?

– Прошлым летом. А теперь полезай, живее!

– ЭЙПРИЛ! – орала миссис Чарльз, ее голос бил по ушам.

Не тратя время на раздумья или новые вопросы, я нырнула под кровать и заползла вплотную к стене. Пол был покрыт крошками и катышками мышиного помета, а от матраса воняло.

Эйприл успела опустить край простыни, прежде чем дверь распахнулась, стукнув о кровать, и порыв сквозняка поднял с пола еще больше пыли. На пороге показалась пара черных кроссовок «Рибок», и мне пришлось зажать себе рот обеими руками, чтобы не закричать.

– Ты что, не слышала, как я тебя зову?

– Я… я спала. Только что проснулась, – выдавила Эйприл, отступая назад.

– Спала? В кроссовках?

Эйприл помолчала, спрятав одну ногу за другую.

– Я… я как раз их надевала, пока ты звала.

– Хм-м… Ладно, спускайся и помоги мне с ребенком.

Миссис Чарльз затопала обратно вниз по лестнице. Эйприл стояла неподвижно. Потом сделала глубокий вдох и вышла, со скрипом закрыв за собой дверь.

Я съежилась у стены, и голова моя ударилась обо что-то твердое. Книга. Я схватила ее и наклонила к свету, чтобы рассмотреть обложку.

«Цветы на чердаке».

Я прижала книгу к груди и вжалась в стену.

Внизу миссис Чарльз переключала каналы на телевизоре, а Тьюздей время от времени смеялась. Я отсчитывала минуты, исходя из того, какие передачи она смотрела. Четыре серии «Симпсонов»… два часа я пролежала под кроватью своей пропавшей лучшей подруги, напуганная, чтобы хоть как-то пошевелиться. Дверь спальни слишком скрипучая, моя походка слишком тяжелая; что, если меня услышат?

– Тьюздей, ты куда? – воскликнула Эйприл.

– За своей чашкой.

– Вот, я принесла тебе чашку, – ответила Эйприл хриплым голосом. – Тебе не нужно подниматься наверх, побудь лучше со мной.

– Нет, я хочу свою чашку! – закричала Тьюздей, и по ступеням затопали маленькие ножки. Она вприпрыжку вбежала в комнату; розовые огоньки, тусклые от грязи, вспыхивали на подошвах ее серых кроссовок. Я прижалась к стене еще теснее, мое сердце неистово колотилось. Тьюздей допрыгала до своей кровати и некоторое время рылась там, прежде чем вернуться к двери, на миг остановившись у кровати Мандей. Ее ступни были так близко, что мне хватило бы вытянуть палец, чтобы прикоснуться к ним. Тьюздей подпрыгнула, и матрас кровати прогнулся, зад девочки уперся прямиком в мою спину. Я удержалась от вскрика и изо всех сил зажмурилась. Она подпрыгнула три раза, потом соскочила с кровати и выбежала за дверь. Только тогда я посмела выдохнуть.

Еще три серии «Симпсонов». Мое тело ныло от желания выбраться из этой тесной щели. Мама, наверное, обыскалась меня. Я не оставила ей хлебных крошек, по которым она смогла бы меня отыскать. Что, если миссис Чарльз найдет меня первой? Что она сделает со мной? Дрожа, я роняла слезы и прижимала к груди книгу Мандей, пытаясь успокоить себя воспоминаниями о ней.

Мандей, как мне выбраться отсюда?

Ванная. Она прямо возле лестницы. А Тьюздей оставила дверь спальни открытой.

– Ты можешь это сделать, – прошептала я и выскользнула из-под кровати.

Хриплый смех миссис Чарльз в начале очередной серии заставил волосы на затылке встать дыбом. Нужно действовать быстро. Я сунула книгу в свой рюкзак, выглянула за дверь и на цыпочках прокралась по коридору. Телевизор и морозильник звучали достаточно громко, чтобы заглушить мои шаги. Я пряталась в тени, выглядывая чрез перила и наблюдая странную семейную картину: Тьюздей сидит на полу и малюет что-то огрызками восковых мелков, Эйприл застыла на диване напротив миссис Чарльз, пьющей фруктовый пунш. Я пробралась в тесный санузел и аккуратно прикрыла дверь наполовину.

Как и говорила Мандей, окно было расположено прямо над унитазом. Санузел был в том же состоянии, что и весь дом: полка заставлена пустыми бутылками из-под жидкого мыла и тюбиками от зубной пасты, раковина усеяна волосами. На полу рядом с ванной я заметила пустую коробку от краски для волос. Той же самой, которую Мандей использовала больше года назад. Сердце сжалось. Я опустила крышку унитаза и ступила на край ванны, чтобы забраться наверх. Снаружи уже наступила ночь. Вдоль дороги, ведущей к авеню Мартина Лютера Кинга-младшего, горели фонари. Я отперла задвижку и попыталась поднять окно. Оно застряло.

– Не паникуй, – сказала я себе, крепко зажмурилась и уперлась в раму плечом, но окно даже не дрогнуло.

Мандей всегда была сильнее меня во всем.

– Мам, ты куда? – окликнула Эйприл. Я застыла.

– Не твое дело! И чего это ты орешь? Что с тобой не так? Могу я хоть поссать спокойно?

Ступени заскрипели под ее весом.

«Прячься!» – Я практически услышала крик Мандей.

Я быстро слезла с унитаза и запрыгнула в ванну, задернув занавеску. Включился свет, отразившийся от горчично-желтых стен. Я обхватила свои колени, свернувшись клубком в ванне.

Миссис Чарльз тяжелой походкой вошла в туалет, ворча себе под нос. Не заметив меня через крошечный проем между занавеской и стеной, она с силой опустилась на унитаз, и сиденье крякнуло. Я крепче сжала руки, стараясь оставаться неподвижной, словно камень. Ей достаточно было протянуть левую руку, чтобы схватить меня за волосы.

Прошло несколько секунд, наполненных звуком и запахом кишечных газов и громким журчанием струи. Меня замутило; я прикрыла рот, чтобы сдержать тошноту.

– Эйприл! – крикнула миссис Чарльз. – Эйприл, иди сюда!

Эйприл вбежала в санузел.

– Чего? – пробормотала она, кашляя и пряча нос под воротом футболки.

– Почему не повесила новый рулон бумаги?

– Я не последняя тут была.

– Ты весь день торчала дома и ни разу не сходила в туалет? Врунья ты дерьмовая! Живо принеси бумагу!

Через просвет занавески Эйприл заметила меня и выпустила ворот футболки, приоткрыв рот.

– Чего ты торчишь тут, как столб? – заорала миссис Чарльз. – ИДИ!

Эйприл помедлила, затем бегом помчалась вниз. Потом так же быстро вернулась с пачкой бумажных салфеток.

– Вот, – произнесла она, переводя глаза с меня на миссис Чарльз. Моя ступня скользнула по эмали ванны, и я ухватилась за край, обламывая ногти о шершавую поверхность.

– Ну? – хмыкнула миссис Чарльз. – Ты так и будешь торчать тут и пялиться на меня? Проваливай!

Эйприл бросила на меня еще один взгляд и захлопнула за собой дверь.

Мой желудок дважды кувыркнулся, голова кружилась, перед глазами все расплывалось. Плавая на грани обморока, я услышала, как туалетный бачок изверг порцию воды, смывая нечистоты. С довольным вздохом миссис Чарльз принялась мыть руки над раковиной. Я наклонилась, чтобы выглянуть из-за занавески, но моя нога опять скользнула, и подошва кроссовка со скрипом проехалась по поверхности ванны. В испуге я снова сжалась в комок и затаила дыхание. Мышцы на шее напряглись. Может быть, она не заметит…

Миссис Чарльз помедлила, неподвижно держа руки под струей воды. Потом кран закрылся. Она стояла, точно фонарный столб, вслушиваясь в тишину.

На десять секунд весь мир остановился.

Миссис Чарльз что-то пробормотала и побрела обратно к унитазу. Мое сердце замерло, когда мне представились ее руки в считаных дюймах от моей шеи. «Вот оно», – подумала я и едва удержалась, чтобы не заскулить. Но вместо этого она с ворчанием толкнула окно вверх. Оно визжало и сопротивлялось, но в итоге все же распахнулось на полную. Холодный воздух ворвался внутрь, неся свежесть и облегчение.

Миссис Чарльз отряхнула руки и потопала вниз. Я выпрямила ноги, упав при этом на спину, и уставилась в потолок, ловя воздух ртом.

«Вставай! Она может вернуться!»

Я перекатилась на колени и выглянула из-за занавески в сторону открытой двери. Снизу доносился смех миссис Чарльз.

Крышка унитаза прогнулась под моим весом, когда я вскарабкалась наверх и высунула голову в окно, под ночное небо. Втянула столько свежего воздуха, сколько способны были вместить мои легкие. Как и говорила Мандей, внизу стояли два мусорных контейнера. Но высота… как она это сделала, черт побери?

Придерживаясь за кронштейн для душа, я перекинула наружу левую ногу и оседлала подоконник. Вблизи высота казалась еще более устрашающей – словно прыжок прямиком в глубины ада.

– Я не могу это сделать, Мандей, – выдохнула я. – Не могу… я…

И тут мое внимание привлек тусклый огонек на кроссовке. Я ахнула, едва не потеряв равновесие и не вывалившись наружу кубарем. Тьюздей неподвижно стояла в дверях ванной, собираясь постучать.

Мы смотрели друг на друга, мои руки тряслись, потом дрожь охватила все тело. Рот Тьюздей приоткрылся, как будто она в любую секунду могла выкрикнуть мое имя.

Или я упаду и разобьюсь насмерть, или эта женщина меня убьет.

– Тьюздей! Тьюздей! Ты где? – в панике позвала Эйприл.

– Тьюздей! – рявкнула миссис Чарльз.

Тьюздей подскочила, от неожиданности опустошив мочевой пузырь. Моча потекла по ее землянично-розовым лосинам. Я не стала ждать, чем все закончится. Просто прыгнула вперед ногами, приземлившись прямо в пустой мусорный контейнер, и взвизгнула, когда он опрокинулся в твердый весенний снег.