После
У Адель невероятный голос. Неземной. Тревожащий.
Вместо того чтобы сидеть в библиотеке и работать над заданиями мисс Уокер, как было обещано, я смотрела в окно на машины, проезжающие по Гуд-Хоуп-роуд. Майкл помог мне скачать All I Ask на мой «Айпод», и я слушала эту песню на повторе, пытаясь уловить ее пульс.
Она поет человеку, которого любит. Знает, что все кончено, но умоляет об одном последнем мгновении и задается вопросом: сможет ли она так же полюбить кого-нибудь еще? В конце песни темп нарастает, и Адель поет все более отчаянно, умоляя продлить последнее воспоминание о том, что было прежде. Я закрыла глаза, представляя это. Пытаясь думать о ком-то, кого я молила бы об одном, последнем мгновении вместе – но на ум приходила только Мандей. Я любила ее. Ну, то есть я имею в виду совсем не то, что нам приписывали. Я любила ее не так, как одна девушка любит другую в романтическом смысле. Скорее как одна родственная душа любит другую. Кто устанавливает правила, к кому нам следует привязываться? Но что, если Эйприл была права? Что, если я на самом деле не знала Мандей? Это могло бы объяснить, почему она вот так бросила меня.
Что-то шлепнулось на стол, выведя меня из раздумий. Майкл фыркнул, бросив на стол свой рюкзак; лицо его было мрачным. Я собрала свои бумаги и сунула в сумку.
– Что ты здесь делаешь?
Он закатил глаза.
– Ты же сказала, что приходишь сюда после обеда, так?
– Да, но это не было приглашением! – выпалила я в ответ, изображая раздражение.
Майкл устало опустился на стул и сжал переносицу двумя пальцами.
– Послушай, давай сегодня обойдемся без этого?
Я проглотила ругательство, просившееся на язык, и притворилась дурочкой.
– Без чего?
– Без этого, – проворчал он, махнув рукой. – Вот как ты притворяешься, будто у тебя все в порядке и тебе не нужна ничья компания, хотя на самом деле ты знаешь, что это не так, а я притворяюсь, будто не знаю, что с тобой происходит. Можно, ради всего святого… не сегодня?!
У меня невольно отвисла челюсть. Майкл достал из своего рюкзака учебник истории.
– Что случилось?
Он несколько раз ткнул ручкой в свою тетрадь и вздохнул.
– Мой отец хочет остаться там. В Дубае.
– Ой, – произнесла я, содрогнувшись, когда до меня начал доходить смысл его слов. – О-о-ой…
– Да. «Ой» – это верно, – пробормотал он. – Отец говорит, что ему там слишком хорошо платят. Мама может устроиться там преподавателем. Он хочет, чтобы мы приехали навестить его в следующем месяце, посмотреть на тамошние школы.
– Ничего себе, – выговорила я.
– И что хуже всего… у них там даже нет футбола!
Он бросил ручку и пнул стол. «Неудивительно, – подумала я. – Футбол так много значит для него!» Для меня было невообразимо переехать в такое место, где я не смогла бы больше танцевать.
– И что ты собираешься делать?
– Не похоже, что у меня есть выбор. У мамы на следующей неделе уже назначено первое собеседование по телефону.
Неожиданно до меня дошло. Если он уедет, у меня не останется никого.
– А ты не можешь найти кого-нибудь, с кем мог бы остаться? – спросила я, цепляясь за соломинку.
– Остаться? Ты имеешь в виду – у кого жить?
Я кивнула.
– Да. У нас в школе есть парень, который живет у своей тети – до самого выпуска. Ты не можешь сделать так же? Переехать к кому-нибудь из родных, пока не окончишь школу… Как насчет твоей бабушки?
– Моей бабушки? – Майкл потер подбородок. – Ну да, наверное, я мог бы ее попросить. Но как же мои родители?
– Ты все равно будешь видеться с ними. Они будут приезжать к тебе, ты будешь приезжать к ним, и все будут довольны.
Майкл несколько раз кивнул, затем улыбнулся.
– Да, ты права. Я спрошу у нее. Спасибо, Клодия. У тебя бывают хорошие идеи.
Я засмеялась.
– Мне это уже говорили. И кстати, ты дату написал неправильно.
– А?
– Дату, – я усмехнулась. – Ты написал не тот год.
Майкл посмотрел в свою тетрадь и сглотнул.
– О! Да, да, ты права… Ошибся, – сказал он, сминая вырванный листок. Потом кивнул на мою сумку, из которой все еще торчали листы с заданием. – А ты над чем трудишься?
К горлу подкатил страх, густой и отвратительный, как холодная жирная подлива.
– Ни над чем.
Майкл понимающе улыбнулся мне.
– Знаешь, в моей команде есть парень, который… ну, ходит в УЦ в нашей школе. Ему назначили частного репетитора, и все такое. Он проходит тесты лучше, чем все мы.
– Что?
– Эти задания… – сознался он, виновато пожав плечами. – Те, которые дает тебе бабушка. Я видел, как ребята в школе тоже над такими работают.
Мое сердце замерло. Я вскочила.
– Ты… ты рассказал кому-нибудь?
– Что?! Нет, конечно. А кому я должен рассказывать?
– Всем! Ты же со всеми знаком.
– Клодия, честное слово, я не стал бы этого делать.
Я поглубже затолкала листы в сумку, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. Полнейшее унижение, что он узнал ту самую тайну, которую я так старалась скрыть от всех…
* * *
В субботу после обеда мисс Мэнис открыла студию для свободных занятий – в порядке подготовки к выступлению. Другие девушки никогда не пользовались такой возможностью. Суббота нужна для того, чтобы зависать где-нибудь с подругами и парнями. У меня таких проблем никогда не было.
Растягиваясь, я наклонилась и пошире расставила ноги, чтобы ощутить напряжение в бедрах. Я была рада, что нахожусь одна в том самом месте, где действительно могу что-то контролировать. В том месте, где прошлое не может коснуться меня. В единственном месте, где не имело значения, могу я читать или нет. В убежище от внешнего мира.
«Но ты можешь читать», – сказал мне голос, идущий изнутри. Я верила этому голосу все больше по мере того, как работала с мисс Уокер, ходила в УЦ, читала и слушала книги в записи. Но меня пугало, что другие… скажем, Майкл… думали, будто я не могу читать. То, что он думал обо мне, имело для меня значение.
Я подключила свой «Айпод» к колонкам и поставила All I Ask на повтор. Мне нравилось начало. Не было никакого разогрева – песня просто с грохотом вырывалась из динамиков. Этот резкий старт соответствовал моему настрою. Был знакомым. Но в моем танце не отражалась та элегантность, которая должна была в нем быть. Вместо того чтобы двигаться, как вода, я двигалась, как тяжелый камень.
– Ты должна улыбаться, – пробился сквозь музыку чей-то голос, и я остановилась, резко развернувшись. Меган стояла, прислонившись к двери. На ней были лосины и безразмерный свитер, обнажающий одно плечо, на котором висела спортивная сумка.
– Вот поэтому ты выглядишь так зажато… – Она хмыкнула. – Ты должна дышать и улыбаться.
Когда мне говорят, что нужно дышать, я замечаю резкую боль в груди от того, что не дышу.
– И если ты немного расслабишь шею, то разворот у тебя выйдет лучше. Вот так!
Она бросила сумку на пол, скинула кроссовки и помчалась через зал.
– Смотри на меня, потом повторяй. – Повернулась лицом к зеркалу, вытянула шею, раздвинула губы в сверкающей улыбке и отвела назад плечи. Она скользила по полу, выполняя серию оборотов, переходящих один в другой, и ее шея идеально вписывалась в эти движения – мягкие, словно шелк. – Видишь? Это легко. Попробуй.
Я кивнула и встряхнула по очереди руками и ногами, пытаясь снять нервное напряжение.
– Ты уже слишком много об этом думаешь, – засмеялась Меган. – Расслабься! Здесь нет никого, кроме нас. Улыбайся. Как будто ты – королева красоты.
Я улыбнулась, демонстрируя все зубы и трепеща ресницами.
– Да, – она засмеялась. – Вот так.
Мы попробовали выполнить этот разворот еще раз десять, стараясь рассмешить друг друга глупыми улыбками и преувеличенно-выразительными гримасами. Движение стало для меня настолько естественным, что я почти забыла, зачем мы его отрабатывали.
– Ё-мое, сколько времени? – воскликнула Меган, бросаясь к своей сумке. – О, черт, мне надо идти…
Чувствуя легкий укол разочарования, я смотрела, как она натягивает кроссовки, и понимала, что могла бы весь вечер шутить и смеяться вместе с ней. Я тосковала по смеху.
– Кстати, спасибо, что помогла мне. Это было… весело.
– Весело? Ха! Это пустяки, – ответила Меган, сосредоточенно завязывая шнурки, потом вскинула голову. – Что ты делаешь сегодня вечером?
Я пожала плечами.
– Ничего.
– У меня дома будет небольшая вечеринка с ночевкой. Хочешь прийти?
– Ну… хочу, конечно. Но надо сперва отпроситься у мамы.
– Круто. Вот приглашение. – Меган сунула руку в сумку и протянула мне сложенный лист бумаги, вырванный из блокнота на «пружинке»; в окружении нарисованных сердечек и звездочек был написан ее адрес.
– Пока! – бросила она через плечо, прежде чем выскочить за дверь.
* * *
– Тебе будет очень весело, – повторила мама уже в тысячный раз за время нашей поездки на машине до дома Меган. – Твоя первая вечеринка с ночевкой!
Как только я спросила маму, можно ли мне пойти на ночевку к Меган, та словно рехнулась. Отгладила пижаму, упаковала мою серо-зеленую дорожную сумку, даже испекла свежую партию печенья с шоколадной крошкой.
Перед отъездом я три раза сменила наряд. Это была не какая-то обычная ночевка. Это была ночевка с девушками из старшей школы – птицами куда более высокого полета, чем я. Но раз Меган меня пригласила – значит, посчитала, что я там буду к месту.
Верно?
– Знаешь, может быть, нам следует устроить праздник с ночевкой в честь твоего дня рождения, – сказала мама, просияв при этой мысли. – И ты сможешь пригласить своих новых подруг!
– Правда?
– Да! Это будет так весело! Пижамная вечеринка!
У меня раньше никогда не было настоящего дня рождения. Так бывает, когда у тебя только одна подруга: твой опыт в этом отношении ограничен.
– Да… если у меня будет вечеринка, можно Мандей тоже придет?
Мама плотно сжала губы, зрачки ее расширились.
– Клодия… мы поговорим об этом позже.
Я поерзала на сиденье, не в силах сдержать улыбку. Идеальная проверка. Мандей не посмела бы пропустить мой день рождения. Она любила дни рождения больше, чем Рождество. Если она его пропустит, я больше никогда в жизни не буду с ней разговаривать.
Мама затормозила возле таунхауса в районе Северо-Запад, всего в нескольких кварталах от конференц-центра. Дрожь – такая же, как в первый школьный день, – пробежала по моей спине, словно колонна муравьев.
– Отлично! Вот мы и на месте! Просто постарайся хорошо провести время, Горошинка. Наслаждайся этим моментом… и забудь обо всем остальном. Попытайся найти новых подруг. Ладно?
На самом деле она хотела сказать: «Не заговаривай о Мандей».
Я со слабой улыбкой кивнула.
– Хорошо! И не забудь печенье.
Я направилась к высокому крыльцу, чувствуя, как немеют мои ноги. Сделав глубокий вдох, нажала кнопку звонка. Дверь распахнулась, и в лицо мне ударил яркий свет вместе с тяжелыми басами.
Меган стояла в дверях, широко улыбаясь.
– Привет! Ты приехала!
– Привет, – голос сорвался. Я и забыла, насколько по-другому она выглядит в чем-то, помимо танцевальной формы: на ней были облегающие джинсы и белый топик на бретельках, волосы старательно выпрямлены.
– Заходи!
Я обернулась и помахала маме. Она помахала в ответ, и даже в темной машине была заметна ее широкая улыбка. Я переступила порог.
– Что это? – хмыкнула Меган, увидев у меня в руках огромную банку с печеньем. Под мышкой была зажата подушка, а плечо оттягивала сумка с вещами.
– Мама приготовила нам печенье… – Я вздрогнула, как только эти слова слетели с моего языка. Мне что, пять лет? Я бы еще сказала «мамочка».
– О, круто! Как раз доставили пиццу. Надеюсь, ты любишь «Папу Джонса».
Она выхватила у меня банку, и я следом за ней прошла в гостиную, где стоял гигантский угловой диван цвета мокко. Над камином висел большой плоский телевизор, а на кобальтово-голубых стенах были развешены картины, написанные маслом в африканском стиле и вставленные в золотистые рамы.
– Эй, народ, мама Клодии приготовила нам печенье!
Девушки, сидящие на пушистом ковре, повернули к нам головы. Некоторые лица были мне знакомы.
– Клодия, ты уже знаешь Шеннон и Кэтрин с танцев. Между собой мы называем Кэтрин Кит-Кат.
– Привет, Клодия! – в один голос произнесли они и захихикали, листая журналы и откусывая от ломтиков пепперони.
– А это Пэрис. Она ходит с нами в школу.
Пэрис сидела на диване, играя с «Айподом», подключенным к колонкам. У нее были медно-каштановые волосы, которые отлично подходили к ее коже цвета кокосовых сливок с россыпью веснушек.
– Привет, – сказала я, пытаясь подстроиться под их энтузиазм. Может быть, они любили поэкспериментировать с макияжем, как мы с Мандей когда-то, но выглядели они почти лощеными – слишком взрослыми. Все девушки были в джинсах и футболках, и я отчего-то чувствовала себя глупо в светло-фиолетовых спортивных штанах и такой же толстовке.
Меган протянула мне два ломтика пиццы. Пэрис переключила плейлист на альбом Криса Брауна и тоже пересела на пол.
– В общем, как я и говорила, тот парень просто пытался залезть к тебе в трусы, – обратилась Шеннон к Пэрис.
– Ну и что? – с усмешкой ответила та. – Что такого? Я тоже иногда пытаюсь.
Девушки засмеялись. Я взяла ломтик пиццы с тарелки.
– Нет, вы видели, как он все время на нее пялится? – сказала Кит-Кат, набивая рот. – Этот парень втюрился в нее.
Меган закатила глаза.
– Ну да, я видела, как он точно так же заглядывается еще на нескольких девок. Вот что я скажу: если ты собираешься сделать это, то только… с кем-то особенным. С кем-то, с кем будешь чувствовать себя… ну, я не знаю… в безопасности, что ли? С кем-нибудь хорошим.
Шеннон толкнула ее плечом.
– Типа Кэма?
Меган самодовольно улыбнулась.
– Ага.
Пэрис покачала головой.
– Но именно так я себя чувствую с Андре!
Кит-Кат застонала.
– Круто! Но ты могла бы хотя бы притвориться, будто тебе он не так уж интересен, или типа того. Ну, блин!..
Девушки засмеялись, и я хихикнула вместе с ними, хотя мне нечего было добавить к их разговору. Мой опыт в отношении парней сводился к воображению и к тому, что рассказывала мне Мандей. А этого было явно недостаточно.
Девушкам не понадобилось много времени, чтобы умять целую банку печенья, запивая его пепси-колой. Я пыталась следить за разговором – о парнях, которые им нравятся, и о девушках, которые им не нравятся, – но они говорили так быстро, что у меня начала кружиться голова.
– Ладно, сучки, кто из вас хочет накрасить мне ногти? – спросила Шеннон, доставая из своего рюкзака кучу флакончиков с лаками для ногтей.
– Я! – вылетело у меня изо рта.
Лицо Шеннон напряглось.
– Ну-у… ладно.
Я схватила журнал, лежащий на кофейном столике, и сдвинулась, чтобы освободить немного места.
– Э-э… ты уверена, что знаешь, как это делать? Потому что мне нужно, чтобы мои ногти выглядели круто на… чуть позже.
Шеннон и Меган обменялись странными взглядами. Я улыбнулась.
– Понятно. Какой цвет ты хочешь?
– Хм-м… вот этот. – Она указала на флакончик с мятно-зеленым лаком.
Я начала с ее правой руки, а остальные следили за каждым взмахом кисточки.
Кит-Кат, ухмыляясь, откашлялась.
– Кстати, Клодия… я слышала, что во время матча ты вроде как гонялась за Эйприл Чарльз.
Я сглотнула, стараясь, чтобы руки не задрожали. Потом посмотрела на Меган, но та лишь моргнула. Ну, конечно. Она видела, как меня едва не затоптали насмерть, пока я гналась за Эйприл.
– Ну… она сестра моей лучшей подруги.
Если б у кого-то в этот момент упала булавка, это было бы слышно: настолько неподвижно все застыли от потрясения. Как будто даже представить не могли, что у меня может быть лучшая подруга. Кит-Кат посмотрела на Меган, приподняв брови.
– Так… ты и с ней дружишь или как? – спросила Шеннон, дуя на ногти правой руки, чтобы лак скорее высох.
– На самом деле… нет. – Это не было ложью. Как и сказал Майкл, мы с Эйприл не были подругами.
– Хорошо. Потому что она шлюха. – Кит-Кат фыркнула.
– Потише, – со смехом произнесла Меган.
– А что? Я не сказала ничего такого, чего она не знала бы раньше. А если и не знала, пусть лучше услышит от нас. Правда?
Меган покачала головой и вздохнула.
– Она пытается сказать… ну, если тебя увидят с этой девкой, то подумают, что ты такая же. Типа как одного поля ягода.
– А тебе не понравится быть такой ягодой, – проворчала Кит-Кат.
Меган покачала головой.
– Полегче, Кит-Кат.
– Что? Шлюха есть шлюха. Я не собираюсь заворачивать это дерьмо в обертку от конфетки, чтобы ей было проще глотать!
– А мы все знаем, что глотать ты умеешь! – фыркнула Шеннон, показав ей язык.
Девушки засмеялись, и мой желудок сжался в комок. Мысли в голове наталкивались одна на другую. Правильно ли проводить время с девушками, которые говорят гадости о сестре лучшей подруги? Разве мне не следовало бы ее защитить? Ну, то есть что сделала бы Мандей, будь она здесь?
Но ее здесь не было.
Она вышла из нашего пузыря, бросила меня именно тогда, когда была нужна мне больше всего. Что, если папа был прав? Что, если она просто не захотела больше дружить со мной? Чего я добьюсь, защищая ее хамку-сестру?
Поэтому я последовала их примеру и нервно рассмеялась, притворившись, будто поняла их внутреннюю шутку – просто чтобы показать, будто принадлежу к тому же миру. Мне отчаянно не хватало принадлежности хоть к какой-нибудь компании.
Шеннон рассматривала свои ногти.
– Ничего себе… а у тебя отлично получается!
– Хочешь какой-нибудь дизайн на них?
– Серьезно? Черт, хочу!
Я достала свой дорожный набор для маникюра, который сунула в маленький карман своей сумки. Я всегда делала Мандей маникюр во время ночевок, так что мне показалось логичным взять его и сейчас. Все умолкли, глядя, как я делаю на каждом ногте золотистые точки при помощи специальной ручки.
– Вот, готово.
– Ух ты! – ахнула Шеннон. – Ого, как круто!
– Кто научил тебя так красить ногти? – спросила Пэрис, внимательно изучая одну руку Шеннон, пока Кит-Кат любовалась другой. – Лучше, чем в салоне.
– Я сама научилась. Это легко, если привыкнуть.
– О-о-о! Сделаешь теперь мне? – подскочила Кит-Кат.
– А потом мне, – сказала Меган.
Больше часа мы сплетничали о парнях, музыке и знаменитостях. Мы смеялись, пока газировка не пошла у нас носом. К тому времени я закончила красить всем ногти: для Меган сделала красные с черными точками, как божьи коровки; для Кит-Кат – розовые с серебристыми полосками, как на карамельной тросточке; для Пэрис – французский маникюр с кофейно-коричневой основой и черными кончиками.
Неожиданно на лестнице раздались быстрые шаги. Женщина, одетая во врачебную униформу, с коротким чернильно-черным каре – постаревшая копия Меган – пронеслась через гостиную.
– Девушки, я на смену. Утром чтобы на кухне было чисто, – сказала женщина, деловито роясь в потрепанной сумке.
– Да, мисс Форт, – в один голос отозвались девушки.
– И не играйте на моем… – Она наконец-то заметила меня и улыбнулась. – О! А кто эта прелестная девушка?
– Это Клодия с танцев, – улыбнулась Меган, вскидывая руку. – Смотри, как она накрасила мне ногти.
– Ну, здравствуй, Клодия с танцев. Приятно познакомиться, – поздоровалась женщина, изучая ногти Меган. – Очень красиво.
– Взаимно приятно, мэм.
– Боже, пожалуйста, не называй меня «мэм». От этого я кажусь себе старухой. – Она подмигнула мне, натягивая куртку. – Ладно, Мег, увидимся утром.
– О-о-о, мам! А ты можешь утром напечь нам блинчиков?
– Пожалуйста! – подхватили девушки, сидящие позади меня.
Женщина засмеялась.
– Посмотрю, что можно будет сделать, если я не очень устану. До свидания, девушки!
– Куда твоя мама идет? – шепотом спросила я.
– На ночную смену; она медсестра в Говардовской больнице, – объяснила Меган и помахала рукой в сторону двери. – Пока, мам!
– До свидания, мисс Форт! – в один голос произнесли девушки – словно хор колокольчиков.
– Хорошо вам повеселиться, – ответила та, закрывая за собой дверь.
В комнате наступила мертвая тишина, потом все вскочили и забегали.
– Ладно, у нас пятнадцать минут, – распорядилась Меган, упаковывая коробку из-под пиццы и стараясь не смазать лак на ногтях.
– На что? – спросила я.
Шеннон и Пэрис вылезли из джинсов и футболок, без стеснения оставшись в кружевных лифчиках с пушапом: у одной был красный, у другой – бирюзовый.
– Поверить не могу, что мне теперь подходит мамин лифчик, – обратилась Шеннон к Пэрис, обхватывая ладонями свою грудь. – С ума сойти, да?
Я отвернулась, чтобы не глазеть на них. Кит-Кат переоделась в короткий белый топик. В пупке у нее красовался пирсинг: серебряное колечко с подвеской-звездочкой с бриллиантом по центру.
– Я тебе говорила, что так и будет, – сказала Пэрис, облачаясь в черное платье с глубоким вырезом. – Но эти лифчики от «Викториаз сикрет» жутко дорогие, вот почему я покупаю только «Пинк»… О черт! Мег, можно у тебя помаду одолжить? Я свою забыла.
– Да, ты знаешь, где взять, – отозвалась та, влезая в облегающее платье на бретелях – бордового цвета в полосочку. Грудь Меган приподняла так, что она оказалась под самым вырезом.
– И принеси выпрямитель, – добавила Кит-Кат, улыбаясь в мою сторону. – Я хочу сделать ей прическу.
– Что… в чем дело? – спросила я у Мег.
– Мы не хотели говорить тебе заранее, потому что… просто хотели убедиться, что ты нормальная девчонка.
– Кит-Кат принесла кое-какие шмотки, чтобы одолжить тебе, у вас почти один размер, – добавила Пэрис.
Кит-Кат порылась в своем рюкзаке и протянула мне юбку и черный топик.
– Должно подойти.
– Я принесла выпрямитель, – сказала Пэрис, сбегая вниз по лестнице. Ее полные губы теперь были нежно-розового цвета.
– Быстрее, у нас осталось всего десять минут, потом приедет такси.
– Куда мы едем?
Меган плюхнулась на пол передо мной, широко улыбаясь, и достала свою косметичку.
– На тусовку.
* * *
Ветер резанул по моему голому животу, когда я вышла из такси перед двухэтажным кремово-кирпичным домом в Хайатсвилле, недалеко от торгового центра «Принс-Джордж-каунти». Маршрут, по которому мы ехали, был мне знаком. Папа убил бы меня, если б узнал, что я шляюсь здесь без него.
Особенно будучи одетой вот так.
Короткий топ, который одолжила мне Кит-Кат, с тем же успехом мог быть просто лифчиком, а юбка оказалась настолько короткой, что стоило мне слегка наклониться, как из-под нее выглядывали ягодицы. Я упросила оставить мне джинсовку, чтобы у меня хотя бы были карманы, куда можно положить деньги и блеск для губ, но на самом деле – для того, чтобы не чувствовать себя настолько голой.
Следуя за тихими раскатами басов, я шла за Меган – мы обходили здание с тыла. Пэрис, Кит-Кат и Шеннон вышагивали, словно супермодели, – безупречные прически, наряды, макияж. Я спотыкалась на бетонной дорожке в сапожках Меган на высоких каблуках, как клоун на ходулях.
Музыка делалась все громче по мере того, как мы приближались к двери под задней верандой. Перед входом стоял парень; увидев нас, он высоко вскинул брови. Меган прошептала ему на ухо несколько слов, он окинул нас взглядом и задержал его на мне. Наверное, он видел сквозь толстый слой макияжа, накладные ресницы и рубиново-красную помаду, что мне здесь не место. В панике я схватила карманное зеркальце, удостоверившись, что помада не размазалась, и широко улыбнулась парню. Он кивнул Меган и пропустил нас внутрь. Мы спустились по крутой лестнице в задымленный подвал с низким потолком – там было полным-полно таких же парней и девушек, как мы. Ну, не как я – все они были из старшей школы. Стояли тесными кучками, пили, смеялись, обтирались друг о друга. Но когда мы вошли, все в комнате замерли, словно нацелились на единственную здесь чужачку – на меня.
Высокий парень со смуглой кожей и россыпью веснушек на щеках направился сквозь толпу в нашу сторону; его бесстрастный взгляд был направлен прямо на нас. Я решила, что он собирается выпроводить меня прочь, и неуверенно сделала шаг обратно к двери.
– Привет, радость моя, – обратился он к Пэрис, обвил руками ее талию и крепко притянул к себе. Они поцеловались. И я имею в виду не обычный поцелуй. Я хочу сказать, они целовались так, будто втягивались друг в друга. Я уставилась в пол, чтобы не глазеть на это. Меган хихикнула и подтолкнула меня плечом.
– Извини, что опоздала, – проворковала Пэрис.
– Ничего. Я сегодня весь день по тебе скучал.
Пэрис внимательно посмотрела на него.
– Я тоже по тебе скучала.
Кит-Кат изобразила хриплый смешок.
– Пойдемте выпьем.
Мы шли через многолюдную комнату, и все взгляды были нацелены на нас. Я сосредоточилась на том, чтобы не потерять равновесие. В голове роился миллион вопросов. Кто эти ребята? Чей это дом? Знают ли их родители, что они одеты вот так? Знает ли кто-нибудь из них моих родителей и не наябедничает ли на меня?
На столе в углу стояли ряды полупустых бутылок с коричневой жидкостью, пакет подтаявшего льда и стопка красных одноразовых стаканчиков. Кит-Кат и Меган принялись смешивать напитки.
– Что это? – спросила я, когда Меган сунула стаканчик мне в руку.
– Это вкусно. Просто попробуй.
Кит-Кат хмыкнула.
– Не будь ребенком.
– Я не ребенок, – отрезала я, холодно глядя на нее.
– Да? Тогда докажи? – фыркнула она, тоже хватая стаканчик.
«Наслаждайся этим моментом, Клодия».
Я облизнула губы, закрыла глаза и сделала большой глоток. Тепловатый алкоголь потек по пищеводу. Ощущение было, как будто я глотаю ножи; мне с трудом удалось сдержать кашель.
– Видишь, я тебе говорила, что она клевая, – сказала Меган, подталкивая Кит-Кат локтем в бок. – Она слишком симпотная, чтобы быть тихоней.
Кит-Кат засмеялась.
– Да плевать.
Они захихикали – так же, как когда-то мы с Мандей, и от этого мне захотелось выпить еще, чтобы стереть воспоминания.
– Что ты тут делаешь?
Я вздрогнула, едва не выплюнув выпивку. Его грубый голос мог заставить всю тусовку умолкнуть. Майкл стоял позади меня так близко, что мне пришлось отойти на шаг, чтобы взглянуть на него. Его глаза расширились, когда он увидел мой голый живот. Что он здесь делает? Это совершенно не его компания.
– Ну-у… я…
– Это мы ее привели, – сказала Меган, взяв меня под руку.
Майкл сжал в кулаке свой стакан.
– Меган, ты с ума сошла – привести ее сюда, – процедил он. – Ты же знаешь, что она к такому не готова!
– И никогда не будет готова, если все и дальше будут нянчиться с ней как с младенцем, – отрезала Меган. – Долго вы еще собираетесь ее в пеленках держать?
Майкл закатил глаза и повернулся ко мне.
– Твоя мама знает, что ты здесь?
Шеннон подняла брови и беззвучно выговорила «о, черт», обращаясь к Меган и Кит-Кат. Майкл был всего на год старше меня, но я почувствовала себя так, будто меня поймал с поличным папа. Как Майкл смеет унижать меня на глазах у всех?!
– А твоя мама знает, что ты здесь? Или твой отец, где бы он ни был, – прорычала я в ответ. – Да и вообще, блин! Почему ты паришь мне мозги?
У Майкла отвисла челюсть, словно я ткнула его в горло. Он покачал головой и быстрым шагом отошел к своим приятелям, тусовавшимся рядом с диджеем. Меня накрыло чувство вины. Может быть, я перегнула палку…
Меган фыркнула, словно прочитав мои мысли.
– Ничего ему не будет. Идем, потусуемся вон там.
Мы сели на пропахший дымом и алкоголем серый диван под подвальной лестницей вместе с Пэрис, Андре и парой его друзей. Тусовка была в разгаре, народ смеялся и танцевал, и тут до меня дошло: я на вечеринке старшеклассников! Как бы я рассказала об этом Мандей? О своей прическе, макияже, о стаканчике с кошмарным коричневым напитком, от которого все мое тело зудело?
Майкл стоял в углу, каждые полминуты посматривая в мою сторону. Не следовало так грубить ему. Сказать про его отца – удар ниже пояса. Но мне не нужны няньки.
– Он о тебе страшно беспокоится, – шепнула мне Меган. – Явно запал на тебя.
– Не, мы просто друзья по церкви, – со смехом отозвалась я, пытаясь преуменьшить значение этого – так же, как он поступал в отношении меня. – Он считает себя моим старшим братом или типа того.
Она закатила глаза.
– Ну, с другими девушками в школе он себя так не ведет. А они на него просто вешаются.
Я украдкой покосилась в угол, на Майкла. «Другие девушки?»
– Что… что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду – девушки пытаются с ним закрутить. Но он не обращает на них внимания. А вот на тебя – да. – Она сделала еще один большой глоток. – Когда ты пойдешь в старшую школу, все парни будут тебя хотеть.
Мое сердце затрепетало, словно крылья пчелы.
– Ты так думаешь?
– Ну да, ты же очень красивая. Может, поэтому он и пробует уже сейчас заявить на тебя права.
Диджей сделал музыку чуть громче. Из толпы донеслось слитное «о-о-о» – все ощутили настрой и сгрудились в центре комнаты.
– Идемте, – сказала Меган, поднимая нас всех с дивана.
Сначала все делали, что хотели, но потом на середину выскочил какой-то парень и начал танцевать, используя движения, которые мы с Мандей разучивали несколько месяцев назад.
– Я тоже так могу. – Алкоголь развязал мне язык, и я говорила вслух все, что думала.
– Тогда чего ты ждешь? – закричала Кит-Кат, выталкивая меня на середину.
– Нет, я…
От ее сильного толчка я налетела прямо на парня. Он фыркнул мне в лицо, и я засмеялась. Он думал, что действительно что-то умеет. «Сейчас я покажу ему, как это делается!»
От выпивки я почему-то почувствовала себя легче, словно сбросила со спины груз. И тогда я начала двигаться. В смысле – двигаться по-настоящему, выделяя каждый шаг. Мы с парнем как будто соревновались, а все вокруг подбадривали нас криками.
– Давай, Клодия! – закричала Меган, перекрывая музыку. И в один миг я снова оказалась в своей гостиной, в своем пузыре вместе с Мандей, чувствуя себя живой. А потом диджей поставил трек гоу-гоу, и все присоединились к нам на танцполе. Когда песня закончилась, все закричали и вскинули руки. Меган обняла меня, хохоча как безумная, и мы продолжили танцевать.
Как бы счастлива ни была, я не могла не думать о том, что Мандей всегда хотела быть частью этой толпы. Она хотела такой жизни. И вот я живу этой жизнью без нее.
– Ха, ты такая секси, когда танцуешь, – сказал позади нас низкий голос.
Меган резко выпрямилась и обернулась.
– О боже, ты пришел!
Кэм широко улыбнулся, и она бросилась в его объятия.
– Я думала, ты не доберешься… – По раскрасневшемуся лицу Меган тек пот.
Они начали целоваться и медленно покачиваться. Я чувствовала себя глупо, стоя там и глазея на них, но не знала, куда еще деться. Девушки снова сидели с парнями на диване и тоже целовались. Я имею в виду – по-настоящему целовались, просовывая языки в рот друг другу, запуская руки под рубашки и топики; парни щупали девушек за лифчики. Поэтому я оставалась на танцполе рядом с Меган и Кэмом.
Я продолжала танцевать, растворяясь в музыке, пока какой-то парень не втиснулся позади меня, схватив за талию. Я застыла и посмотрела на Меган, ища помощи. Она кивнула и одними губами произнесла: «Все в порядке».
Это клево. Именно это все девушки и делают на вечеринках. Успокоив себя, я продолжила танцевать с парнем, которого не видела. Выпивка заставила меня быстрее вращать бедрами, парень прижимал меня к себе все теснее, а от его тела исходил жар. И это ощущалось… ну… приятно. Я словно могла протанцевать с ним весь вечер. Сердце быстро колотилось, и я гадала, не Майкл ли это вот так подошел ко мне и коснулся моего тела. Наверняка теперь я не просто какая-то девушка из церкви!
Я оглянулась – Майкл по-прежнему стоял в углу. Теперь он разговаривал с какой-то девушкой с длинными косами, и она улыбалась во весь рот. Неужели ему все равно, что какой-то парень трется о мой зад и тяжело дышит мне в ухо?
– Йо, я и не знал, что ты так умеешь, – прошептал парень поверх моего плеча, и я вздрогнула всем телом, выворачиваясь из его объятий.
Джейкоб.
– Что такое? – с ухмылкой спросил он, снова протягивая руки к моей талии.
Я с отвращением оттолкнула его. Как я могла позволить ему вот так вот щупать меня? Как я могла предать Мандей? Желудок скрутило, и я бросилась в заднюю часть комнаты, зажимая рот рукой. Мне нужен был туалет.
– Клодия, погоди, постой, – окликнул Джейкоб, кинувшись за мной. – Нам нужно поговорить.
– Нам не о чем разговаривать! Ты распускал сплетни про мою подругу!
Он огляделся по сторонам, проверяя, не слышал ли кто-нибудь меня. Но все были заняты музыкой, танцами и болтовней, никому не было дела до нас. Джейкоб осторожно взял меня за руку и потянул в коридор в дальней части подвала.
– Погоди секунду, я как раз хотел рассказать тебе правду…
Я отдернула руку и покачнулась – выпивка сделала мое тело невероятно легким.
– Ты думаешь, я дура? Я никуда с тобой не пойду, потому что потом ты будешь рассказывать, будто мы с тобой кое-чем занимались! А я никогда не займусь этим с таким днищем, как ты!
Джейкоб фыркнул и уперся рукой в стену коридора, чтобы я не могла пройти мимо него.
– Что ты вообще здесь делаешь?
– Тусуюсь с подругами!
– Ты имеешь в виду Меган и всех остальных? Что, правда?
– У тебя есть что-то и на их счет? – прорычала я.
– Ничего! Просто мой брат влюблен в Меган, и я решил, что она девчонка норм.
Я бросила взгляд поверх его плеча на Меган, танцующую с Кэмом. Они смотрели в глаза друг другу.
– Твой брат? Кэм – твой брат?
Джейкоб усмехнулся.
– Ну да. У нас разные отцы, но мы все равно братья.
Неудивительно, что Кэм показался мне таким знакомым.
– Но… Кэм хороший парень! А ты…
Выражение лица Джейкоба стало напряженным.
– А чего такого-то?
Я сглотнула.
– Ты сказал, что собираешься рассказать мне какую-то правду. И что же это?
Джейкоб закатил глаза.
– Ладно, слушай. Мы с Мандей… действительно занимались кое-чем. – Он сделал глубокий вдох. – Она… отсосала мне. На самом деле я этого не хотел, просто… так вышло.
– Фу, какая гадость! Ты врешь!
– Мамой клянусь, так и было! Мандей просто твердила, что очень хочет быть со мной, приходила ко мне домой, и все такое… Моя мама сказала, что она слишком шустрая.
Слово «шустрая» было похоже на шип, грозящий проколоть мой пузырь. Не может быть. Мандей ни за что не стала бы делать этого. Верно?
– А потом ты все вывернул наизнанку и стал рассказывать кому ни попадя, будто мы лесбиянки!
Джейкоб, вздохнув, сунул руки в карманы.
– Мой брат сказал, что это было мерзко… то, что я говорил про вас. Поэтому я пошел к ней домой, чтобы попробовать извиниться. Но ее мать накинулась на меня и гнала через весь квартал. Похоже, теперь я знаю почему.
– Погоди, ты ходил к ее дому? Когда?
– Ну, когда закончился прошлый учебный год, сразу после этого. Я думал, что найду ее на спортплощадке во время игры лиги или, может быть, в досуговом центре, где она училась плавать, но я не видел ее все лето. – Его глаза на миг сделались пустыми, как будто он вспоминал о чем-то. – Потом начался новый учебный год, а она… просто исчезла.
Мой затуманенный мозг пытался ухватиться за его слова дрожащими пальцами. «Досуговый центр? Плавание?»
– Она никогда не ходила в досуговый центр, – пробормотала я.
Он скривил лицо.
– Шутишь? Она бывала там почти каждый день.
«Он лжет», – подумала я. Но было трудно игнорировать то, какими обиженно-детскими становились его глаза, когда он говорил о Мандей.
– Слушай, я думал о случившемся… и сейчас все время думаю. – Джейкоб вздохнул и тряхнул головой. – Ты скучаешь по ней, да?
Я покачнулась, словно деревце под ветром, тело казалось невесомым.
– Эй, Клодия, ты в порядке? – спросил он, схватив меня за плечо, чтобы не дать мне упасть.
– Что тут происходит? – Майкл возник позади меня, словно монстр в фильме ужасов; голос его был гулким и низким. Джейкобу пришлось задрать голову, чтобы взглянуть на него.
– Ничего, – пробурчал он, выпустив мое плечо. – Мы просто разговаривали.
Майкл окинул его взглядом, хрустнул костяшками пальцев, потом положил ладонь мне на плечо.
– Идем. Тебе нужно попить воды.
Я кивнула, страстно желая удрать и от Джейкоба, и от мыслей, кружившихся у меня в голове. Когда мы направились прочь, я крикнула через плечо:
– Даже не думай рассказывать о том, что мы танцевали вместе здесь!
Джейкоб закатил глаза.
– Ну да, ну да…
Майкл повел меня из коридора обратно к импровизированному бару. До этого я не замечала, что под столом стоит переносной холодильник с водой – обычной и газированной. Майкл протянул мне бутылку воды, а для себя ухватил кока-колу. Мы прислонились к стене около диджейского пульта, чтобы не путаться под ногами у людей.
– Значит, теперь ты тусуешься с этими девушками? – спросил он суровым тоном.
– А что все так удивляются? Ну, то есть, блин! Ты так беспокоишься обо мне, а сам почему здесь?
Он неловко переступил с ноги на ногу.
– Мои сокомандники пошли сюда, я просто не мог отказаться.
– Ну и вот. Мои сотанцорки пошли сюда, я просто не могла отказаться.
Он усмехнулся.
– Нет такого слова – «сотанцорки».
Я улыбнулась ему в ответ и привалилась к его плечу – меня заметно вело.
– Клодия… насчет того дня, когда… – Он обвел взглядом комнату. – Ну, ты понимаешь. Я просто пытался подбодрить тебя. Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя… другой. Ты такая же, как все.
Я смотрела в его глаза цвета кофе и таяла в их сладости, однако какое-то волнение, пролетевшее по комнате, отвлекло меня. Все уставились на дверь, в которую вошла кучка парней. Они не смотрели ни на кого, а над головами у них витало облако дыма. Атмосфера в комнате словно померкла; даже музыка утихла, сменившись громким шепотом. А позади этих парней шла Эйприл. Впервые мы с ней были одеты похоже: короткий топ, юбка, сапожки и огромные золотые серьги-кольца. Ее волосы были собраны в большой неряшливый пучок, губы блестели темно-розовым цветом. Даже на тусовке она смотрелась неуместно. Меган что-то зашептала на ухо Кэму и покосилась на меня.
Парни направились к столу с напитками, и все расступались перед ними. Эйприл шла следом с вызывающим видом, притворяясь, будто все присутствующие вовсе не пялятся на нее.
Джейкоб остановился рядом со мной.
– Что происходит?
– Не знаю, – проворчала я, закатывая глаза. Почему ему обязательно нужно торчать рядом со мной, а не в другом месте?
Пришедшие парни раскурили косяки, мешая всем остальным. Ни у кого больше не было желания танцевать.
– И как нам теперь выкинуть отсюда этих днищ? – прошептал кто-то позади нас.
– Чувак, мы никуда не уйдем! – рявкнул в ответ один из парней, и все в комнате замерли.
– Нам нужно идти, – прошептал Майкл, склоняясь ко мне, – пока не стало слишком опасно.
Эйприл теребила край своего топика, нервно топчась на месте, словно взведенная бомба с часовым механизмом.
– Она что, трахается с ними всеми? – шепнула какая-то девушка достаточно громко, чтобы Эйприл услышала.
– Не знаю, – прошептала в ответ ее подруга. – Ты же знаешь, какие они, эти давалки из «Эд Боро».
Эйприл казалась спокойной, но взглядом отчаянно искала пути к бегству. Дернув одного из парней за куртку, она что-то тихо сказала ему. Тот помотал головой и отмахнулся от нее. Она снова подергала его, на этот раз уже решительнее.
– Я сказал – не сейчас, сука! – рявкнул он, и все вокруг застыли.
Эйприл качнулась назад, словно от удара в лицо, и врезалась в девушку, оказавшуюся у нее за спиной. И именно в этот момент она заметила меня, стоящую у стены рядом с Джейкобом. Ее взгляд заметался между нами. Мое сердце ушло в пятки.
– О, черт… – выдохнула я.
Глаза Эйприл сузились, и она метнулась к двери.
Она собирается рассказать Мандей, что я была на тусовке без нее. И с Джейкобом! Она больше никогда не будет со мной разговаривать! Я должна остановить ее.
Обежав Майкла, я пробилась сквозь массу потных тел, взбежала по лестнице и выскочила за дверь.
– Эйприл! – крикнула я, холодный воздух леденил мою влажную кожу. Я споткнулась на бетонной дорожке. – Эйприл, подожди!
Она замерла на полушаге, ссутулив плечи, потом повернулась ко мне.
– Да, что тебе?
Сейчас, когда мы были наедине за пределами здания, мой затуманенный взгляд едва мог различить контуры ее фигуры в темноте.
– Эйприл, пожалуйста, не говори Мандей! – взмолилась я, путаясь в словах. – Я не знала… обо всем этом.
Эйприл нахмурилась, словно не понимая, о чем я говорю, потом закатила глаза.
– Ладно, хорошо, не скажу, – буркнула она.
– Нет, правда, Эйприл, не говори! Пожалуйста!
– Я же сказала, что не скажу, значит, не скажу, черт!
Я пыталась согреться, растирая руки. Глупо было выскакивать на улицу без куртки.
– Э-э… как ты думаешь, она придет на мой день рождения?
Эйприл нахмурилась.
– Что?
– Я буду праздновать свой день рождения и хочу, чтобы она пришла. Папа может забрать Мандей от дома ее отца… или тети, а потом она переночует у нас и вернется, или как захочет.
Эйприл шагнула ближе ко мне; ее стеклянные глаза блестели отрешенно, как будто она пыталась пролезть в мои мысли. Потом она засмеялась. Этот смех был не веселым, а скорее зловещим.
– О боже, ты серьезно? Поверить не могу, что мы все еще играем в эти игры… – Она выдохнула облачко пара и покачала головой. – Клодия, Мандей не придет.
Ее тон должен был обозначать, что разговор окончен, но я продолжала настаивать:
– Пожалуйста, просто ради…
– Она не придет! Разве ты не поняла этого?
Я проглотила слова мольбы, едва не подавившись ими.
– И хватило же тебе наглости, – произнесла Эйприл с отвращением. – Ты не хотела, чтобы она что-то делала без тебя, куда-то ходила… Хотела сидеть вместе с ней в вашем доме. А теперь посмотри на себя! Пошла на тусовку, пьешь, обжимаешься… Говоришь о праздновании дня рождения, вот только все, что ты делала, – это мешала ей. Во всем!
Неожиданно мой пузырь показался мне теплицей с липкой удушливой атмосферой. Эйприл была права. Я держала Мандей при себе, словно игрушку, которой ни с кем не хотела делиться. Она была нужна мне куда больше, чем я была нужна ей.
– Я… знаю, – призналась я, сжимая руки. – И мне жаль. Но нельзя ли просто поговорить с ней и сказать об этом?
Эйприл покачала головой.
– Мандей. Не. Придет. Она никогда не вернется.
– Но почему? – едва ли не закричала я. Мне нужно было знать: почему моя лучшая подруга не хочет больше общаться со мной – и именно со мной. Слезы булькали у меня в горле, но я сдерживала их. Я отказывалась сдаваться.
– Мой папа говорил с твоим папой, – выпалила я.
Эйприл сглотнула, на ее челюстях заходили желваки.
– Да, и что?
– А то, что… он никого из вас не видел больше года.
Она засмеялась все тем же зловещим смехом.
– Три года. Я не видела его три года.
Я прикусила губу, чувствуя, что проигрываю эту битву.
– И я знаю, что у Мандей не было никакого гриппа.
Эти слова словно ударили Эйприл в живот, челюсть у нее отвисла. Холод смыкался вокруг нас, в воздухе пахло снегом. Она помотала головой.
– Черт побери, Клодия, почему бы тебе просто не плюнуть на все это?
– Дай мне поговорить с ней, и я отстану.
Эйприл посмотрела куда-то сквозь меня, потом покачала головой.
– Отлично, – простонала она. – Кажется, у меня нет выбора, остается только сказать тебе…
Мои колени едва не подломились.
– Сказать мне что?
– Клодия!
Резко обернувшись, я увидела Майкла, выскочившего из дверей подвала.
– Блин, все со мной в порядке, я просто разговариваю…
Но Эйприл уже исчезла, растворившись в темноте, словно призрак.
– Черт, – пробормотала я.
Взгляд Майкла перебегал с того места, где она только что стояла, на мой голый живот, потом на мое лицо.
– Что это вообще было?
– Ничего.
Он хмыкнул и скрестил руки на груди.
– Ты опять гоняешься за ней?
– Чего ты от меня хочешь? Я знаю Эйприл всю свою жизнь. Она мне как старшая сестра… или типа того. Мне теперь делать вид, будто я ее не знаю? Будто я не вижу ее? Выставлять себя дурой? Ты считаешь меня дурой?
Майкл моргнул, потом без предупреждения сделал два широких шага и обнял меня. Не так, как при мне обнимал других девушек – одной вялой рукой за плечи, на «христианском» расстоянии, две секунды, и все. Нет, он крепко обнимал меня обеими руками, прижимая к своей груди; его пальцы скользили по моей пояснице, прежде чем замереть на крестце. Это объятие было… как будто я прыгнула в теплую постель, завернулась в одеяла и уткнулась в самую мягкую в мире подушку. Это объятие говорило о чем-то, но о чем?
– Ты права. Извини, – сказал он, его дыхание щекотало мне ухо, потом деликатно отдалилось. – Это как если б я увидел кого-то из своей школы или церкви, с кем всегда здороваюсь. Я не стал бы вести себя так, будто я их не знаю. – Его ладонь легла мне на щеку. – Ты вовсе не дура. Я просто… хочу сделать так, чтобы с тобой все было в порядке.
Его губы были так близко, что ему ничего не стоило податься чуть вперед и поцеловать меня. И я хотела, чтобы он это сделал. Я хотела, чтобы он поцеловал меня. Но как я могла попросить его о чем-то подобном? Нельзя просто просить парней о поцелуях. Верно?
– Эй, ты дрожишь, – сказал он с легкой улыбкой. – Хочешь, пойдем внутрь?
Нет. Я не хотела идти внутрь, ко всем этим людям. Я хотела быть наедине с ним. Пить горячий шоколад, говорить о музыке, смеяться… Мои губы сами собой потянулись вперед, касаясь губ Майкла, и он подался мне навстречу.
Никто никогда не говорил мне, что поцелуй – это как взрыв цвета, яркий и ослепительный.
Майкл прижал меня к стене дома, вдавился в меня; его тело излучало жар. Его язык на вкус был как кока-кола, мягкий и теплый.
– Черт, как давно я хотел это сделать, – выдохнул Майкл, прежде чем снова поцеловать меня. Я обвила его руками; мысли в голове неслись слишком быстро, чтобы можно было уловить их.
«Я целуюсь с парнем, Мандей. Я целуюсь с парнем. Так же, как и ты».
Но это казалось неправильным. Неуклюжим, как раскрашивание за пределами контура. Разве это не то, что мне следовало делать?
Мандей это делала. Мандей делала и больше. Не должна ли я сделать то же самое?
Я схватила Майкла за плечи и развернула, прижимая спиной к стене. Глаза его расширились, рот приоткрылся.
– Эй, что ты делаешь?
Я сделала глубокой вдох и опустилась на дрожащие колени, земля под ними была холодной.
– Ты что… Клодия? – Когда я потянулась к пряжке его ремня, Майкл осторожно отвел мои руки и удержал за запястье. – Нет, Клодия, прекрати!
Но я не хотела прекращать. Если я сделаю это, меня перестанут называть лесбиянкой, ребенком, отсталой. Если я это сделаю, то догоню Мандей. Не отстану от нее.
– Клодия! Ты здесь, что ли? – услышала я голос Меган от дверей подвала. Ее резкий тон вырвал меня из этого странного состояния. Я шлепнулась на задницу и охнула, оцарапав локоть о бетон.
– Черт! Ты в порядке? – спросил Майкл, протягивая мне руку.
Туман, состоящий из ослепительно-ярких красок, рассеялся. Что я делаю? Здесь, на холоде, веду себя ничуть не лучше, чем Эйприл в том классе… Я оттолкнула Майкла и побежала обратно в подвал.
