Оставим мир спорта и вернемся на сегодняшние улицы, в атмосферу повседневной жизни. Приходится признать, что в больших европейских городах желтому цвету уделяется мало места. Его редко увидишь на фасадах магазинов и жилых домов, на одежде, которую носят простые смертные, да и желтые автомобили попадаются нечасто. В основном его используют в знаках дорожного движения, в частности как сигнал об опасности (в этих случаях он сочетается с черным), о запрещении какого-либо маневра, о какой-то особой ситуации. В этом случае, как и в остальных, желтый выбрали за его заметность (реальную или предполагаемую), за то, что различить его легче, чем любой другой цвет. Желтый выделяется сильнее других цветов, он привлекает внимание. Текст, написанный черным по желтому, виден лучше, чем текст, написанный черным по белому, особенно издали. Вот почему желтый и черный долгое время использовали в паре, особенно в официальных объявлениях. И по этой же причине сочетания черного с желтым старательно избегают специалисты по рекламе: это сочетание всегда ассоциируется с чем-то чрезвычайным, строго обязательным для исполнения, опасным или вызывающим отторжение.

И здесь нельзя обойтись без тяжелого воспоминания о желтой звезде, унизительном дискриминационном знаке, который в нацистской Германии должны были носить евреи. В самом Третьем рейхе соответствующий закон начал действовать с 1 сентября 1941 года; позднее он распространился на аннексированные территории, а затем на оккупированные страны. Во Франции в оккупированной зоне с июня 1942 года ношение желтой звезды было обязательным для всех евреев старше шести лет; звезды надо было получать в комиссариате полиции, по три штуки на человека. Знак представлял собой кусочек ткани, выкроенный в форме звезды Давида; в центре была надпись «Еврей» (Juif во Франции, Jude в Германии, Jood в Нидерландах, J в Бельгии, HZ в Словакии), выведенная буквами, грубо имитирующими древнееврейское письмо. По цвету звезда чаще всего была желтой, а буквы черными; но были также оранжевые звезды с зелеными буквами. Знак нужно было нашивать на одежду так, чтобы его было хорошо видно (куда именно, решали местные власти). Сделав ношение такого знака обязательным, нацистский режим открыто признал, что в течение нескольких лет осуществляет политику дискриминации и преследования. Тем самым он выступил продолжателем дискриминирующей практики позднего Средневековья и раннего Нового времени: эту преемственность подчеркивал цвет знака, который должен был перекликаться со средневековыми кружками на одежде и одеянием Иуды. Однако в конце войны, когда люди узнали о лагерях уничтожения, символика желтой звезды изменилась: она перестала быть позорной отметиной и превратилась в скорбное напоминание о прошлом.

Вернемся в наши дни и оглядимся вокруг. При виде желтых почтовых ящиков можно подумать, что этот цвет выбран для них как самый заметный. Ничего подобного! Желтые почтовые ящики не имеют никакого отношения к дорожной сигнализации, да и яркость самого цвета тут ни при чем. Это традиция, уходящая своими корнями в далекое прошлое. Желтый – геральдический и эмблематический цвет княжеского рода Турн-и-Таксис. Изначально это были владетели небольшого удела в Ломбардии, ставшие немецкими баронами, а затем князьями Священной Римской империи, которые в XV–XVI веках создали и организовали почтовую службу во всей Европе. Позднее в Германии они ввели в обиход конные экипажи, ставшие предками современных такси. Так династический цвет этой семьи – сегодня одной из богатейших в мире – превратился в коммерческий цвет ее почтовых предприятий, а затем и транспортных компаний. Несмотря на многочисленные перемены, желтый все же остался традиционным цветом почты и такси в нескольких европейских государствах. В других странах такси тоже нередко бывают желтыми, но причина тут, по всей вероятности, другая: загрязнение воздуха и туман сильно ухудшают видимость на улицах больших городов, так что без яркого цвета тут не обойтись.

Сегодня, в начале XXI века, в домах и в квартирах желтого не больше, чем на улицах. В оформлении жилища он представлен главным образом небольшими вкраплениями, как освежающая, иногда забавная деталь. Только в детской или иногда на кухне желтый может занимать больше места. Но вывести тут какую-то закономерность невозможно: слишком часто меняются моды и слишком велики различия между социальными слоями, типами жилища, размерами городов, а главное, между странами и регионами. Так, в Северной Европе, в частности в Скандинавии, заметно больше общественных и жилых зданий, автомобилей, мебели и бытовой техники желтого цвета, чем в средиземноморских странах. Интересно было бы изучить географию использования цветов в повседневной жизни, но в нашу эпоху, с усилением европейской интеграции, а тем более глобализации, эта задача с каждым днем представляется все более трудной. Вообще говоря, чем короче дни, чем скуднее естественное освещение, чем холоднее климат, тем больше желтого в повседневной жизни, начиная с официальных зданий и транспортных средств. Желтый, как и некоторые другие яркие цвета (в частности, оранжевый и красный), прибавляет света и оживляет пейзаж. Заметьте, даже электрическое освещение в наши дни порой бывает желтым, как на заре своей истории: кажется, что от него в комнатах и на душе становится теплее.

Эта веселая, бодрящая сторона желтого объясняет, почему его много не только на стадионах, но и на пляжах, на горнолыжных трассах, всюду, где люди отдыхают и проводят досуг. Здесь не действуют строгие офисные правила, яркие цвета не запрещены, а, наоборот, приветствуются. Яркий, насыщенный желтый заменяет здесь бежевый, который, в свою очередь, заменяет желтый в повседневной жизни; этот заменитель, бесспорно, элегантный и изящный, все же порой оказывается пресным и грустным. Вообще возрастание доли бежевого в одежде западноевропейских обществ, начавшееся в 1930‐е годы и продлившееся до конца столетия, убедительно свидетельствует об атмосфере уныния, которая захватила эти общества. А ведь от уныния до упадка, и от упадка до разрушения совсем недалеко…

Современные люди избегают желтого не только в офисах и в профессиональной жизни. То же самое наблюдается и в политике, где негативная репутация желтого долгое время не допускала его активного использования. Как можно избрать себе эмблему, которая будет ассоциироваться с представлением о лжи и предательстве? Действительно с середины XIX века очень немногие политические партии, объединения и движения в Европе отваживались преодолеть это табу. А те, кто все же отважились (например, «желтые профсоюзы» 1900‐х годов), очень себе этим навредили. Однако создается впечатление, что ситуация начинает меняться, и на политической палитре понемногу появляются непривычные цвета. Так, сразу после войны, в Германии, Свободная демократическая партия (Freie Demokratische Partei) сделала своей эмблемой желтый цвет. Начиная с 1970‐х годов, когда свободные демократы вступали в союз то с консервативным ХДС/ХСС, то с социал-демократами (СДПГ), их партию стали называть отнюдь не центристской, а оппортунистской, готовой в любой момент сменить курс, то есть, по мнению некоторых наблюдателей, не заслуживающей доверия, как и ее цвет. Ближе к нашим дням, в Италии, «Движение 5 звезд» (Movimento 5 stelle), которое было основано в 2009 году и отказывается признавать себя политической партией (что было бы сложно сделать, поскольку электорат у него очень неоднородный), тоже выбрало своим эмблематическим цветом желтый. И не столько потому, что он один оставался невостребованным (в Италии, как и везде, никто не хотел связываться с таким одиозным цветом), но главным образом потому, что он «не вписывается в систему». А совсем недавно французское политическое движение, которое называют «желтыми жилетами» и о будущем которого в момент, когда я пишу эти строки (апрель 2019 года), судить еще рано, поступило подобным же образом: желтый цвет, всегда обращающий на себя внимание, а в виде жилета еще и предупреждающий об опасности, стал эмблемой этих «забытых детей Республики», жертв несправедливой социальной и налоговой политики государства.

Итак, желтый цвет, которым столь долго пренебрегали политики, похоже, вновь заявляет о себе. Что это – мертвая зыбь или надвигающийся могучий вал? Пока вопрос остается без ответа. Однако нельзя не отметить, что, по результатам недавних опросов общественного мнения на тему «Ваш любимый цвет?», желтый, как издавна повелось, занял последнее место, причем по всей Западной Европе. Результаты по структуре мало отличаются от тех, что были в конце XIX века. На вопрос «Ваш любимый цвет?» 45–50 % респондентов отвечают: синий, 15–18 % – зеленый, примерно 12 % – красный, 8–10 % – черный, а желтый – менее 5 %; прочие цвета делят оставшиеся крохи между собой. Для историка здесь самое важное то, что результаты опросов практически не изменились с самого момента их появления – то есть с 1880 года.

В дальнейшем социологические опросы стали регулярно проводиться в Европе, а затем, после Первой мировой войны – в США. Особенно частыми эти опросы стали в 1950‐е годы под влиянием маркетинга и рекламы. Однако несмотря на появление новых материалов и новых техник освещения, несмотря на все перемены в обществе и во взглядах, которые произошли в Европе с конца XIX столетия, данные опросов от поколения к поколению почти не меняются. И в 1890‐м, и в 1930‐м, и в 1970‐м, и в 2010‐м с большим отрывом лидирует синий, а желтый плетется в хвосте. Причем результаты оказываются почти идентичными не только в разные десятилетия, но и в разных странах Старого Континента. Ни климат, ни количество солнечных дней в году, ни история, ни религия, ни культурные традиции, ни тем более государственный строй и уровень развития экономики, похоже, ни имеют никакого влияния на предпочтения респондентов.

А что нас ждет в ближайшие десятилетия, когда завершится грандиозный и бурно обсуждаемый процесс глобализации? Останется ли синий цвет любимым цветом европейцев, а нелюбимый желтый – извечной жертвой своей негативной символики, тяжкого наследия прошлого, о котором так хочется забыть? По кое-каким едва заметным признакам можно предположить, что грядут перемены, и не только в политической символике и повседневной жизни, но также в системах ценностей и взглядах. Если бы я был не историк, а представитель творческой профессии – художник, модельер, дизайнер, специалист по рекламе, – я бы непременно воспользовался этим и сделал ставку на желтый. Я поборолся бы за то, чтобы он занял в мире цвета такое же достойное место, какое занимал в Античности, но утратил в Средние века и так и не сумел обрести вновь.

Желтый – цвет будущего?