Глава 28
– Имперский? – только одно слово и смогла пролепетать девушка спустя четыре секунды.
– Вы говорили, ваш отец готов отпустить вас из княжества. Я предлагаю нам вместе сразу сделать наш род максимально независимым.
– Это… рискованно, – ответила она.
– Мне кажется, вы не из робкого десятка, – по-прежнему стоя на одном колене, проговорил я и улыбнулся.
Шесть секунд мы, будто две мраморные скульптуры, неотрывно смотрели друг другу в глаза.
Затем Софья усмехнулась.
– Хватило же вам наглости переиначить под себя щедрое предложение княжеского рода, – в её голосе слышалось восхищение.
– Если бы я покорно принял ваше предложение, я бы не был достоин вас, – спокойно ответил я.
Да, Софья видит во мне равного партнёра, а не подчинённого.
– Прошу вас, встаньте, Аскольд Игоревич, – твёрдо сказала она.
Я молча поднялся на ноги, Софья встала со стула. Мы стояли друг напротив друга и смотрели друг другу в глаза.
Теперь её ход.
Девушка неуверенно потянулась ко мне головой. Не прямо, а чуть по диагонали.
И чмокнула меня в щеку.
– Это значит «да»? – с улыбкой спросил я.
– Это значит «я подумаю», – колко ответила она.
– Что-то я не расслышал ваш ответ. Не повторите? – я повернул голову так, чтобы подставить ей щеку.
Секунду Софья боролась со смущением, но вот её губы вновь потянулись ко мне.
Я быстро повернул голову, подставляя под поцелуй не щеку, а губы.
В глазах Софьи вспыхнуло изумление, когда наши губы соприкоснулись, но…
Я ласково обнял её.
Она робко ответила тем же.
Наш поцелуй продолжился, тёплый и нежный… Так отличающийся от сиюминутной дикой страсти, к которой я привык.
Я чувствовал, что нам обоим не хочется прекращать этот момент. Но воспитание Софьи всё же заставило её осторожно отстраниться от меня спустя минуту.
– Не подумайте ничего плохого, – в сторону проговорила красная как рак, Троекурова, – Просто…
– Я всё понимаю, – ласково ответил я. Пусть она отодвинулась от меня, но мы все ещё держались за руки.
– Я рада, – робко кивнула она. – Может… немного чаю? – девушка кивнула в сторону сервированного стола.
– Да, – проговорил я с улыбкой.
Какая она милая, когда смущается!
Пили чай мы молча. Щёчки Софьи всё ещё предательски алели, а на лице блуждала милая улыбка. То и дело взгляд девушки скользил по новому кольцу на безымянном пальце.
– Вам нравится? – спросил я, когда она в очередной раз украдкой любовалась подарком.
– Очень, – призналась Софья, даже не попытавшись уклонится от ответа. Девушка повернулась ко мне. Хм… да она почти вернула себе привычное самообладание. – Вы говорили, это ваш любимый камень.
– Любимый камень, – кивнул я. – Для любимой девушки.
Софья вздрогнула и вновь покраснела с головы до пят, будто на белую ткань вылили свекольный сок.
– Что… что вы такое говорите? – прошептала она.
– А что я такого говорю? – спокойно переспросил я.
– Такие… странные… вещи!
– Смущающие?
– Смущающие, – поджав губы, кивнула она.
– Я предложил вам стать моей женой, – усмехнулся я. – Чего мне теперь смущаться?
– Но… – выдавила она и замолчала. А затем резко повернувшись ко мне, спросила: – Это правда?
– Да, – пожал я плечами. – Я хочу создать с вами свой род. И хотел бы этого, даже если бы вы не были младшей княжной Выборгской.
Девушка широко распахнула глаза, а затем неловко улыбнулась:
– Вы позвали бы меня замуж, даже если бы я была простолюдинкой?
– Если бы вы принадлежали к непривилегированному сословию, я бы всё равно предложил бы вам вместе создать наш род.
– Это было гораздо сложнее.
– Справились бы, – усмехнулся я.
Софья отвела взгляд. Десять секунд она молчала, а затем тихо проговорила:
– Наш род… Звучит очень здорово. Я… я должна подумать и переговорить с отцом, прежде чем ответить вам.
– Да, я так и понял, – с улыбкой ответил я. – А теперь, может быть, потанцуем?
– И это тоже звучит здорово, – улыбнулась она.
Я снова позвал музыкантов, и когда заиграла музыка, мы закружились в танце. Я чувствовал, как трепетно бьётся сердце моей будущей супруги, слышал её дыхание. Я не сомневался, что она готова сказать мне «да». Но сейчас Софья, скорее всего, размышляет о том, как убедить отца согласиться. Как это сделать с большей выгодой для нашего рода.
К тому же я заставил её ждать свой ответ почти месяц. Царица Лицея будет в своём праве, если захочет отыграться, заставив немного подождать и меня.
Вдоволь натанцевавшись и снова попив чаю, мы начали собираться по домам. Софья вызвала своего Мастера и телохранителей, чтобы они сгрузили в машину вязанные игрушки и букеты. Ни одного подаренного мной цветка девушка не пожелала оставить в ресторане.
А затем на моём «РВМ» мы поехали в московскую усадьбу Троекуровых.
– Спасибо за чудесный вечер, – бросив короткий взгляд на поднятую звуконепроницаемую перегородку, нежно проговорила девушка и привалилась к моему плечу. – Это было восхитительно.
– Пожалуйста, – ответил я, взяв её за руку. – Но дальше нас с вами ждут ещё куда более восхитительные вечера.
– Вы говорите так, будто я уже дала вам своё согласие, – усмехнулась она.
– Чему быть, того не миновать.
Софья отпрянула от меня и заглянула мне в глаза. Какой решительный взгляд!
А затем она тихонько рассмеялась и снова привалилась к моему плечу.
Большую часть пути мы проехали, молча наслаждаясь моментом.
– Уже подъезжаем, – заметил я через полчаса.
– Да… – грустно проговорила Софья.
– Но мы ведь скоро увидимся снова, – бодро сказал я её макушке.
Девушка изогнула шею так, чтобы увидеть моё лицо.
– Да… – прошептала она.
Мы потянулись друг к другу, и вновь наши губы соприкоснулись.
Наш поцелуй прервался, лишь когда машина остановилась.
* * *
В выходные я пребывал в прекрасном расположении духа. А в понедельник с ним же пошёл в школу. Довольный, как объевшийся сметаны кот. Предвкушающий встречу с друзьями и, конечно, со своей будущей женой.
Однако заметив на территории «Алой Мудрости» и на подступах к лицею увеличенное количество охранников, несколько подрастерял свой позитивный настрой. Н-да… Оболенские всё ещё настороже. Гуру не найден, как и тот, кто стоит за нападением.
Но ничего, справятся. А я помогу чем смогу.
Лицеисты поздравляли меня с выздоровлением, друзья, разумеется, поздравляли активнее и душевнее остальных.
Всё шло своим чередом. Обедали, как обычно, большой компанией и за столом обсуждали новости лицея.
– Значит, собралась выдвинуть свою кандидатуру на пост следующего главы учсовета? – невзначай спросил я Ромодановскую.
– Да, – кивнула Юлия. – Софья Антоновна предложила мне попробовать, а я подумала, что такая должность мне вполне по плечу. Придётся оставить клуб… Но я готова.
– А я буду помогать Юле, – заявила Яна Оболенская. – И если мы выиграем, займу место Алисы. Правда, мы с Юлей договорились, что свой клуб я, по мере возможностей, продолжу посещать.
– У меня точно такая же ситуация, – сообщил Арвин и вернулся к поеданию борща.
– Тоже хочешь занять место Алисы? – усмехнулся я.
– Тоже хочу помочь Юле, – отозвался он.
Ещё из нашей компании поддержать Ромодановскую делом вызвались Инна и Влад. Первая, скорее всего, из-за Яны. А второй из-за первой.
Маша же с Васей сообщили, что если потребуется в чём-то их помощь, они помогут. Но вступление в учсовет их не интересует. Для них в приоритете учёба и клубы. Оба и так совмещают занятия в клубах «Инженерной мысли» и программирования.
– Только всерьёз заниматься выборами мы начнём через две недели. На этой неделе все будут заняты подготовкой к приезду вдовствующей императрицы. Я тоже помогаю, – сказала Юля, на пиджаке которой блестел новенький значок учсовета.
Вот такими новостями меня встретил первый учебный день после больничного.
После уроков я заглянул к инженерам, а затем в учсовет. Там вовсю кипела работа – никто не хотел упасть в грязь лицом перед её величеством Елизаветой Александровной, когда в пятницу она посетит лицей.
Так что поворковать с Софьей мне не удалось. Пришлось довольствоваться лишь несколькими тёплыми взглядами.
И вот когда со школьными делами было покончено, я пошёл на парковку «Алой Мудрости» к своему «рабочему» «РВМ». Вадим, по обыкновению, вышел открыть мне дверь. Вид Наставник имел весьма мрачный.
– Выкладывай, – велел я, когда машина тронулась с места. – Что стряслось?
– Чудинов, – выплюнул Вадим. – Вновь «случайно» встретился сегодня с Мари на рынке, я был с ней. Сперва щебетал привычную чушь, а затем позвал Мари в сторонку. Та согласилась, они отошли. Разговора я не слышал. Видел, лишь как она опешила, когда он ей что-то предложил. А затем быстро затараторила, будто извиняясь.
– И? – нахмурился я. – Что именно он предложил, ты узнал?
– Она рассказала, – вздохнул Наставник. – В ресторан, мерзавец, её позвал. Мол, угостить кулинарными шедеврами, от которых он без ума! Тьфу… Козёл.
– Судя по всему, она отказалась.
– Отказалась, – буркнул Вадим, ловко обогнав попутную машину. – Но ведь… Он ведь предложил! И вряд ли остановится после первого отказа. Да и она какая-то задумчивая после всего этого… – мрачно закончил Наставник.
Мне оставалось лишь вздохнуть.
– Едь спокойней, – сухо сказал я после минуты размышлений.
– Да… понял. Простите, господин.
– Насчёт тёти Мари… Действуй, как тебе велит сердце.
– Простите, господин. Если бы я где-то был расторопнее… Вы надеялись, на меня, а я…
– Помолчи, Вадим, – перебил я. – Не смей корить себя. Я ни в коем случае не приказывал тебе охмурить мою тётушку. Так что не думай, что ты подвёл меня или о других подобных глупостях.
– Я… понял. Спасибо, господин. Я не отступлюсь.
Я молча кивнул.
А вечером дома после ужина пригласил тётушку на приватный разговор.
– Ты хочешь что-то обсудить, Аскольд? – удивлённо проговорила она, когда я закрыл за нами дверь в малую гостиную.
– Присаживайся, пожалуйста, – на столике уже стояли чашки с чаем.
– Разговор такой серьёзный? – догадалась тётя Мари. Однако в кресло села.
Я сел напротив, взял чашку, сделал глоток и посмотрел на нее предельно собранно.
– Признаюсь честно, – проговорил я, поставив чашку обратно на стол. – Мне бы не хотелось обсуждать с тобой подобные вещи. Мне бы хотелось держать тебя подальше от политики и серьёзных решений.
– Аскольд, ты меня пугаешь, – она подалась вперёд. – Что случилось?
– Ничего особенного, – я улыбнулся и расслабленно откинулся на спинку кресла. – Просто хотел сказать тебе, что по большей части я против политических браков. И против того, чтобы кто-то ставил крест на своём счастье ради блага других. Я ведь говорил, что в скором времени стану аристократом, верно?
– Да, – удивлённо кивнула она.
– Скажу тебе по очень-очень большому секрету. Восемнадцатого марта, меньше чем через четыре недели, состоится комиссия, по итогам которой с огромной долей вероятности будет принято решение даровать мне личное дворянство.
– Что? Так скоро?! – округлила глаза тётя Мари и, вскочив с кресла, бросилась ко мне. – Это же здорово, Аскольд! Потрясающе! Великолепно!
Тётя так сильно меня обняла, что мне едва альтеру не пришлось использовать, чтобы укреплять тело.
– Спасибо за поздравления, – кашлянув проговорил я, когда она успокоилась. – Но я вот что хочу сказать. Я не собираюсь бросать тебя и братьев на произвол судьбы. И сам не собираюсь останавливаться на достигнутом. Как минимум я создам боярский род. И приложу все усилия, чтобы братья не стояли на месте. После получения статуса аристократа я, чтобы защитить вас в правовом поле, предложу вам стать моими Слугами. Обещаю, что ничего в наших отношениях не изменится. Более того, я хочу создать Глебу и Борису условия для деяний. Чтобы за дела их я по праву мог бы помочь и им стать аристократами. Ты мне веришь, тётя Мари?
– Да, Аскольд, – она энергично закивала. – Конечно.
– Тогда ты можешь оставить благополучие братьев и их социальный рост на меня, – проникновенно проговорил я.
Тётя Мари вновь хлопнула ресничками, а затем отвернулась.
– Почему ты завёл этот разговор? – спросила она в сторону.
– Потому что знаю, что ты готова из кожи вон лезть ради благополучия нас троих. Так было раньше. Мне хочется верить, что я смог показать тебе, что больше не нужно ставить на себе крест.
– Ты… – она снова посмотрела на меня и грустно вздохнула. – Порой мне кажется, что ты не просто повзрослел. Что тебе как минимум лет тридцать пять.
– Так и есть, – хмыкнул я. – Психологический возраст, знаешь ли, может отличаться от реального.
– Психологический возраст… – повторила она и покачала головой. – Ты, правда, так хорошо меня знаешь?
– Ага. Поэтому прошу, не делай того, что лично тебя сделает несчастной.
– Я… – она закусила губы, а затем медленно кивнула. – Ладно. Спасибо, Аскольд, – на глазах тёти появились слёзы.
Я встал с кресла и обнял её. Может быть, сначала она и воспринимала Чудинова, как подружку по интересам, но судя по описанию Вадима, сегодня поняла, что не только кулинария интересует Чудинова.
«Я ему интересна! Ресторан. А вдруг… вдруг он захочет большего? Вдруг… Вдруг и вовсе потом позовёт замуж?»
Сама тётя не из тех, кто таким способом захочет стать аристократкой. Но ради троих «сыновей» может и пойти против самой себя.
Хочется верить, что мне удалось до неё достучаться.
