Глава четырнадцатая

Их прибытие в Александрию было суетным. Солдаты пересекли границу длинным строем и рассредоточились по пустым улицам, однако, когда они подошли к центру города, их отряд замедлился, и последние сто километров заняли на несколько часов больше времени, чем рассчитывал Джесс. Когда же кареты наконец остановились на огромной площади, выложенной отполированными камнями, неподалеку от военной базы, на город уже опустилась ночь и дневное тепло быстро рассеивалось.

Джесс спрыгнул на землю, морщась из-за затекших мышц, и развернулся, чтобы подать руку Халиле. Ей помощь была не нужна, однако она приняла ее, одарив Джесса улыбкой с ямочками на щеках. Это его никак не порадовало. Девушка, которая Джесса интересовала, находилась в другой карете.

Он огляделся по сторонам и двинулся было вперед, но тут его внезапно схватила за плечо Глен.

– Будь осторожен, – сказала она.

– Знаю.

– Я серьезно.

Джесс отдернул плечо и обошел их карету спереди. Остальные были припаркованы поблизости в один ряд. Отряды солдат тоже сходились в строй, однако от Джесса и его друзей строя никто не ожидал… По крайней мере, он пока не видел профессора Вульфа, который мог бы этого потребовать. Поэтому Джесс прошмыгнул между отрядами солдат и, пытаясь держаться подальше от чужих глаз, двинулся между каретами, проверяя их номера… И через три кареты нашел ту самую, в которой, он знал, находится Морган.

Дверца была не заперта, и Джесс замер, когда из кареты вышли трое вооруженных солдат. Через мгновение из нее появилась и Морган.

Она была на себя не похожа, не считая ее шелковистых каштановых волос. Выглядела очень бледной, напряженной и очень, очень утомленной. Одна из стражниц – Ева, вспомнил Джесс, – протянула Морган руку, и Морган приняла помощь. Когда ее ноги коснулись земли, она подняла глаза.

Она его увидела.

Джесс не знал, чего от нее ожидать, не знал, чего ожидать и от себя. Он не подумал о чем-либо помимо того, что испытывал просто физическую потребность ее увидеть. И он даже не подумал, что будет, если она увидит его в ответ.

Девушка, которую он поцеловал в темноте своей палатки, исчезла, а та, которая стояла теперь перед ним, смотрела на него как на незнакомца.

Низенькая стражница – Риюта – тоже увидела Джесса и подошла к нему с задорной живостью, которую он уже видел на ее лице. Однако теперь она не улыбалась. И заговорила деловым тоном:

– Уходите, – сказала она. – Она не хочет вас видеть. Вы делаете все только хуже для нее.

Скорее всего, она была права. Джесс кивнул. Он в последний раз взглянул на Морган – в последний раз в своей жизни, подумал он, – однако она не захотела встречаться с ним взглядом.

Джесс развернулся, чтобы уйти.

Блестящая черная карета быстро приближалась к ним. Необычная карета. Определенно принадлежавшая не солдатам. На ее дверцах были изысканные узоры, и Джесс внезапно вспомнил, что она очень напоминает ту самую, в которую он забирался в десять лет, когда мужчина сожрал на его глазах книгу.

Эта карета везла кого-то очень важного.

Когда черная карета плавно остановилась и выплюнула облако белого дыма, лакей в костюмчике обошел ее и открыл дверь со стороны пассажирского сиденья.

Вышел руководитель Артифекса, а за ним женщина с сияющим золотым кольцом вокруг шеи. Кольцо покрывали символы, сливавшиеся в поразительно элегантный узор.

Не кто иной, как верховный скрыватель.

Джесс слышал, как солдаты вокруг него ахнули от удивления и тут же все вытянулись по струнке. «Но ведь она никогда не покидает Железную башню». Очевидно, это не так. Вот она, идет прямо им навстречу в окружении шести вооруженных солдат. Она была высокой женщиной с бронзовой кожей, резкими чертами лица и темными волосами с проседью, которые ниспадали до самой талии сзади. Она была немолода, может, лет пятидесяти, однако до сих пор выглядела сногсшибательно.

Нет, она шла не к Джессу. К Морган. Джесс просто оказался у нее на пути, и, когда руководитель Артифекса сердито приказал ему отойти, он так и сделал. Хотя не очень далеко. И без особой охоты.

– Не двигайся, – раздался голос за спиной Джесса, и, обернувшись, он увидел профессора Вульфа. На нем была новенькая профессорская мантия. Его волосы ниспадали до плеч, а его лицо было спокойным и ничего не выражало, когда он наблюдал, как идет скрыватель. – Совсем не двигайся. Они убьют тебя, если шелохнешься без разрешения. И не смотри скрывателю прямо в глаза.

Джесс догадался, что Вульф был не рад найти его здесь, но это ничего не меняло. И он просто делал то, что должен был.

Верховный скрыватель остановилась в нескольких шагах от Морган и слегка ей поклонилась.

– Я рада наконец с вами познакомиться, мисс Холт, – сказала она. – Полагаю, ваше путешествие сюда прошло без происшествий.

Ее слова прозвучали абсурдно и чрезвычайно вежливо, учитывая все, что они повидали, – кровь, смерти и боль. Джесс удивился, как Морган удалось не высказать это, однако у нее инстинкты самосохранения были развиты куда лучше, чем у него.

– Дорога была приятной, – сказала она. И слегка подняла подбородок. – Пожалуйста, не ждите, что я стану вас благодарить.

– Благодарить нас за то, что мы уберегли тебя от ужасной участи всю жизнь скрываться и убегать, постоянно остерегаясь опасности? Нет, я не жду от тебя подобного сейчас. Может, позже, когда ты все поймешь. – Лакей в костюме, который провожал их от кареты, теперь вышел вперед, держа в руках красивую золотую коробочку, украшенную традиционным изображением богини Нут с распростертыми крыльями и двумя анхами, по одному в каждой руке. Лакей открыл коробочку и с поклоном протянул ее верховному скрывателю.

На черной бархатной подушечке внутри лежал серебряный ошейник, точно такой же, какой был на верховном скрывателе. Она взяла его обеими руками, и в том месте, где она к нему прикоснулась, появилось мягкое оранжевое свечение. Формулы, ставшие видимыми и реальными. Дар скрывателей. Дар Морган.

Ошейник раскрылся на месте невидимого шва.

Нет! Джесс ясно видел это в глазах Морган, видел, как она содрогнулась всем телом. Однако она не попыталась убежать.

Бежать было некуда. Никто не мог теперь бы ей помочь.

Верховный скрыватель подошла и надела кольцо на шею Морган. Оно блеснуло, ярко и красиво, она изящно махнула рукой, и символы, висевшие в воздухе вокруг серебряного ошейника, закружились, замелькали и слились.

Ошейник защелкнулся с тихим звоном, и Джесс видел, как Морган вздрогнула, точно это было физически больно. Она прикусила губу, чтобы не закричать, и слезы выступили у нее на глазах. Она подняла руки, чтобы прикоснуться к серебряному обручу вокруг своей шеи, и Джесс осознал, что с нее до сих пор не сняли наручники.

Верховный скрыватель увидела это в тот же момент и сердито уставилась на солдат.

– Сними их, – сказала она. – Нет никакой нужды в подобной жестокости.

Ева подошла и открыла замок на железных наручниках. Запястья Морган под ними оказались красными и натертыми. Морган медленно опустила руки по бокам, и было видно, каких усилий ей стоит сморгнуть слезы, собравшиеся в уголках ее глаз, а затем сделать медленный вдох, чтобы успокоиться.

– Отлично, – сказала верховный скрыватель. – Худшее теперь позади. О тебе позаботятся. От твоей будущей работы будет зависеть благополучие Великой библиотеки и всего человечества. Это великая честь.

– Я теперь раб, – сказала Морган.

В ответ верховный скрыватель лишь прикоснулась кончиком пальца к своему ошейнику. Жест выглядел так, будто был привычным для нее.

– Все мы рабы наших обязанностей. Разве не так, профессор Вульф? – Верховный скрыватель внезапно повернулась к нему и Джессу, который стоял рядом, и ее темные глаза показались ему мертвыми, как у трупа. – Вы, как никто другой, должны понимать, сколь глубоко прорастают в нас наши обязанности.

– До кости, – мягко сказал Вульф. Он не шелохнулся, однако напряжение забурлило между ними. «Что-то темное», – подумал Джесс. Опасное. – С вашего разрешения, мои студенты хотели бы попрощаться с Морган.

Только теперь Джесс понял, что остальные собрались вокруг них с Вульфом. Дарио. Халила. Томас. Глен. Джесс никогда не видел их такими тихими или такими мрачными. Они изменились. Изменился и он сам, понял Джесс. Профессор Вульф, кажется, тоже, хотя Джесс начал догадываться, что раньше он просто неверно воспринимал профессора.

– Вероятно, мы обязаны дать им эту возможность. – Верховный скрыватель опустила руки и отошла. Огромная площадь, где отряды солдат выстроились в идеальные ряды рядом со своими каретами, тоже затихла… Вокруг теперь стояла звенящая тишина.

Глен сделала шаг вперед первая и протянула Морган руку. Морган пожала ее.

– Удачи, Морган Холт. Рада была с тобой познакомиться.

– И я с тобой, – сказала Морган. – Спасибо, Глен.

Халила просто обняла ее, прижавшись к ней на секунду, а потом отступила и грустно опустила голову. Дарио поцеловал Морган руку с присущим ему обаянием.

Томас подошел и после неловкой паузы достал из кармана маленькую механическую птичку. Стражники верховного скрывателя напряглись и насторожились, однако она подняла руку, призывая их к спокойствию, Томас завел механизм и положил птичку Морган в руку. Крошечная машинка подпрыгнула, завертелась, чирикнула и запела, и со слезами на глазах Морган прижала ее к своей груди, пока колесико не раскрутилось и птичка вновь не замерла.

Томас понизил голос почти до шепота и произнес:

– Я сделал ее без клетки.

Морган притянула его к себе и поцеловала в щеку.

А потом пришла очередь Джесса.

Он вышел вперед, остановился в двух шагах от Морган и замер, однако затем подошел ближе.

Обнял ее за плечи. На миг она застыла в нерешительности, однако потом расслабилась и, к великому облегчению Джесса, обняла его в ответ – сначала неуверенно, а потом так, словно не хотела его больше никогда отпускать.

Губы Морган оказались очень близко к уху Джесса, и по его телу пробежала дрожь, когда ее дыхание скользнуло по его коже. А потом она произнесла:

– Я никогда тебя не прощу.

У Джесса пересохло во рту, и он сглотнул. Рот оказался полным пыли. Затем он все-таки сумел заставить себя сказать:

– Пожалуйста, найди способ. – Он хотел, чтобы его слова значили все сразу: «Найди способ простить. Найди способ жить дальше. Найди способ сбежать».

«Найди способ вернуться ко мне».

Серебряный обруч вокруг шеи Морган излучал тепло, точно был живым существом. Джесс старался его не задеть, когда поднял руки, смахнул прядь ее шелковистых волос с лица и легко наклонил ее голову назад.

Их губы встретились. Всего на миг. Их поцелуй был сладким, мимолетным и нежным, а потом кто-то схватил Джесса за руку и оттащил назад. По черной тени, которую Джесс видел краем глаза, он понял, что это был профессор Вульф.

– Прекрати, – сказал Вульф ему на ухо и бесцеремонно дернул. – Ты делаешь только хуже.

Вульф был прав, потому что из-за Джесса Морган потеряла свое спокойствие, и слезы потекли по ее щекам до того, как она успела быстро вытереть их рукавом своей туники.

Верховный скрыватель посмотрела на него, затем на Морган, на профессора Вульфа и на всех остальных, а потом произнесла:

– Артифекс, я полагаю, вы разберетесь с… этим. – Она кивнула своим солдатам. – Мы закончили. Помогите нашему новому скрывателю сесть в карету.

Командиры отрядов библиотечных солдат в унисон отдали команды, их голоса разнеслись эхом, отражаясь от камней, устилающих площадь. Верховный скрыватель забралась в карету. Затем там же скрылись Морган и остальные солдаты.

Карета тронулась с места почти что беззвучно, выпуская клубы белого пара, и, когда карета исчезла вдали, Джесс выдохнул, хотя не чувствовал, что задержал дыхание. Темная Железная башня по-прежнему грозно возвышалась вдалеке, а Александрийский серапеум сиял, купаясь в лучах солнца.

Джесс моргнул, когда Халила взяла его за руку, и заметил, что отряды солдат маршируют прочь, в сторону военной части и казарм, которые называли своим домом. Капитан Санти подошел к профессору Вульфу.

А руководитель Артифекса по-прежнему стоял на месте, наблюдая за ними.

– Вот так представление, – сказал он. – Трогательно. Я поражен вашей общей привязанностью к девушке, которую вы едва знаете.

– И правда, забавно, как быстро ты сближаешься с кем-то, когда все вокруг пытаются тебя убить, – сказал Дарио. Это прозвучало грубо и нагло и совсем непохоже на Дарио, который всегда думал о том, какое впечатление о себе создавал. Однако он был зол. Все они сейчас были злы.

Руководитель Артифекса это знал и одарил их широкой, холодной улыбкой.

– Вульф, – сказал он, – из-за вас был уничтожен поезд архивариуса. Архивариус очень… раздражен.

– У него есть еще один поезд, – ответил Вульф. – И он получил, чего хотел, не так ли? Я говорю о книгах, разумеется. Всех тех редких, ценных произведениях, которые мы сохранили для кодекса.

– Военные операции – и правда ваше истинное призвание. Опасное, однако. Так легко потеряться и сгинуть без следа в какой-нибудь миссии. – Улыбка не коснулась глаз руководителя Артифекса. – Я жду вашего отчета о студентах сегодня вечером.

Старик развернулся и пошел прочь, не дожидаясь ответа от Вульфа, который, по всей видимости, и не собирался ничего отвечать.

– Ублюдок, – непринужденно произнес капитан Санти. Теперь он стоял за спиной Вульфа. Он дождался, пока руководитель Артифекса уйдет подальше, чтобы не услышать их. – Все вы, пойдемте-ка. Выпьем, потом вернетесь в дом Птолемея, чтобы хорошенько выспаться ночью.

– Вы считаете, мы сможем уснуть? – вздохнул Томас. – Как мы можем спать, если понятия не имеем, что нас ждет?

– Я избавлю вас от этого, – сказал Вульф. Теперь его голос звучал почти что спокойно, однако все равно Джесс улавливал в тоне профессора нотки напряжения. – Я жду, что вы все придете в читальный зал Александрийского серапеума на рассвете. Свитки с вашими рекомендациями будут уже готовы.

– Но это будет завтра, – сказал капитан Санти. – Сегодня же я жив и свободен от работы и собираюсь выпить лишнего. Крис?

Вульф встретил его взгляд и сказал:

– Не могу позволить тебе напиваться в одиночку.

– Конечно нет, – ответил Санти и точно, как Вульф, загадочно улыбнулся. – Другого ответа я от тебя и не ждал.

Они нашли местечко в громадном комплексе казарм на территории военной части. От этого места было недалеко до парковочной площади для карет. И это оказался интересный опыт.

Джесс раньше даже представить не мог, что под одной крышей можно найти столько пороков. Речь о крепких напитках, разумеется; их Джесс ожидал увидеть. Однако немалая часть зала была отведена для тех, кто курил кальяны, разного рода табак и травку, и запах всего этого заполнял пространство и вводил в странный гипноз. И все же на другой стороне казармы стояли кровати и стулья, а художники набивали татуировки, изображающие разные символы, на голых руках, груди и других частях тела мужчин и женщин, которые, кажется, наслаждались болью или по крайней мере терпели ее, не издавая ни звука.

– Нам тоже надо такое сделать, – сказал Дарио и кивнул в сторону татуировщиков. – Каждому из нас.

– Это запрещено, – ответила ему Халила. – Только если хной.

– И я бы не хотел, чтобы что-то пачкало твою идеальную кожу, цветочек, – сказал Дарио. – Однако насчет остальных…

– Во всем мире нет столько вина, чтобы заставить меня сделать такую же татуировку, как у тебя, Дарио, – заметила Глен и направилась вслед за профессором Вульфом к столикам у бара.

С этого все и началось.

Первым исчез Томас. Джесс даже не заметил, когда тот ушел, просто в один момент поднял глаза и обнаружил, что стул Томаса пустует, в то время как остальные в очередной раз наполняют свои бокалы. Джесс воспользовался моментом, чтобы тоже сбежать с торжества домой.

Добравшись до своей комнаты в доме Птолемея, Джесс почувствовал себя так, словно прошел сквозь время и вернулся в какую-то другую жизнь. Оказался в мире какого-то другого Джесса Брайтвелла, хотя, если подумать, его не было в Александрии не так уж и долго. Он включил свет и моргнул в растерянности, потому что все вещи вокруг показались знакомыми и странными одновременно, точно все едва заметно изменилось или он изменился.

В комнате пахло пылью. Что неудивительно. Джесс проверил окно и обнаружил, что, несмотря на то что оно было закрыто, красноватая александрийская пыль собралась по краю бежевой подушки. Вероятно, во время их отсутствия в городе бушевала песчаная буря. Джесс стряхнул пыль с кровати, скинул свои ботинки и улегся на спину на ерзающий матрас. Когда Джесс закрыл глаза, ему показалось, он может оказаться где угодно. Снова в том поезде, в другой кровати. Вместе с…

«Не надо об этом думать, идиот». Он снова открыл глаза. Перед глазами все немного кружилось. Джесс выпил как минимум один лишний бокал перед тем, как сдался и позволил Дарио одержать верх.

Джесс только-только начал снова расслабляться, когда услышал слабый, загадочный стук, исходящий откуда-то снизу. «Томас. Томас и его чертова машина». Не то чтобы Джесс не восхищался изобретением друга, просто не в этот момент. Не тогда, когда ему ничего не хотелось так сильно, как поспать.

Ритмичные, приглушенные звуки начинали сводить с ума.

Джесс заставил себя подняться с кровати и снова натянул ботинки; те показались влажными и неприятными, однако он не мог спускаться по лестнице босиком. Александрия была не пустыней, но обитателей пустыни забиралось в город достаточно, так что ходить босиком не стоило. Скорпионы, пауки, змеи… даже в полупьяном состоянии Джесс не находил подобную участь привлекательной.

Кроме того, наверняка там на полу будут металлические крошки или обломки, если Томас опять принялся за работу.

И правда, когда Джесс спустился по лестнице и зашел в плохо освещенную комнатушку, которая когда-то служила кладовой, он наступил на что-то твердое, что вонзилось в подошву. Покореженный кусок металла. По всему полу было разбросано много таких кусков разного размера и формы. Джесс пнул мусор в сторону и увидел фигуру Томаса, мелькающую за занавесом.

– Хватить стучать молотком, – сказал Джесс. – У меня голова болит из-за тебя.

– Джесс? – Томас отогнул выцветшую бледно-зеленую шторку и помахал ему. – Я почти закончил.

– Закончил что?

– Закончил то, о чем тебе рассказывал. Приспособление.

– О, секретный проект, – вспомнил Джесс. У него уже начинала болеть голова, и теперь он чувствовал себя еще более уставшим, чем прежде. – Не сейчас, Томас.

– Ты можешь поспать в любое время. Иди сюда. Я хочу показать ее завтра профессору.

– Томас…

Его друг не дал Джессу даже шанса отказаться, когда своей огромной рукой схватил его за плечо и поволок вперед. Джессу оставалось разве что начать драку, но на это у него не было сил.

– Ладно, – вздохнул Джесс. – Я взгляну.

Прибор, что стоял перед ним, совсем не выглядел как машина. Не был похож ни на новомодную игрушку, ни на птичку, которую Томас сделал для Морган.

Нет, это было огромное и хитроумное устройство индустриального назначения. Совсем не красивое.

– Ты видел схему, – сказал Томас. Он говорил с невероятным воодушевлением, и Джесс попытался поддержать Томаса, когда тот оттолкнул его и начал указывать на разные детали. – Вот тут пластина, на которую помещаются отдельные металлические буквы, которые образуют строчки, видишь? Видишь, как они примыкают друг к другу, с интервалами между словами? А потом ты опускаешь каждую строчку, снизу вверх, чтобы получилась страница в отраженном виде. Это вот… – Он указал на большую бутыль, доверху наполненную чернилами, которая напоминала пузырек из отдела медицины. – Чернила. Мне потребовалось несколько недель, чтобы вычислить идеальную формулу чернил, которые будут хорошо держаться на странице и высыхать, не размазываясь… Вот давай я тебе покажу.

Джесс сделал шаг назад, наблюдая, как Томас кладет большой белый лист бумаги на верхушку своего приспособления и нажимает на пуск. Чернила потекли длинной, ровной линией вдоль букв внизу, а потом вся машина, вместе с бумагой, дернулась вниз. На мгновение Джесс испугался, что она просто сломалась, однако потом верхняя часть снова приподнялась, а белый лист остался на месте.

Томас выключил агрегат, наклонился и вытащил лист бумаги. Молча передал его Джессу.

На бумаге красовались аккуратные строчки страницы из книги «Аргонавтика». Из книги, написанной Аполлонием Родосским более двух тысяч лет назад.

– Но ведь… – Джесс моргнул, с трудом собираясь с мыслями. Все-таки он слишком много выпил. И мало спал. – Зачем ты это сделал? Эта книга ведь доступна в кодексе. Любой может ее прочесть.

– Не в этом смысл, – сказал Томас. – Ты можешь напечатать любую страницу, какую пожелаешь. Ты можешь создать книгу из печатных страниц и оставить ее себе. Лично! Не нужно будет копировать от руки или заниматься контрабандой!

Джесс отдал страницу обратно Томасу. Резкий, металлический запах чернил неприятно бил в нос, однако было что-то еще. У Джесса в голове начала формироваться какая-то великая идея, и ему она не нравилась, совсем. Он попытался озвучить ее непринужденным тоном:

– Получается, ты хочешь отнять дело у моей семьи? Я думал, что мы друзья.

– Подумай, что может сделать с этим Библиотека, – сказал Томас. Он пропустил слова Джесса мимо ушей, будучи слишком увлеченным своей идеей. – Это будет дополнением к кодексу, и люди во всем мире смогут иметь собственные экземпляры книг у себя дома. Копии любых редких и уникальных книг, бесчисленное количество копий! Без риска получить штраф или оказаться в тюрьме за владение ими. Сколько может заработать на этом Библиотека, продавая печатные книги. Библиотека стала собирать оригинальные книги, чтобы сохранить традиции, но теперь для этого не будет нужды. Мы можем печатать копии. Это просто… репродукции, ничего больше. Дешевые. Легкие в создании!

– Опасные, – сказал Джесс. Его мозг до сих пор с трудом обрабатывал мысли, однако он чувствовал медленно наполняющий его страх. – Томас, эти книги займут место бланков. Они уничтожат всю систему.

Томас отмахнулся от слов Джесса.

– Систему давно пора менять, мы все это знаем. Это же куда лучше. Куда проще приспособиться под нужды каждого, и разве они не беспокоятся об отсутствии достаточного числа способных скрывателей? И поджигатели будут довольны – чего там они хотят? Книг, которые могут иметь в своем распоряжении. Они хотят, чтобы Библиотека не следила за тем, что каждый читает. Хотят свободы. Вот их свобода, в этих самых чернилах. В этих самых страницах. – Он сделал паузу, а потом добавил: – Это поможет освободить Морган.

Он был прав. Томас был абсолютно прав насчет этого, и это-то и казалось пугающим. Джесс даже не мог подобрать слов, чтобы описать, что все это будет означать, и поэтому он просто посмотрел на Томаса и покачал головой. Он знал, что выглядит так, будто ничего не понимает, однако он прекрасно все понимал. В этом-то как раз и заключалась проблема.

– Ты только что сам сказал, что это будет подарком для поджигателей, Томас. Для еретиков! Подумай об этом!

– Нет, нет, нет, я совсем не это имел в виду. Я имел в виду, что это изобретение их усмирит. Остановит их, чтобы они больше не…

– Хранители Библиотеки не разделят твою точку зрения, – сказал Джесс. – Они увидят в этом лишь угрозу.

– Но… – Теперь Томас выглядел потерянным и очень разочарованным, отчего Джесс почувствовал себя виноватым. Однако этого было недостаточно, чтобы он изменил свое решение. – Но я уверен, что, если изобретение будет принадлежать только Библиотеке, оно может стать величайшим преимуществом. Разве ты так не думаешь?

– Я думаю, что твое изобретение гениальное. Я думаю, что ты гений. Однако нечто подобное, нечто настолько простое и в то же самое время великое – такое невозможно контролировать. Достаточно искры, чтобы в следующий миг все оказалось в огне. – Джесс взглянул на страницу в руках Томаса. Чернила уже высохли, и Джесс видел прекрасную страницу. Томас был совершенно прав: это все изменит. Навсегда. Точно так же, как идеи и обещания Великой библиотеки когда-то изменили мир – когда было обещано собирать и защищать знания человечества, сохранять их и беречь от уничтожения во время войн, преследований и всякого рода немыслимой, бездумной жестокости.

Джесс почувствовал, что у него слабеют колени при мысли о том, как же все просто. О том, сколько же открывается здесь возможностей.

А еще Джессом овладел страх.

– Кому еще ты это показывал? – спросил он. Томас растерянно моргнул. – Кому-нибудь из нашего класса?

– Нет. Я люблю завершить начатое, прежде чем демонстрировать это. Ты первый.

– А схемы и чертежи?

– Я составлял их в своем личном журнале.

«Боже мой».

Испуг Джесса, вероятно, отразился на его лице, потому что Томас внезапно и резко замер, протрезвев.

– Ты думаешь, это опасно.

– Я не уверен, – признался Джесс. – Но да. Очень опасно. – И был только один человек, которому, Джессу казалось, он может сейчас доверять. – Мне нужно спросить у профессора Вульфа. – Он посмотрел, как Томас опустился на стул, стоящий рядом с машиной, держа листок бумаги обеими руками. Его тело ослабло. Он выглядел проигравшим.

– Я думал… – Томас медленно сделал глубокий вдох, а затем выдох. Его плечи опустились еще ниже. – Я правда думал, это поможет вернуть тебе Морган.

Как же это похоже на Томаса, на его благородные цели. Джессу хотелось его потрясти и обнять одновременно, и от этого у него сдавило сердце, потому что это был самый великодушный поступок, который кто-либо – даже члены его семьи – когда-либо совершал ради него.

– Томас, тебе не следовало этого делать, и уж точно не ради меня. Давай я поговорю с профессором Вульфом, – сказал он. – Ничего никому не рассказывай. Ты можешь закрыть эту комнату? Спрятать все это?

– Я… Да. Но тебе придется мне помочь.

Агрегат оказался ужасно тяжелым, однако Томас собрал его на колесах. Тяжеленная старая дверь на другом конце комнатки вела в узкую, заброшенную кладовку, где когда-то хранили еду. Холодный погреб. Толкая автомат вдвоем, они сумели провести его через узкую дверь. Он едва туда входил. Снаружи был засов, но не было замка. Томас обшарил все полки вокруг и нашел старый, ржавый замок, который, однако, все еще работал. По крайней мере, он помог им создать иллюзию того, что помещение давно заброшено.

Когда дело было сделано, они оба оказались покрыты пятнами и кляксами чернил, и пот тек ручьем по их спинам. Джесс устал уже давно, а теперь у него кружилась голова от изнеможения, страх и физическая работа вывели алкоголь из его крови, не оставив от того и следа. Его подташнивало, он нервничал и чувствовал себя полным энергии, которая, как он знал, не скоро иссякнет.

Напечатанная страница «Аргонавтики» оставалась у Томаса в кармане. Джесс указал на нее.

– Сожги ее, а потом иди спать, – сказала он. – Я вернусь до рассвета.

– Ты не хочешь, чтобы я пошел с тобой?

– Нет, – отказался Джесс. – Завтра нас ждет распределение на работу. Хоть кому-то из нас надо выспаться.

– Ты хороший человек, – сказал Томас и хлопнул Джесса по плечу с такой силой, что, вероятнее всего, там образовался синяк. – И хороший друг. Спасибо тебе.

– Меня пока не за что благодарить. Вульф прикажет тебе уничтожить эту штуковину, вплоть до каждого болтика.

– Или же он покажет ее руководителю Артифекса, и весь мир переменится к лучшему. Ты порой слишком циничен.

Быть может, это правда. Быть может, из-за того, что Джесс вырос в семье, которая занималась контрабандой, он не умел теперь видеть прекрасное в мире, и страх постоянно витал у него над головой, точно тень от тучи.

«Лучше уж быть живым циником, чем мертвым оптимистом, – подумал Джесс. Нечто подобное мог бы сказать его отец, если бы его отца занимали подобные философские размышления. – И теперь я превращаюсь в своего отца. Что за чудесный день».