Глава 50. Обрывок дневника
«За месяц до переселения из Нью-Йорка на Северо-Восток, в Белый Округ, мы шли с ним по берегу океана, было прохладно, с дощатого настила перешли на песок и шли по желтой вылизанной глади у кромки прозрачных волн. Он был уже седой, лысый, с длинной белой бородой, высокий и тощий: не то старый саксофонист, не то профессор на пенсии, но в любом случае чудак.
– Это было в президентство Трампа, – говорил он. – Зима то ли восемнадцатого, то ли девятнадцатого года. А мэром у нас был социалист, в общем даже коммуно-фашист, де Билл Глезиос… или Клаузио. И вот тогда в Нью-Йорке приняли два закона, которые и переломили спину верблюда, слона и осла.
Во-первых, они приняли закон, что при переписи населения нельзя спрашивать гражданство. Это означало, что граница между гражданством и не-гражданством стерта и уничтожена. Любой, кто оказался на территории США любым незаконным образом, хоть криминальным, преступным, каким угодно, учитывается в населении штата Нью-Йорк так же, как гражданин. Получает водительское удостоверение и живет.
Из этого следует, что он мог голосовать на выборах. Разумеется, все они голосовали за тех, кто обещал им безнаказанность, свободу, деньги и все права плюс бесплатные льготы. За демократов они голосовали. Что и требовалось.
Ну, а дальше все как всегда: налоговая нагрузка на работающих увеличивалась, чтобы содержать нелегалов и бездельников. И бизнес попер из Нью-Йорка, и работяги стали съезжать. Меньше работающих – больше налогов на них, чтоб содержать прочих. Цепная реакция: наконец Большое Яблоко стало состоять из одних червей.
А второй закон, тогда же – о запрете конверсионной терапии гомосексуалистов. То есть: в школах в обязательном порядке учили детей тому, что не надо бояться своей однополой ориентации, это нормально, прислушайтесь к своему внутреннему голосу, ищите свою истинную идентичность. Геи и лесбиянки всех мастей были фигуры гордости и моды. Гомосексуализм – это подавалось модно, престижно, стильно, современно. И если гетеросексуал, подросток, а хоть и взрослый человек, задумывался о смене ориентации – ему помогали морально и интеллектуально, его поддерживали и ему объясняли. Но если ориентированный гомосексуально задумывался о смене ориентации на гетеро – помогать ему было запрещено законом. Ворота в одну сторону: в геи – добро пожаловать, в натуралы – запрещено законом.
Ветерок с Атлантики отдувал его белую бороду гнома – длинную и тонкую, трепля волоски на конце. Он повернулся к ветру спиной, достал из кармана рыжего пиджака жестяную коробочку, вынул и вставил в рот сигарету и прикрыл ладонями огонек зажигалки.
– «Мальборо», – сказал он. – Да здравствует коммунистическая Куба. Спасибо за то, что они нас травят. И контрабандистам их спасибо.
– Вас посадят, – сказал я, оглядываясь.
– Всех не перевешаешь, – сказал он и выпустил дым. – Кто меня посадит? У кого я, по-твоему, покупаю сигареты? У полицейского. Он ими приторговывает. На зарплату не проживешь.
Я был юн тогда, и я был чертовски умен и образован. Я все знал и все понимал. Когда я стал старше, я уже никогда не был таким умным и образованным. А тогда я два месяца отходил на лекции и семинары в Колумбийский университет, социологией я интересовался, еще социальной психологией и историей; и через два месяца понял, что здесь уроды преподают идиотам. Все их «гуманитарные и общественные науки» сводились к тому, что все равны, любое неравенство – плод социальной несправедливости, поэтому все сводится к тому, чтобы ее искоренить и установить справедливость. То есть отнять у сильных, умных и работящих и разделить между глупыми, ленивыми и слабыми. Потому что те не виноваты, что такими родились или стали. Поэтому их везде надо продвигать вперед. Чтобы на всех высоких должностях их было побольше.
Я был наглым и веселым тогда, девятнадцать лет мне было. И я спросил у профессора, который вел наш семинар по социальной справедливости:
«Должны ли мы включать женщин, представителей меньшинств и людей с ограниченными возможностями в команду «Нью-Йорк Никс», а также чтобы там были пропорционально представлены белые и люди всех ростов?»
Там был потом большой гвалт: и насчет уродин на конкурсах красоты, и дебилов на Нобелевскую премию, и людей без слуха играть на скрипке… ну, в общем, при желании вы все это узнаете в другом месте. Короче, я гордился собой, и допрашивал старого Грэма Лоуэлла с чувством превосходства. Фиг ли эти два мелких закончика могли изменить, спросил я?
А он сказал:
– Сынок, – сказал он. – Дело не в закончиках. Вот когда у человека появляется легкая сыпь – это фигня, аллергия, съел чего не того, или ткань синтетическая натерла, или перенервничал – и пожалуйста: нервная экзема. Но когда тебя перед этим несколько дней трясло и лихорадило, и температура, – опытный врач увидит: это Variola vera, милый мой, черная оспа.
Так и законы, запрещающие коррекцию гомосексуализма – она бессмысленна, если это врожденное, обусловленное генетически, но это один процент. А если это результат воспитания, совращения в подростковом и юношеском возрасте, если внушили и соблазнили – тогда такая терапия очень даже эффективна. А старые гомосексуалисты обожают совращать юных мальчиков.
Я ответил ему очевидное, не понимая, что он все знает лучше меня:
– Отчетливый курс на рост числа гомосексуалистов и нелегалов – это направленность на рост меньшинств, которые поддерживают социалистов и чувствуют себя притесненными в нашей цивилизации. А цель социалистов была – и они это не скрывали – разрушить наше государство и на его обломках создать новое общество: справедливое, свободное и счастливое.
Сегодня мы уже можем судить о результатах!.. С людьми, неполноценными умственно, физически, репродуктивно…
Гомосексуализм РЕПРОДУКТИВНО НЕПОЛНОЦЕНЕН! Если бесплодие гетеросексуала носит физиологические, иногда даже анатомические причины – то бесплодие гомосексуалиста носит причины психоневрологические. Бесплодие гетеросексуала лечат. Бесплодие гомосексуалиста лечить запрещено.
Можно ли бесплодие вследствие психоневрологической организации человека считать нормой? Является ли бесплодие нормой?
А когда человек хочет иметь ребенка – но не хочет совершать акт с лицом противоположного пола, а только своего? Психоневрологический разрыв между желанной репродуктивной функцией – и нежеланным механизмом ее реализации – это норма?
С социальной и демографической точек зрения гомосексуализм – это генетический паразитизм. Их производят на свет нормальные люди – но они не производят никого. Это выморочные особи.
На лице профессора появилось выражение, с каким ребенок давит подошвой червяка.
– Не сажать же голубых на кол, – сказал я.
– Одного посадишь – тысячу спасешь, – сказал он, выкинул окурок и втер в песок каблуком. – Шучу, шучу. Я лишь о том, что когда извращение правит бал, когда извращение подвергает надругательству норму, когда невинность в лапах у порока, а сила покорна слабости… Слушай, ты можешь почитать мне Шекспира?
– Прямо сейчас? – растерялся я.
А синяя океанская даль становилась серой, волны выше набегали на берег, ветер уже стриг с них белые барашки, ощутилась прохлада.
– А другого времени не будет, – сказал он.
Это прозвучало очень романтично, такая геройская сага, такая элегия: старец и юноша на океанском берегу, в канун катастрофы. Но катастрофа никогда не выглядит так, как в кино. Мир рушится слишком медленно, а ты в нем живешь слишком суетно и вечно чем-то озабочен: поесть, согреться, выпить, укрыться от ветра, трахнуться вечером, купить новую куртку в этом месяце, и прочие бесчисленные подробности.
В любой мировой катастрофе человек как-то обустраивается в своем личном коконе, который всегда есть и без которого невозможно: и в этом коконе его человеческие заботы первичны и значимы. Мы хотим радоваться. Мы надеемся, что пронесет. В жизни всегда есть место счастью!
И вдруг твой личный кокон оказывается в другом мире, где ты подчинишься всему – или тебе хана…»
