До победного конца?

Очевидно, что такая противоречивость самой ситуации инвективы приводит к тому, что на протяжении неопределённо долгого времени общество будет ожесточённо бороться с инвективизацией речи, с одной стороны, справедливо усматривая в инвективе серьёзную опасность своему благополучию, а с другой – подсознательно ощущая, что вовсе без инвектив оно тоже не может нормально функционировать.

Борьба с инвективным словоупотреблением необходима и желательна, и общепринятые формы этой борьбы – общественное осуждение, кампании против сквернословия в прессе, цензурные ограничения, соблюдение соответствующих законодательных актов – оказывают определённый сдерживающий эффект. Вместе с тем из сказанного выше вытекает, что такая борьба принципиально не может закончиться полной победой, отчего не имеет смысла ставить перед собой такую цель.

Однако означает ли сказанное, что инвективное общение всегда будет иметь точно такой же вид, что сейчас? Существует ли какая-либо более безопасная альтернатива как средство превращения агрессии во что-либо более приемлемое?

Увы, ответ может быть только отрицательным. В любой национальной культуре людям необходимо выразить отрицательные эмоции. А как их выразить, решает каждая культура сама, и сама она выбирает для этого средства. Главное, чтобы эти средства выразили желаемую эмоцию.

Ниже ещё будет показано, как сильно культуры могут в этом плане различаться, но его суть всё равно будет одна и та же. И если, условно говоря, какая-нибудь культура вместо того, что в переводе соответствует русскому мату, предпочтёт какое-нибудь «Серый волк!», то восприниматься этот «волк» будет точно так же, как мат в русской культуре: грубо, вульгарно, нецензурно. А что русскому это ругательство покажется смешным и очень слабым, носителю данной культуры абсолютно безразлично. И считать его более вежливым, чем русского, просто глупо.