Устно и письменно

Не стоит забывать и о принципиальной разнице между устной и письменной речью. Прежде всего по самой своей природе инвектива носит устный характер. До сих пор ряд вульгарных слов даже не имеет чёткого правила написания («говно» и «гавно», «ссать» и «сцать», «ебти» и «ети», «пёрнуть» и «пёрднуть», «ебит твою мать!» и «еби твою мать!» и др.). Появление вульгарной инвективы в письменном виде резко меняет её статус: из вырывающегося от души восклицания она превращается в нечто гораздо более долговременное, допускающее возможность остановиться, обдумать оскорбление, возможность своей реакции и так далее. Кроме того, здесь всегда присутствует ощущение нарушения табу не только автором, но и цензором, редактором и так далее, то есть вызов общественной морали звучит более резко, как бы от лица целой группы людей, вдобавок облечённых властью разрешать и запрещать.

Но это ещё не всё. Если устная речь неотъемлема от человека как биологического вида, то речь письменная очень молода и с самого начала носила священный характер, тогда будучи доступной только жрецам и писцам. Собственно, и в настоящее время эта её особенность полностью не изжита, ибо, с одной стороны, огромная часть населения земного шара полностью или функционально неграмотна, а с другой стороны – даже читающая часть населения – далеко не обязательно пишущая. Письменное слово и сегодня – нечто гораздо более значимое, чем слово устное, отчего и нарушение письменного запрета воспринимается намного острее. «Слово не воробей: вылетит, не поймаешь» – это сказано именно об устном слове. «Поймать» же письменное слово нетрудно, а отсюда и возможность судебного и иного преследования.