Есть множество причин, по которым Промышленная революция началась в Британии. Там было мало дерева, а следовательно, древесного угля, поэтому цены на него росли, и это поощряло использование по возможности в качестве топлива каменного угля. Экономика рабочей силы в Британии отдавала предпочтение станкам, а не ремесленникам, чей труд обходился дорого, поскольку машины, хотя и требовали первоначального капитала, были производительнее, а для их обслуживания требовалось меньше рабочих. К тому же Британская империя ввозила из Америки, а затем и из Индии дешевый хлопок, что поощряло всевозможные инновации, позволявшие быстрее производить текстиль из волокон. Получается, что хотя в Британии внедряли станки, которые приходили на смену ручному труду, сырье, которое двигало весь этот процесс, например хлопок, было получено рабским трудом на заокеанских полях.

Но еще Британия вытащила геологический счастливый билет в виде гор, где залегал легкодоступный высококачественный каменный уголь, который только и ждал, когда его добудут и он станет буквально топливом для индустриализации. К сороковым годам XIX века британские угольные копи давали столько энергии, что если бы вместо каменного был древесный уголь, потребовалось бы сжигать 60 тысяч квадратных километров лесов, треть всей территории страны, причем ежегодно.

Промышленная революция распространилась из своей колыбели вместе с инструментами, приемами и технологией интенсивной добычи угля и массового производства железа и стали, когда все это переняли в материковой Европе. Здесь через север Франции и Бельгию до Рурской долины в Германии тянется тот же каменноугольный пласт, который питал британскую промышленность. Этой области предстояло стать промышленным сердцем Европы – угольный полумесяц сыграл такую же важную роль в современной истории, как и Плодородный полумесяц в древности. В Северной Америке переход на каменный уголь случился значительно позднее – плотность населения колоний вдоль Восточного побережья была гораздо меньше, а их жители имели доступ к безбрежным лесным массивам, поэтому не испытывали недостатка в древесном угле, и американская промышленность начала массированно переходить с древесного угля на каменный только к середине XIX века. Тем не менее к девяностым годам XIX века США вытеснили Британию с первого места в мире по производству железа и стали. Особенно удачно был расположен Питсбург – поблизости были и железная руда, и известняк для флюса, и обильные залежи угля в Аппалачских горах, – и это геологическое совпадение легло в основу баснословных богатств величайших капиталистов современности, в числе которых, например, Эндрю Карнеги.

Карта выборов в Великобритании в 2017 году (слева), темным выделены избирательные округа, поддерживающие лейбористов); и карта угольных залежей каменноугольного периода (справа)

Изображение создано автором этой книги в программе Mathematica 11.0 на основании данных Парламента Великобритании о всеобщих выборах 2017 года (https://commonslibrary.parliament.uk/research-briefings/cbp-7979/) и данных об угольных копях Northern Mine Research Society (www.nmrs.org.uk/mines-map/coal-mining-in-the-british-isles/); проделать повторное проецирование карты помог Ахмед Фази.

Сегодня почти все угольные копи, питавшие Промышленную революцию в Британии, закрыты, поскольку оставшиеся залежи все менее доступны, импортный уголь обходится дешевле и к тому же ведутся поиски других источников энергии, возобновляемых и не таких вредных для окружающей среды. Осталось несколько месторождений, где уголь добывают открытым способом, однако последняя глубокая угольная шахта в Великобритании – Келлингли в Йоркшире – закрылась в 2015 году. Однако, как ни поразительно, распределение угольных пластов, которым 320 миллионов лет, по территории Великобритании до сих пор влияет на политическую карту страны.

Лейбористская партия была основана в 1900 году из проф-союзного движения, у которого были особенно тесные связи с британскими шахтерами. И хотя за последнюю сотню лет она очень изменилась – сначала была маргинальной партией в тени либералов, потом, после Второй мировой войны, одержала сокрушительную победу на выборах в масштабах страны, затем была преобразована в партию «новых лейбористов» при Тони Блэре – глубокая связь между каменным углем и политикой сохраняется через поколения. Возьмем хотя бы результаты последних всеобщих выборов в 2017 году. Казалось бы, карта выборов просто показывает, что густонаселенные многокультурные города вроде Лондона склонялись к лейбористам, а малонаселенные сельские избирательные округа с большой площадью в подавляющем большинстве случаев проголосовали за консерваторов. В итоге получился «подвешенный» парламент: лейбористы получили 262 места в парламенте, а консерваторы 318, и перевеса не хватило для создания правительства большинства.

Но давайте взглянем на распределение голосов за лейбористов по стране. На рисунке видно, как расположены угольные копи Британии, и между политической и географической картой налицо тесная корреляция. Обширные угольные залежи в Камберленде, Нортумберленде и Дареме (Большое Северное угольное месторождение), в Ланкашире, Йоркшире, Стаффордшире, Северном и Южном Уэльсе идеально накладываются на лейбористские избирательные округа. Эта корреляция была даже сильнее в 2015 году, когда сокрушительное поражение лейбористов оттеснило их в глубь страны; подобная закономерность прослеживалась и в предыдущие десятилетия. Области, где сильна поддержка главной левой политической партии в Великобритании, практически точно совпадают с регионами каменноугольных залежей. Видимо, древняя геология глубоко под землей и сегодня отражается на повседневной жизни человечества.

Уголь остается важнейшим ингредиентом мирового энергетического коктейля, в основном благодаря участию в производстве электроэнергии, стали и бетона, однако в наши дни каменноугольную политику во многом вытеснила политика другого ископаемого топлива. Сегодня нефть – один из ценнейших товаров на мировом рынке и главный источник энергии для человечества, дающий треть всей энергии, потребляемой глобальной цивилизацией. Геополитическая напряженность, возникающая вокруг ее производства и транспортировки, десятилетиями определяла международные отношения и, как мы видели в главе 4, стала главной причиной интереса (и соответствующих интервенций) Запада к Персидскому заливу и морским проходам по всему земному шару, где вынуждены протискиваться нефтеналивные супертанкеры.