Коп похож на пастуха. Почти в точности такие слова использовал шериф, а теперь и офицер проводит ту же аналогию. Это могло быть и совпадением, но вот только Маркус не верил в совпадения. С его точки зрения, их вообще не существовало. У всего происходящего есть причина. Все взаимосвязано, пусть даже эта взаимосвязь и причина находятся за пределами человеческого понимания.

Он быстро осмотрелся и приметил каждую деталь патрульной машины. Задние сиденья не походили на обычные сиденья автомобиля. Они были пластмассовые, чтобы офицер мог быстро очистить их от любого оставленного ему сюрприза. Порой рвота или моча, как и любые другие выделения человеческого организма, обнаруживались на заднем сиденье полицейской машины. К тому же в пластиковых сиденьях не было щелей, куда подозреваемый мог бы спрятать обличающие его улики.

Металлическая решетка и оргстекло толщиной в четверть дюйма образовывали барьер между передними и задними сиденьями. Маркус тайком проверил каркас барьера в поисках какого-нибудь отверстия, но ничего не обнаружил. По крайней мере такого, каким он смог бы воспользоваться. По периметру запененного каркаса попадались места, где пена износилась, потрескалась или вовсе отсутствовала. Несколько винтов немного выступали наружу, но у него не было ни времени, ни инструмента, чтобы полностью их отвинтить.

Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы оценить свои возможности и составить план. Нравилось ему это или нет, но он находился в своей стихии. При других обстоятельствах из него мог бы получиться очень ловкий преступник.

Теперь у него был план, а также решимость и возможность его осуществить, но от этого он не чувствовал себя лучше. План? Могло ли то, что он наметил, считаться планом? Он напоминал себе футбольного тренера, чья стратегия состояла лишь в том, чтобы забить больше голов, чем команда соперников. Его плану не хватало стратегических нюансов, из которых должен состоять настоящий план, но это был единственный вариант, казавшийся ему осуществимым. Если бы он обдумывал его дольше, не ислючено, что он отказался бы от попытки привести его в исполнение. Следуя этому плану, он подвергался реальному риску быть убитым, но гораздо более реальной была вероятность быть убитым, бездействуя и выжидая.

Больше ни о чем не думай. Действуй. Соберись с силами. Импровизируй. Выйди из схватки победителем.

Офицер сковал ему руки за спиной, но не пристегнул его ремнем безопасности, что сейчас было очень важно. Маркус подтянул руки под себя, а ноги поднял высоко и согнул в коленях, давая возможность скованным рукам проскользнуть вперед. Все это время он следил за человеком на переднем сиденье, чтобы убедиться, что он не заметил его маневра. Затем он вдохнул полной грудью, набираясь решимости, развернулся и ударил обеими ногами в боковое стекло позади водителя. Он знал, что, хотя перегородка между передними и задними сиденьями состояла из оргстекла толщиной в четверть дюйма, боковые стекла в патрульных автомобилях чаще всего были такими же, как в любой гражданской легковой машине. Он продолжал бить подошвами ботинок под предостерегающие крики офицера до тех пор, пока стекло не раскололось и мелкие осколки не посыпались наружу. Затем он как можно дальше высунулся из машины и обрушил скованные руки на стекло водителя.

Офицер опустил стекло, достал пистолет и крикнул, чтобы Маркус вернулся на свое место. Для пущего эффекта он произвел предупредительный выстрел.

Это, а также обрушившиеся на него потоки воздуха и мелькавший на бешеной скорости внизу асфальт заставили Маркуса задуматься, на что он рассчитывал, когда решился разбить стекло и свеситься наружу из мчавшегося на полном ходу автомобиля.

Еще одна пуля улетела куда-то во тьму. Маркус придвинулся вперед, схватил полицейского за кисть руки, и третья пуля тоже отправилась в черноту ночи. Маркус вложил в рывок всю свою силу, и ему удалось частично вытянуть офицера наружу. Пистолет упал на дорожное покрытие.

Подобное развитие событий было даже более удачным, чем рассчитывал Маркус, и он в полной мере воспользовался ситуацией. Левой рукой обхватив копа за шею, он правым кулаком непрерывно бил его по голове, одновременно стараясь сохранять равновесие, чтобы самому не вывалиться из окна.

Автомобиль мотало от одного кювета к другому. Маркус посмотрел вперед и увидел поворот дороги. Он знал, что они не смогут в него вписаться. Он втолкнул офицера обратно в машину, а потом и сам вернулся на место. Полицейский, вероятно по ошибке, нажал на педаль газа, поскольку Маркус почувствовал, что движение автомобиля ускорилось, и приготовился к удару.

Патрульная машина на огромной скорости влетела в придорожную канаву. Переднее колесо с силой ударило о крыло, а капот смялся так, словно был сделан из фольги. Машину подбросило вверх, и она закружилась в воздухе.

Маркуса швыряло и крутило в салоне, как белье в барабане стиральной машины. Несмотря на попытку подготовиться к удару, он натыкался на все твердые поверхности салона, ударился головой об уцелевшее правое заднее стекло, и глубокая ссадина пересекла лоб чуть выше правого виска.

Когда машина снова соприкоснулась с землей, она опустилась на крышу и по инерции проехала еще футов пятьдесят, прочертив на поверхности дороги глубокую борозду, напоминающую след от торнадо.

Пока Маркус, окровавленный, лежал в кабине, на него навалился страх, подобный грозовым облакам, налетающим на тихую долину, или зловещему туману, стелющемуся по безмятежной поверхности моря. Ему стало казаться, что темнота снаружи целенаправленно перемещается. Он чувствовал на себе ее давящую тяжесть. На мгновение ему почудилось, что он подвергся атаке какого-то темного древнего существа, явившегося, чтобы лишить мир всех источников света. Затем он понял, что нараставшая тьма завладела только его сознанием. И как ни пытался Маркус ей противостоять, он утратил связь с реальностью и сдался прокравшейся в его мозг ночи.