Алиса Ричардс поставила последнюю тарелку в сушку для посуды. Ее ноги пульсировали и болели, а мышечный спазм внизу спины отдавался болью по всему позвоночнику, стоило ей неловко повернуться. Сегодня она отработала еще одну двойную смену. Ее прекрасная работа заключалась в том, чтобы сложить коробку, наполнить ее ногтевыми накладками и отправить дальше по конвейеру другому, такому же, как она, винтику в индустриальной машине, который помечал коробку наклейкой с ярлыком и готовил к отгрузке заказчику. После шестнадцати часов, проведенных на ногах, она чувствовала себя так, словно пробежала два триатлона и родила в один и тот же день. У нее болели голова, тело и душа, и она жаждала сна так же, как наркоман жаждет очередной дозы. Но, несмотря на переутомление, она все же решила помыть посуду, прежде чем лечь в постель.

Иногда Алисе хотелось сбежать от всех проблем, не оглядываясь. Она представляла себе, что вся ее жизнь была лишь сном и однажды она проснется, а мир с неоплаченными счетами и дважды заложенным домом исчезнет. Она надеялась, что когда-нибудь окажется, что все ее проблемы были порождением ее воображения и имели такое же отношение к реальности, как летающие слоны или говорящие мыши.

У нее были двое красивых детишек, Лукас и Кейси, и не столь красивый муж Дуайт. С Дуайтом они стали встречаться еще в старшем классе и после школы поженились. Ей тогда только-только исполнилось восемнадцать, то есть она была достаточно взрослой, чтобы мать с отцом не могли им помешать. Родители ненавидели Дуайта, и теперь, оглядываясь в прошлое, она думала, что они, вероятно, были правы. Он оказался ленив, не слишком умен и не всегда вел себя достойно, но все равно оставался самым симпатичным парнем из всех, кого она встречала.

Девичьи иллюзии рассеялись очень быстро. Хотя Алиса всегда любила детей, а иногда и мужа, она поневоле задумывалась, как бы все сложилось, если бы на своем жизненном пути она свернула в другую сторону.

Необходимость заставляла ее брать как можно больше рабочих часов, и такая ситуация часто доводила ее до состояния зомби. В последний год их финансовое положение не позволяло ей проводить достаточно времени с детьми, и она чувствовала себя виноватой, когда вообще не видела их несколько вечеров подряд.

Алиса поставила в сушку последнюю тарелку и тут услышала какой-то шум из детской. Время ложиться спать уже давно миновало, и детям не поздоровилось бы, если бы она вошла в комнату и застала их за игрой, а не в постели. Пару дней назад они с Дуайтом заснули в гостиной прямо за просмотром какого-то фильма по телевизору. Она проснулась в пять утра и увидела, что Кейси не спит, а угощает чаем своих кукол. Она, конечно, отругала девочку и уложила в постель, но не могла всерьез сердиться на нее — все же эта сценка показалась ей очень милой.

Алиса заглянула в гостиную. Дуайт спал в кресле. Он сидел обмякший и очень тихий, что было довольно странно для мужа, который всегда храпел, как гризли во время зимней спячки. Она не придала этому особого значения и решила не будить его. Затем пошла по коридору, чтобы посмотреть на детей.

Потрепанный ковер в холле был ярко-зеленого цвета, с овальными вкраплениями белого. Дети часто представляли, что белые пятна были головами аллигаторов, а они сами — отважными путешественниками, которым предстояло перебраться через трясину, чтобы завладеть кладом с несметными сокровищами. Ей нравились их игры, и порой она даже была рада, что не могла позволить себе покупать им дорогие игрушки. В отличие от большинства американских детей, ее ребятишки использовали фантазию, а не развлекались готовыми играми на компьютерах или игровых приставках.

Алиса дошла до входа в детскую комнату и заглянула внутрь, почти готовая увидеть Лукаса с обмотанной вокруг шеи простынкой, заменявшей плащ, а Кейси — подававшей чай плюшевым зверушкам. Но увидела лишь двух прелестных крошек, уютно устроившихся в своих кроватках. Она постояла немного, любуясь ими и в очередной раз поражаясь, как это им с Дуйтом удалось произвести на свет два этих маленьких чуда. И как всегда, пришла утешительная мысль: пусть у нее никогда не будет денег, зато всегда будут ее замечательные дети.

Ветер шептал что-то за окном на своем непонятном загадочном языке. Деревья раскачивались в темноте, когда ветер ласкал их, налетая подобно волнам, накатывавшимся на берег. Алиса повернулась, собираясь пойти разбудить Дуайта, чтобы отправить его в постель, как вдруг из темной комнаты у нее за спиной раздался тонкий испуганный голосок.

— Мамочка, — произнес голосок, — у меня в шкафу прячется плохой дядя.