Машины умнее людей?
Когда мы ищем в интернете билеты на самолет в какой-либо город мира, очень скоро мы замечаем, как на экране начинают всплывать объявления, рекламирующие гостиницы и другие возможные варианты размещения в выбранном нами месте назначения. Смартфоны давно научились понимать, когда мы просим их показать прогноз погоды или позвонить кому-то из списка наших контактов. Социальные сети и информационные платформы подбирают для нас данные, исходя из наших запросов и интересов. Все это повседневные примеры того, как искусственный интеллект (ИИ) все больше и больше присутствует в нашей жизни, собирая информацию об индивидуальных предпочтениях, анализируя данные нашего поведения и действуя в соответствии с ними. Конечно, это все началось не вчера: в 1977 году знаменитый компьютер Deep Blue обыграл в шахматы чемпиона мира Гарри Каспарова, а в 2011 году компьютерная система Watson победила в телевикторине Jeopardy! Но отличие нового поколения ИИ заключается в том, что оно получило алгоритмы, способные обрабатывать огромные объемы информации (целые библиотеки текстовых данных), находить общие закономерности и, к примеру, выдавать четкие ответы на конкретные вопросы или классифицировать данные и информацию, исходя из схожих характеристик. Работа данных алгоритмов по-прежнему зависит от человеческого фактора, способного интерпретировать правильность функционирования ИИ и оценить адекватность классификации, им данных.
Существует отдельный метод контролируемого обучения, в ходе которого алгоритму предоставляются примеры способов обработки получаемой информации. В 2016 году компьютерная программа AlphaGo, разработанная компанией Google DeepMind, победила чемпиона мира по го (сложной восточноазиатской стратегической игре) благодаря заложенным в нее протоколам исторического анализа партий и моделирования миллионов новых комбинаций при помощи другого метода – метода обучения с подкреплением. Новая версия программы AlphaGo Zero больше не нуждается в участии человека. Она уже не учится на анализе предыдущих партий, а опирается лишь на знания правил игры: программа играет миллионы раз против самой себя, начиная с самых простых комбинаций, пока не находит наилучшие.
Сталкиваясь с подобными примерами, многие начинают задумываться о потенциальной опасности того, что со временем машины смогут стать умнее людей. Теоретический подход к данной проблеме гласит, что если человечество когда-либо создаст сверхинтеллектуальную машину, превосходящую его собственные возможности, то оно неизбежно столкнется с феноменом экспоненциального преодоления, когда машина будет способна к самосовершенствованию и созданию, в свою очередь, другой машины, более умной, чем она сама. И это приведет к радиальным изменениям для цивилизации, которые больше невозможно будет предсказать и контролировать.
Этот феномен, известный как «технологическая сингулярность», в сочетании с тем фактом, что скорость обработки данных компьютерами удваивается каждые два года, многих привел к утверждению, что прорыв в сфере развития ИИ произойдет с такой скоростью, что люди начнут уступать машинам уже в ближайшие десятилетия. Одним из исследователей проблем искусственного интеллекта, наиболее широко распространившим подобную идею, является Рэй Курцвейл, чьи знаменитые книги «Сингулярность уже близка» и «Эволюция разума: Как развитие искусственного интеллекта изменит будущее цивилизации» привлекли внимание ученых, прессы и широкой аудитории читателей. На основании своих знаний и анализа он сделал прогноз, согласно которому к 2029 году искусственный интеллект будет развит до такой степени, что его работа станет практически неотличима от работы человеческого мозга, а к 2045 году технологическая сингулярность станет реальностью. В своем известном выступлении на конференции TED в 2005 году он утверждает, что к тому времени
будет завершено обратное конструирование человеческого мозга. Компьютеры совместят в себе тонкие способности распознавания, присущие человеку, с возможностями в областях, где превосходство машин уже достигнуто: применение аналитического аппарата и безошибочное запоминание миллиардов фактов.
Обратное конструирование представляет собой метод, благодаря которому ученые получают информацию о работе или строении того или иного органа, а также определяют их основные компоненты и схемы взаимодействия между ними с целью внесения изменений и улучшения их функционирования. Применительно к мозгу данный метод позволяет не только выяснить, как работает и обрабатывает информацию мозг, но и создавать программы, воспроизводящие в точности его функции. И в тот момент, когда подобное станет возможным, произойдет очеловечивание машин. Смотря вперед, Курцвейл предрекает новую судьбу человечеству:
Человек начнет сливаться с технологией […] [Наноботы] будут работать внутри мозга человека, взаимодействуя с биологическими нейронами.
Таким образом, он делает предположение, что у нас появятся миллионы микроскопических нанороботов, которые смогут ингибировать или стимулировать нейроны, отвечающие за обработку информации, поступающей через органы чувств. Имея возможность загружать в интернет неврологические корреляты наших мыслей и воспоминаний, мы сможем жить, погружаясь полностью в виртуальную реальность и преодолевая ограничения нашего биологического мозга. Этот прорыв в развитии искусственного интеллекта будешь лишь ускоряться, приближая нас к миру технологической сингулярности.
Насколько вероятен подобный сценарий? Будет ли создан интеллект, похожий или превосходящий интеллект человека? Сопоставим ли искусственный разум с нашим? Или он является (и останется) лишь инструментом, позволяющим расширить наши естественные (и изученные) возможности?
Скажем так, что человеческий интеллект – это чрезвычайно сложная, еще не до конца изученная и понятная способность, вбирающая в себя различные двигательные, эмоциональные, социальные и когнитивные навыки среди прочего. Машины, безусловно, эффективнее человеческого разума в некоторых определенных областях: память интернета способна сохранить в себе все (как знаменитая Вавилонская библиотека Борхеса), простой калькулятор опережает нас по скорости обработки математических данных. Тем не менее нам не стоит обманывать себя: помимо этих и многих других преимуществ, искусственный интеллект все же ограничен в своей способности к анализу данных и принятию решений в том смысле, в котором ею пользуемся мы, люди. Ни один, даже самый мощный компьютер не может сравниться с человеком по таким качествам, как интуиция, проницательность, изобретательность, не говоря уже о проявлении сочувствия, творческого потенциала, способности чувствовать и придерживаться моральных принципов, – чертам, которые были приобретены в ходе миллионов лет эволюции. Кроме того, компьютеры лишены самосознания и самоопределения, у них нет убеждений, желаний и мотивов. Чтобы построить по-настоящему сознательный искусственный интеллект, мы должны быть в состоянии наделить его каждым из основных компонентов, порождающих сознание. И это не представляется возможным, поскольку в действительности мы сами до конца не знаем, как мозг рождает сознание.
Другой фундаментальный аспект связан с ролью, которую наши тело и эмоции играют в когнитивном процессе. Видение человеческого разума как простого процессора по обработке информационных данных уже давно отвергнуто наукой. Сегодня мы знаем, что нейронные цепи, лежащие в основе познания и эмоций, взаимозависимы и взаимодействуют друг с другом как в рамках основных процессов, таких как раннее восприятие, так и более сложных функций, таких как принятие решений, рассуждения, а также моральное и социальное поведение. Это означает, что наш мозг, к примеру, не руководствуется исключительно рациональными доводами при обработке новой информации, а интегрирует ее с предыдущим эмоциональным опытом и физическими ощущениями, чтобы объяснить происходящее вокруг и принять соответствующие решения для последующих действий.
Даже в условиях неполной или противоречивой информации мы, люди, способны подключать интуицию и считывать контекстуальные подсказки, чтобы адаптировать свое поведение соответствующим образом. Возможность мгновенно осуществлять перевод с одного языка на другой не означает способность понимать язык. Точно так же устройство по распознаванию лиц вряд ли когда-либо обретет способность распознавать выражения лица, анализировать их значение в определенном контексте и адаптировать свое поведение, исходя из полученной информации. Кроме того, мозг не является оборудованием, поставляющим человеческие знания и эмоциональные переживания: они также берут свое начало в опыте физического взаимодействия нашего тела с окружающей средой. Результаты нейробиологических исследований все чаще ставят под сомнение декартовский дуализм, проводящий четкую грань между разумом и телом. На фоне всего этого идея виртуального разума, существующего вне физического тела, выглядит весьма слабой.
Несмотря на то что искусственный интеллект и интеллект человека далеко не во всем можно поставить на одну ступень и что появления своего рода автономного и наделенного самосознанием искусственного интеллекта в ближайшие десятилетия останется прерогативой мира научной фантастики, стоит признать, что мы вступаем в новую эру взаимодействия технологий и человеческих возможностей.
Нельзя отрицать огромные достижения в области технологий или способность машин обрабатывать информационные данные на сверхскорости, которая, в свою очередь, лишь экспоненциально растет из года в год. Мы также не должны игнорировать эффективное использование новых технологий, которые дополняют и расширяют наши знания и опыт. Тем не менее человеческий интеллект представляет собой нечто гораздо большее, чем скорость сбора и обработки информации. Даже если компьютеры способны работать в автоматическом режиме многозадачности, анализировать огромные объемы данных, находить и устранять конкретные проблемы с поразительной быстротой и точностью, они не могут чувствовать, гибко адаптироваться к новым ситуациям и проявлять творческие способности, присущие человеку. У них нет эмоций, они лишены чувствительности и сознания. Таким образом, компьютеры являются (и мы должны проследить за тем, чтобы они оставались такими и в будущем) прекрасными инструментами, которые расширяют возможности и стоят на службе тех, кто их создал, – людей.
* * *
Я знаю, что тебя, столь безмятежную и кроткую, не терзает, как меня, это яростное, безудержное воображение, это чувство, будто тобой владеют энергия и сила, которые присущи бушующим ветрам, проносящимся над пустыней, или гигантским волнам, поднятым со дна моря, или даже горящей лаве, что, по рассказам путешественников, безжалостно хлещет из недр земли. Это чувство, дорогая Эллен, скрывается под явной слабостью моего тела, столь ничтожного и наказанного болезнью. И я по-прежнему удивляюсь и восхищаюсь тем, что подобная хрупкость, как моя, еще способна питать воображение, переполненное с каким-то особым устремлением, даже жестокостью, столь прекрасными и великолепными мечтами. Может быть, именно эта способность мечтать вопреки несчастью нашего положения делает нас поистине божественными, дорогая Эллен, и я прошу меня простить за слова, которые могут показаться несколько еретическими, хотя меня утешает мысль о том, что согласно данному тобой давнему обещанию ты также сожжешь и это письмо.
Шарлотта Бронте, письмо к Эллен Насси, 26 февраля 1855
