Глава 15
Далеко не все в курсе, но обычная вода не входит даже в первую десятку жидких проводников электричества. Я тоже до недавнего времени об этом не знал. И не узнал бы, если бы не подсказка Акико. Оказывается, раствор серной кислоты куда лучше справляется с этой задачей. И только что мне выпала возможность лично в этом убедиться.
Концентрация громовой Ки настолько велика, что раствор серной кислоты под моими ногами закипает. Жидкость идёт пузырями, и воздух заполняется тошнотными испарениями. Ядовитыми, но далеко не смертельными. Если бы серная кислота не была разбавлена водой, то все присутствующие заработали бы как минимум ожоги глаз и слизистых оболочек носоглотки. Во время планирования операции мы даже хотели использовать эту особенность, как оружие, но быстро отказались от задуманного. В отличие от раствора, концентрат серной кислоты обладал весьма характерными внешним видом — тяжёлая маслянистая жидкость могла привлечь к себе излишнее внимание.
Едкие пары достаточно быстро скрывают противника из виду, но даже без зрительного контакта я прекрасно осознаю через что придётся пройти шестипалому ублюдку. Вскоре разряд доберётся до него благодаря свойствам жидкого проводника, коим является раствор серной кислоты и ублюдок получит сполна. Мышцы избранного потомка начнут сокращаться с неимоверной скоростью, причиняя тому адскую боль. А белоснежная эмаль зубов превратится в кровавое крошево от напряжения в сведённых спазмом челюстях. Совсем недавно я тоже становился жертвой коварства громовой Ки, поэтому знаю, о чём говорю.
Правда, в отличие от Акио я получил лишь малую дозу заряда, братоубийце же достанется вся мощь нашей с ним объединённой Дэнки. И пускай электрический ток распространится по всему затопленному помещению, за себя и товарищей я не беспокоюсь. Мы заранее подготовились к подобному исходу и нацепили резиновые сапоги.
И только в этот момент я осознаю, что совсем забыл про нового союзника. Амано. Гениальная внучка Морихея Уэсибы на чьих ножках красовались лёгкие ботиночки.
Пипец котёнку. Несите нового. И как мне теперь объясняться перед Мичи?
Ну ничего первая любовь она такая — скоротечная…
— Merda!* Мы поджарили ребёнка!!! — произносит моими устами итальяшка.
*Дерьмо!
"Какие ещё нахрен "мы"? Я вообще не при делах!" — мысленно открещиваюсь от участия в столь сомнительном мероприятии. Нет, ну а что, кто тело контролирует тот и за косяки пускай отвечает. Верно, ведь? Ну, чем не готовая отмазка для Мичи?
— Piccolo diavolo di Satana!* — отвечает вслух Вилли Пеп, а секундой позже я понимаю, что этот трус сбежал от ответственности. Тело вновь начинает слушаться.
*Маленькое исчадие сатаны!
Не успеваю, как следует погоревать о боевых потерях, как жидкость под ногами перестаёт бурлить и едкие пары начинают потихоньку рассасываться.
— Ах ты мелкий кусок говна! Смерти моей захотел? Да, я всё дедушке расскажу! — всё-таки выжила сучка мелкая и когда только успела заскочить на Мичи?
Разъярённая малолетка висит на шее у кохая, обхватив того ногами, и потрясает малюсеньким кулачком. Сам же невольный спаситель юных девиц стоит с отвисшей челюстью. Похоже, не верит собственному счастью, ну или горю…вдруг ушлый пацан давно обо всём догадался и таким нехитрым способом хотел избавиться от назойливой пассии? Ну а что, дедушка у Амано человек серьёзный такому в сватовстве не откажешь, а так был бы повод.
— Сэмпай, а вы, выходит, не только сильный и красивый, но ещё и умный, — восхищённо произносит стервец. — Так всех провести и друзей, и врагов!
Эх, лучше бы и дальше стоял и помалкивал.
И пока кохай "искренне" восторгается моей несуществующей гениальностью, я внимательно оглядываю помещение. Пытаюсь отыскать бессознательное тело избранного потомка и не нахожу…
— К бою! — ору я во всю глотку, но моё предупреждение запаздывает.
Не успевают тревожные слова отзвучать, как из недр контейнера, где до этого прятался Цугимити, выскакивает избранный потомок Мусаси. Глаза Акио холодно блестят прямо как лезвия катан в его руках, а за спиной молодого мужчины парит призрак великого предка.
Вот ведь гадство! Хотя чего я ожидал? Долбанный Мусаси со своим сраным Мунэн Мусо как-то помог Акихико увернуться от выстрелов якудзы. Так с чего я решил, что возможностей этой штуки не хватит, чтобы моментально просчитать ситуацию и отыскать путь к спасению?
— БАРРРА!
Вслед за утробным рёвом в полёт отправляется лезвие одати. На этот раз гигант использует горизонтальный выпад, дабы наверняка зацепить юркую цель. И пускай одна рука мечника всё ещё висит бесполезным куском мяса вдоль тела, у второй хватает сил, чтобы ловко орудовать монструозным мечом.
С громким гудением широкий клинок вспарывает воздух. Я вижу, как мышцы Нодзу вздуваются от натуги, они вот-вот разорвут одежду. Уродливое лицо парня и вовсе стремительно превращается в кровавую маску — капилляры лопаются уже не только в глазах.
А между тем я начинаю слышать десятки, нет сотни голосов, чьи владельцы пребывают в агонии. Они стонут от боли и молят о скорой смерти. Достаточно быстро понимаю, что страдальческие вопли доносятся не откуда-нибудь со стороны, а из круговерти схватки, точнее, от самого одати Норимицу. Вместе с тем приходит осознание того, что изделие древнего мастера пробуждается от векового сна. В этот момент кровавая Ки меча и человека переплетаются между собой, образуя невиданный доселе симбиоз — Кэкки настолько густую и плотную, что она полностью скрывает из виду фигуру командира Ёкайдо. Секундой позже объединённая Ки принимает причудливую форму и мечник становится похож на древнего самурая в алом ламеллярном доспехе.
Сразу после этого вопли несчастных усиливаются. Они буквально вонзаются в уши и рвут барабанные перепонки. Жертвы одати Норимицу стенают. Их десятки, сотни, а может быть и тысячи. Тех, чьи жизни когда-то оборвал знаменитый меч. Они вещают о своём печальном конце.
— АКАЙ ШОКЕЙ*! — внезапно голоса умерших сливаются и в едином порыве исторгают вопль, после которого наступает тишина. Звуки пропадают. Всё! Я больше не слышу яростных кличей Нодзу и свиста клинков. Даже собственный голос и тот не разрезает тишину.
*Красная казнь.
Вслед за криком Кекки на лезвие одати Норимицу начинает стремительно темнеть, приобретая цвет запёкшейся крови. В нос бьёт терпкий металлический аромат. Его ни с чем не спутать — так пахнет кровь.
Меч в руке Нодзу замедляет свой ход, теряя былую стремительность. Лезвие одати более не рассекает воздух, а принимается плавно плыть по его волнам к цели. Удар кажется таким медленным, что даже я бы сумел от него уклониться. Но это лишь иллюзия. Как бы избранный потомок Мусасси ни пытался увернуться от несущего погибель клинка у него ничего не выходит. Изделие древнего мастера будто обрело разум и теперь само преследует жертву. В отчаянии Акио решает парировать атаку гиганта.
До этого момента избранный потомок не скрещивал клинки с Нодзу, опасаясь грубой мощи последнего. Всё это время обоерукий мечник лишь уклонялся. Состояние Мунэн Мусо позволяло ему быть в гармонии с бытием и действовать спокойно и естественно даже перед лицом смертельной опасности. Но теперь всё изменилось. Палач тысяч одати Норимицу не оставил избранному потомку выбора.
Беззвучно сталкивается холодная сталь. Алое лезвие одати Норимицу скользит по плоскости клинка кодати. Избранный потомок не использует жёсткий блок, вместо этого он мудро отводит в сторону тяжёлое лезвие одати. Тягаться силами с хозяином гигантского меча весьма глупая затея и молодой мастер прекрасно это осознаёт. А ещё, как и любой японский мечник он отлично знает непреложную истину: путь к неуязвимости кроется в защите, в то время как возможность победить заключена в атаке. И пока коротким мечом Акио отклоняет алое лезвие одати, длинным он готовится нанести удар. Остриё его второго меча тати уже смотрит гиганту в низ живота.
Вмешаться не успеваю. Развязка наступает слишком стремительно. Левая рука Акио не справляется с чудовищной нагрузкой. Несмотря на все тренировки, кисть избранного потомка пасует перед грубой мощью великана — пальцы разжимаются, выпуская на волю рукоять кодати. И пока короткий меч отлетает в сторону, его собрат, что покоится в правой руке Акио, достигает цели. Правда из-за мимолётной потери баланса клинок тати вспарывает не живот Нодзу, как изначально задумывалось, а всего лишь бедро гиганта. Из-за алого доспеха, через который пробилось лезвие длинного меча я не могу оценить опасность раны. Но даже на первый взгляд кажется, что клинок погрузился достаточно глубоко в плоть.
Всё это я оцениваю уже на бегу. Мои кулаки сжаты, а какутэ переполнены электромагнитной Ки и готовы столкнуться с лезвием чужого меча.
Не успевает шестипалый ублюдок выдернуть клинок из раны, а Нодзу развернуть лезвие Одати в сторону неприятеля, как я вступаю в схватку. Опасаясь того, что не сумею вовремя дотянуться рукой, с разбега пробиваю мощный фронт-кик. Не хватает лишь выкрика "ЭТО СПАРТА!". Но боюсь, одати Норимицу поглотит и эти звуки.
Подошва резинового сапога впечатывается в правую бочину супостата прямо под руку, что удерживает рукоять меча. По лицу шестипалого ублюдка проскакивает мимолётная болезненная гримаса, но он всё же успевает совершить задуманное. Окровавленный клинок тати покидает рану и хозяин меча разрывает дистанцию. Он бросается следом за отлетевшим в сторону коротким кодати. Похоже, одного меча недостаточно, чтобы в полной мере раскрыть всю мощь родового стиля.
Нодзу направляет клинок вслед улепётывающему ублюдку, но рассечённая нога подводит гиганта. Выпад оказывается слишком медлительным. Раненый Цугимити попросту не поспевает за прытким противником, которому сильно уступал в скорости и до этого.
Зато у меня такой проблемы нет и я весьма быстро настигаю беглеца. За что практически сразу расплачиваюсь. Лишь в последний момент замечаю знакомую ауру, что покрывает кисть мечника, но поделать с этим ничего не успеваю. Рукоять тати начинает танцевать между шестью пальцами избранного потомка и длинный клинок превращается в неистово извивающуюся змею. Защититься от хаотичного выпада даже не пытаюсь. Куда проще выиграть в лотерею, чем угадать направление атаки. Нитэн Ити-рю недаром считается самым непредсказуемым стилем. Всё, что я могу сделать — отступить, да и то не без потерь.
Грудь обжигает болью. Новенькая ветровка посечена в двух местах и уже пропитывается кровью.
Похоже, мне к нему не подступиться, но что же делать? Ни в коем случае нельзя дать ублюдку дотянуться до второго меча иначе он вновь станет вдвойне опасен.
Не успеваю сообразить, как быть дальше, когда приходит нежданная помощь. Пара огромных волн Айки обрушиваются на избранного потомка с двух сторон и тот не успевает от них скрыться.
Ученики Морихея схитрили и выпустили свою Айки, стоя за грузовыми контейнерами. Ни Акио, ни сам великий кенсей в лице призрака не сумели распознать начало атаки и Ки вырвавшаяся из недр ржавой тары стала для них сюрпризом.
Всего на мгновение пальцы избранного потомка лишаются былого проворства и рукоять меча практически выскальзывает из его ладони. Длится этот приступ неуклюжести каких-то пару секунд, но мне и этого хватает.
На всей скорости залетаю в ближнюю дистанцию и что есть мочи запускаю правый крюк, перед этим не забыв распрямить напружиненные ноги и довернуть как следует корпус. В этот удар я вкладываю всего себя, ибо второго шанса у меня может и не быть.
— Нитэн ити рю! — потусторонний шёпот вновь даёт о себе знать, а в следующую секунду происходит то, чего я никак не мог ожидать от мечника. — Тело из лака и пасты!
Вместо того чтобы попытаться разорвать дистанцию или прикрыться от удара, шестипалый урод, наоборот, делает шаг на атаку. Будь удар прямым и я бы снёс ублюдку голову ко всем чертям, но боковой хук лишь свистит у избранного потомка за ухом и ерошит тому чёрные волосы. Подонок буквально ластится ко мне, как самая последняя блядь на районе и я понимаю, что он не так-то прост.
Сообразив, что встретился с ударником, Акио решил таким нехитрым способом обезоружить меня. Ведь нанести акцентированный удар из подобного положения у меня не получится при всём желании. Уж слишком тесно он ко мне прижался. При этом стоит мне разорвать дистанцию, как я окажусь в невыгодном положении. Чуткий мечник мгновенно считает мои движения собственным телом и при необходимости пустит в ход клинок.
Хитрый сукин сын! Но он кое-чего не учёл!
Отталкивающий резонанс сменяется притягивающим и кольца на моих растопыренных пальцах проворачиваются шипами внутрь.
"Хочешь поиграть в обнимашки, что ж, давай поиграем!" — хватаю ушлого выблядка за предплечья и по исказившемуся от боли и судорог лицу понимаю, что шипы боевых колец погрузились в плоть. — "Ну что же ты? Не делай такое лицо, приключения только начинаются!"
Избранный потомок трясётся как припадочный — моя Ки грома пришлась ему не по вкусу.
В этот момент я настолько рад своему успеху, что не замечаю даже раны на левой ноге. Хитрован Акио тоже времени зря не терял, сучонок успел полоснуть меня и по бедру, и по голени. Вот только подобные раны меня больше не пугают. Не зря же всё это время я налегал на Красное Море. Усиленная регенерация делает своё дело и кровь практически сразу сворачивается. Что же касается боли, то пока в моих объятиях такой "очаровательный" молодой человек, то мне на неё насрать!
Дёргаю козла на себя и луплю ему лбом в подбородок. Хотелось бы по носу, но я для этого низковат. Впрочем, вечеринка только начинается, а значит, мне ещё представится такая возможность.
Сразу после удара цепляю голенью заднюю ногу ублюдка и мы с ним летим на мокрый пол. Теперь точно не уйдёт!
Но моё ликование моментально сходит на нет, когда бросок стопорится. Утратив одну из точек опоры, Акио не теряется и вместо подцепленной мной ноги опирается на гребанный тати. Сукин сын упёр остриё в пол и ни в какую не желает падать. А между тем отпущенное мне время утекает сквозь пальцы. Потрясение от объединённой Айки учеников Уэсибы и моей Дэнки уже сходит на нет. Я бы ещё разок шибанул засранца током, но вот беда кольцам нужно время, чтобы вновь зарядиться от моей электромагнитной Ки.
Пытаюсь силой продавить бросок. Мне кровь из носа нужно повалить мечника в партер, где он будет беззащитен перед моим джиу-джитсу. Чтобы переломить ситуация в свою пользу, тараню Акио корпусом и в этот момент вновь раздаётся осточертевший шёпот:
— Нитэн ити рю! Тело осенней обезьяны!
Мечник с небывалым проворством ускользает из моих объятий и разрывает дистанцию. При этом на отходе ублюдок снова успевает полоснуть меня клинком, на этот раз куда глубже, чем до этого. Если так и дальше пойдёт, то от потери крови я, может, и не загнусь, но вот от свежевания заживо вполне возможно. Либо до избранного потомка наконец-то дойдёт, в чём подвох и урод нацелится на мои конечности. Но перед этим он подберёт оброненный кодати. Ведь остановить его у меня всё равно не выйдет, попросту не успею.
Левая ладонь избранного потомка касается рукояти короткого меча и в этот момент из-за ближайшего контейнера вылетает смазанная тень. Она сметает Акио в сторону, подальше от желанной игрушки.
Всё это происходит настолько сумбурно и стремительно, что я и опомнится толком не успеваю. А когда всё-таки прихожу в себя от удивления, то в полумраке мне удаётся разглядеть нежданного помощника. Над треклятым кодати возвышается девушка. Её стройные ноги обрамлены золотистым сиянием в форме кошачьих лап.
Раттана тяжело дышит…
И только в этот момент я понимаю, что её грудь вздымается не из-за сильной усталости. Балахон подруги рассечён по диагонали. Серая ткань стремительно темнеет. Но это уже не важно, ведь мы победили. К месту схватки стягиваются все, кто пришёл за головой братоубийцы и Акио оказывается в окружении. Спереди стоим мы с Раттаной, с боков подтягиваются ученики Морихея и пришедшая в себя Акико, а позади прихрамывает Нодзу Цугимити с одати Норимицу наперевес. В этот момент великан похож на палача, который спешит к месту казни.
Избранный потомок медленно поднимается с мокрого пола, опираясь на лезвие катаны. Вторая рука мечника покалечена настолько сильно будто ей он тормозил несущийся грузовик. Даже в полумраке заметны множественные переломы, а в двух местах кости руки и вовсе прорвали водолазку. Раттана от души приложила ублюдка. Уверен несмотря на рану, она довольна как кошка, объевшаяся сметаны. Тайка всё-таки отомстила убийце друга, всё, как завещали её далёкие предки.
— Ну и кто кого поимел, а? Ты, кусок говна! — Акико взмахивает ладонью и промеж её пальцев выскальзывают металлические иглы. Снаряды слегка светятся в темноте, отчего походят на трасеры. — Это тебе за брата!
Избранный потомок издаёт болезненный стон, когда спицы вонзаются в покалеченную руку. Должно быть, Ки грома, что содержится в снарядах, хорошенько поджарила его нервные окончания.
Я бы с удовольствием и дальше наблюдал за тем, как Акико изгаляется над братом-ублюдком, но пора заканчивать. Слишком многие злодеи погорели на том, что вовремя не устранили своего заклятого врага. Не хочу повторять их судьбу.
— Кончай его! — командую я Нодзу и тот понимает меня с полуслова. Гигант заносит над головой избранного потомка одати Норимицу.
— Это должна сделать я… — нет, не должна. Приближаться к раненому зверю вдвойне опасно, а пара-тройка метров хорошо заточенной стали в руках Цугимити это отличная страховка от непредвиденных обстоятельств. Не стоит рисковать там, где этого не требуется.
Жаль, что эти умные мысли я так и не успел облечь в слова.
— Нитэн ити-рю, — раздаётся шёпот и на этот раз исходит он от самого Миямото Акио. — Удар не-мысли…
Титаническое количество Рейки исторгается из груди избранного потомка и я наконец-то понимаю, почему родовой стиль Миямото носит столь одиозное название. Ки взмывает над нашими головами. В сплошном мареве начинают одна за другой зажигаться звёзды, а прямо над опущенной головой мечника рождается луна. И впрямь “Два неба, как одно”…
Я пытаюсь отвести взгляд от искусственного ночного небосвода, но ничего не выходит. Звёзды не отпускают, они буквально овладевают мной. Стоит оторвать глаза от одной, как вторая моментально приковывает внимание. И так по кругу. Словно заворожённый, я вращаю головой не в силах остановиться. Внутри пустота и лишь где-то на фоне слышится голос, но мне нет до него дела. Я занят другим, считаю звёзды.
— Глупая сучка, думала нескольких детишек хватит, чтобы меня остановить? Дура, какая же ты дура Акико! Всё, как и говорил отец. После того как поимею тебя во все щели и узнаю, кто такой этот сраный Онибаку, то тебе конец! Слышишь, конец…
Онибаку, Онибаку, Онибаку…
Почему он произносит это имя так тихо, оно должно звучать не так. А как? Громче? Да, определённо громче, намного ГРОМЧЕ!
— Онибаку… — на этот раз голос другой, интересно кому он принадлежит?
— Онибаку, — становится громче, но, по-моему, всё ещё недостаточно. Не знаю, кто это говорит, но ему следует больше стараться.
— Онибаку! — уже намного лучше. Осталось поднажать ещё чуть-чуть, самую малость.
— Акио, неужели этот сопляк что-то знает? — ещё один голос. Тоже знакомый, но на этот раз ненавистный. Он принадлежит ВРАГУ! — Я вроде бы уже его видел…постой-ка, а ОН что здесь делает?!
— ОНИБАКУ!!! — боль в голосовых связках заставляет оторваться от созерцания неба и вновь взглянуть на этот бренный мир.
— Давно не виделись, успел отдохнуть? — с трудом узнаю в издаваемом сипении собственный голос.
Тот, кому адресован вопрос не спешит отвечать, вместо этого он оттягивает указательным пальцем нижнее веко и показывает мне язык.
А ещё говорят “горбатого могила исправит”. Что за бред? Да этого вредного засранца даже владыка подземного мира не сумел перевоспитать.
— Сам дурак, — с тяжким вздохом наклоняюсь и пальцами обхватываю рукоять, валяющегося у ног, кодати. Спустя мгновение полупрозрачная ладонь касается моей кисти и губы будто по наитию произносят. — Нитэн Ити-рю! Удар багровых листьев! Отправляйся в Ад мудила!!!
Справка по книге для тех, кому нужно освежить память(действующие лица, банды и прочая терминология)
