Алисия раскрывает тайны

Когда я проснулся, на часах было половина второго пополудни. Я вспомнил события позднего вечера и подумал, что, вероятно, у меня был приступ, а цертис мне пригрезился. Но изнутри меня, из сердца, из крови, из каждой клеточки моего тела, словно кто-то отозвался. Сладкое щемящие чувство, ощущение присутствия. Я улыбнулся: приступ или нет, но цертис была со мною.

Пошел в ванну. Холодная вода обожгла лицо и ладони. Подмигнул отражению в зеркале: не иначе я стал моложе. Из окна льется солнечный свет, и деревья шумят почти под ногами.

У меня на сегодня есть дело — то, что я не довел до конца накануне.

Алиса открыла почти сразу, строго посмотрела на меня.

— Я пришел за моей тайной, — сказал я.

— Ну, что ж, заходи!

Я примерно понимаю, что может скрывать Юля, но роль госпожи Штефански совершенно непонятна, и я решил начать с нее.

— Чай будешь? — спрашивает Алиса.

— С удовольствием.

Мы пьем чай, и я терпеливо жду, когда же она начнет рассказ.

— У меня предложение, — говорит она. — Я расскажу тебе не мою тайну, а твою.

— Мою?

— Разве ты больше не хочешь узнать причину своего расстрела?

— Она вам известна?

— Еще бы! — она усмехается. — Только давай пойдем прогуляемся. Здесь замечательный сад при Университете. У деревьев тоже бывают уши, как и у стен, но на природе как-то спокойнее. Или еще чайку?

— Прогуляемся.

Возле стен университета разбит розарий и растут голубоватые кедры и пестроствольные платаны, дорожки посыпаны красноватым песком. Я поддерживаю под руку мою пожилую спутницу и, наверное, произвожу впечатление примерного сына при строгой матушке.

— О чем ты говорил со Страдиным? — спрашивает она.

— Госпожа Штефански, по-моему, ваш черед рассказывать.

— Не беспокойся, не обману. Но это имеет прямое отношение к делу. Вы обсуждали твою фиктивную казнь на Светлояре?

— Да, он извинился. Сказал, что был введен в заблуждение.

Она усмехнулась.

— Так, что еще сказал?

— Ваш черед, Алисия.

— Ну, хорошо. Расстрел был проведен по личному указанию Страдина. Как ты, наверное, уже понял, Т-синдром был только предлогом к нему. Никаких данных о заражении, кроме подложных показаний одного из твоих подчиненных у Страдина не было. То, что я сейчас сказала — мои предположения. А вот то, что известно мне доподлинно: по завещанию Анастасии Павловны императором должен был стать Леонид Хазаровский, Страдин — узурпатор, предъявивший подложное завещание и посадивший в тюрьму законного преемника.

— Возможно, а причем тут я?

— Притом, что тебе по завещанию императрицы Хазаровский должен был передать малое кольцо.

— Кольцо Принца Империи?

— Именно. Кольцо вице-императора.

— Но это невероятно! Кто я такой!

— Не принижай свои достижения, Даня. Новая планета для Империи не носовой платок. Императрица находилась под впечатлением. К тому же была одержима идеей очищения власти и хотела приблизить к трону человека молодого, инициативного, достаточно себя проявившего, но еще не испорченного. Вероятно, Страдин решил, что ты знаешь о завещании, и предпринял попытку избавиться от тебя. Но подлог раскрылся раньше времени, или произошла утечка информации о твоем приговоре, и за тебя заступился кто-то влиятельный. Так что в последний момент Вова передумал и решил действовать тоньше: доставить тебя в столицу и там уничтожить.

— Не может быть! Страдин предложил мне малое кольцо.

Алисия усмехнулась:

— Ах, Вова умница, хоть и сволочь! Ну, конечно, теперь, даже если ты знал о завещании, тебе нет смысла вытаскивать Лео — все равно кольцо твое. А по реакции на предложение Страдин понял, что ты ничего не знал, и успокоился. А обещанное можно и не дать никогда.

— Откуда вы все это знаете?

— У меня Т-синдром, Даня. Давно, с полгода. А до этого мне частенько приходилось бывать при дворе, и всю эту кухню я знаю. И поваров с поварятами, — она улыбнулась. — Надо будет — консультируйся. Не пожалеешь.

— Вы были фрейлиной императрицы?

— А вот это уже другая тайна. Мы договорились об одной.

— Почему я должен вам верить?

— Ты ничего не должен, документов у меня нет. Но я бы советовала поверить. Скажешь, моя версия не логична?

— Логична. По крайней мере, на первый взгляд.

— Ну, вот.

— Тогда в качестве консультации. Хазаровский обвинен в налоговых преступлениях, казнокрадстве и мошенничестве. Как императрица могла завещать трон такому человеку?

— Ты хочешь узнать, насколько он вор?

— Допустим.

— Не больше, чем остальные. Даже меньше. То, что пишут и говорят о нем с подачи его врага надо делить не на два, даже не на четыре, а на шестнадцать. Он торговал титаном через подставные посреднические фирмы. Знаешь, как это делается? Продается товар фиктивному посреднику, зарегистрированному в свободной экономической зоне, продается по заниженной цене, потом посредник (который, на самом деле, тебе полностью подчинен) продает его по нормальной. Разница — в карман. Налогом не облагается.

Что еще? Использовал некоторые полузаконные схемы для снижения налогов. Но на Дарте их используют все, поголовно. Ткни пальцем в любого. Но Лео не наглел и никогда не шел на явный криминал. Да, себя не забывал. Но платил так много, что на все прочее императрица совершенно сознательно смотрела сквозь пальцы. Помниться, Наполеон писал, что любого интенданта можно расстреливать через год службы без суда и следствия. Однако не расстреливал: интенданты армии нужны. Да ты сам посмотри материалы дела, они в открытом доступе. Все прекрасно поймешь: и что было и чего не было.

— Спасибо за совет, — сказал я. — Посмотрю.

— Кстати, Вова в свое время занимался точно такими же махинациями, только на благотворительность его не хватало, — заметила Алисия. — Ты только Хазаровским интересуешься или про Страдина тоже рассказать?

— Я всем интересуюсь.

— Он был тайным агентом СБК и начал свой героический путь с создания сети осведомителей в Университете Кириополя. И службу эту так и не оставил. Первое время у меня были некоторые иллюзии относительно него, как личности. В конце концов, СБК — полезная организация для Империи, нужное дело делают. Но нет! Черного кобеля не отмоешь до бела! Если бы он хоть террористов ловил — ладно. Но то, чем он занимался… Знаешь, как называл? Мониторинг общественного мнения. Кстати, Страдин действительно запретил так хорошо ему известную торговлю через фиктивных посредников. На следующий день после осуждения Лео. Это был перл! Всем перлам перл: сначала посадить человека, а потом запретить то, за что его посадили.

Погода испортилась, небо затянули тучи, поблекли розы, и на листьях платанов словно появился серый налет. Я распрощался с Алисией в саду, поцеловал пухлую желтоватую руку без украшений, кружево манжеты коснулось лба.

Я заметил одну странность, но пока не знал, как ее трактовать. Может быть, это и не странность вовсе?

Начал накрапывать дождь, красный песок аллей показался кровью под моими ногами, а вокруг сердца возникло и уплотнилось серебряное сияние. То, что я собираюсь сделать, не должно стать известно Императору. Я не торопился, сел на лавочку под огромным кедром — здесь дождь практически не ощущался — и вышел в Сеть.

Списка фрейлин двора нет в открытом доступе, но это не проблема. Первый уровень секретности. Всего-то! Просматриваю фотографии и краткие характеристики. Ни одного похожего лица! Впрочем, и не стоило надеяться на такое простое решение. Изменить внешность не так уж трудно. Кто из них был уволен или ушел сам в течение последнего года? Пять человек, что свидетельствовало скорее о раздутых штатах, чем о текучести кадров. Фрейлин более двухсот. Я посмотрел характеристики. Нужна вдова или разведенная, причем многие годы бывшая замужем и потерявшая супруга максимум пару лет назад. Я слишком хорошо запомнил след от кольца на среднем пальце Алисии.

Ни одной!

Кстати, почему на среднем? Почему не на безымянном? Странно!

Может быть, не фрейлина? Статс-дама? Секретарь? Бывшая жена или вдова кого-то из министров, их замов, или членов администрации? Сама член кабинета, недавно ушедшая в отставку? Скольких же людей надо просеять?

Я сделал запрос. По результатам осталось девять дам. Две из них оказались слишком молоды, еще три — слишком высоки ростом. Алисия на голову ниже меня и носит каблуки. Можно изменить черты лица, но рост не изменишь. Итого осталось четыре претендентки. Проверить их не так уж сложно.

Подул холодный ветер, и дождь превратился в ливень, по лужам побежали пузыри. Я открыл зонт и покинул свое укрытие. Ладно, пока оставим попытки установить личность госпожи Штефански, у меня есть более неотложное дело.

Юле я назначил встречу в небольшом ресторанчике неподалеку от университетского квартала. Деревянные столы покрыты красными скатертями, на стенах — картины из кусочков раковин: птицы, цветы, домики с загнутыми вверх крышами и далекие горы в тумане. Ресторанчик специализируется на восточной кухне, и мы взяли свинину под сладким соусом. Я предложил заказать вина, но Юля отказалась. Ну и хорошо. Недостойно пытаться разговорить человека с помощью спаивания. Мне самому не хотелось пить ни в малейшей степени, и мы заказали апельсиновый сок.

— Ну, так как, насчет тайны? — спросил я с улыбкой.

Ее брови поползли вверх.

— Разве Алиса не рассказала обо всем?

— Разве это одна и та же тайна?

— Конечно. Ты считаешь, что мы с ней не обсуждали этот вопрос? — усмехнулась она.

Я пожал плечами.

— Тогда тебе ничего не стоит повторить то же самое.

— Без проблем. Трон завещан Лео и тебе в качестве Принца Империи, дядя Вова — узурпатор и хотел от тебя избавиться.

Музыка в ресторане достаточно громкая для того, чтобы нас не услышали и не такая оглушающая, чтобы мы не могли общаться друг с другом, а мое сердце по-прежнему в серебряном панцире — нас не подслушают.

— Страдин и так знает об этом. Что вы хотели скрыть?

— То, что мы тоже об этом знаем.

— Логично, — заметил я. — Ты не знала об этом?

— Нет. Алиса рассказала мне уже на корабле.

— Зачем?

Она молчит.

— Юля, зачем ей не с того ни с сего делиться с тобой тайной пятого уровня секретности?

Молчит, опустила глаза, вилка звенит по полупустой тарелке, размазывая оранжевый соус.

— Юля, кто ты?

— Ты ведь навел справки? — не поднимая глаз, спросила она. — Что ты знаешь?

— Ну, например, о твоем браке с Анри Вальдо…

Она усмехнулась.

— Хочешь знать, ношу ли я ему передачи?

— Допустим.

— Нет. Мы расстались больше десяти лет назад. И связей с тессианским подпольем тоже не поддерживаю, если тебя это интересует.

— Не злись.

— Ты изменился, Даня. Говорят, цертисы отнимают душу.

— Юля, кто такая Алисия Штефански?

Она бросила салфетку на тарелку и резко встала из-за стола. Повернулась, готовая уйти.

Я вскочил, бросился к ней, обнял за плечи.

— Хорошо, молчу. Не уходи.

Она попыталась сбросить мою руку.

— Оставь. Я больше не нужна тебе!

Моя ладонь соскользнула и коснулась ее руки. И тогда произошло то, чего не ожидал ни один из нас.

Белое пламя, помимо моей воли, заструилось из пальцев и начало всасываться в ее руку. Юля стояла неподвижно, словно в оцепенении. А цертис покидала меня.

Я почувствовал такую внутреннюю опустошенность, по сравнению с которой ледяные пустыни Дарта подобны цветущим оазисам.

Зато глаза Юли заблестели. Последняя струйка белого огня оторвалась от моих пальцев и растворилась в ней — я остался один.

Она коснулась моего плеча, поцеловала в щеку и отправилась к выходу. А у меня закружилась голова, и я ухватился за спинку стула, чтобы не упасть. Опустил голову, закусил губу, пытаясь привести себя в чувство. С трудом смог сесть. Подступила тошнота.

— Вам плохо? — спросил подоспевший официант.

— Да. Сможете проводить меня? Я заплачу.

— Вызвать врача?

— Не надо. Просто проводите до дома.

Он вызвал гравиплан, помог выйти из ресторана и сесть на сиденье. Не помню, как мы летели. Наверное, уже засыпая, я смог сбросить адрес на его устройство связи. Смутно помню, как он довел меня до квартиры.

Я упал на кровать, и не помню, как он вышел. После этого я проспал пятнадцать часов.

Перед пробуждением мне снилась смерть теоса в доме Алисии Штефански. Он повернул голову, и я увидел, что это Анатоль ван Линнер.

Меня разбудил настойчивый сигнал устройства связи: кто-то упорно вызывал меня.