Часть 3. Меня окружают маски
Чувствую, как лимузин замедляет ход, и задерживаю дыхание. Сердце бьется, как ненормальное, будто вот-вот выпрыгнет из груди. Снаружи железные ворота вдруг издают непривычно скрипучий звук. Он так тягостен, протяжен и неприветлив, что я вздрагиваю — будто мрачное предупреждение. Предзнаменование нависшей надо мной опасности.
Но остановка длится всего секунду. Машина вновь трогается в путь, и они остаются позади.
Адреналина в крови так много, что мне трудно дышать и стучит в висках. Проклинаю тесное платье и тянусь пальцами к повязке на лице.
Черт с их правилами. Я больше не могу оставаться в этой незримой темнице, в которую меня заточили. Мне нужно вздохнуть. Мне нужно видеть.
— Прошу вас, мэм, — внезапно останавливает меня его рука. — Еще не время.
Один легкий зажим на талии — и я оказываюсь на ногах. Поддерживая за руку, он уверенно ведет меня вперед. Мне не остается ничего другого, как полностью довериться ему.
Всего несколько шагов по специально покрытой для гостей дорожке — и мы уже в теплом помещении. Где-то в отдалении я слышу слабые звуки музыки. Эхо наших шагов по мраморному полу отдается под высоким сводом холла.
— Позвольте, — накидка слетает с моих плеч прежде, чем я успеваю опомниться. — Ммм, весьма соблазнительно, — добавляет он. Без малейшего намека на стеснение или приличия.
— Долго еще? — спрашиваю я, потому что ощущаю себя его марионеткой.
— Нет, мы почти пришли. Сюда, мэм, — он слегка сжимает мой локоть и подталкивает вперед.
Не вижу, но чувствую, что мы входим в маленькую, тесную комнатку. Подошвы туфелек погружаются во что-то мягкое. "Ковер", — думаю я. Здесь царит прохладный, интимный полумрак.
Музыка звучит громче. Понимаю, что бал уже совсем рядом. От этого шевелятся те волоски на теле, которые еще остались.
Узелок на затылке ослабевает. Оборачиваюсь — но моего немногословного проводника простывает след. Повязка алой лентой скользит по подолу платья и опускается к моим ногам на длинный, пушистый ворс.
— Эй, — дергаю ручку, но дверь за ним заперта. Ключ всего секундой раньше с тихим щелчком повернулся в замке.
Оглядываюсь. Мебели здесь нет, только обои с мрачноватой тесьмой. Пространство тесное, овальное, без острых углов. От этого возникает оптическая иллюзия бесконечности. Перед глазами все плывет, и на меня снова набрасывается паника.
— Выпустите меня.
Стучу кулаком по двери, но в ответ — тишина. Чем больше проходит секунд, тем более давящей она кажется. Внутри медленно закрадывается понимание, что этому замку не суждено еще раз открыться.
Стараюсь не поддаваться отчаянию и отступаю назад. Где-то должен быть выход.
Чарующие, искушающие самые сладостные инстинкты, музыкальные аккорды льются откуда-то спереди. Тело реагирует на них волнующим, живительным трепетом, но мне не до него. Вдруг замечаю узкий, решетчатый глазок в стене и с жадностью измученного жаждой путника приникаю к нему.
Там почти так же темно, как и здесь. Но у меня отбивает дыхание, когда я вижу их.
Маски.
Множество фантастических личин. И самые разные. Золотистые, серебристые, лиловые, с блестками, стразами, шляпами, обручами, перьями, бархатом, дымкой пурпурного кружева… В свете приглушенной, мерцающей в огромном зале иллюминации они мелькают, отдаляются и приближаются. Безмолвно парят повсюду, словно двигаются в своем не похожем ни на что ритме. Их феерическое мельтешение так головокружительно и ужасающе прекрасно, что глазам в какой-то момент становится больно. В грудной клетке сердцебиение достигает пика. Они выглядят ненастоящими. Их великолепие отпугивает меня.
Я отступаю на шаг и пытаюсь восстановить дыхание. Собственная маска, которую я все еще сжимаю в кулаке, вдруг кажется мне слишком простой, слишком открытой. Будто прикрыть лицо соломинкой. Я злюсь на Клэр. Я не узнаю ни одного из них, но самой мне ни за что не спрятаться. Я буду полностью обнажена в их холодных, черных глазницах. Страх так велик, что я продолжаю пятиться, пока не натыкаюсь спиной на дверь. Голые лопатки ощущают лаковое покрытие, но я не в силах отвести взгляд от глазка. Лучше уж провести эту ночь здесь, чем ступить туда.
Панель с решеткой вдруг отъезжает в сторону. Передо мной возникает безучастный костюм в широкополой элегантной шляпе и с длинной, расшитой золотыми нитями накидкой.
— Вашу маску, мэм, — не говорит, а скорее приказывает он. В узких отверстиях — равнодушная надменность.
— Я… — Я смотрю на кусочек жалкого пластика в руке и снова ощущаю отчаяние. — Я решила не идти.
— Увы, это невозможно, мэм. — В его нетерпеливом тоне раздражение. — Пожалуйста, наденьте маску. Осталось не так много времени. Вы — последняя.
Я поднимаю на него глаза, но не нахожу отклика или сочувствия. Он излучает пустоту. Непослушными пальцами я выполняю приказ.
— Прекрасно. Ваше приглашение, — он протягивает руку, и я послушно отдаю ему конверт.
Теперь мои дрожащие пальцы сжимают только воздух, и от этого мне только хуже.
Он сверяет что-то по своему списку.
— Прошу сюда, — маска отступает, и я оказываюсь в сверкающем бриллиантами, золотом и старинными изящными канделябрами зале.
Вокруг пусто. Кажется, я так долго медлила, что пропустила нечто важное. Разноцветные костюмы окружили сцену у дальнего края. Роскошная маска с леопардовым принтом что-то им говорит. Я не слышу, но по их возбужденным жестам и взволнованным вздохам понимаю, что мне определенно следует это знать.
Но я опоздала. Маска поднимает на меня блистающие льдом глазницы. Одна коварная улыбка — и она отступает в тень. Я успеваю рассмотреть торчащие вверх красные кристаллы волос. "Стефани Аттвуд." — озаряет меня.
Маски, все так же пылко жестикулируя, отступают от сцены и текут назад, постепенно заполняя центр зала.
Что-то изменилось. Их мрачные тени в отблесках свечей стали опасными, зловещими. Они слишком взволнованы, и меня охватывает смутная тревога перед тем, что должно произойти.
Тесный корсет, который умело затянула Клэр, душит меня, словно чьи-то грубые пальцы. Тяжелая парча платья вдруг сделалась неподъемной. Я не могу ступить в этом изысканном бальном наряде и шагу. Мне кажется, я намертво приросла к полу.
Маски замечают меня. Их восторженные восклицания и кокетливый смех постепенно затихают, выражения — неприветливы и даже враждебны. Они медленно, словно стая почуявших кровь хищников, обступают меня со всех сторон. Перья на их масках и шляпах угрожающе покачиваются, драгоценные камни, покрывающие их с ног до головы, отбрасывают на меня острые, режущие, голубоватые блики.
"Уилл", — проносится у меня в голове. Я отчаянно верчу головой, чтобы найти его. Он — мой единственный шанс на спасение.
Но кольцо сужается, а ко мне никто не спешит. Только агрессивный шепот нарастает.
Вдруг огромная венецианская люстра, подвешенная в самом центре зала, медленно угасает, втягивая в себя последний тусклый свет. Зато вспыхивают ярче подрагивающие огоньки восковых свечей. На дальней стене над сценой зажигается золотым кругом огромный циферблат часов.
Маски недоуменно оборачиваются. Теперь здесь еще темнее. Я почти ничего не могу разглядеть.
Снова играет музыка. Но на этот раз она иная. Льющаяся, чарующая, означающая приближение чего-то грандиозного.
На часах стрелка делает неспешный ход. До двенадцати остается ровно десять минут.
"Один-единственный танец до поцелуя", — вспоминаю я.
Обо мне как по волшебству забывают. По стенам медленно расползается черное сплетение танцующих в паре теней. Они уже сделали свой выбор и теперь увлечены лишь своим партнером. Вокруг игривые смешки и шелест томных вздохов. А еще взгляды, с нетерпением скользящие к отсчитывающим свое время часам.
Ко мне делают шаг два человека. Их лица скрыты под черными масками, в отблеске свечей я не могу ясно различить цвет глаз и волос. Они одинакового роста, и земля уходит у меня из-под ног. Я не знаю… Сколько я ни стараюсь, я не могу понять — кто из них кто.
Меня пронзает дикая мысль. Но даже если узнаю… Поцелуй с Майком? От этого мне нехорошо. Я делаю глубокий вздох и стискиваю пальцами бордовую ткань. Но и второе едва ли лучше.
В последней надежде я озираюсь по сторонам. Где же Уилл? Почему он меня не ищет?
Но маски не намерены отступать. Сердце делает оглушительное сальто, когда оба протягивают мне ладонь.
"Выбор, мэм, — вполне отчетливо звучит в моей голове. Я оглядываюсь через плечо и вижу знакомый безучастный костюм. Он наблюдает за нами, стоя у мраморной колонны. — Сейчас же".
Мне кажется, что лучше умереть.
Я снова перевожу глаза с одного на другого. Но полумрак и маскарадные маски надежно скрывают от меня лица. Они будто нарочно не оставили мне ни одного намека на разгадку. А я слишком взволнована, чтобы полагаться на интуицию: сейчас я до коликов боюсь любого из них.
Музыка звучит еще торжественнее, золотая стрелка сдвигается еще раз. Время поджимает, и, зажмурившись, я протягиваю руку.
