Схватка с медведем

Попытка самоубийства одного из полярников

Встреча с американцами, которые избили и ограбили отчаянных пленников

Им говорим спасибо

Генеральный партнёр издания книги: С.Л. Зорин

Почётные партнёры:

А.А. Дугин

Д.А. Соколов

Ю.А. Ермаков

С.В. Степанов

В.Г. Матвеев

С.А. Цифров

Н.Ю. Литвинова

Дорогой читатель!

Волею случая ко мне попали дневниковые записи нашего земляка Александра Кузнецова, которые за три года работы удалось изучить и отчасти даже восстановить. В них шла речь о том, как в апреле 1951 года он вместе с двумя зимовщиками полярной станции – метеорологом Виктором Пысиным и каюром Николаем Даниловым (произошедшие события раскрыли в нем лучшие качества коренных жителей Якутии) – попал в ледовый плен Арктики на долгие 15 месяцев… Бремя лидерства всегда берет на себя сильный духом, и Саша взял ответственность на себя. Полярники дрейфовали на отколовшейся льдине в Северном Ледовитом океане, зимовали на заброшенной полярной станции на острове Генриетты, охотились на белого медведя и рисковали, чтобы не быть раздавленными льдами… Это была жесткая схватка человека с Арктикой.

Природа щедро одарила Александра Кузнецова талантами, которые он проявил в абсолютно противоположных сферах деятельности. Одно только перечисление будоражит сознание: при жизни он состоялся как ученый, полярник, гидрометеоролог, педагог, музыкант (играл на баяне и гармони), поэт, баснописец, увлеченный пчеловод… А еще он был изумительный собеседник и добрейшей души человек.

Нельзя не удивиться тому, что все время пребывания в арктическом плену Александр регулярно вел записи химическим карандашом на обрывках бумаги. Так родился дневник полярника, реальная история с захватывающим сюжетом, в которой нет и доли вымысла. Это повесть о том, как сила духа помогает бросить вызов стихии. И выжить.

Александр Иванович вернулся из Арктики только в 1955 году, в общей сложности проработав там пять с половиной лет. Поступил на географический факультет МГУ. В 1958 году женился. Его супругой стала юная школьная учительница Юлия Ивановна. Трудился в НИИ Министерства сельского хозяйства, защитил докторскую диссертацию, работал директором Пласкининской школы. Был лектором-международником: объездил многие города и страны. Его лекции по экологии «Охрана окружающей среды», «Человек и биосфера» и другие были глубоко научны, заставляли задуматься о предназначении человека на Земле.

Александр Кузнецов много лет молчал о том, что в Арктике с ними произошло событие, остававшееся долгие годы под грифом «секретно» как государственная тайна.

Благодарим

Огромное спасибо отзывчивым людям, благодаря которым Вы читаете эту книгу. Проект был размещен на сайте краундфандинговой компании народного финансирования «Бумстартер», получил поддержку и был признан успешным.

Особенно хочется поблагодарить жену Александра Ивановича Кузнецова – Юлию Ивановну, которая за эти годы стала для меня лично добрым другом и сподвижником в работе над книгой. Спасибо ей за всемерную поддержку идеи – издать уникальные дневники её мужа как книгу. Слова признательности хочется сказать художнику-иллюстратору Борису Сергеевичу Воробьеву – за его творческий подход и профессионализм.

Спасибо всем, кто верил в нас и делился живительной энергией.

Далее по нашему замыслу – художественный фильм.

Ирина Дмитренко, издатель

А.Кузнецов. Вместо предисловия

Однажды, разбирая свой архив, я обнаружил сильно потрепанные самодельные тетради. Это был мой дневник полувековой давности. Я думал, что он утерян, и, признаться, забыл про него. Когда учился и работал, было не до стародавних дневников и прочих записей, пошел на пенсию – работы и забот не убавилось.

В то давнее время работал в Арктике гидрометеорологом, и все записи при наблюдениях в полевых документах заполнялись химическим карандашом. Тогда не было шариковых ручек, и свой дневник я вел также карандашом. И вот я с трудом читаю полуистершиеся и выцветшие от времени слова на некачественной, пожелтевшей по краям бумаге.

Нередко я сокращал слова (была такая привычка: писать быстро и полусловами, но впоследствии я от нее избавился), и некоторые из них прочитать было затруднительно, порой невозможно, так что если бы эти записи пришлось кому-то читать, то он не везде и разобрался бы в них. Я решил переписать его, а после частичной обработки перепечатать на пишущей машинке. Обработка же заключается в восстановлении по смыслу предложений из-за неразборчивых слов и фраз, в некоторой литературной обработке. Конечно, это будет не подлинник, но меня это не огорчает: писал я для себя и своих близких, мне ценны воспоминания о моем суровом прошлом. А эти полуистлевшие, с полуразборчивым текстом листки можно и выбросить.

Предварительно хочу сказать о сути тех событий. Теперь они «дела давно минувших дней». В конце мая 1950 года после окончания спецкурсов полярных работников нас, группу ребят-полярников, срочно направили через Владивосток в восточный сектор Арктики. Готовили по сжатой и усиленной программе (радисты и гидрометеорологи). Курсанты, которые должны работать в западном секторе Арктики («западники»), в это время продолжали учебу.

Первая моя зимовка проходила на полярной станции «Остров Четырехстолбовой», на одноименном острове в составе Медвежьего архипелага, расположенном в Восточно-Сибирском море. На станции работали 14 человек: гидрометеорологи, аэрологи, радисты, актинометрист, механики, повар и начальник станции.

Каждый год в начале весны гидрометеорологи должны делать ледовый разрез. Так было и в тот злополучный для меня и моих товарищей 1951 год, когда в конце марта на полярную станцию пришло срочное задание: в десятидневный срок сделать сквозной ледовый разрез к северу от острова. Сквозной – значит до кромки ледяного припая, до самой воды. Попутно сообщили, что кромка льда находится от станции приблизительно в 50 километрах. Пятьдесят километров в основном торосистого и труднопроходимого льда. Это примерно до полусотни вручную пробуренных лунок в двухметровой толще льда, столько же определений солености и температуры воды, замеров плотности и высоты снежного покрова, измерений температуры воздуха, направления ветра, визуальных определений балльности торосистости льда.

На станции работали три гидрометеоролога. На ледовый разрез отправлялись я (за старшего), Виктор Пысин – метеоролог и рабочий-газогенераторщик Николай Осипович Данилов (по национальности якут). Начальник станции (по профессии метеоролог) обещал помочь вести метеонаблюдения за время нашего отсутствия. Планировали обернуться с рабочей поездкой за 5-6 дней. У нас была хорошая упряжка из десяти рослых колымских собак, но и груз был приличный – до трехсот килограммов. Кроме оборудования, оружия и продовольствия мы захватили с собой небольшую брезентовую палатку, дрова и керосин. Продовольствия взяли на 9-10 дней.

В то время мне и Виктору Пысину было по 21 году, Данилову или Данилычу (так его все звали на полярке) перевалило за 40. На станции он обслуживал аэрологов – готовил к запуску шары-зонды, был опытным охотником и каюром. В нашей экспедиции такой человек был просто незаменим.

Погода благоприятствовала нам: облачность высокая, нередко выглядывало солнце, температура воздуха не опускалась ниже 20 градусов, и было сравнительно тихо.

Настроение у нас было бодрое, под стать погоде. Но погода в Арктике обманчивая, буквально в течение нескольких часов штиль может смениться на шторм. И я вспоминаю разговор с начальником станции Василием Петровичем Бучиным накануне нашего отъезда:

Жаль, что нет у нас переносной радиостанции. Пригодилась бы вам, а то, кто знает, как еще погода поведет себя, – говорил он, и в его голосе чувствовалась тревога за нас.

Обойдемся без радиостанции. Все будет хорошо. Дней через пять вернемся, – говорю ему.

Я надеюсь, но все же, Саша, будь благоразумен и не рискуй зря. В случае пурги, или сильного торошения, или других непредвиденных тяжелых обстоятельств поворачивайте назад.

Так меня напутствовал наш добрый начальник. А я… рискнул.