Глава сорок четвертая
– Откуда у тебя этот медальон?
– Оксана подарила.
– Неправда. Такие именные вещи никому не передают.
– Честное слово, она его мне отдала.
Попытки Татьяны узнать правду длились долго, в конце концов после того, как она пригрозила крестной дочери, что отправит ее в интернат, та сломалась.
– Ма, это случайно вышло.
– Что?
– Я ее толкнула, она упала!
– Что?!
– Оксанке понадобились деньги. Она хотела купить билет и к отцу улететь. Загранпаспорт у нее был, она мечтала жить с отцом, учиться в нормальной школе, а не в нашем отстойнике. Нянька бы ей никогда ни копейки не дала. Маросеева попросила у меня паспорт, чтобы его показать Валентине, у нее кафе на шоссе, там уборщица была нужна, они объяву в интернете выставили. Работать надо по ночам. Я ей дала ксиву с условием, что она даст мне семь тысяч рублей.
– Откуда такая сумма?
– Я купить кое-что хотела!
– Что?
– Лекарство.
– Какое?
– Не важно.
– Говори.
– Название трудное!
– Немедленно отвечай, что за препарат?
– В нашей школе работает сторожем дядя Сережа, он любит выпить. Труд мальчикам преподает, они табуретки делают. У него есть брат Костя, муж Валентины, владелицы кафе. Учитель как нажрется, всем говорит, что Константин курам дает лекарство митупродоналол, оно опасное. Если неправильно его развести, много налить, куры заснут и не проснутся. Если человек такую тушку съест, он тоже уснет. Я в интернете про лекарство прочитала. Оно в России запрещено, но купить можно. Только продают его большими упаковками, одна стоит семь тысяч. Оксанка сказала: «Столько деньжищ за то, что паспорт на время дала, никто тебе не заплатит». Я ей ответила: «Ну и бери ксиву у той, кто тебе даром поможет, мне лекарство позарез нужно. Мама ночами не спит, ничего ей не помогает. Может, это подействует». В конце концов она согласилась. Я знала, когда ей получку выдают. Маросеева сама как-то назвала число. Я подумала, вдруг она обманет? И подловила Оксанку, когда та домой с деньгами шла, велела:
– Гони лавэ.
А она отказалась, протянула мне бутылку:
– Держи лекарство свое бесплатно. Зачем тебе здоровенная упаковка? Литра надолго хватит. Валентина им пользуется, курам дает. Я отлила из бака, никто не заметит».
Взяла я у нее раствор, но семь тысяч-то Оксана должна! Я потребовала деньги! Маросеева ни в какую:
– Я полгода копила, деньги Валя хранила, я набрала на билет! Сейчас домой все несу. Отвали.
А потом вообще мне фигу показала! Ну я ее и толкнула, а она в овраг упала!
– Господи!
– Честное слово, я не хотела ее убивать, просто пнула. Зачем она меня обманула? На семь тысяч договорились! Где они?
– Господи!
– Оксанка просто на краю оврага стояла. Случайно получилось.
– Господи! Медальон! Деньги! Ты все у мертвой Оксаны забрала?!
– Я хотела ей помочь, спустилась вниз, где раньше речка текла. Ну и поняла, что Оксанка умерла. Зачем ей деньги? Она уже ничего на них не купит. И медальон тоже ей не нужен. Маросеева говорила, что он очень дорогой, на заказ сделан, золотой, с брюликами. Я его решила в скупку отнести. Но там не взяли, заявили: «У несовершеннолетних, даже если у них паспорт есть, ничего не принимаем».
– Господи! Ты знала, где тело, и молчала?!
– Ма! Ну как рассказать? Вавилов сразу прицепится с вопросами: «Кто тебе сообщил про труп в овраге!» Меня же виноватой сделают!
– Господи! Лекарство! Ты его налила в курицу, которую Глеб на свой день рождения принес!
– Нет, нет, нет!
– Врешь! Есть анализ того, что ели Оля, Яков и мальчики. Там полно митупродоналола.
– Папаша меня наказал, братья, как обычно, смеяться надо мной принялись, мать молчала, меня не защитила. Ну я и плеснула потихоньку в кастрюлю. Сожрите и засните, падлы.
– Господи, Господи, Господи! Ты примчалась сюда вечером голодная. А у меня картофельное пюре только было и сосиски. Мы вместе поели. После ужина я вскоре как подкошенная спать рухнула, очнулась на следующий день в полдень. Вот уж удивилась. Боже! Деньги! Ты меня обманула! Не работала у людей, не убирала участок! Обворовала покойницу! Отлично помню, как ты в самом конце ноября рыдала, что осталась без копейки.
Стало тихо.
– Хочешь улететь на Мальту? Учиться там? – после паузы спросила наша клиентка.
– Очень!!!
– Поездку надо заработать.
– Я все сделаю.
– Уговор такой: ты сейчас рассказываешь мне всю правду о смерти семьи моего брата.
– Но…
– Если соврешь, никуда не поедешь. И со мной распрощаешься, сдам тебя в интернат. Вычеркну из своей жизни. Даже не рассчитывай, что привезу тебе дерьмовую шоколадку. Рассказываешь правду – летишь на Мальту, я оплачиваю твое обучение, проживание и даю немного денег на расходы. Закончишь колледж первой ступени, оплачу дальнейшее образование. Найдешь там себе мужа. И живи, как пряник в глазури. Имей в виду, ты меня настоящую не знаешь. Белый лебедь бизнесом не занимается. Твое решение? Считаю до трех. Раз…
– Я все расскажу!
– Начинай!
– В Грунске угорели наши соседи Руковы, – зачастила Настя. – Участковый даже не вздрогнул, сказал при всех: «Нажрутся, затопят печку и на том свете просыпаются». Я тогда подумала: если все злобины угорят, это обычное дело, Вавилов его за несчастный случай засчитает. Только им всем надо крепко заснуть. Лекарство какое-то требуется. В Грунске аптеки нет, я уроки прогуляла, в Константиновск поехала. Но нигде мне снотворного не дали. У всех в классе компьютеры есть. В грунской школе богатых мало, но даже бедные родители хоть дешевые, да купили детям ноутбуки, а мне дулю. Как уроки делать? В гимназии было еще двое таких без интернета. Директор нас пожалела, разрешила пользоваться компом в библиотеке. Мы так и делали. Женька из параллельного класса, Наташка из третьего и я. Начала в интернете искать, написала в поисковике запрос. Столько снотворных выпало! И везде написано: только по рецепту. Копалась я в Сети, копалась и нашла объяву: «Успокоительное для домашней птицы». Вот так я и набрела на митупродоналол. Но его мешками продают. Один стоит семь тысяч! Удавиться как дорого. Ну и потом мне повезло с Оксанкой, она у Валентины из бака раствор сперла. Я на палец капнула, понюхала, лизнула. Ни запаха, ни цвета, ни вкуса. Вода просто. Мать курицу, которую Глеб где-то спер, в бульоне варила. Я туда лекарство и бухнула, налила, не пожалела. Бутылку с остатками с собой взяла. Потом тебе позвонила, сюда приехала. И чуть не умерла! Вьюшку-то забыла закрыть! Вот я дура! Что делать?
Стало тихо, потом раздался голос Татьяны:
– И что ты сделала?
– У меня были с собой Оксанкины деньги, – забормотала крестная дочь. – Я поставила на телефон сервис по вызову такси, указала адрес на соседней улице и убежала. Спасибо, что ты мне мобильный купила и оплачиваешь. Таксист удивился, когда меня увидел, спросил: «Девочка, родители знают, что ты так поздно за город собралась?» Я ему ответила, что уже совершеннолетняя, мама меня на дачу послала, она боится, что суп на плите оставила. Ну, он и погнал. Когда до Грунска доехали, я попросила его ждать меня у закрытого магазина. Сама тайком домой побежала.
– Вот почему соседка говорила, что поздно вечером у нее Дик лаял, а потом быстро замолчал!
– Он всегда тявкает, когда кто-то мимо идет, но своих знает. Я сказала ему: «Тихо, это я». Пес и заткнулся. Я вошла в комнату, они спали прямо в одежде.
– Не успели раздеться! Их лекарство быстро свалило.
– Наверное. Повезло, что отец решил со всеми ужинать! Он дома редко ел! Свет я не зажигала, быстро в печку дров подкинула побольше, закрыла вьюшку, уехала в Москву и вышла из машины на том же месте, где села. Все.
– Больше тебе нечего рассказать? Если я выясню потом, что не все сообщила, мигом отрежу от денег. У меня вопрос: почему тебя Серафима Андреевна не заметила? Лифтерша всегда на ночь входную дверь запирала на задвижку. Начнешь ее отодвигать, она громыхает, Сима из квартиры выбегает и спрашивает: «Кто? Куда?»
– Я ее чаем угостила.
– Каким?
– Твоим. Дорогим. Фруктовым. Вызвала такси, в программе время ожидания машины указали – тридцать минут. Я взяла чашку, накапала туда митупродоналола, печенье прихватила и отнесла Серафиме, сказала: «Мама вас угостить хочет». Она обрадовалась, сразу стала пить, хвалила: «Никогда такой вкусный не пробовала». Я ушла домой, а когда машина приехала, спустилась на первый этаж, щеколду открыла, бабка не выскочила. А Людмилы дома не было, она всегда где-то шляется!
– Господи! Ты отравила консьержку!
– Нет!
– Подлила ей отраву!
– Просто чуток добавила для сна. Не хотела ее убивать.
– Но Серафима Андреевна умерла.
– Я тут вообще ни при чем. Она жутко старая была. И я не отраву подлила, а лекарство успокаивающее для кур. Вредная бабка от возраста откинулась.
– Господи! Мила-то не придумала про то, что Серафима умерла после того, как чай выпила. Ты чашку, в которой напиток принесла, забрала?
– Нет. Старуха из нее пила, когда я ушла.
– Внучка увидела чашку и догадалась, кто ее бабушку угощал. Я Симе частенько чай приносила.
– И чего? Подумаешь, кружка. Я сто раз бабке еду притаскивала от тебя, и она не помирала. Просто старая была! Я тут вообще ни при чем.
– Боже!
– Что?
– Господи!
– А теперь чего? Я все рассказала.
– Боже! Я в тот вечер после ужина спать так сильно захотела, что еле до комнаты дошла. Очнулась на другой день, глазам не поверила, когда на будильник глянула. Он почему-то был отключен. Ты мне в чай тоже лекарство подлила? Отвечай.
– Совсем чуть-чуть! А что делать-то? Вдруг ты проснешься ночью и увидишь, что меня нет.
Тишина.
Я решил, что беседа окончена, но тут раздался голос Насти:
– А когда я на Мальту улечу? Вещи у меня новые будут для поездки?
Татьяна взяла айфон.
– Конец истории. Не ищите убийцу моего брата, невестки и племянников. Этот человек находился все время рядом.
– У меня создалось впечатление, что девочка вас очень любит, – пробормотал я. – Помните, как она хотела защитить вас, когда внучка покойной консьержки примчалась со скандалом? Запаслась грозным оружием – ложкой для обуви.
– Не обольщайтесь, Иван Павлович, – грустно произнесла наша клиентка. – Настя талантливая актриса, гениальная врунья, она стопроцентный Яков, думает только о своей выгоде. А я дура, которую девчонка обманула. Но данное ей слово сдержу, отправлю ее на Мальту, оплачу обучение. Барышня там себе точно жениха найдет, не упустит своего шанса. Выпишите мне, пожалуйста, счет. Сколько я вам должна?
– Ни копейки, – ответил Борис, – вы сами нашли убийцу.
– Вы работали, обнаружили много интересного, – возразила Татьяна.
Я оставил клиентку с Борей, пошел в свою спальню и сел в кресло. Через пару секунд ко мне прибежала Демьянка, устроилась у меня на коленях. Некоторое время мы пребывали в таком положении, я гладил собаку, а та тихо урчала. Потом в дверь постучали.
– Входите, Боря, – сказал я.
– Мне удалось уговорить ее не платить, – сообщил батлер. – Знаете, Иван Павлович, в чем основная ошибка порядочных людей? Они думают, что все люди вокруг тоже честные и порядочные. Но это не так.
– Во мне нет детской наивности, – сказал я, – работа детектива очень часто сводится к выкапыванию жемчужного зерна из навоза. Не знаю, почему меня так расстроило именно это дело? Может, потому, что мы даже не подумали о Насте как о главном действующем лице?
Демьянка залаяла и бросилась в коридор, раздался звонок.
– Это Людмила Юрьевна, – обрадовался Боря, – я попросил ветеринара зайти к нам. У собаки, определенно, проблемы с почками.
