Глава 44
«Гольфстрим» набирал высоту. На этот раз Нина не заняла привычное место за столиком вместе с Уэйдом, Кентом и Бакстоном, а предпочла компанию Брек. Лишь рядом с женщиной она наконец-то ощутила покой, тогда как на мужской половине салона сам воздух, казалось, был пропитан тестостероном. И хотя Финикс остался позади, последствия деяний Шифра зависли над командой ФБР будто грозовая туча.
Нина знала, что видеозапись посмотрели миллионы. Все увидели, как монстр ее одолел – сокрушил волю, сломил дух и медленно, по частичке уничтожил остатки гордости. Только теперь, забившись в уголок, она отважилась спросить у Брек главное:
– Он показал все? До конца?
К счастью, коллега сразу, без лишних вопросов, поняла, о чем речь.
– По требованию Бакстона мы прервали трансляцию одиннадцать минут спустя. А затем снова заблокировали все странички Шифра.
Нина решила при первой же возможности угостить Брек мятным джулепом – или что там обычно пьют в Джорджии.
– А дело дошло… до изнасилования? – осипшим голосом спросила она, готовясь к худшему.
Бледные щеки Брек порозовели, затем стали пунцовыми.
– Да.
Нина понимала, что коллеге будет неприятно обсуждать детали, однако хотела узнать, что именно увидел весь мир. И увидит в дальнейшем – ведь Шифр не оставит шоу неоконченным.
– Расскажите.
Брек наклонилась к Нине так близко, что их головы почти соприкоснулись.
– Ублюдок душил вас до потери сознания, а следом начал хлестать по щекам, пока вы не очнулись. А потом… – Брек прижала руку ко рту. – Господи, Нина, вы правда хотите это услышать?
– Да. – Сердце стучало как бешеное, однако Нина не поддалась слабости.
Судя по взгляду, Брек предпочла бы оказаться где угодно, лишь бы не здесь. Помолчав, она собралась с духом, взглянула Нине в глаза и дрожащим от возмущения голосом произнесла:
– Он начал вас бить. Очень сильно. По рукам, ногам… И при этом заставлял вас говорить. Молить о пощаде. – В ее глазах заблестели слезы. – Затем он встал спиной к камере и распахнул плащ спереди. Его тело скрывалось за темной тканью, даже капюшон не съехал с головы. Я видела только ладони и ступни. Он взобрался на стол, навалился на вас и… – Она перешла на сбивчивый шепот: – Начал насиловать… при этом хватая за шею и шепча на ухо… А потом мы вырубили чертову запись!
У Нины вспотели ладони. Преодолев дурноту от нахлынувших воспоминаний, она сосредоточилась на сути. Шифр что-то ей прошептал.
– Вы слышали, что именно он прошептал?
Брек мотнула головой.
– Слишком тихо, микрофон не уловил. Он сказал что-то важное?
– Не помню. Специалисты по видео могут повысить громкость, отбросив при этом посторонние шумы?
– Конечно. – Брек явно обрадовалась конструктивной задаче.
Она достала ноутбук и водрузила его на откидной столик. Пока компьютер загружался, погладила Нину по руке:
– Может, немного вздремнете в хвостовом отсеке? Лететь еще долго.
Брек предлагала ей лазейку. Уважительную причину, чтобы побыть в одиночестве. Никто не усомнится ни в ее усталости от бесконечных перелетов, ни в эмоциональном раздрае после истории с видео. Нина легко могла заявить, что нуждается в отдыхе, – скрыться на пару часов, зализать раны.
Она очень этого хотела, однако чувство долга не позволило. Многим девушкам – таким как Трина – грозила опасность, и если Нина хотела их спасти, то времени прохлаждаться не было.
Она взяла Брек за руку и, прежде чем выпустить, легонько сжала.
– Я лучше поработаю.
Пересела за столик к мужчинам, окинув взглядом всех по очереди. В Финиксе, когда она ушла из переговорной, Кент бросился за ней в коридор и с тех пор не отходил ни на шаг. Даже если Нина отлучалась в уборную, он ждал снаружи, словно часовой. Куда бы она ни шла, он неотступной задумчивой тенью шагал следом. А теперь молча поглядывал на нее из своего кресла.
Уэйд предложил Нине выговориться после случившегося, однако настаивать не стал. Похоже, его ничуть не удивило и не обидело, когда она пересела к Брек, у которой не было опыта в психотерапии.
Бакстон же, непривычно притихший, погрузился в раздумья. Нина не сомневалась, что босс уже успел обсудить новые обстоятельства с начальством. Радость после спасения Трины улетучилась; месть Шифра выбила из колеи всю команду, да и Бюро в целом.
Когда Нина подошла, мужчины прервали разговор.
– Я готова, – без лишних предисловий объявила она.
– К чему? – осведомился Уэйд.
Нина годами возводила внутренние опоры. Сменив фамилию, она окончательно утратила веру в людей. В детстве никто за нее не вступался. Когда система государственной опеки окончательно подорвала ее доверие, Нина решила защищать себя сама, а повзрослев, начала защищать других. Она доверяла лишь себе самой. Возможно, пришло время изменить свои взгляды…
– Я готова сделать все возможное, чтобы поймать мерзавца, – ответила она Уэйду. – Очевидно, Шифр многое обо мне узнал, прежде чем похитить. К сожалению, в моем прошлом есть детали, которые я не помню. А они могут направить нас на верный путь.
Взглянув на Уэйда с Кентом, Нина сделала то, чего раньше не делала никогда, – попросила о помощи.
– Пожалуйста, помогите мне вспомнить. Это очень важно.
Профайлеры переглянулись.
– Откуда начнем? – спросил Уэйд.
К счастью, коллеги не усомнились в ее решении и не стали откладывать разговор. Видимо, тоже чувствовали, что времени в обрез.
– Даже не знаю… – немного подумав, протянула Нина. – Может, обсудим неделю перед похищением?
– Шифра восхитили шрамы у вас на спине, – подсказал Кент. – Поговорим о них.
Нина уселась рядом с Уэйдом – напротив Кента и молчавшего Бакстона.
– Значит, рассказать, откуда у меня шрамы?
Уэйд заерзал в кресле: он уже знал об этой детали ее биографии. Может, поэтому и сомневался когда-то, что ей место в ФБР. История и правда неприглядная.
– Отметины заинтересовали Шифра, так что их точно стоит обсудить, – заключил Кент.
Ничего лучше Нина предложить не смогла. Она мысленно вернулась в прошлое, воскресив давно забытую боль, и рассказала об одном из худших эпизодов в своей жизни.
– Мне было шестнадцать, – начала она. – Служба опеки направила меня к одной бездетной паре. Супругам уже перевалило за сорок пять, поэтому власти доверили им опеку над старшеклассницей. Мне они казались совсем стариками.
– Кто и когда нанес вам увечья? – напомнил Кент о главной теме разговора.
– Я пришла домой из школы и увидела странного мужчину. Он гостил у нас впервые. Огромный и косматый, как медведь гризли, с длинными сальными патлами. Воняло от него, будто неделю не мылся. Он орал на Дэнни – моего приемного отца. Возможно, даже врезал ему пару раз. Приемной матери дома не было. Понятия не имею, почему.
По ходу рассказа картинки в памяти оживали.
– Гризли взглянул на меня и заявил, что теперь-то знает, как Дэнни отдаст ему должок.
Глаза Кента превратились в две синие льдинки.
– Дэнни велел мне идти вместе с Гризли в спальню. Я отказалась. Попыталась убежать, но они меня поймали. Гризли прорычал, что научит меня слушаться старших. Попросил Дэнни держать меня покрепче, а сам выхватил нож и разрезал на мне футболку и лифчик.
Нина заметила, как Бакстон сжал кулаки, а затем поспешно спрятал руки под стол.
– Дэнни повернул меня спиной к Гризли, а тот снял ремень. Плетеный, из кожи. Он пригрозил, что если я не пойду добровольно, будет стегать меня, пока я не вырублюсь. Мол, так или иначе мы окажемся в спальне. Гризли замахнулся, но я не уступила, и тогда он огрел меня пряжкой. Несколько раз. Вот откуда у меня шрамы.
Кент слушал с таким видом, будто хотел со злости что-нибудь ударить.
– В конце концов я пообещала громиле сделать, как он велит, – продолжила Нина, удивляясь собственному спокойствию. – Но прежде чем он меня схватил, я тайком запустила руку в карман к Дэнни. Там, насколько я знала, лежал складной нож. Я решила пырнуть ублюдка в горло, как только мы останемся одни. Увы, карман оказался не тот, и вместо ножа я достала зажигалку. Гризли схватил меня за руку и, миновав коридор, втащил в спальню. Я промямлила, что у меня месячные. Ему было наплевать. Сказала, что хочу в туалет – тоже без толку. Тогда я прохрипела, что меня сейчас вырвет, и изобразила рвотные спазмы. Только после этого он отпустил меня в уборную.
С юных лет Нина научилась соображать на ходу: ей не раз доводилось отбиваться от людей намного крупнее.
– В ванной я огляделась в поисках оружия. Ножниц не нашла. Вообще ничего острого. И тут я увидела лак для волос, которым пользовалась приемная мать. Я встала в засаду у двери, держа баллончик наготове. Затем чиркнула колесиком зажигалки и поднесла огонек к распылителю. Как только Гризли вошел, я нажала кнопку на баллончике и направила пламя в мерзкую волосатую рожу. Борода вспыхнула сразу. Пока он носился по дому кругами, вопя и пытаясь сбить огонь, я дала деру. – Вспомнив эту картину, Нина ухмыльнулась. – Я пронеслась мимо Дэнни – тот спустился в прихожую узнать, в чем дело. На улице я направилась к ближайшему перекрестку. Я знала, что в это время расходятся по домам младшеклассники, а значит, на переходе должна стоять регулировщица.
– И что она предприняла? – спросил Кент.
– Накинула мне на плечи свой жилет и вызвала полицию. Я ведь выбежала в одних брюках. И пяти минут не прошло, как приехали копы. А с ними – «Скорая»: регулировщица сообщила диспетчеру, что у меня идет кровь.
– Что сделали полицейские?
– Засыпали меня вопросами. Когда я рассказывала о случившемся, санитар помазал мне спину чем-то ужасно жгучим. Наверное, антисептиком. Я не успела подумать – просто отреагировала. Развернулась и врезала парню изо всех сил. Он был крупным, так что вряд ли я сделала ему больно. Он схватил меня за руку – думаю, просто хотел помешать мне ударить снова. Но как только я ощутила его хватку, то совсем слетела с катушек. Бросилась молотить его свободной рукой, пинать ногами…
– А он?
– Он был силен как черт. И ничуть не растерялся. Схватил меня за предплечья и прижал к себе так крепко, что я не смогла пнуть его по яйцам – а метила я именно туда. Вмешались два копа и еще один медик. Лишь сообща они меня скрутили. Затем выпустили, и санитар, который накладывал мазь, велел мне успокоиться. Да так, что здорово меня напугал. Он крепко, до синяков, сжал мою руку, наклонился очень близко и прошептал…
Внезапно Нина подскочила в кресле. Повернувшись к Уэйду, она открыла рот, но с губ не сорвалось ни звука.
– Что такое? – Профайлер нахмурился.
– Трина, – еле выдавила она.
– При чем здесь Трина? – озадаченно спросил Кент.
Нину накрыла волна воспоминаний – словно порыв ветра рассеял туман и принес долгожданную ясность.
– Санитар, который зашел к Трине в фургон… Ему пришлось орудовать ножницами по металлу, чтобы освободить ее из кандалов. Девушка перепугалась, и он схватил ее за запястья. А я… – Нина опустила взгляд. – Я вышла из себя.
Она не стала рассказывать, как ударила санитара. Бакстон и так прочтет об этом в отчете и назначит дисциплинарное наказание.
– Что такого сделал этот врач? – не понял Кент.
– Кое-что сказал… – Нина порылась в дальних уголках памяти, дабы соединить кусочки мозаики воедино. – Он прикрикнул на Трину: «Мы просто хотим помочь!»
– Не понимаю, к чему вы клоните.
– Меня зацепили эти слова. – Она едва не дрожала от волнения. – Тот медик в Фэрфаксе тоже сказал, что пытается мне помочь! И прибавил: «Научись себя укрощать!»
– Укрощать? – Кент первым почуял неладное. – Какой странный выбор глагола…
– Именно! – воскликнула Нина.
– И что из этого следует? – нахмурился Уэйд.
Нина вспомнила, как массивное тело прижимало ее к столу. В воздухе стоял едкий запах пота. Изо рта у монстра вырывалось горячее дыхание…
– Эти же слова прошептал мне на ухо Шифр!
