Байки из саркофага
Ожившие мумии – истоки мифа
По понятным причинам эта тема не могла меня не заинтересовать. Начать, наверное, нужно с египтомании как явления. Египтомания – это увлечение атрибутикой эпохи фараонов, очень распространённое явление в Европе, в частности, в девятнадцатом веке. Ну а признаки египтомании мы видим везде до сих пор. Купил статуэтку кошки на базаре? Дома папирусы развесил? Египтоман. В Москве, кстати, видели Померанцевую оранжерею и египетский павильон? Египтомания и до нас докатилась, так-то!
Но вернёмся к нашей теме. Мумий находили давно и поступали с ними очень по-разному, в большинстве случаев – совершенно не по-научному. Где-то народ до сих пор боится проклятий мёртвых, но кого-то таким было не испугать даже в древности. Пёрли всё, что лежало плохо, и даже что хорошо, за замками в лабиринтах переходов, под наблюдением суровых меджаев. Так что до нас не дошло и десятой части всего, чем была богата земля египетская.
Мне было интересно, кто начал первым писать о мумиях. Оказалось, мой старый знакомец Эдгар Аллан По ещё в 1845 году написал свой «Разговор с мумией». Ну а потом уже были и Хаггард, и Лавкрафт, и Стокер, и другие.
Когда же разговоры о проклятиях мумий стали популярны в Голливуде? Ну, конечно, после знаменитого открытия Говардом Картером гробницы Тутанхамона. Это случилось уже в двадцатом веке, а именно – в ноябре 1922 года, я специально записал.
Во-первых, это было самым крутым и громким открытием (до этого из найденных самой крутой считалась неразграбленная гробница Туйи и Йуйи, родителей царицы Тэйи из 18-й династии). Во-вторых, в течение полутора лет шесть человек из тех, кто участвовал в открытии гробницы, скончались. Видимо, не зря предупреждал Анубис на дверях: «Я – тот, кто стоит на страже, я – тот, кто зовом пустыни обращает в бегство расхитителей гробниц». Ну и на саркофаге мастера тоже не забыли напомнить, если кто не понял: «Смерть скоро настигнет того, кто осмелится нарушить покой мёртвого правителя».
Дальше – больше. В тридцатые годы двадцатого века ожить изволил Рамсес Великий. (Да, это тот самый фараон, с которым Борька меня иногда сравнивает – увы, не за великие свершения, а всего-то за мой нос.) Так вот, в тридцатые годы на глазах посетителей музея мумия резко вскинула руку и вроде даже разбила стекло, но это неточно. Сколько было впечатлений у присутствующих – можно себе представить. А Рамсес, царь царей, так и лежит до сих пор с поднятой рукой. По основной версии это реакция бальзамирующих составов на смену температур и влажности.
Голливуд всегда умел ловко воспользоваться ситуацией. В 1932 году вышел первый фильм «Мумия», в главной роли – талантливый Борис Карлофф. Он ещё Франкенштейна играл и не только. Создатели сначала хотели сделать фильм про графа Калиостро, но, увидев ажиотаж публики, переписали всё в египетском антураже. Красивая история жреца Имхотепа (нет, не того, кто был великим зодчим ступенчатой пирамиды фараона Джосера) и царевны Анхесенамон (ага, именно так, к слову, звали царицу, которая приходилась женой Тутанхамону). Карлофф справился на ура, да и в роли мумии тоже выглядел очень натурально. Натуральности ему добавлял тот факт, что грим конструировался на основе настоящей мумии – Сети Первого (отца Рамсеса Великого). У Сети при жизни явно не было отбоя от прекрасных дам, да и сейчас он отлично сохранился, несмотря на свой солидный возраст больше чем в три тысячи лет. В этом можно убедиться, если его навестить в Каирском музее… ну или на худой конец – загуглить фото.
К мифологии создатели первой «Мумии» подошли бережнее, чем те, кто делал такие фильмы далее. Жрец Имхотеп занимался оживлением посредством свитка Тота, древнеегипетского бога мудрости, наук и письменности (о, выходит, он и мой покровитель тоже – я ж журналист). Благодаря этому свитку якобы Исида поднимала из мёртвых своего мужа Осириса. Ну про них-то легенду все знают, к ней я ещё вернусь позже.
Фильмом 1932 года вдохновлялся Стивен Соммерс уже в 1999 году. Его Имхотеп был жрецом Осириса, почти что некромантом, и полюбил Анхесенамон (в русском переводе – Анаксунамун). Эта красотка, правда, была уже не царевной, а наложницей фараона (Сети Первого, ага). Имхотеп в исполнении Арнольда Вослу, пожалуй, был не менее харизматичен, чем в исполнении Бориса Карлофф. Но победил в фильме, конечно, не он, а гопник (прошу прощения, авантюрист) Рик О’Коннел и его красотка-библиотекарша-египтолог Эвелин. (Тут у нас ещё один привет прошлому – Эвелин звали дочь лорда Карнарвона, спонсировавшего раскопки Картера.)
Всего фильмов о мумиях было снято около двадцати – я смотрел если не все, то большинство. Тоже добровольно-принудительно – с Борькой. В 2017-м мы с ним даже в кино ходили на последнюю экранизацию, которая с Томом Крузом. Там создатели решили соригинальничать, и теперь уже не оживший мужик-мумия бегал за красавицей, а ожившая мумия-девица бегала за… ну, несколько постаревшим красавцем. Девица была хороша – чего б от такой бегать. Но тут уже создатели оторвались, кажется, на всех известных мифах. Основное – Амунет была жрицей Сета, которого в фильме, не особо изучив вопрос, записали в дьяволы и на этом успокоились. Тогда я посмотрел и посмеялся, а теперь вот… Если б всё было так просто и задорно, как в кинематографе…
Назад: Эпилог
Дальше: Трагичная судьба реальных мумий
