Сидни Генри Хорлер (1888–1950) родился в лондонском районе Лейтонстоун и получил образование в школах Редклифф и Колстон в Бристоле. В 1905 году он стал журналистом бристольской газеты «Вестерн дейли пресс», а в 1911 году — штатным автором манчестерской издательской фирмы «Эдвард Халтон и K°». Впоследствии он перебрался в Лондон, где работал на «Дейли мэйл» и «Дейли ситизен», а когда разразилась Первая мировая война, вступил в ряды ВВС и служил в воздушной разведке, сперва чиновником, а затем — сотрудником отдела пропаганды; из-за слабого зрения он не принимал участия в боевых действиях. После войны Хорлер женился и стал помощником редактора литературного журнала «Джон О'Лондон уикли»; он также начал писать художественную прозу и, когда в 1919 году был уволен, целиком посвятил себя сочинению книг о спорте, романов и рассказов.

В 1925 году Хорлер опубликовал свой первый детективный роман «Тайна первого номера», а в последующие три десятилетия стал наиболее плодовитым, популярным и успешным автором триллеров в Великобритании. Им написано 157 книг — по большей части это криминальные романы, а также несколько историй о сверхъестественном. Издатели неизменно помещали на суперобложку его очередной книги восклицание «Хорлер для острых ощущений!». Самый известный «сквозной» персонаж писателя — достопочтенный Тимоти Овербери Стендиш по прозвищу Задира, энергичный искатель приключений наподобие «Бульдога» Драммонда.

Рассказ «История со священником» был впервые опубликован в авторском сборнике «„Кричащий череп“ и другие истории» (Лондон: Ходдер и Стоутон, 1930).

Довольно часто, по крайней мере раз в неделю, я навещал католического священника. Так было вплоть до его смерти. То, что сам я протестант, никоим образом не отражалось на нашей дружбе. Отец Р. был одним из самых замечательных людей, встретившихся на моем жизненном пути. Он очень располагал к себе и был человеком, открытым миру — в самом лучшем смысле. Он проявлял живой интерес к моей писательской деятельности, и мы часто обсуждали вместе различные сюжеты и ситуации.

История, которую я собираюсь рассказать, случилась года полтора тому назад, за десять месяцев до его болезни. В то время я работал над романом «Проклятие Луна», где речь шла о том, как один злодей для своих целей воспользовался страшной легендой, связанной со старинным поместьем в Девоншире.

Отец Р. выслушал сюжет и, к моему громадному удивлению, заметил:

— Для некоторых ваш роман может стать предметом насмешек. Они не позволят себе поверить в то, что предания о вампирах имеют реальную основу.

— Пусть так, — ответил я, — однако Брэм Стокер взбудоражил читательское воображение «Дракулой», одной из самых ужасающих и захватывающих книг, когда-либо вышедших из-под пера сочинителя. Мои читатели, я надеюсь, тоже воспримут описываемые мною события как обычную «выдумку» автора.

— Несомненно, — кивнул священник и заметил: — Кстати, я верю в существование вампиров.

— Верите?

У меня по спине пробежали мурашки. Одно дело — писать об ужасном, но совершенно другое — видеть, как оно обретает конкретную форму.

— Да, — сказал священник, — я вынужден верить в существование вампиров по одной простой и одновременно невероятной причине: с одним из них я встречался лично.

Я приподнялся со стула. Я не сомневался в правдивости священника, и все же…

— Понимаю, мой дорогой друг, — продолжил он, — мое признание может показаться весьма странным, но, уверяю вас, это правда. История, которую я собираюсь вам рассказать, приключилась со мной много лет назад и в другом месте. Где конкретно, не стоит уточнять.

— Поразительно… Вы действительно видели вампира так же, как я сейчас вижу вас?

— Не только видел, но и разговаривал с ним. До сегодняшнего дня я ни одной живой душе, кроме одного монаха, не рассказывал об этом случае.

Это было приглашение послушать. Набив трубку, я поудобнее устроился на стуле напротив пылающего камина. Мне уже доводилось слышать о том, что правда невероятнее вымысла, — и вот теперь, похоже, я получил необыкновенную возможность стать свидетелем того, как мои самые смелые фантазии бесславно меркнут перед реальными событиями.

Священник начал свою историю.

— Название небольшого городка не имеет значения. Достаточно упомянуть, что находится он на западе Англии и живет в нем много весьма состоятельных людей. В семидесяти пяти милях оттуда расположен большой город, и тамошние предприниматели, уходя от дел, часто переезжают в Н., чтобы провести там остаток своих дней. Я был молод, моя деятельность приносила мне большое удовлетворение. Но тут произошло… Впрочем, я забегаю вперед.

Я очень дружил с местным врачом; он навещал меня, когда у него выпадало свободное время, и мы беседовали на разные темы. Мы пытались найти ответы на многие вопросы, которые, как убеждает мой жизненный опыт, не имеют решения… по крайней мере, в этом мире.

Однажды вечером мы сидели у меня дома, и мне показалось, что он как-то странно посмотрел на меня.

— Что вы думаете об этом Фарингтоне? — спросил он.

По странному совпадению он задал свой вопрос именно в тот момент, когда я сам бессознательно вспомнил о Фарингтоне.

Человек, называвший себя Джозефом Фарингтоном, был в городе новичком — он совсем недавно поселился там. Одно это обстоятельство могло стать питательной средой для пересудов, не говоря о том, что он приобрел самый большой дом на холме, возвышающемся в южной части города — в самом лучшем квартале. Не считаясь с расходами, он обставил дом с помощью одного из самых известных лондонских торговых домов. В этом особняке, носившем название «Фронтоны», он часто устраивал приемы, однако никто не желал приходить к нему в гости во второй раз. Ходили слухи, что Фарингтон «какой-то чудной».

Я, конечно, знал об этом — все сплетни в мельчайших подробностях доходят до ушей священника, — но все же колебался с ответом на прямо поставленный вопрос.

— Признайтесь, отче, — мой собеседник заметил мои колебания, — как и всем нам, вам не нравится этот человек! Фарингтон выбрал меня в качестве личного врача, но лучше бы его выбор пал на кого-нибудь другого. Какой-то он чудной.

И снова — «какой-то чудной». Слова доктора еще звучали у меня в ушах, а я уже мысленно представил себе Фаринггона таким, как я его запомнил во время прогулки по главной улице: он фланировал, а все вокруг исподтишка поглядывали в его сторону. Крупного телосложения, само воплощение мужественности, Фарингтон выглядел таким цветущим, что на ум невольно приходила мысль: этот человек не умрет никогда. Розовощекий, с волосами и глазами черными как смоль, он передвигался с гибкостью юноши. Однако, судя по его биографии, лет ему было никак не меньше шестидесяти.

— Я думаю, Сандерс, — решил я утешить друга, — Фарингтон не доставит вам хлопот. Он здоров как бык.

— Вы не ответили на мой вопрос, — упорствовал врач. — Забудьте о своем сане, отче, и скажите мне, что вы думаете о Джозефе Фарингтоне. Вы согласны, что от него бросает в дрожь?

— Вы врач — и говорите такое! — пожурил я его, не желая высказывать свое истинное мнение о Джозефе Фарингтоне.

— Ничего не могу с собой поделать… Я испытываю перед ним невольный страх. Сегодня днем меня вызвали во «Фронтоны». Как и множество людей подобного телосложения, Фарингтон ипохондрик. Ему показалось, что его сердце не в порядке.

— И что же?

— Да он сто лет проживет! Но поверьте, отче, с ним рядом невыносимо тяжко, в нем есть что-то жуткое. Я испугался… да, испугался. Все время, пока я находился в доме, меня одолевал страх. Мне было необходимо поделиться с кем-нибудь этими страхами, а вы самый надежный человек в городе, поэтому я здесь… Но, как вижу, вы свое мнение держите при себе.

— Предпочитаю не спешить, — ответил я.

Такой ответ казался мне наиболее верным.

Два месяца спустя после беседы с Сандерсом не только город, но и всю страну потрясло и ужаснуло зверское преступление. В поле обнаружили труп восемнадцатилетней девушки, местной красавицы. Ее лицо, в жизни столь прекрасное, в смерти сделалось отталкивающим из-за застывшего на нем выражения смертельного страха.

Бедняжка была убита, причем таким кошмарным способом, что люди содрогнулись. На горле девушки зияла огромная рана, словно на нее напал какой-то хищник из джунглей.

Нетрудно догадаться, почему подозрения в совершении такого дьявольского преступления пали на Джозефа Фарингтона, как бы дико это ни звучало. Настоящих друзей ему завести не удалось, хотя он старался быть общительным. А Сандерс, будучи хорошим доктором, был не самым тактичным человеком, и его отказ стать врачом Фарингтона — вы помните, он неоднократно намекал на это в нашей беседе — вызвал толки. Люди пребывали в крайне взвинченном состоянии и, несмотря на отсутствие прямых улик, стали называть Фарингтона убийцей. Горячие головы, в основном молодежь, даже поговаривали о том, чтобы ночью поджечь «Фронтоны» и поджарить хозяина в его постели.

Когда напряжение достигло апогея, я, сам того не желая, оказался вовлеченным в это дело. Фарингтон прислал мне записку с приглашением на ужин. Она заканчивалась словами:

Как священник, я не мог оставить его просьбу без внимания и принял приглашение.

Фарингтон встретил меня радушно, угостил великолепным ужином; на первый взгляд все было в порядке. Но… странная вещь: едва увидев его, я ощутил неладное. Как и доктора Сандерса, в присутствии Фаринггона меня охватило беспокойство, я почувствовал страх. От него исходили флюиды зла, в нем ощущалось что-то дьявольское, отчего в моих жилах стыла кровь.

Я, как мог, старался скрыть замешательство, усилившееся после ужина, когда Фарингтон завел речь об убийстве несчастной девушки. И тотчас же страшная догадка пронзила мой мозг: он убийца, он чудовище!

Собравшись с силами, я принял его вызов.

— Вы выразили желание встретиться со мной сегодня вечером, дабы снять с души ужасное бремя, — сказал я. — Вы не станете отрицать свою причастность к убийству несчастной девушки?

— Нет, — тихо ответил он, — не стану. Я ее убил. Меня толкнул на это демон, которым я одержим. Но вы, как священник, должны свято блюсти тайну исповеди и не можете никому рассказать о моем признании. Дайте мне еще несколько часов. Я сам решу, что мне делать.

Некоторое время спустя я покинул его дом. Фарингтон больше ничего не хотел объяснять.

— Дайте мне еще несколько часов, — повторил он на прощание.

В ту ночь мне привиделся дурной сон. Я чувствовал, что задыхаюсь.

С трудом глотая воздух, я подбежал к окну, распахнул его настежь и без чувств повалился на пол.

Очнувшись, я увидел склонившегося надо мной Сандерса — его вызвала моя верная экономка.

— Что случилось? — спросил доктор. — У вас было такое лицо, будто вы заглянули в ад.

— Именно так, — ответил я.

— Это имеет отношение к Фарингтону? — спросил он без обиняков.

— Сандерс, — от избытка чувств я вцепился в его руку, — существуют ли в наше время такие ужасные существа, как вампиры? Скажите мне, умоляю вас!

Мой добрый друг заставил меня сначала сделать глоток коньяку и только потом ответил. Точнее, задал вопрос:

— Почему вы спрашиваете об этом?

— Звучит невероятно, и я надеюсь, что все это мне приснилось… но я лишился чувств после того, как распахнул окно и увидел — или мне почудилось — летящего мимо окна Фарингтона.

— Я не удивлен, — сказал доктор. — Исследование изуродованного тела бедной девушки привело меня к выводу, что она погибла в результате чего-то ужасного и аномального. В наши дни мы практически не слышим о вампирах, — продолжил он, — но это не означает, что дьявольские силы больше не вселяются в обычных людей, наделяя их сверхъестественными способностями. Кстати, на что походило существо, которое, как вам показалось, вы видели за окном?

— Оно напоминало большую летучую мышь, — ответил я, содрогаясь.

— Завтра, — произнес Сандерс решительным голосом, — я отправлюсь в Лондон, в Скотленд-Ярд. Может, меня там и осмеют сначала, но…

В Скотленд-Ярде его не осмеяли. Однако преступники со сверхъестественными способностями были не по их части. Кроме того, Сандерсу сказали, что для обвинения Фарингтона потребуются доказательства. И даже если я решусь нарушить обет священника — что при любых обстоятельствах исключалось, — моих показаний все равно будет недостаточно.

Решение задачи нашел Фарингтон — он покончил с собой. Его обнаружили в постели с простреленной головой.

Но, по словам Сандерса, погибло только тело, а злой дух парит над землею в поисках другой человеческой оболочки.

Боже, помоги его несчастной жертве!