Взломщик обзаводится котом
Лоуренс Блок
Слушайте, я тут ни при чем.
Все случилось очень быстро. Однажды в начале июля Кэролин принесла в магазин сэндвичи с бастурмой и тоник из сельдерея, и я показал ей пару книг: роман Эллен Глазгоу и собрание писем Ивлина Во. Она оглядела корешки и издала звук — нечто среднее между цоканьем и клохтаньем.
— Я знаю, кто виноват.
— Меня вот преследуют определенные подозрения…
— Мыши, Берн.
— Этих-то твоих слов я и боялся.
— Грызуны, — сказала она. — Вредители. Эти книжки теперь только в помойку выкинуть.
— Может, мне лучше их оставить? Может, они будут доедать эти, а другие оставят в покое?
— А еще можешь положить под подушку четвертак. Ночью прилетит Зубная фея и отгрызет им головы.
— Не очень-то похоже на правду, Кэролин.
— Ага. Не очень. Берн, подожди-ка тут. Никуда не уходи.
— Ты куда это собралась?
— Я быстро. И не ешь мой сэндвич.
— Ладно. Но…
— И не клади его туда, где до него смогут добраться мыши.
— Мышь, — поправил я. — Нет причин полагать, что их здесь больше одной.
— Берн, — сказала она. — Поверь мне на слово. Нет такого понятия, как «одна мышь».
Наверное, можно было бы и догадаться, что она затеяла, но, дожевывая свой бутерброд, я открыл томик Во. А где одно письмо, там и другое. Я все еще был погружен в книгу, когда дверь раскрылась, и она явилась вновь. В руках у нее была одна из тех маленьких картонных сумок с дырками для вентиляции… Ну вот эти, как дома в Новой Англии, похожие на солонки.
Такие, в которых носят кошек.
— О нет.
— Берн, послушай меня, всего минутку.
— Нет.
— Берн, у тебя завелись мыши. Твой магазин кишит грызунами. Знаешь, что это значит?
— Уж точно не то, что теперь магазин будет кишеть кошками.
— Не кошками, — сказала она. — Не бывает такого, чтобы мышь была одна. Но кошка — вполне. У меня здесь только одна, Берн. Всего одна кошка.
— Хорошо, — ответил я. — Ты пришла сюда с одной кошкой и можешь уйти с одной кошкой. Так мы не запутаемся.
— Но ты же не можешь жить бок о бок с мышами. На них ты потеряешь тысячи долларов! Они не остановятся на одной книге, не станут читать ее от корки до корки. Нет, кусочек отсюда, шматочек оттуда. Оглянуться не успеешь, как разоришься.
— А ты точно не преувеличиваешь?
— Точно. Берн, помнишь Александрийскую библиотеку? Одно из семи чудес древнего мира, а потом туда пробралась одна-единственная мышка.
— Мне казалось, ты заявила, что нет такого понятия, как «одна мышь».
— Ага, и великой Александрийской библиотеки теперь тоже нет. И все потому, что главный библиотекарь фараона не додумался завести кошку.
— Есть другие способы избавиться от мышей.
— Назови хоть один.
— Яд.
— Плохая идея, Берн.
— И что же в ней такого плохого?
— Забудь о том, насколько это жестоко.
— Хорошо, — сказал я. — Уже забыл.
— Не думай о том, как ужасно заглотить вместе с едой варфарин и чувствовать, как лопаются твои крошечные кровеносные сосудики. Не думай об ужасающем зрелище того, как маленькая теплокровная Божья тварь умирает медленной и мучительной смертью от внутреннего кровотечения. Забудь об этом, Берн. Если только сможешь.
— Уже забыл. Моя память чиста, как свежий снег.
— Вместо этого поразмысли о том, как десятки мышей будут умирать вокруг тебя, в стенах, и ты не сможешь ни увидеть их, ни добраться до них.
— Ну и отлично. Говорят же, мол, с глаз долой — из сердца вон.
— О дохлых мышах никто такого не говорил. Сотни мышиных трупиков будут разлагаться в стенах твоего магазина.
— Сотни?
— Бог его знает, сколько их на самом деле. Отравленная приманка неизбежно привлечет грызунов со всей округи. Вполне может быть, что все мыши за мили вокруг помчатся к тебе: мыши Сохо, мыши Кипс-Бей… Все прибегут, чтобы найти здесь свою смерть.
Я закатил глаза.
— Может, я немного и преувеличиваю, — призналась она, — но стоит одной мышке скончаться за твоей стеной — и запахнет жареным.
— Запахнет дохлой мышью, ты хочешь сказать?
— Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать. Может, твои клиенты и не начнут переходить на другую сторону улицы…
— Некоторые и сейчас уже так делают.
— …Но им вряд ли понравится находиться в магазине, где дурно пахнет. Может, они и заглянут на минутку, но полки осматривать не станут. Ни один любитель книг не согласится стоять и нюхать мышиные трупы.
— Ловушки, — предложил я.
— Ловушки? Ты хочешь поставить мышеловки?
— Да. Народ валом ко мне повалит.
— И какие же ловушки ты собираешься купить? С мощной пружиной? Рано или поздно ты проявишь неосторожность, устанавливая такую мышеловку, и она оттяпает тебе кончик пальца. Или такие, которые защемляют мышке шею? Ты приходишь с утра в магазин — и первым делом тебе надо убирать трупики?
— Может, эти новые, на клею. Как липкие ленты для тараканов от фирмы «Тараканий отель», только для мышей.
— Мыши въезжают в гостиницу, а выехать уже не могут?
— Да, суть в этом.
— Отлично. Бедный маленький мышоночек печально пищит, так проходит час за часом. Может, он предпринимает жалкие попытки отгрызть свою крошечную лапку и сбежать, как лиса в капкане — помнишь эти ролики в защиту животных?
— Кэролин…
— А ведь всякое может случиться. Кто ты такой, чтобы говорить, что этого не произойдет? В любом случае, вот ты приходишь, открываешь магазин и видишь мышку. Она еще дышит. Что ты будешь делать? Раздавишь ногой? Достанешь пушку и выстрелишь? Наполнишь раковину и утопишь ее?
— Ну, наверное, просто выкину ее в мусорку вместе с мышеловкой.
— Вот это называется милосердие! Бедняжка целыми днями будет задыхаться во мраке, потом придут мусорщики, швырнут мешок в кузов, и вот тебе бургер из мышиного фарша. Потрясающе, Берн. Раз уж так, почему бы не кинуть ее в мусоросжигатель? Почему бы не спалить несчастное создание заживо?
Я вспомнил кое-что.
— Из такой клеевой ловушки мышь можно вызволить. Льешь немного детского масла на лапки. Оно действует как растворитель. Мышь убегает, отделавшись легким испугом.
— Отделавшись легким испугом?
— Ну…
— Берн. Ты что, не понимаешь, что это будет такое? Ты выпустишь на волю мышь-психопата. Или она найдет дорогу обратно в магазин, или попадет в одно из соседних зданий. А кто знает, что она там натворит? Даже если ты отпустишь ее за многие мили отсюда, даже если отвезешь ее аж во Флашинг, ты все равно спустишь с поводка психически невменяемого грызуна, а ведь люди даже и не будут об этом догадываться. Берн, забудь про ловушки. Забудь про яд. Тебе все это не пригодится. — Она похлопала по переноске. — У тебя есть друг.
— Это не друг. Это кот.
— Ты имеешь что-то против кошек?
— Я ничего не имею против кошек. И против лосей тоже не имею, но это не значит, что я готов держать сохатого у себя в магазине, пользуясь его рогами как вешалкой для шляпы.
— Мне казалось, тебе нравятся кошки.
— Они ничего.
— Ты всегда очень мил с Арчи и Уби. Я полагала, что ты их любишь.
— Так и есть. Я думаю, на своем месте они превосходны, и это место — твоя квартира. Кэролин, поверь, мне не нужен питомец. Я просто не создан для этого. Если я и постоянной девушкой не могу обзавестись, что уж говорить о животных.
— С животными легче, — прочувствованно сказала она. — Уж поверь. И, так или иначе, этот кот — не питомец.
— И кто же он тогда?
— Наемник. Рабочий кот. Днем он выполняет роль домашнего животного, а ночью, когда ты уходишь, становится одиноким ночным стражем. Преданный, верный, трудолюбивый слуга.
— Мяу, — сказал кот.
Мы оба посмотрели на переноску. Кэролин склонилась, чтобы расстегнуть ремни.
— Не выпускай его.
— Да ладно тебе, — сказала она, как раз высвобождая кота. — Это не ящик Пандоры, Берн. Ему просто нужен свежий воздух.
— Вот для этого-то и предназначены вентиляционные отверстия.
— Ему нужно поразмять ноги.
Кот появился из коробки и проиллюстрировал ее слова: сначала вытянул передние лапы и потянулся, потом повторил процедуру с задними. Ну, вы знаете, как это бывает у кошек. Будто делают растяжку перед уроком танцев.
— Ты сказала „ему“. То есть это самец? Ну что ж, по крайней мере, не будет вечно приносить котят.
— Что правда, то правда. У него гарантированно не будет никаких котят.
— А он не будет бегать и мочиться на все подряд? Ну, скажем, на книги. Вроде коты любят это дело?
— Берн, он кастрат.
— Бедняга.
— Он не осознает, чего лишился. Но он не будет приносить котят, и вообще размножаться не будет. А еще не станет сходить с ума и вопить, если в районе между Тридцать четвертой улицей и Бэттери-парк пройдет течная кошка. О нет. Он просто будет выполнять свою работу. Охранять магазин и снижать поголовье мышей.
— И точить когти о книги. Какой смысл избавляться от мышей, если все корешки будут в царапинах от когтей?
— У него нет когтей, Берн.
— Ой.
— Они ему не особо-то и нужны, от кого ему здесь обороняться. И по деревьям не полазаешь.
— Ну да.
Я взглянул на него. Что-то в нем было странное, и я пару секунд не мог понять, в чем же дело.
— Кэролин, — сказал я. — А что случилось с его хвостом?
— Это мэнский кот.
— А, то есть он родился уже без хвоста. Но мне казалось, у мэнсов есть такой характерный аллюр… почти как у кроликов. А этот ходит, как самый обыкновенный кот. Да и непохож он на мэнса, я ни разу таких не видел.
— Ну, возможно, он мэнс лишь отчасти.
— От какой части? От хвоста?
— Ну…
— Что, по-твоему, с ним случилось? Его дверью прищемило, а может, ветеринар оттяпал? Знаешь что, Кэролин… Он кастрирован, у него отрезаны когти, хвост тоже где-то потерялся. Если хорошенько поразмыслить, от кота в нем не так-то много и осталось, а? Перед нашими очами предстоит нечто, напоминающее разобранную экономическую модель. Может, у него еще чего-нибудь нет, а я и не знаю?
— Нет.
— У него не вырезали тот орган, который отвечает за пользование лотком? Вот повеселюсь же я, меняя каждый день подстилку! Он хотя бы знает, что надо ходить в лоток?
— Лучше, Берн, гораздо лучше. Он ходит в унитаз.
— Как Арчи и Уби?
Кэролин выдрессировала своих кошек. Сначала она ставила лоток на сиденье унитаза, затем прорезала в нем дырочку, а потом расширяла отверстие до тех пор, пока в поддоне не исчезла всякая надобность.
— Ну что ж, хоть что-то, — ответил я. — Но смывать он ведь не умеет, как я полагаю?
— Нет. И не оставляй сиденье поднятым.
Я глубоко вздохнул. Зверь рыскал по моему магазину и совал нос во все углы. Не знаю, что там с этими операциями, но я все ждал, что он задерет ногу у полки с оригинальными изданиями. Признаюсь, не доверял я этому маленькому мерзавцу.
— Ох, не знаю, не знаю. Должен же быть способ защитить магазин от мышей. Наверное, мне стоит поговорить с дератизатором.
— Ты что, шутишь?! Хочешь, чтобы какой-то чудик бродил между стеллажами, распыляя повсюду токсичные вещества? Берн, тебе не нужен дератизатор. У тебя есть дератизатор, живущий по месту работы. Твое личное экологически чистое устройство по контролю за популяцией грызунов. У него есть все прививки. Никаких блох, никаких клещей. Если ему нужна будет стрижка, то для этого у тебя есть друг-профессионал. Чего же тебе еще?
Я почувствовал, что почти соглашаюсь. И разозлился на себя за это.
— Похоже, ему тут нравится, — пришлось мне признать. — Он ведет себя как дома.
— А почему бы и нет? Что может быть более естественным, чем кошка в книжном?
— И на вид ничего. Если привыкнуть к отсутствию хвоста. Думаю, с этим я справлюсь — раньше-то я совершенно запросто обходился и без всего остального кота. Как бы ты назвала его окрас?
— Серый в полоску.
— Практичная расцветка и выглядит мило, — решил я. — Ничего особенного, но ко всему идет. Правда? А зовут его как?
— Берн, ты всегда можешь назвать его как-нибудь иначе.
— О, я уверен, что у него прелестное имя.
— Ничего особо жуткого, ну, мне так кажется. Но тут он похож на большинство знакомых мне кошек: на кличку не отзывается. Ты ведь знаешь Арчи и Уби. Звать их по имени — только время потеряешь. Если я хочу, чтобы они подошли, то просто включаю электрический консервный нож.
— Кэролин, как его зовут?
— Раффлс. Но ты можешь поменять его имя на что захочешь.
— Раффлс, — отозвался я.
— Если тебе совсем не нравится…
— Совсем не нравится?! — Я уставился на нее. — Ты смеешься? Это же для него идеальное имя!
— Почему ты так решил, Берн?
— Ты что, не знаешь, кто такой Раффлс? Персонаж У. Э. Хорнунга рубежа веков! О нем еще в наши дни писал Барри Пероун! Раффлс, взломщик-любитель! Игрок в крокет мирового класса и джентльмен-взломщик! Не верю, чтобы ты ни разу не слышала о прославленном Артуре Джей Раффлсе!
Она разинула рот:
— Никогда не проводила параллели. Мне на память приходили только рафты, на которых сплавляются по реке. Но теперь, когда ты сказал…
— Раффлс, — объявил я. — Квинтэссенция взломщика в мировой литературе. И вот кот — в книжном магазине, которым владеет бывший взломщик. Вот что я тебе скажу: если бы мне пришлось придумывать имя для кота, я бы не придумал ничего лучше.
Мы встретились с ней взглядами.
— Берни, — серьезно сказала она. — Это судьба.
— Мяу, — сказал Раффлс.
* * *
В следующий полдень была моя очередь приносить еду на обед. Я остановился у ларька с фалафелем по дороге на «Фабрику Пуделей». Кэролин спросила, как поживает Раффлс.
— У него все хорошо. Пьет из миски, ест из новой синей кошачьей плошки. И провалиться мне на этом месте, если он не ходит в туалет прямо как ты сказала. Конечно, мне приходится помнить о том, чтобы держать дверь распахнутой, но, когда я забываю, он напоминает мне: стоит перед ней и орет.
— Похоже, вы неплохо ладите.
— Да, все просто прекрасно. А скажи-ка мне вот что. Как его звали до того, как он стал Раффлсом?
— Я что-то не понимаю…
— «Я что-то не понимаю». Это был последний штрих, да? Ты ждала, когда я размякну, и швырнула в меня этой кличкой, словно coup de foie gras. «Его зовут Раффлс, но ты всегда можешь поменять ему имя». Откуда появился этот кот?
— Я же уже говорила. Мой клиент, он фотографирует для модных журналов… У него совершенно шикарный ирландский водяной спаниель, так вот, он рассказал мне про своего приятеля: у него началась астма, и он чуть с ума от горя не сошел, когда аллерголог настоял, что от кота надо избавиться.
— И что случилось потом?
— Тогда у тебя возникла проблема с мышами, поэтому я пошла и забрала кота, и…
— Нет.
— Нет?
Я покачал головой:
— Ты чего-то недоговариваешь. Стоило мне лишь заикнуться о мышах, как ты выскочила на улицу, словно тебе хвост подпалили. Даже на секунду не задумалась. И тебе хватило двадцати минут, чтобы достать кота, посадить его в переноску и вернуться. Как ты провела эти двадцать минут? Давай-ка подумаем. Сначала ты вернулась на «Фабрику Пуделей», нашла номер своего клиента, модного фотографа, позвонила ему, спросила, как зовут его аллергичного друга. Потом, видимо, ты позвонила другу, представилась и договорилась встретиться у него дома и забрать животное, а затем…
— Перестань.
— Ну?
— Кот был у меня дома.
— Что же он там делал?
— Он там жил, Берн.
Я нахмурился.
— Я видел твоих кошек. Я их знаю уже много лет. Я бы узнал их, с хвостом или без хвоста. Арчи — вороная бурма, а Уби — русский голубой. Ни один из них не похож на серого полосатика, ну разве что в свете луны в темном переулке.
— Он жил вместе с Арчи и Уби.
— С какого времени?
— Да так, недолго.
На минуту я задумался.
— Не сказать, чтобы очень уж недолго. Потому что он прожил у тебя достаточно, чтобы научиться этому фокусу с туалетом. Такое за пару дней не постигнешь. Вспомни хотя бы, сколько времени это занимает у людей. Так как он научился? У твоих кошек, да?
— Наверное.
— И это заняло не день или два? Так?
— Я чувствую себя подозреваемой. Будто меня допрашивают с пристрастием.
— Допрашивают? Да тебя надо на углях поджарить с пристрастием. Ради всего святого, ты подставила меня, обремизила! Как долго Раффлс жил у тебя?
— Два с половиной месяца.
— Два с половиной месяца!
— Ну, может, и около трех.
— Три месяца! Невероятно. И сколько раз я приходил к тебе за это время? По меньшей мере восемь или десять. Ты хочешь сказать, что я смотрел на кота и даже не замечал его?
— Когда ты приходил, я обычно запирала его в другой комнате.
— В какой другой комнате? У тебя же она одна.
— Я запирала его в шкафу.
— В шкафу!!!
— Ага. Чтобы ты его не видел.
— Но почему?
— По той же причине, по которой я никогда не упоминала о нем.
— И по какой же? Я не понимаю. Ты его стыдилась? Что с ним не так?
— С ним все так.
— Потому что, если этот кот замешан в чем-то постыдном, я не уверен, что хочу держать его в своем магазине.
— Ни в чем он не замешан. Он совершенно нормальный кот. Надежный, преданный, услужливый, дружелюбный…
— Галантный, добрый, — продолжил я. — Послушный, жизнерадостный, экономный. Настоящий бойскаут, не так ли? Так почему же тогда, черт побери, ты скрывала его от меня?
— Не только от тебя, Берн, честно. Я ото всех его скрывала.
— Но, Кэролин, почему же?
— Мне и говорить-то об этом не хочется.
— Боже правый, да ладно тебе.
Она перевела дух.
— Потому что, — мрачно начала она, — он был Третьим Котом.
— Ты меня запутала.
— О Боже. Как же это объяснить? Берни, ты должен кое-что понять. Для женщины кошки могут быть очень опасны.
— Ты вообще о чем?
— Начинается с одной. Тут никаких проблем, никаких опасностей, все в порядке. Но потом ты берешь еще одну кошку — и на самом деле все становится даже лучше, вдвоем им веселей. Забавно, но двух кошек держать легче, чем одну.
— Поверю тебе на слово.
— А потом появляется третья, и это тоже ничего, справиться можно, но оглянуться не успеешь, как возьмешь четвертую. И все — ты уже пропала, уже совершила это.
— Совершила что?
— Переступила черту.
— Какую черту? Как ты ее переступила?
— Ты стала Женщиной С Кошками.
Я кивнул. Кое-что начало проясняться.
— Ты ведь знаешь, о каких женщинах я говорю, — продолжила она. — Они повсюду. У них нет друзей, они почти не выходят на улицу, а когда умирают, то в их доме обнаруживают тридцать или сорок кошек. Или они запираются в квартире с тридцатью или сорока кошками, и соседи судятся с ними из-за грязи и вони. А иногда они кажутся абсолютно вменяемыми, но случись пожар или залезь к ним вор, и правда выходит наружу. Они — Женщины С Кошками, Берни, и я не хочу превращаться в одну из них.
— Ясно, — ответил я. — Понимаю, почему. Но…
— С мужчинами, кажется, такого не случается. У многих мужчин живут по две кошки, а может, даже три или четыре, но ты хоть раз слышал о Мужчине С Кошками? В том, что касается кошачьих, мужчины знают, когда остановиться. — Она нахмурилась. — Забавно, не так ли? Во всем остальном…
— Давай не будем отвлекаться от темы, — предложил я. — Так как случилось, что Раффлс остался проживать в твоем шкафу? И как его звали до того, как он стал Раффлсом?
Она потрясла головой:
— И не вспоминай, Берн. Кличка была отвратительная, если уж ты меня спрашиваешь. Вообще не подходит для кота. А что касается того, как я получила Раффлса… все было почти так, как я и рассказала, ну разве что упустила пару деталей. Моего клиента зовут Джордж Брилл. Я стригу его ирландского водяного спаниеля.
— И у его друга аллергия на кошек.
— Нет, это у самого Джорджа аллергия. Когда они с Фелипе съехались, кота пришлось отдать. Собака с кошкой ладили неплохо, но Джордж все время чихал и тер глаза, поэтому Фелипе надо было отказаться либо от него, либо от кота.
— И Раффлс остался не у дел.
— Фелипе и так-то был не очень к нему привязан. На самом деле это был даже не его кот. Хозяином был Патрик.
— А Патрик откуда взялся?
— Из Ирландии. Он не смог получить грин-карту, да ему тут и не особо нравилось. Возвращаясь домой, он оставил кота у Фелипе, потому что не смог провезти его через таможню. Фелипе был рад приютить животное у себя, но когда они сошлись с Джорджем, то от кота пришлось отказаться.
— И почему они выбрали именно тебя?
— Джордж обхитрил меня.
— И что же он сказал? Что «Фабрика Пуделей» кишит мышами?
— Нет, он прибегнул к постыдному эмоциональному шантажу. Так или иначе, метод сработал. И вот у меня уже появился Третий Кот.
— А что подумали об этом Арчи и Уби?
— Они мне не рассказывали, но, если судить по невербальным признакам, это было что-то вроде: «Ну вот и пропал наш квартал». Не думаю, что вчера, когда я засунула Раффлса в коробку и унесла, они очень уж огорчились.
— Но все эти три месяца он жил у тебя, а ты и словом не обмолвилась.
— Я собиралась рассказать тебе, Берн.
— Когда?
— Рано или поздно. Но я боялась.
— Боялась того, что я подумаю?
— Не только этого. Я боялась того, что означает Третий Кот. — Она издала горестный вздох. — Все эти Женщины С Кошками. Они же не планировали становиться такими. Просто взяли себе кошечку, потом еще одну, потом еще — и незаметно для себя сгинули.
— А может, они и так были немножко чокнутыми, тебе так не кажется?
— Нет, — ответила она. — Не кажется. Ну, то есть да, порой, может, живет себе и живет какая-нибудь несильно помешанная дамочка, а потом внезапно по самые подмышки оказывается в котах. Но большинство Кошачьих Женщин поначалу абсолютно нормальны. Конечно, под конец у них едут шарики за ролики, но это все из-за тридцати или сорока кошек. Болезнь подступает незаметно, даже не успеешь понять, как уже летишь вверх тормашками в пропасть.
— И дело тут в Третьем Коте, что ли?
— Именно. Берн, в некоторых примитивных культурах нет чисел в нашем привычном понимании. У них есть слово для обозначения числа «один», слова для понятий «два» и «три», но за ними идет просто «больше трех». В нашей культуре это ксается кошек. У тебя может быть одна кошка, две кошки, даже три, но потом — только «больше трех».
— И ты — Женщина С Кошками.
— Ты ухватил самую суть.
— Ухватил. Это твоего третьего кота я ухватил. То есть ты поэтому никогда не упоминала о нем? Потому что всю дорогу собиралась сплавить мне этого спиногрыза?
— Нет, — быстро ответила она. — Богом клянусь, Берн. За все те годы, что мы знакомы, тема кошек и собак всплывала пару раз, и ты всегда говорил, что не хочешь никого заводить. Я хоть раз уговаривала тебя?
— Нет.
— Я верила тому, что ты говоришь. Порой мне приходило в голову, что тебе бы жилось легче, будь у тебя животное, которое ты мог бы любить. Но я держала рот на замке. Мне даже не приходило в голову, что ты можешь нанять кошку на работу. А потом, когда узнала, что у тебя проблемы с грызунами…
— У тебя уже было готовое решение.
— Ну да, естественно. И отличное решение, согласись! Разве у тебя не потеплело на сердце, когда сегодня утром Раффлс встретил тебя в магазине?
— Было неплохо, — признал я. — Во всяком случае, он был жив. А я уже напредставлял себе, как он лежит лапками кверху, а вокруг сужается огромное мышиное кольцо.
— Ну, вот видишь. Ты беспокоишься о нем, Берн. Оглянуться не успеешь, как полюбишь этого парнишку.
— И не надейся. Кэролин… Так как же его звали, пока он не стал Раффлсом?
— Забудь уже. Тупая кличка.
— Ну скажи.
— Это обязательно? — Она вздохнула. — Ну хорошо. Его звали Андро.
— Андре? Ну и что тут такого тупого. Андре Моруа, Андре Мальро, Андре Агасси… Все как-то выжили с этим именем.
— Не Андре, Берн. Андро.
— Андре Ситроен, Андре Ампер… не Андре? Андро?
— Ага.
— И что это? Греческий вариант имени «Андрей»?
Она потрясла головой.
— Это сокращение от «андроген».
— Ого.
— Смысл в том, что операция внесла некоторую неопределенность в половую принадлежность кота.
— Ого.
— И, мне кажется, то же самое можно сказать и про Патрика, хотя хирурги тут и ни при чем.
— Ого.
— Сама я никогда не звала его «Андро». Честно говоря, я вообще никак его не звала. Не хотела давать ему новую кличку, потому что это бы значило, что я хочу оставить его у себя, и…
— Понимаю.
— А потом, по дороге в твой магазин, меня словно осенило. Раффлс.
— Как рафты, на которых сплавляются по реке. Помню-помню.
— Не презирай меня, Берн.
— Постараюсь.
— Поверь, приятного было мало — три месяца жить во лжи.
— Думаю, теперь, когда Раффлс вышел из шкафа, всем станет легче.
— Уверена, так и будет. Берн, я не хотела обманом вынуждать тебя брать этого кота.
— Разумеется, хотела.
— Нет, неправда. Я просто хотела максимально облегчить вам первое время вместе. Я знала, что ты души в нем не будешь чаять, когда узнаешь его поближе. И мне казалось, что я готова на все, лишь бы вы преодолели первые затруднения… Готова пойти на небольшой подлог, чтобы…
— Завраться до потери пульса, ты хотела сказать.
— Ради благого дела. В душе я пеклась исключительно о твоих интересах, Берн. О твоих — и интересах кота.
— И о собственных интересах тоже.
— Ну да, — призналась она, ослепительно улыбнувшись. — Но ведь сработало же, признайся! Берн, ты должен признать, что все вышло как нельзя лучше.
— Посмотрим, — ответил я.
________
Лоуренс Блок неоднократно становился лауреатом премий Эдгара По, Shamus и «Мальтийский Сокол»; Гильдия детективных писателей Америки присудила ему титул Грандмастера. Франция и Великобритания посчитали его достойным награды за особый вклад в литературу. Он не мыслит себе жизни без Нью-Йорка и обожает путешествовать по миру.
Протагонист миниатюры «Взломщик обзаводится котом» — на самом деле это отрывок из романа «Взломщик, который торговал Тедом Уильямсом» («The Burglar Who Traded Ted Williams») — Берни Роденбарр — владелец книжного магазина и по совместительству взломщик. Блок написал о нем серию из десяти (пока что десяти) комических романов. У автора кошек нет.
