Глава двадцать восьмая
Детектив-суперинтендант Бернс еще раз посмотрела на тело. Кто бы ни стоял за этой «Пукой» — псих-одиночка или целая группа (она больше склонялась к группе), — они определенно умели производить впечатление. Тело советника Джона Бэйлора было найдено в девяти метрах над землей, распятым на задней стенке рекламного щита, с вываленными наружу кишками. Щит когда-то рекламировал жилищный комплекс «Жаворонок» проезжающим по трассе М50 автомобилистам. Психи редко оставляют послания. Но в данном случае, чтобы ни у кого не возникло сомнений, в кармане жертвы лежала записка, упакованная для сохранности в пакет от сэндвича, в которой объявлялось, что это дело рук «Пуки». Формулировка совпадала с той, что была в предыдущем письме. Записку отправили для изучения в лабораторию, но Бернс не возлагала на это особых надежд.
Место совершения преступления само по себе оказалось сущим кошмаром. Накануне его обнаружили двое молодых людей, когда, без сомнения, занимались тем, чем положено заниматься молодежи субботними вечерами со времен троглодитов. Согласно предварительному отчету доктора Дивэйн, наиболее вероятным предположением следовало считать то, что Бэйлора убили где-то в другом месте путем удушения, после чего тело привезли сюда, изуродовали и сделали из него инсталляцию. Первоначальные анализы показали, что смерть наступила в пятницу вечером, а это значит, что тело провисело на щите больше суток, чем не преминула воспользоваться местная дикая фауна. Чтобы спустить его, полиции пришлось загонять сюда передвижную гидравлическую платформу. Это оказалось чертовски несподручно, но, видимо, лишь так можно было обеспечить то, что Дивэйн назвала «структурной целостностью объекта». На место преступления гарды прибыли в два часа ночи, а теперь уже было четыре дня воскресенья. Никто из тех, кто занимал значимые посты в ирландских правоохранительных органах, еще никогда не работал столько времени в выходные. Бернс представила себе неловкую беседу через пару месяцев насчет оплаты сверхурочных. И это при условии, что к тому времени ее еще не уволят.
Это дело с самого начала было связано с высокой политикой, но теперь, после обнаружения останков номер 2, оно достигло пределов стратосферы. Расследование взял на контроль лично глава правительства. Бэйлор был для него чем-то вроде наставника, а значит, являл собой одну из подковерных сил на политическом ландшафте Дублина. Бернс не испытывала никаких сомнений, что успешное расследование данного убийства станет для премьер-министра вопросом чести. Кроме того, сегодня на них набросятся все СМИ. К счастью, новости об этом не попали в утренние газеты, но уже с первыми лучами солнца у ворот «Гарда Шихана» стали собираться радио- и телекорреспонденты. Предварительное заявление позволило угомонить их на пару часов, но скоро понадобится еще одна пресс-конференция. И уже не только с ирландской прессой. Так или иначе, но будут представлены все ведущие мировые СМИ. Они, без сомнения, уже работают и здесь, отвоевывая для себя лучшие ракурсы и делая мрачные репортажи в камеру на фоне разрушающегося «Жаворонка».
Бернс все утро расставляла патрули по периметру, но на самом деле место было довольно открытое, и все, что требовалось для хорошего репортажа, — только длиннофокусный объектив. Фотографии с первого места преступления, выложенные «Пукой», уже разлетелись по всем уголкам интернета. В этот раз им даже не придется публиковать снимки, поскольку публика, несомненно, сделает все за них.
Обернувшись, Бернс заметила, что за ее спиной нерешительно топчется детектив-гарда Дэйли. Она была, пожалуй, самой порядочной из всех офицеров, которые когда-либо встречались Бернс, но если Дэйли когда-нибудь захочет продвинуться по служебной лестнице, то ей придется что-то делать со своей робостью.
— И давно вы здесь стоите?
— Простите, мэм. Я просто подумала, что вы, должно быть… ну…
Дэйли боязливо махнула рукой примерно в сторону трупа.
— Дэйли, вы должны усвоить главное, что следует помнить о нашей профессии. Интуиция, чутье — это все чушь собачья. Это то, о чем обожают рассказывать ленивые мудилы, когда не хотят утруждать себя выяснением фактов. Следствие — это не искусство, а наука.
— Да, мэм.
— И раз уж мы об этом заговорили…
Дэйли посмотрела на начальницу с выражением панического ужаса на лице. Выдержав паузу, Бернс указала взглядом на блокнот, который держала в руке молодая женщина.
— Ах да, — покраснев, ответила Дэйли и раскрыла блокнот. — Советник Бэйлор, шестьдесят девять лет, в следующем году собирался уйти в отставку по возрасту. Известен как истинный столп общества, пользовался повсеместным уважением как со стороны избирателей, так и своих коллег.
Бернс указала пальцем через плечо.
— Наверное, все же не повсеместным. В отчетах недопустима тенденциозность, Дэйли.
Дэйли нервно заправила волосы за ухо.
— Да, мэм. Простите, мэм.
Бернс ощущала себя немного стервой из-за собственной мелочной придирчивости. В конце концов, Дэйли не виновата, что Бернс спала лишь три часа и теперь изо всех сил выдавливала из себя работоспособность.
— Как же так вышло, что настолько любимый всеми человек исчез на сутки и никто этого не заметил?
— Ну, — продолжила Дэйли, — его дети выросли и теперь живут отдельно, а жена уехала в Уотерфорд навестить семью. Она говорит, что он планировал провести тихие выходные, предаваясь любимой гончарной лепке.
— Формованию, — вставила Бернс.
Дэйли посмотрела на нее с недоумением.
— Формование, — повторила Бернс. — На гончарном круге формуют, а не лепят. Это технический термин, не обращайте внимания.
Пока она говорила, ее внутренний голос задавался вопросом: а стоит ли так настойчиво доказывать окружающим, что она педантичная корова?
— Понятно, — ответила Дэйли. — Я поговорила с его личным секретарем, и она подтвердила слова жены.
Поверх плеча Дэйли Бернс увидела, как к ряду фургонов Технического бюро подъехала «Астра» и из нее вылез детектив Уилсон. Когда он заметил Бернс, она указала на передвижной спецбуфет. Несмотря на роскошное название, машина служила в основном печальной юдолью для тепловатых напитков и редких бутербродов неопределенного возраста.
— Спасибо, Дэйли. Вернитесь к секретарю и запросите у нее подробную информацию обо всех посетителях, которых принимал советник на прошлой неделе, и пусть отдельно предоставит список недовольных избирателей. Могу поспорить, они его ведут. Нельзя так долго оставаться в политике без того, чтобы кто-нибудь не затаил на тебя обиду.
— Да, мэм.
— Жду вас у себя в кабинете в семь часов вечера.
— Да, мэм.
Бернс направилась к спецбуфету, возле которого теперь стоял Уилсон. Он выглядел ничуть не радостнее, чем три часа назад, когда она давала ему задание. Что ж, основная часть ее работы заключается в использовании любого доступного ей ресурса — вне зависимости от того, хочет упомянутый ресурс быть использованным или нет. После предыдущей беседы с Уилсоном Бернс изучила его личное дело. Дед детектива был политическим тяжеловесом и большую часть семидесятых проработал министром финансов. Отец попытался продолжить семейную традицию, но попался на «аморалке». Бернс не знала точно, но могла предположить, что поступление Уилсона на службу в Гарди стало не слишком радостным событием для его семьи. Разумеется, он крайне неохотно отправился исполнять ее поручение: памятуя о его семейных связях, она велела Уилсону собрать всю инсайдерскую информацию о Бэйлоре. Бернс было плевать на его переживания. У нее было два трупа и ноль подозреваемых — какие тут могут быть любезности? Будущий неловкий рождественский ужин Уилсона — не ее проблема.
Кивком головы Бернс пригласила Уилсона проследовать левее фургона.
— Ну? — спросила она, когда он к ней присоединился.
— Советник Бэйлор был всеми любим…
— Я уже выслушала один хвалебный доклад, Уилсон.
— Да, мэм. Тогда, если неофициально, он был тем еще ушлым типом, но крайне осторожным. Никакие расследования или арбитражные суды, проводившиеся в свое время, его ни разу не коснулись, несмотря на то что он обладал колоссальным влиянием в играх, связанных с выдачей разрешений на строительство. Действовал всегда по-умному. Никто ни о чем не просил его напрямую, не давал денег и так далее.
— Ясно. Он имел какое-нибудь отношение к этому? — спросила Бернс, кивнув в сторону жилищного комплекса «Жаворонок», возвышавшегося на дальней стороне широкого пустыря.
— Я спрашивал. Ничего конкретного, но, как выразился один человек, если бы у Бэйлора не было личного интереса в этом проекте, то это стало бы первым серьезным событием в Дублине за последние тридцать лет.
— Даже так?
— Вы наверняка знаете, что пик карьерных устремлений большинства советников — это стать депутатами парламента. Так вот, шутка в том, что Бэйлор этого изо всех сил избегал, чтобы ни в коем случае не потерять в доходах.
— У него были враги, на которых нам следует обратить внимание?
— Которым он перешел дорогу или которые перешли ему? Их тысячи, но… — Уилсон глянул в сторону тела, и Бернс едва удержалась от того, чтобы шагнуть назад ради сохранности новых туфель, — ничего такого, что могло бы объяснить это…
— Имеются какие-нибудь грязные секреты, о которых мне следовало бы знать?
— Ему это несвойственно, — ответил Уилсон. — Судя по всему, он был самым скучным человеком на планете. Никаких тайных свиданий или внебрачных связей. Этот человек, видимо, и вправду был Святым Джо. Он даже не пил. В узких кругах его называли Белоснежкой.
— Так, — сказала Бернс. — Очевидно, что он кого-то сильно разозлил. Кто бы это ни был, но ему явно нравится это занятие, и мне не верится, что он начал всего несколько дней назад. Любители не достигают такого уровня мастерства. Мы должны будем…
Бернс замолчала, почувствовав, что в кармане завибрировал телефон. Она вытащила его и посмотрела на входящий номер. Звонили из Технического бюро.
— Погоди… — Она поднесла телефон к уху. — Доакс, что у тебя?
— Вообще-то, Сьюзан, это детектив-суперинтендант О’Брайен, но Доакс тут рядом.
— О, здравствуй, Марк.
— Я насчет записки, которую нашли с вашей жертвой. Мы сделали экспертизу. Там оказался частично сохранившийся отпечаток.
— Хорошо.
Бернс обратила внимание, как встревоженно звучал голос О’Брайена. Да и то, что звонил именно он, само по себе было необычно.
— Мы трижды перепроверили результат, чтобы не осталось никаких сомнений. Такой отпечаток есть в нашем списке исключений…
Бернс захотелось кого-нибудь ударить. Список исключений содержал отпечатки полицейских и технических экспертов — чтобы в том случае, если кто-нибудь из них «наследит» на месте преступления, их можно было исключить из расследования. Разумеется, если бы все всегда работали без нарушений, то в таком списке необходимости бы не возникло.
— Ну и кто, черт возьми, осквернил мое место преступления?
— Никто, — ответил О’Брайен. — Дело не в этом. Отпечаток принадлежит недавно вышедшему на пенсию детективу. По имени Банни Макгэрри.
