Анализ «арабской весны»

Захари Штайнерт-Трелькельд – энергичный политолог из Калифорнийского университета Лос-Анджелеса. Почти десять лет Штайнерт-Трелькельд посвятил изучению постов в социальных медиа таких стран, как Тунис и Египет. Ученый хотел понять, как паттерны социальных связей могли поспособствовать маловероятным событиям, все-таки произошедшим весной 2011 года. Создавая свою докторскую диссертацию в Калифорнийском университете в Сан-Диего, он изучил более 13 миллионов твитов, чтобы понять, существует ли общая модель, связывающая Египет, Ливию, Марокко со всеми другими местами, где вспыхнула революция. Оказалось, так оно и было. В любом случае, когда активность в социальных медиа трансформировалась в реальную социальную активность, то есть люди выходили протестовать на улицы, основная масса сообщений исходила вовсе не от социальных звезд. Самым большим индикатором роста активизма являлась скоординированная онлайн-активность на задворках нетворкинга.

В конце января 2011 года цепная реакция между группами обычных людей с небольшим количеством связей на периферии египетской социальной сети создала усиленную модель взаимодействия. Распространился мощный социальный вирус.

По мере развития протестного движения египетские граждане на периферии нетворкинга передавали друг другу информацию о перемещениях полиции, горячих точках и районах Каира, где строились баррикады. Их координация была не просто материально-технической, но также и эмоциональной. Граждане использовали хештеги #egypt и #jan25, чтобы продемонстрировать солидарность друг с другом. Они публиковали фотографии и в личных сообщениях, распространяли информацию о протестах среди людей за пределами Каира. Их сообщения, посты, видео и чаты укрепляли эмоциональную связь между друзьями и родственниками. Каждый человек ощущал себя частью движения. Это чувство подстегивало людей выходить на улицы. Так задворки социальных связей вызвали цепную реакцию протестных акций, которые распространялись от одного египетского города к другому, от Каира до Гизы и до Варак-эль-Хадара.

Данные по «Арабской весне» подтвердили ту же закономерность, что и Движение за гражданские права чернокожих в США и протесты в Восточной Германии. Однако теперь она проявилась гораздо более четко.

Через несколько поколений после открытия Полом Лазарсфельдом феномена лидеров общественного мнения мы наконец получили в свое распоряжение новый вид данных. Теперь мы можем с уверенностью сказать, что ведущая роль в распространении социальных изменений вовсе не принадлежит инфлюенсерам, чьи социальные контакты непомерно высоки. Их главная движущая сила – простые социальные связи между людьми с периферии нетворкинга, о которых до сегодняшнего дня почти никто и не думал. Если социальные перемены и закрепятся в обществе, то случится подобное только там – среди людей, которые сталкиваются с теми же выборами и проблемами, что и все мы. Среди людей, чьи взаимодействия и принятие формируют невидимую, но существенную часть нашей повседневной жизни. Задворки нетворкинга – место силы. Именно здесь широкие течения социальных изменений набирают мощь и разрастаются.

Нужное место

Миф об инфлюенсере – теория перемен, в основе которой лежит наша любовь к героям. Верить, что один особый человек, выступающий против всех, способен изменить ход истории, очень романтично. Но основным недостатком этой теории является вовсе не идея о том, что один человек может оказать решающее влияние. Действительно, когда я расскажу вам о научном обосновании движения #MeToo, вы убедитесь, что это правда. Несколько человек – в некоторых случаях, даже один человек – могут перетянуть чашу весов как в сторону успеха, так и в сторону неудачи движения. Главное различие между моей теорией и существующей уже более трех четвертей века заключается в том, что эти ключевые личности необязательно должны быть особенными. Они могут ничем не отличаться от остальных. На самом деле, даже мы сами можем стать ими. Это просто люди, которые оказались в нужной части социальной сети в нужное время, когда произошло событие, для которого их действия приобрели реальную значимость.

Однако из подобного не следует, что, согласно моей теории, социальные изменения – просто ряд случайных событий. Будь это правдой, не существовало бы никакого действенного способа исследовать изменения с научной точки зрения. И предсказывать их стало бы невозможно.

Я докажу вам, что предсказать социальные изменения трудно… но не невозможно. Что «правильное время и место» – не непредсказуемое обстоятельство, а вполне определяемая величина для социальных сетей. Вы увидите, как идентифицировать основные сетевые шаблоны и как на них ориентироваться.

Герой этой книги – не знаменитость и не социальная звезда, а скорее локация внутри наших социальных сетей. То есть это не человек, а место, в котором слияние социальных взаимодействий между различными социальными группами укрепляет родственные связи между семьями, партнерские отношения между организациями и солидарность внутри наций.

Изучение социальных сетей показывает, что данные понятия также существуют в интернете. Героем революционной «Арабской весны» стали не Twitter и не Facebook, а скорее модель сообщества, которая сформировалась в этих виртуальных сетях, создав удивительно эффективные пути для расширения социальной координации. Из оставшейся части книги вы узнаете, как определить особые места в наших социальных сетях и как использовать их для распространения ваших собственных инициатив. Полученная информация поможет вам ответить на два наиболее насущных вопроса для всех родителей, учителей, избирателей, бизнесменов, политиков, работников здравоохранения, предпринимателей и активистов: как происходят изменения и что сделать, чтобы их ускорить?