39
Изольда, напевая веселый мотив, наклонилась и распахнула дверцу духовки. Лицо обдало жаром и ароматом жареной индейки. Она полила аккуратно нарезанные, румяные куски соком, потыкала вилкой круглые молодые картофелины, проверяя готовность, и выключила плиту. На душе у нее было спокойно и легко. Как давно она не испытывала такого покоя!
Ну и гнида этот Баринов. Надо же, не погнушался связаться с бандитами! Не постеснялся понаставить им жучков в квартиру. Думал одолеть ее Льва. Как бы не так! Левушка у Изольды самый толковый, самый удачливый, и никаким соперникам его не победить.
О Баринове теперь все газеты трубят, мол, следствие раскрыло громкое дело о заказном убийстве молодого скульптора. Эх, Борис, Борис… ну что теперь говорить. Парень просто-напросто попал под раздачу. Не перебегай дорогу сильным мира сего…
Раздался звонок в дверь. Это вернулся Лев. Изольда бросилась в прихожую, на ходу развязывая тесемки фартука.
– Иза!
– Левушка! Как хорошо, что ты пришел. Ужин готов. Где накрыть, в кухне или в гостиной?
Лев пошевелил ноздрями.
– Пахнет вкусно! Ты у меня волшебница, Иза. Давай накрывай в гостиной. Пойду переоденусь. – Лев стянул ботинки и с наслаждением сунул ноги в тапочки.
Изольда с нежностью смотрела на его громоздкую, неуклюжую фигуру. Носить костюм он определенно не умеет, пиджак на нем сидит как-то криво, брюки куцые, хотя брали и то, и другое в дорогом магазине и потом еще подгоняли в ателье. Ну что поделаешь, такой уж у нее муж, – не Аполлон, но симпатяга и обаяшка.
Лев ушел в спальню. Изольда, продолжая напевать, с чувством и толком накрывала на стол. Постелила новую скатерть, расставила приборы из немецкого сервиза. В центр стола водрузила большое, овальное блюдо, на котором, точно королева на троне, красовалась индейка, обложенная лоснящейся, румяной картошкой и посыпанная зеленью.
Дверь спальни открылась, и из нее вышел Лев, уже в халате и пижамных штанах. Вид у него был слишком серьезный и сосредоточенный. Он молча прошел мимо нее в коридор.
– Левушка, ты куда это? – ласково пропела Изольда. – Все готово, давай садиться.
– Да-да, сейчас. Я в ванную на минутку. Душ приму, а то что-то упарился в этом костюме.
– Ты мой бедняжка, – посочувствовала ему Изольда. – Конечно, освежись, но только быстро. А то все остынет.
– Я мигом, – пообещал Лев и скрылся за дверью.
Изольде пришла мысль, что ей также не помешает привести себя в порядок перед ужином. Она аккуратно прикрыла индейку полотенцем и отправилась в спальню. Там она уселась за большое трюмо из красного дерева и придирчиво оглядела себя в зеркале.
Хороша. Ах как хороша! Эти глаза цвета изумруда, волосы, огненной лавиной спадающие по плечам на спину. Мраморная, белая кожа. Левушке повезло. Но он того и заслуживает. Он заслуживает лучшего в этом мире, полном грехов, зависти и соблазнов.
Изольда достала из сумочки, стоящей на подоконнике, тушь, слегка подкрасила и без того длинные черные ресницы, мазнула по губам помадой. Хотела было припудрить носик, но ее взгляд внезапно сфокусировался на краю стола. Там, на полированном дереве, одиноко лежала флешка.
Пудреница выпала из рук Изольды и упала на пол. Она машинально подняла ее. Стекло покрылось паутиной трещин. Изольда отшвырнула пудреницу и дрожащими пальцами взяла флешку.
Откуда она здесь? Всегда ведь лежала у нее в сумочке. Неужели Лев что-то узнал? Рылся в ее вещах? Он никогда так не поступал. Изольда была на сто процентов уверена, что муж ни за что не полезет к ней в сумку, и флешка в полной безопасности. Она сунула ее в карман и медленно пошла обратно в гостиную.
Льва за столом не было. Изольда прислушалась, ожидая услышать шум воды в ванной, но оттуда не доносилось ни звука. У нее неприятно екнуло сердце. Она решительно прошла в коридор и постучала в дверь.
– Левушка!
Тишина.
– Левушка, открой! Открой, пожалуйста! Нам надо поговорить. Если ты обиделся из-за флешки, то я… – Изольда не договорила и с силой рванула ручку. Дверь не поддалась. Она забарабанила в нее обеими кулаками. – Левушка! Лева! Это уже не смешно. Сейчас же открой! Ну что за детский сад!
Ее спина покрылась липким, ледяным потом. Она стучала и стучала в дверь, пока костяшки пальцев не покрылись кровавыми ссадинами. Потом села на пол и зарыдала.
– Лева, пожалуйста… я умоляю тебя… ну прости! Прости, я виновата. Но не надо так! Открой, и мы поговорим. Сегодня такой день! Давай не будем ссориться. Пожалуйста, Левушка…
Лев за дверью молчал. Изольда вдруг испугалась: может, он набрал полную ванну, лег в нее и заснул. Такое нечасто, но случалось. Вот дурень! Он может запросто захлебнуться. А она тоже хороша, сидит под дверью и сопли жует, вместо того чтобы вызволять родного мужа. Нужно срочно взломать дверь. Срочно!
Изольда вытерла слезы, кое-как смыла на кухне под краном размазавшуюся тушь и побежала к соседу, жившему двумя этажами ниже. У того в квартире имелся полный набор слесарных инструментов. Дверь Изольде открыла его супруга, Анна.
– Что случилось? – Она с удивлением поглядела на ее заплаканное лицо, все в подтеках косметики.
– Андрей дома? – вместо ответа спросила Изольда.
– Только что пришел. Ужинает.
– Умоляю, Ань, позови его!
– Да что стряслось?
– Лев уснул в ванной! Не могу достучаться. Устал за этот месяц, пошел мыться и отключился.
– Кошмар, – всплеснула руками Анна. – Сейчас позову Андрюшку.
Она скрылась в недрах квартиры. Вскоре пришел сам Андрей, на ходу что-то дожевывая.
– Сейчас. – Он покопался в стенном шкафу и достал чемоданчик с инструментами. – Идем.
Они поднялись в квартиру, Андрей распахнул чемоданчик и принялся аккуратно вскрывать замок. Изольда нервно прохаживалась взад-вперед по просторному коридору, слушая, как Андрей вполголоса приговаривает:
– Вот так мы его. Аккуратно. Вот и вот.
Раздался тихий скрип. Дверь распахнулась.
– Ешкино-матрешкино! – сдавленным голосом произнес Андрей.
– Что там? Потоп? Я так и знала! – Изольда метнулась к ванной, но тот загородил проем своей широкой спиной.
– Тихо, тихо. Изольда Павловна, вам… вам лучше отойти отсюда.
– В смысле отойти? Я должна посмотреть. Что там? Он залил соседей?
Она попыталась заглянуть Андрею через плечо, но тот не давал ей сделать это, лавируя в дверном проеме.
– Да хватит уже! – прикрикнула на него Изольда.
У нее заломило виски и во рту стало так сухо, что захотелось немедленно сделать глоток воды. Однако она продолжала рваться в ванную, тщетно пытаясь отодвинуть соседа и освободить себе дорогу.
– Ладно, – наконец сдался тот. – Вы сами этого хотели.
Он медленно отошел в сторону. Изольда рванулась вперед и замерла на пороге.
Лев висел на шелковом поясе от халата, перекинутом через старый чугунный полотенцесушитель, который строители-ремонтники поленились демонтировать – он был крепко замурован в бетон. Лицо его было черно-лиловым, язык вывалился, на штанах отчетливо виднелось мокрое пятно. В глазах у Изольды потемнело, к горлу подкатила тошнота. Она покачнулась и осела на руки Андрея.
– Тихо-тихо. – Он понес ее в спальню. – Я вас сейчас уложу. Вызову «Скорую». Полицию тоже надо вызвать. Держитесь, Изольда Павловна. Вы молодая. Сдюжите. Держитесь…
Он положил ее на кровать, принес валерьянку. Дальше все смешалось в какой-то невероятный, дьявольский круговорот. Она лежала на кровати, потолок над ней вертелся, точно карусель. Беспрерывно звонили в дверь. Повсюду слышались голоса, но слов Изольда разобрать не могла. Кто-то периодически подходил к ней, мерил давление, щупал пульс, совал в рот какие-то таблетки.
Потом навалилась темнота. В этой темноте Изольда увидела Бориса. Лицо его было окровавлено, единственный глаз смотрел с укором.
– Что ты со мной сделала, Иза, – сказал он и протянул к ней руки с переломанными пальцами. – За что?
– Это не я! – хотела крикнуть она, но с ее губ срывался только шепот. – Это не я! Это Баринов. Клянусь!
– Я не верю тебе, – проговорил Борис. – Не верю. Ты погубила меня. И своего мужа тоже. Вот, смотри, мы теперь вместе.
Изольда пригляделась и увидела за плечом у Бориса Льва. Лицо его было обычным – румяным, а не черным. Он ласково улыбнулся Изольде.
– Милая.
– Левушка… зачем ты покинул меня! Ведь я тебя любила.
Изольда тихо заплакала. Лев печально вздохнул.
– Ты обманула меня. Ты была с ним. Я все видел. Видел, как вы любили друг друга. Это ужасно. Мерзко, отвратительно.
– Как ты мог? Ты должен был простить меня. Хотя бы поговорить. Лев!
Он покачал головой.
– Иза, ты – все, что есть в моей жизни. Все, что было.
– Почему все? А выборы? Карьера?
– Это все не стоит твоего мизинца, волоса с твоей головы. Прощай.
Лев и Борис, обнявшись, растворились в темноте…
Изольда открыла глаза. В комнате горела лампа, у постели сидела на стуле, уткнувшись в телефон, какая-то женщина в спортивном костюме. Увидев, что Изольда очнулась, она склонилась над ней.
– Хотите пить?
– Кто вы? – прошептала Изольда, с трудом ворочая языком.
Было ощущение, что во рту все распухло, губы склеились, не давая издать ни звука.
– Я психолог. И медсестра. Меня наняли, чтобы я помогла вам. Будете пить?
– Да. – Изольда облизала пересохшие губы.
– Сейчас принесу. – Женщина встала и ушла. Вскоре она вернулась со стаканом. – Пейте. – Она поднесла стакан к ее губам.
Та жадно начала глотать. Она выпила целый стакан, но жажда от этого нисколько не уменьшилась.
– Еще? – спросила сестра.
– Да.
После второго стакана Изольде стало немного легче. Язык зашевелился, вернулся голос. – Где Лев?
– Его увезли. Вы… вам лучше сейчас не говорить о нем.
– Не говорить о нем? – Изольда резко села на постели. У нее тут же закружилась голова, и она со стоном упала обратно. – О ком же тогда мне говорить? – простонала она, стискивая зубы от боли во всем теле.
– Мы будем говорить о вас. О том, как вы жили, что чувствовали. Обо всем. С самого начала.
Голос женщины звучал ровно и убаюкивающе. Изольде захотелось закрыть глаза.
– Вот, умница, правильно. – Прохладные пальцы погладили ее по лбу. – Лучше всего сейчас уснуть. Поспать еще, крепко-крепко. А потом мы поговорим. Потом.
Комната снова погрузилась во мрак. Где-то далеко в этом мраке раздавался равномерный тихий звук. «Часы, – поняла Изольда. – Это тикают часы. Время течет. Время без Левушки…»
