21

Юлька вышла из здания МВД в десять утра. Денег на такси уже не было, и она медленно побрела к метро. Заверещал телефон. Она вяло нажала на прием.

– Где вы, черт вас побрал! – заорал ей в ухо Гарик. – Тут туча клиентов, ребята не успевают в туалет сходить. И Ольгу там двое дожидаются. Будете опаздывать, выпишу штраф.

– Пошел ты, – спокойно и устало проговорила Юлька.

– Что-о?? Вы что там, нажрались, что ли? Где Ольга? Дай ее немедленно!

– В морге Ольга.

– Ч-что? Как в морге? Ты что мелешь?

– Это ты мелешь, а я говорю. – Юлька почувствовала такую злобу, что если бы Гарик стоял здесь, перед ней, она бы с силой запустила телефоном прямо ему в лоб. – Ты мелешь, – повторила она с тихой яростью. – Олю убили сегодня ночью. Ножом в сердце. Понял, ты, недоумок?

– Да понял я, понял, не кипешуй, – удрученно и растерянно произнес Гарик. – Ты там как? Помощь нужна? Ты скажи, может, деньжат подбросить? Или свозить тебя куда на тачке?

– Обойдемся без сопливых, – грубо, совсем как Ольга, ответила Юлька.

– Ну, как знаешь. Звони, если что.

В трубке послышались гудки. Юлька зашла в метро, спустилась по эскалатору и села в вагон. Поезд со свистом влетел в тоннель, за окном замелькали провода.

Юлька сидела и думала, отчего она не сказала Воронину про Влада. Ведь он же преступник, убийца. Он убил Ольгу. Пока он ходит на свободе, многим, в том числе и ей, грозит опасность. Почему она промолчала?

Ответить на этот вопрос Юлька была не в силах. Где-то, в самой глубине ее души, теплилась едва уловимым огоньком надежда на чудо. Вдруг Влад не виноват в смерти Ольги? Вдруг это не он ее убил? Пусть все вокруг запуталось в один огромный, неразрешимый узел, пусть над головой нависла смертельная опасность. Но вдруг – еще жива ее любовь? И пусть все окажется кошмарным сном, а она немедленно проснется…

– Девушка! Эй, девушка, просыпайтесь! Вы в курсе, что за нахождение в поезде, следующем в тоннель, положен штраф?

Юлька открыла глаза. Рядом с ней стояла женщина в форме сотрудника метрополитена и изо всей силы трясла ее за плечо.

– Сейчас же вставайте – и на выход! Иначе вызову полицию.

Юлька встала, обалдело оглядываясь по сторонам. Тетка легонько подтолкнула ее в спину, направляя к дверям. Они вышли на пустынную платформу. Народу вокруг было совсем немного.

– Что это за станция? – спросила Юлька женщину.

– «Некрасовка». Конечная.

Юлька кивнула и пошла на противоположный край платформы дожидаться поезда. Домой она попала лишь к полудню. Кое-как собрала раскиданные по полу вещи, рассовала их по шкафам, выбросила обломки и испорченные продукты, пропылесосила и вымыла полы.

Нужно было сделать кучу дел. Во-первых, дозвониться до деда и сообщить ему, что их ограбили. Во-вторых, связаться с Ольгиными родными. Одно дело – следователь Воронин, и совсем другое – Юлька, с которой она уехала в Москву. Она обязана поговорить с Ольгиной матерью, тетей Светой. Рассказать той, как все произошло.

И то и другое казалось Юльке совершенно невыполнимым. Дед – глухой на одно ухо. Телефон у него допотопный, кнопочный, звонков он никогда не слышит. А уж как она скажет матери Ольги, что ее дочь мертва, – этого Юлька вообще не могла себе представить.

Все же она решила начать с более легкого и набрала номер деда. В ухо ей зарядили бесконечные, длинные гудки. Так и есть, не слышит. Придется ехать к нему в деревню, несмотря на запрет Воронина покидать Москву. Юлька чертыхнулась и позвонила тете Свете, в глубине души моля Бога, чтобы Воронин опередил ее, и та уже была в курсе страшных событий. Однако ей и тут не повезло. Ольгина мать взяла трубку, и по ее голосу стало ясно, что она еще ничего не знает.

– Юлька, ты? Привет! А я только хотела тебя набрать. Все утро не могу до Оли дозвониться. Отец с Аришкой собирается в Москву на пару дней. Вечером сегодня уезжают. Завтра утром, стало быть, будут у вас. Вы б их встретили на вокзале-то. И пусть Ольга спросит у хозяйки, можно им переночевать две ночи? Как думаешь, разрешит?

Юлька слушала быструю, сбивчивую речь тети Светы, и у нее начала болеть голова. Она болела все сильней и сильней, как будто внутри горел огненный шар. Хотелось засунуть голову под кран с ледяной водой.

– Что ты молчишь-то? – спросила Света. – Вы, часом, того… не повздорили? Может рассорились? Я-то Олькин характер знаю, чуть что – сразу на дыбы.

– Нет, тетя Света. Мы не поссорились, – упавшим голосом проговорила Юлька.

– А что тогда? Какая-то ты странная. Не болеешь?

– Нет, здорова.

– Ну, слава богу. Так ты Ольку-то увидишь сегодня?

– Тетя Света… – Юлька захлебнулась воздухом. – Тетечка Светочка…

– Что?? – выдохнула та, разом прервав быстрый поток речи. – Что? Говори, не тяни. Случилось чего?

– С-случилось, – заикаясь, пробормотала Юлька.

– С парнем связалась? Изнасиловали?

– Н-нет.

– Господи, а что тогда?

– Тетя Света, Олю уби-или-и… – Юлька завыла в голос, уже не думая о ее матери.

– Как убили?? Что… ты что мелешь? Юлька! А ну отвечай! Не молчи!! Как… – Ольгина мать вдруг замолкла на полуслове, а затем заголосила в трубку, перекрывая Юлькины рыдания: – Убили!! Девочку мою убили! А-а!! Доченьку!! За что?? Оленька!! Дочечка моя!!! За что?

Юлька замолчала, понимая, что самое страшное и тяжелое уже позади. Она безмолвно и терпеливо слушала крики на том конце провода.

– Как… как это случилось? – хрипло спросила тетя Света.

– Не знаю. Я не знаю. За нами кто-то следит. Он… они… что-то хотят от нас. Вламываются в квартиру, в салон, портят вещи. К Ольге тоже вломились и пырнули ее ножом. Я пришла, а она мертва. Я правда ничего не знаю. Клянусь, ей-богу.

– Где она сейчас? Где Ольга?

– Ее забрали в судмедэкспертизу. Вам должны позвонить.

– Да, звонил кто-то, два часа назад. Неизвестный номер. Я варенье варила, трубку не взяла. – Света вздохнула тяжело и прерывисто. – Ты-то сама как? С ума небось сошла от страха? Может, тебе уехать домой?

– Нельзя. Сказали не уезжать из Москвы, пока идет следствие.

– Ну гляди. – Тетя Света горестно всхлипнула. – Мы теперь все вместе приедем. Отыщем тебя. Будь на связи.

Она, не дожидаясь ответа, отключилась. Юлька немного постояла посреди комнаты, а затем принялась собираться. Нужно успеть за оставшиеся полдня смотаться к деду и вернуться в Москву.

Она уже подходила к автобусной остановке, чтобы ехать на вокзал, когда зазвонил телефон. Это оказался Денис. Юлька вздохнула и нажала на прием.

– Да, слушаю.

– Солнышко, ты как? Как дела? На работе?

– Ага, – соврала Юлька.

– А ощущение, что ты на улице. Слышу звук транспорта.

– Это окно открыто.

– Ясно. Солнышко, а почему у тебя голос такой кислый? Я сегодня себе день освободил, хочешь, заеду сейчас к тебе? Говори, что привезти? Что-нибудь из грузинской кухни? Или тайской?

– Денис, послушай, – с тоской проговорила Юлька. – Мы ведь договорились. Я же ясно сказала…

– Да, да, я помню, не беспокойся, – мягко перебил Денис. – Ты любишь другого, и меня никогда не полюбишь. Только где он, этот другой? Так и будешь ждать его, сидя одна-одинешенька?

Юлька молчала. Знал бы Денис, кто на самом деле этот «другой»! Какая она идиотка, скрыла от следствия правду! Предала Ольгу, покрывая ее убийцу. Юлька вдруг вспомнила слова, которые Ольга сказала Владу, когда они ехали все вместе в машине из клуба: «Откуда я знаю, кто вы такой? Вдруг вы что-то сделаете с моей подругой? Изнасилуете или задушите?» Как в воду глядела! Только беда случилась не с Юлькой, а с ней самой…

Ей вдруг стало невыносимо стыдно. Так, что она остановилась посреди дороги, не в силах сделать следующий шаг.

– Солнышко! Ты что молчишь? Я чувствую, у тебя какие-то проблемы. Скажи честно, не надо обманывать.

Юлька слушала Дениса и понимала, что ужасно устала. У нее нет сил никуда ехать, нет сил ничего решать. Хочется упасть прямо посреди улицы, закрыть глаза и ни о чем не думать.

– Эй, детка, ты мне не нравишься. Говори адрес парикмахерской, я сейчас приеду.

Голос Дениса звучал нежно и убаюкивающе. Юлька сдалась.

– Я не на работе. Я соврала тебе. На самом деле все плохо, хуже некуда. Ночью мою квартиру ограбили. Я поехала к подруге и обнаружила ее мертвой! Мне нужно ехать в деревню к деду, а я не могу.

– Погоди, постой! Не так много информации на единицу времени. Говоришь, тебя ограбили?

– Да, залезли в квартиру. Я пришла – все вверх дном.

– А с подругой что?

– К ней тоже залезли. Она была дома и ее убили! Всадили в сердце нож.

– Ужас какой! – проговорил Денис. – И ты молчишь!! Не позвонила мне! Я же ясно сказал – приеду днем и ночью, если случится беда.

– Прости.

– О чем ты! Не извиняйся. Скажи, где ты. Я сейчас буду. Тебе куда-то надо?

– В деревню, к деду, в чьей квартире я живу. Его следователь велел привезти на допрос.

– А позвонить ему нельзя? Обязательно мотаться в такую даль?

– Он трубку не берет. Глухой.

– Черт. Вот непруха. Ну ладно, поехали к твоему деду. Скинь мне адрес, где ты сейчас.

– Хорошо.

Юлька отключилась, набрала эсэмэску с адресом, отослала ее Денису и стала ждать. Он приехал через десять минут.

– Садись.

Она уселась на мягкое, покрытое красивым чехлом сиденье.

– Ты небось голодная? На, держи.

Денис протянул ей бумажный сверток.

– Что это?

– Все, что успел захватить из дома. Бутерброды. Кексы. И вот еще термос. Там чай горячий. Ешь.

Юлька почувствовала волчий голод. Со вчерашнего вечера у нее во рту не было маковой росинки. Она развернула промасленную бумагу и впилась зубами в бутерброд с бужениной.

– Куда едем? – спросил Денис, включая навигатор.

– Солнечногорский район, деревня Мишино.

Он забил адрес и удовлетворенно кивнул:

– Не так уж долго ехать. Всего час пятнадцать.

Машина сорвалась с места и понеслась к МКАДу. Юлька молча жевала бутерброды, запивая их чаем из термоса.

– Расскажи про подругу, – тихо попросил Денис. – Какая она была?

– Какая? – Юлька спрятала недоеденный бутерброд в пакет. – Самая лучшая. Она мне как сестра была. Мы еще в сад вместе ходили, в одну группу. У Ольги была мечта – делать людей красивыми. Она с детства хорошо рисовала. Всяких там дам, в длинных платьях, в шляпах с перьями. Еще она умела шить, вязать, плести красивые фигурки из соломки. У нее комната дома была, как музей. Заходишь и восхищаешься. Почти все сделано ее руками, начиная от штор на окнах, заканчивая картинами, висевшими на стенах. Думаю, она добилась бы своего. Раскрутила бы салон, потом поступила в какой-нибудь институт на прикладную живопись. Денег у них в семье никогда особо не было, отец попивал, мать – простая повариха в школьной столовой. Да еще и сестренка больная, у нее диабет. Вот Ольга и привыкла все делать сама. Сама решила ехать в Москву, сама накопила немного денег, сама все обустраивала, закупала. Я только помогала ей.

– Жаль ее очень. Ничего тут больше не скажешь. Глупо погибла.

Денис замолчал, сосредоточенно крутя руль. Молчала и Юлька. Перед глазами у нее стояло лицо Ольги – круглое, с розовыми щеками, озорными зелеными глазами и вздернутым носом. Она всегда была заводилой, более боевая, чем сама Юлька, и отчаянная. Не боялась драться с пацанами, умела постоять за себя. В школе они учились примерно одинаково, обе – твердые хорошистки, только Юльке больше удавались точные предметы, а Ольга любила литературу, биологию. Всегда и везде вместе, друг за дружку – горой. И вот теперь – пустота, которую не заполнить ничем…

– Юля, ты поспи, – мягко предложил Денис. – Ехать еще минут сорок. Ляг да покемарь. Все легче будет.

Она послушно закрыла глаза. Сразу перед взглядом возникла могучая и темная фигура, заслоняющая собой окно. Убийца. Ее любимый – убийца, а она продолжает молчать, выгораживая его. Нет ей прощения…

Юлька не заметила, как задремала. Проснулась она от толчка.

– Приехали, – коротко произнес Денис.

Юлька, сонно щурясь, взглянула в окно. Они стояли на шоссе у обочины. Вокруг были лишь фонари и какая-то задрипанная палатка.

– По-моему, это еще не деревня, – проговорила она неуверенно.

– Конечно нет. До Мишино – три километра. А мы наехали на монтировку. Придется ставить запаску.

Денис открыл дверцу и вышел из машины. «Все не слава богу», – думала Юлька, наблюдая, как он лезет в багажник, достает колесо, домкрат, надевает перчатки. Чтобы как-то убить время и отвлечься, она покрутила колесико магнитолы. Из динамика полилась музыка, такая грустная, что на глаза тут же навернулись слезы. Юлька сидела и плакала.

Потом она вдруг вспомнила про Жакошу. Надо же забрать его из Ольгиной квартиры, а то он умрет с голоду! Вот вернется из деревни, сразу заедет за ним. Жакоша – все, что у нее осталось на память о подруге. Это Ольга купила попугая на рынке в Люблине, – сказала, в салоне обязательно должен быть какой-то питомец, аура будет лучше. Жакоша и вправду действовал на клиентов умиротворяюще, а уж когда начинал говорить, то все просто умилялись.

«Бедный, бедный Жакоша, – прошептала Юлька. – Осиротели мы с тобой. Так осиротели».

– Порядок. – Денис вытер руки влажной салфеткой и снова сел за руль. – Сейчас доедем до ближайшей шиномонтажки, подлатаем колесо – и прямиком к твоему деду.

Они заехали в сервис, починили разорванное колесо и через полчаса уже были возле дедова дома. Юлька приезжала сюда только однажды и всего на полчаса – привозила старику вещи, которые он просил.

Во дворе было пусто. Старенький, кривобокий дом стоял почти скрытый большими елями и древним могучим дубом. Кроме них, на участке росло с десяток фруктовых деревьев, яблони, сливы, вишни. Юлька на минутку представила себе, как красиво будет здесь, когда они все зацветут.

– Ну, где твой глухарь? – имея в виду деда, пошутил Денис.

– Кто его знает? В доме, наверное.

– В доме, так в доме.

Он отворил ржавую и скрипучую калитку. Они с Юлькой прошли по мокрой и раскисшей тропинке к избе. Денис поднялся на полуразвалившееся крылечко и постучал.

– Эй, хозяева! Открывайте. К вам гости.

Далеко не сразу послышались шаркающие шаги. Дверь открылась. На пороге предстал дед, взлохмаченный, босой, с налитыми кровью глазами. Он взглянул на Юльку исподлобья.

– А, это ты? Зачем пожаловала? И что это за пупырь? – Он ткнул грязным, заскорузлым пальцем в сторону Дениса.

– Э, дед, ты чего это – с самого утра глаза залил? Или с вечера вчерашнего квасишь? Какой я тебе пупырь? – возмутился Денис. – Ты сначала в дом гостей пригласи, а потом уж вопросы задавай. Мы к тебе не просто так приехали.

– А ты мне не указывай, кого в дом-то приглашать, – тоже рассердился дед. – Я тут хозяин. И девка у меня в квартире почитай Христа ради живет. Так что не командуй.

Юлька поняла, что пора вмешаться.

– Макар Никитич, беда. Вашу квартиру ограбили.

– Как ограбили? – испугался дед. – Что унесли? Телевизор, поди?

Телевизор у деда был старенький, допотопный «Рубин». Такой сейчас никому не нужен. Юлька невольно улыбнулась.

– Нет, Макар Никитич. Телевизор цел и невредим. Вообще ничего не пропало. Просто многое поломали, напачкали везде. Я полицию вызывала. Они велели вам сообщить, как хозяину, и еще приехать в Москву, на допрос.

– Вот те на, на допрос. – Дед поскреб за ухом. – Я им что, бандюк какой? И за каким лядом я в Москву попрусь? Мне и тут неплохо.

– Следователь так сказал. Он хочет с вами побеседовать.

– Хочет беседовать, пусть едет сюда, – отрезал дед и, развернувшись, намылился скрыться в сенях.

– Стой. – Денис ухватил его за край рваной фуфайки. – Тебе русским языком говорят, нужно приехать в полицию. Знаешь, что бывает, если с властями шутить?

Дед нехотя остановился.

– Не пугай, пуганые. Когда, говорите, ехать надоть?

– Чем скорей, тем лучше, – ответила Юлька.

– А о чем он хочет спросить этот следак?

– Нет ли у вас каких-то недоброжелателей? Или, может, что-то есть в квартире, о чем я не знаю, и это могло привлечь грабителей.

– Ну есть, положим. Ящик самогонки спрятан у меня в кладовке. Митька-сосед знает об этом. Он давно грозился – мол, залезу, отыщу и заберу.

Денис ухмыльнулся.

– Ну дед, ты даешь. Кто ж из-за ящика самогонки станет квартиру вверх дном переворачивать?

– И не скажи, – произнес дед серьезно. – Ты Митьку мово не знаешь. Он запросто убьет за бутылку. А тут целый ящик.

– Давай, дед, собирайся. Поедем в Москву. Отвезем тебя прямо к следователю, – тоном, не терпящим возражения, произнес Денис.

Юлька подумала, что правильно прибегла к его помощи. Что бы она сейчас делала с пьяным и упертым стариком…

Макар Никитич, ворча и матюкаясь, пошел в дом переодеваться. Денис и Юлька ждали его на облезлой лавочке под окнами. Наконец дед вышел на крыльцо. На нем был серый ватник, старые армейские брюки и сапоги.

– Не хватало еще гармошки, – вполголоса проговорил Денис Юльке на ухо.

Дом заперли, деда посадили в машину и покинули негостеприимное место.