В 1671 году колония Массачусетского залива столкнулась с дьявольской проблемой – в самом прямом смысле. В том году поселок Гротон пережил нечто странное.

Как и большинство первых поселений в Новой Англии, Гротон был пуританским городком. Если человек не был религиозным и не имел отношения к белой расе, он подвергался суровому отношению и всяческому притеснению. Женщины работали круглые сутки, выполняя все работы по дому, готовя и заботясь о детях. Они часто были необразованными, и с ними обращались больше как с имуществом, нежели как с равными себе.

И полная противоположность – Сэмюэл Уиллард, местный проповедник, молодой человек с гарвардским образованием, обеспеченный и свободный в желаниях. Как пуританин он был известен своими пламенными проповедями и жесткой позицией по отношению к колдовству и поклонению сатане. Когда два десятилетия спустя Салем впал в истерию, Уиллард отправился туда, помогая людям проповедями. В октябре 1671 года, за день до Хеллоуина, служанка Сэмюэла, молодая женщина по имени Элизабет Кнапп, начала жаловаться на боли. Она ощущала давление вокруг шеи, как если бы ее душили. Она страдала припадками, сильно кричала и впадала в глубокое уныние. И еще видела что-то.

Она рассказывала о людях, расхаживавших по комнате. Вот только их не было. Потом она видела мужчину, парившего над ее кроватью. Возможно, это звучит странно, но в то время у людей было общее убеждение, что колдуны и колдуньи, практиковавшие черную магию, могли находиться сразу в двух местах. Поэтому Элизабет по-настоящему обвиняла колдуна, который был где-то в Гротоне.

В первую субботу ее болезни симптомы ухудшились, и все это время Сэмюэл Уиллард делал записи, беспристрастно наблюдал за женщиной и задавал вопросы, пока это было возможно. Однажды она так сильно упала на пол, что едва не угодила в камин. Или, может быть, дух, сидевший в ней, пытался бросить ее туда. В тот момент трудно было сказать точно.

Она кричала, ее речь иногда была невразумительной и несвязной. По словам проповедника, казалось, будто голос другого человека доносился из уст молодой женщины. В ряде случаев его было слышно, когда ее рот был закрыт. Распознав слова, Уиллард доложил, что она кричала фразу «деньги, грех и страдание», повторяя ее вновь и вновь.

2 ноября, через три дня после этих событий, Сэмюэл начал получать ответы от Элизабет. Она рассказала пастору, что более трех лет встречалась с дьяволом, попросившим ее подписать книгу. Книга изобиловала, как сказала женщина, «кровавыми договорами», уже подписанными десятками, возможно, сотнями людей. А ее заданием было уничтожить людей, подобных Сэмюэлу Уилларду.

Она понемногу признавалась в течение следующих нескольких дней, но, по мере того как это происходило, ее припадки и приступы учащались. Находясь в постели, девушка говорила о человеке в черном одеянии и о заключении соглашения с дьяволом. Элизабет корчилась, и нужны были трое, четверо и даже пятеро взрослых мужчин, чтобы удержать ее. А проповедник наблюдал, записывая и изучая состояние молодой женщины.

28 ноября, приблизительно через месяц после начала событий, у Элизабет случился сильнейший припадок, длившийся более сорока восьми часов, пока она не впала в состояние кататонии. Десять дней она лежала тихо, без движений. Ни приступов. Ни криков. Ни тайных признаний. И позже, 8 декабря, женщина очнулась.

Уиллард записал много подобного в следующем месяце, и, как говорят записи, Элизабет не выздоровела. 15 января 1672 года Сэмюэл провел несколько наблюдений, давших понять, что все наконец закончилось. Его заключение говорило, что ее состояние не было игрой, уловкой или постановкой, придуманной, чтобы одурачить его. Оно было реальным. Он также сделал вывод, что симптомы были не чем иным, как дьявольской силой, силой, порожденной тьмой. И голоса были зовом сатаны.

Но вместе с тем Уиллард отказался признать, что Элизабет по собственному желанию навлекла все это на себя тем договором. Слишком много пробелов было в ее истории, столько несоответствий, означавших, говоря языком семнадцатого века, что она была жертвой, а не преступницей.

Информация об Элизабет появляется в открытых источниках последний раз. Через два года, в девятнадцать лет, она вышла замуж за человека по имени (я это не придумываю) Сэмюэл Скрипчэ (Священное Писание). А затем исчезла.

Я не вижу здесь одержимости. Большинство историков – тоже. Ведь если понаблюдать за социальным климатом того времени, подлинную историю можно увидеть прямо под поверхностью, как намек на матрас под толстым покрывалом. Позвольте разъяснить.

В пуританской Новой Англии вы выделялись, только если шли наперекор системе. Мы знаем об Элизабет Кнапп только потому, что она преодолела барьеры вокруг себя и оставила след в своей общине. Молодая безграмотная служанка, работавшая в доме зажиточного, образованного, влиятельного в обществе человека, взяла ситуацию под контроль.

Она подала голос, стала главной темой обсуждения во времена, когда женщин не принимали во внимание и социально притесняли. Ее заметили. Даже если это продолжалось менее трех месяцев, Элизабет Кнапп стала кем-то. У нее появилось влияние.

А потом она исчезла, и это поистине печально, не так ли? Потому что такой исход намекает на покорность. Да, она на самом деле пыталась отстоять свое мнение, но в конце концов сдалась и промолчала. Девушка вышла замуж за слугу семьи, жившего по соседству, и снова приняла свою роль в обществе.

Если мы вообще будем помнить Элизабет, давайте запомним ее полной силы духа. По крайней мере, какое-то время она была дерзкой, пугающей и влиятельной.

Может быть, она все-таки была одержимой, но не демоном, овладевшим ею. Нет, я думаю, женщина была одержима хотя бы ненадолго своей истинной сущностью.

То, к чему мы все можем стремиться.