Глава двадцать пятая

– Что это было? – спросила Моника, когда они сели в машину.

– Дело Горовица, – ответил Клод, кладя ноутбук на заднее сиденье.

– Я это знаю. Но я почувствовала напряжение. Более чем напряжение. Что-то случилось?

– Non. – Но ее муж казался рассеянным. Настолько, что на несколько мгновений заблудился в узких улочках Маре. – Я высажу тебя у дома. Мне нужно поговорить с Иреной.

– В такой час? Уже почти одиннадцать. Клод, что происходит?

– Ничего. Я должен завезти к ней ноутбук – теперь у нас есть пароль. Буду дома еще до полуночи.

Он высадил ее у двери их дома, убедился, что она вошла без проблем, и уехал.

Моника медленно поднималась по лестнице. Думала. Запах ее мужа, даже более неприятный, чем она помнила, прилип к ее одежде.

Бовуар открыл дверь.

Войдя, Рейн-Мари обняла Жана Ги.

– С тобой все в порядке? – спросил Арман, увидев царапины на руках Жана Ги.

– Если честно, я немного потрясен. Оказывается, все иначе, когда речь идет о твоей семье. – У него были расширенные зрачки. – Спасибо, что приехали.

– Анни? – спросил Арман.

– Спит. И Оноре тоже.

Несмотря на все его заверения, Рейн-Мари и Арман прошли к спальням, заглянули внутрь и только потом вернулись в гостиную.

– Мы привезли для вас. – Рейн-Мари протянула ему коробочку с тортом. – Я приготовлю чай.

Они прошли с ней в кухню и достали посуду для чая.

– Что случилось? – спросил Арман.

Жан Ги поведал свою историю.

– Вот что я скажу, Арман: этот тип взлетел на стену, почти не прикасаясь к ней. Это не какой-то обычный охранник. И он совершенно определенно хотел, чтобы я узнал его.

– Что-то вроде психологической войны, – кивнул Арман.

– Но хорошая новость в том, что он получил приказ наблюдать за мной, а не вредить Анни или Оноре. Есть кое-что еще. Он работает в «Секюр Форт».

– В той же фирме, у которой контракт с «Георгом Пятым», – сказал Гамаш. – И которая почти наверняка изменила видеозапись.

– Все гораздо хуже. «Секюр Форт» принадлежит ГХС.

Арман помолчал, обдумывая услышанное:

– Откуда ты знаешь?

– Я нашел старую статейку в каком-то американском журнале для наемников. Давайте я вам покажу.

Они вернулись в гостиную и сели бок о бок на диван перед ноутбуком.

Арман прочитал статью и посмотрел на зятя:

– Что ты об этом думаешь?

– Что ГХС использует «Секюр Форт» для шпионажа в отношении других корпораций.

– И Стивен обнаружил это. Возможно, обнаружил.

Анни в банном халате вошла в комнату утиной походкой.

– Который час? Уже утро? Что происходит? – Она посмотрела на часы на каминной полке. – Половина двенадцатого. Почему вы здесь? Что-то случилось? – Ее глаза остановились на торте. – Это «Исфахан»?

– Кажется, она рожает вопросы, – сказал Жан Ги.

– Осторожнее. – Анни положила руку на живот. – Ты ведь не хочешь, чтобы ребенок присоединился к разговору, правда?

Когда они расселись, Жан Ги рассказал ей об охраннике из ГХС.

Анни побледнела:

– Ты за ним погнался? Ты что, с ума сошел? С тобой все в порядке? – Она взяла его руку. – Ты ранен!

– Нет-нет, все хорошо. Они просто пытаются нас напугать.

– Ты уверен? – Она посмотрела на отца, который хранил молчание. – Папочка?

Так она называла отца, когда случалось что-нибудь ужасное.

В этот момент в дверь постучали.

Жан Ги подошел к двери и минуту спустя вернулся:

– Это коп, приехал нас охранять.

– Я тут подумал, – сказал Арман, – не переехать ли вам в номер Стивена в «Георге Пятом».

– Но будет ли там безопаснее? – спросила Рейн-Мари. – «Секюр Форт» и там тоже.

– Мама права, – сказала Анни. – Они повсюду в «Георге Пятом». Здесь мы будем в большей безопасности.

– Зато там ты не останешься одна – там другие постояльцы, персонал. Помощь.

– Ты имеешь в виду, свидетели? Я понимаю, о чем ты. – Анни повернулась к Жану Ги. – Несколько дней в роскошном отеле? Если мы должны…

– Только не заказывай икру, дорогая, – сказала Рейн-Мари. – Или тосты. Вообще ничего не заказывай.

Они сгрудились над ноутбуком, и Жан Ги показал им запись, длившуюся долю секунды: женщина, входящая в отель.

– Это было вчера, ближе к вечеру, – пояснил он.

– Это глава ГХС, – сказала Рейн-Мари. – Узнаю ее по годовому отчету.

Эжени Рокбрюн и в самом деле была узнаваема. Вероятно, единственная седоволосая женщина в вестибюле, а может, и во всем отеле или даже в Париже.

– А теперь… – сказал Бовуар, выводя на экран следующую запись. – Это полчаса спустя. Посмотрите на отражение в подносе в руках официанта.

Они увидели, как официант в форме ставит на стол чайник и трехслойную башню из маленьких сэндвичей и птифуров. Разговаривая с клиентами, он опустил большой серебряный поднос и прижал его к боку. И в нем отразились гости за соседним столиком.

Они просмотрели запись дважды, прежде чем Арман нажал на паузу.

– Это Клод Дюссо, – сказал он и вздохнул, уставившись на экран. – Встречается с главой ГХС. Круг замкнулся.

Его опасения подтвердились.

Несмотря на напряженную атмосферу этого вечера и растущую неловкость в общении Армана со старым другом и коллегой, он все еще лелеял надежду, что недопонял чего-то, ошибся.

Но больше нельзя было прятаться от правды.

Послеобеденный чай с главой инженерного гиганта вряд ли можно считать преступлением. Но Клод был префектом полиции Парижа. А ГХС, судя по всему, по шею увязла в этом деле.

В деле об убийстве. Попытке убийства. И каком-то преступлении, о котором стало известно Стивену.

К тому же на прямой вопрос о том, знает ли он главу ГХС, Клод Дюссо ответил, что не знает.

Он солгал, глядя в глаза Гамашу.

– А кто второй? – спросила Анни.

Они видели его затылок и часть лица, когда он повернулся, слушая мадам Рокбрюн.

Темноволосый, с короткой стрижкой. Чисто выбритый.

– Охранник мадам Рокбрюн? – спросила Рейн-Мари.

– Я так не думаю. Не будет охранник пить чай с охраняемым, – сказал Арман. – Это участник встречи.

– Да что же такое происходит? – спросила Рейн-Мари. – Не могу себе представить, чтобы президент компании в публичном месте давал префекту полиции распоряжение убить кого-то.

– Они явно не знали, что Стивен остановился в этом же отеле, – сказал Жан Ги. – В нескольких лестничных пролетах от них.

Арман приблизился к экрану. И вспомнил зернистое изображение Гиммлера в баре «Жозефина».

Об ужасных вещах говорили самоуверенные люди в общественных местах. И не случайно эту запись стерли. Когда убийцы и следователи делают промахи, им приходится заметать все следы.

Невинные люди, ведущие невинные разговоры, не стирают записи своих встреч. А «Секюр Форт» сделал это, как будто ничего подобного не происходило. Клод сделал это.

– Что же такое ему предложили, чтобы он согласился? – спросила Рейн-Мари.

– Сегодня он говорил об отставке, – сказал Арман. – Вероятно, ему предложили столько денег, сколько он не заработал бы за всю жизнь, будучи полицейским. Спокойную жизнь и безопасность для него самого и для семьи.

Арман потер лоб, неизбежно нащупав глубокий шрам на виске.

А что они хотят взамен?

– Мм, – сказала Рейн-Мари. – Тебе нужно кое-что знать. Я спросила у Моники… – Она повернулась к Анни и Жану Ги для пояснений. – Это доктор Дюссо, жена Клода. Я спросила у нее сегодня об этом одеколоне. Извини, Арман, но другого способа не было.

– Ничего страшного, – сказал он. – Ты ведь наверняка была осторожна.

– Думаю, да. Я выяснила, что он называется «4711». У меня дома флакон, который я купила в БХВ.

– Ты его нашла?

– Oui. Я хотела убедиться, что это тот самый одеколон, которым пользуется Клод. Я не показала Монике флакон, просто сказала, что ищу подарок для тебя, Арман, – проговорила она, заглядывая ему в лицо. – Это одеколон Клода. Моника подтвердила.

Он едва заметно кивнул.

– Она сказала, что этот одеколон подарила его заместитель, – продолжала Рейн-Мари, – купила ему и себе, когда они вместе были в Кёльне. Они посетили фабрику, где его изготовляют. Моника сказала, что он пользуется этим одеколоном, только когда у него намечены встречи с ней.

Она сделала паузу, чтобы это слова дошли до них.

– Это значит, – сказала Рейн-Мари, решив, что они слишком медленно соображают, – что в квартире Стивена мы, возможно, столкнулись с Иреной Фонтен.

– Еще это может означать, что они ближе, чем мы думали. Нам нужно побольше узнать о ней, – сказал Жан Ги.

– И о «Секюр Форт», – добавила Рейн-Мари.

Она повернула к себе ноутбук и ввела название. Появилась главная страница сайта. Выглядела она довольно по-спартански, чтобы не сказать больше. Они видели только домашнюю страницу. Чтобы увидеть больше, требовалось ввести код.

На домашней странице был изображен красивый, ухоженный, мускулистый мужчина в костюме, стоящий наготове рядом с «майбахом», в то время как женщина, улыбающаяся, но тоже настороже, держала дверь открытой для маленькой девочки и ее матери.

В правом нижнем углу располагался логотип фирмы.

– Эту эмблему я видел на форме охранника, – сказал Жан Ги. – Та же эмблема и в статье.

– Похоже на снежинку, – заметила Анни. – Зачем им корпоративный логотип в виде снежинки?

– Взгляни поближе, – сказала Рейн-Мари, присматриваясь. – Это же пики, трезубцы, расположенные по кругу.

Пики начинались в центральной точке, словно защищая ее.

– Это не снежинка, – сказала Рейн-Мари. – Это обещание и предупреждение. Умно. – Она улыбнулась. – Придать определенный вид чему-то, что является совсем другим. Спрятать истинную природу. Этот значок не просто логотип фирмы. Это символ. Он имеет важное значение, как и у большинства других военизированных структур.

Проведя поиски в Интернете, она откинулась на спинку стула и повернула экран к остальным:

– Voilà. Шлем ужаса.

– Ты шутишь? – сказала Анни, наклоняясь к экрану. – Название как из комикса.

– «Шлем ужаса, – прочитала Рейн-Мари, – это древний скандинавский символ защиты и подавляющей мощи».

– А какой логотип у Квебекской полиции? – спросил Жан Ги, пока они разглядывали Шлем ужаса. – Котенок?

– Да, играющий с клубком шерсти, – ответил Арман.

Анни рассмеялась. Они все знали, что логотип Квебекской полиции – геральдическая лилия. Цветок. Эмблема приемлемая, но вряд ли внушающая страх.

К счастью, для вдохновения им не требовался символ.

– Там не сказано, кто возглавляет «Секюр Форт»? – спросил Арман.

– Нет, – ответила Рейн-Мари. – Но я уверена, что найду, если поищу.

– Вообще-то, нам бы надо, чтобы ты поискала кое-что другое, – сказал Арман.

Он рассказал ей и Анни о документах, предъявленных Иреной Фонтен и заставляющих усомниться, на чьей стороне был Стивен во время войны.

– Но это же смешно, – сказала Анни. – Он никак не мог быть нацистом.

– Ты говоришь, эти документы были предположительно спрятаны союзниками? – сказала Рейн-Мари. – Спрятаны в национальном архиве. Я имею опыт работы с этим архивом. Там громадный фонд. Если эти документы были спрятаны семьдесят пять лет назад, найти их было бы очень непросто. Тем не менее она предъявила их через несколько часов с начала следствия. Одно с другим не вяжется.

– Продолжай, – сказал Арман.

Рейн-Мари немного подумала:

– Вероятно, эти документы уже были у них на руках, готовые к использованию, если возникнет необходимость.

– Говоря «у них», вы имеете в виду босса Фонтен. Префекта полиции, – сказал Бовуар.

Они вернулись к фигуре Клода Дюссо. Все указывало на него.

– Похоже на то, – сказал Арман.

– Но какой в этом смысл? – спросила Анни.

– Предположим, Стивен обнаружил, что ГХС крадет корпоративные секреты, – сказал ее отец. – Им нужно было остановить его, прежде чем он предаст гласности их тайную деятельность. Как бы они могли сделать это?

– Убить его, – ответила Анни.

– Да, они могли бы пойти на это. Но это довольно радикальный и рискованный способ. Я думаю, для начала они попробовали бы что-нибудь другое.

– Шантаж, – подхватил Жан Ги. – Они принялись искать какую-нибудь грязь, чтобы заткнуть ему рот. Может быть, какой-нибудь криминал.

– И они нашли эти документы времен войны, – сказала Рейн-Мари. – И пригрозили обнародовать их. Если он их разоблачит, они выставят его коллаборантом.

Жан Ги кивнул. Он прожил во Франции достаточно долго, чтобы понять, что Вторая мировая война до сих пор оставалась где-то неподалеку. В особенности чувствительные вопросы о том, кто действительно работал на Сопротивление, а кто лишь заявлял об этом, а на самом деле прислуживал нацистам.

Жан Ги рано узнал, что никогда не должен предлагать коллегам «коллаборацию». Это слово было взрывоопасным.

– Ну, если такова их стратегия, то они не знают Стивена, – сказала Рейн-Мари. – Это, напротив, придало бы ему еще больше решимости.

– И потому они перешли к плану Б. Ведется ли регистрация того, кто и какие сведения запрашивал в архиве?

– Ведется, и я могу посмотреть. – Рейн-Мари сделала паузу. – Но я должна быть там. Есть кое-что еще, Арман. То, что нашла Анни.

– Я попросила коллегу по работе посмотреть, какие заказы Александра Плесснера мы выполняли, – сказала Анни. – Он ответил мне сегодня днем. Месье Плесснер заключил соглашение с нашей фирмой по образованию партнерства с ограниченной ответственностью здесь, во Франции. Это случилось несколько месяцев назад.

Анни заколебалась, и Арман сказал:

– Продолжай.

– Соглашение было заключено с недавно созданным отделом в Инвестиционном торговом банке. Подразделение венчурного капитала.

– Даниель? – сказал Арман, и Анни кивнула в ответ. – Но может быть, он не знал Плесснера.

– Он знал. Его имя стоит в свидетельстве о регистрации.

Значит, Даниель солгал.