Вспышка в триста шестнадцатый раз осветила ангар. Адам теперь несколько лучше понимал, как Самиру удается так долго выносить это, потому что к концу первого дня трупы стали для него уже просто абстрактными объектами, редкостно порочной работой художника с монохромной красной палитрой. Возможно, это был единственный способ не терять над собой контроль.

Конец пленки. Четырнадцатой. Адам уже не ощущал запаха крови, он смаковал ее прилипший к нёбу, проникший в ноздри, на язык металлический привкус. У него за спиной широко распахнулись боковые ворота, чтобы впустить внедорожник с тонированными стеклами, из которого вышел генерал Хадур, когда ему открыли дверцу.

Самир и Адам выпрямились и встали по стойке смирно, как всякий хороший солдат перед старшим по званию. Из-за эха в ангаре голос генерала, от природы низкий и значительный, приобрел несколько театральный оттенок.

— Капитан Саркис! Я знал, что могу рассчитывать на вас! — И, двинувшись в сторону Адама, продолжил свой выход на сцену: — Человек, который не боится присутствовать при пытках заключенного, способен на все. А в этой войне как раз и требуется быть способным на все, не так ли?

— Мое почтение, генерал, — только и ответил Адам.

— Завтра с шести утра следует снова приняться за дело. Морг тюрьмы Седнайя тоже просит нашей помощи.

— Такое расписание оставляет нашему фотографу всего четыре часа на сон, — заметил Адам, как будто всерьез увлекся новым заданием.

Генерал, не слишком привыкший к метким возражениям своих людей, нахмурился. Адам решил оправдаться:

— Величайшие военачальники умели заботиться о своих войсках, чтобы выигрывать войны. Что Наполеон, что Цезарь.

— Цезарь… — польщенный сравнением, пробормотал Хадур себе под нос. — Тогда явка в девять утра, такова воля Цезаря, — сделал он уступку фотографу.

И, резко хлопнув дверцей, снова уселся в свой кроссовер.

Выйдя из ангара, Адам направился к металлическому отсеку с ящиками, куда по прибытии были убраны его личные вещи. Солдат протянул ему оружие и снова занял свой пост.

— А мобильник? — удивился Адам.

— Его завтра отправляют в техническую службу. Возврат в течение сорока восьми часов. Приказ генерала.

Адам испытал желание, воспользовавшись своим званием, дать ему хорошенько понять, кто есть кто. Его кулаки бесполезно сжались, потому что единственное, что он действительно мог, — это покориться обстоятельствам. Подошел Самир и сразу заметил, насколько Адам взвинчен.

— Ничего личного, капитан, — заверил его фотограф. — Просто вы в стадии проверки. Подобную верификацию прошли все, кто здесь работает. Я же вам говорил, атмосфера здесь параноидальная.

Они двинулись по полотну аэродрома прочь от ангара, и, только пройдя несколько метров, Адам попросил Самира об услуге:

— Не дадите на минутку свой мобильник? Только позвонить жене. Я не рассчитывал закончить рабочий день среди ночи, так что она наверняка умирает от беспокойства.

Самир посмотрел на него, и Адам впервые прочел в его глазах смесь страха и замешательства.

— Мне очень жаль, капитан. Но я бы не хотел. Вы еще не утверждены. Надеюсь, вы меня понимаете?

Адам заставил себя улыбнуться. Прося об этой услуге, он сильно смахивал на тех типов, что в аэропорту или на таможне умоляют вас пронести их багаж. Недоверие фотографа было оправданным.

— Похоже, пользуясь пристальным вниманием генерала Хадура, лучше как следует соблюдать инструкции. Не волнуйтесь, моя жена может подождать, — беззаботно сказал Адам.

Домой его привез армейский шофер. По пути через уснувший город мужчины не обменялись ни единым словом. Прибыв к подножию холма Мухаджирин, Адам вышел и сделал вид, что направляется к дому. Но когда армейский автомобиль исчез за углом улицы, развернулся и взял такси. Взглянул на часы: 02:30. Через три километра он попросил остановить машину возле интернет-кафе и толкнул дверь. Сотрудник лет тридцати, в футболке и с висящими на шее стереофоническими наушниками взглянул на мужчину в военной форме. Махнув рукой, он пригласил его в дальнюю комнату, хотя в это позднее время только двое страдающих бессонницей пользователей еще шарили в Сети, не обращая на них никакого внимания. Проходя мимо музыкального оборудования, из которого доносилась спокойная и назойливая электронная музыка, парень усилил звук.

Адам не мог терять ни секунды, и то, как он начал разговор, свидетельствовало о стрессовом состоянии, в котором он пребывал.

— Тарек мертв, я ничего не смог сделать, хотя до последнего пытался вытащить его оттуда. Но он не раскололся, в этом я уверен, потому что вот он я, перед тобой. Нора и Майя сегодня ночью уехали, я должен присоединиться к ним. У меня больше нет мобильника, мне срочно нужен другой — с картой, разблокированной для международных звонков.

— Ты хочешь простую звонилку?

— Нет, смартфон с интернетом.

— Элиас в курсе, что ты покидаешь страну?

— Нет еще, но я надеюсь, что он сумеет помочь мне в этом.

Парень на мгновение исчез и вернулся с телефоном и каким-то предметом, обернутым жирной тряпкой.

— Оружие хочешь?

— Я уезжаю как гражданский, оно принесет мне больше неприятностей, чем пользы. Я еще должен зайти на квартиру. Чемодан собран, деньги на дорогу есть. Но мне надо, чтобы ты записал для меня телефон Феруза, я его уже не помню.

Адам вышел на свежий воздух. Теперь на часах было три часа ночи.

Первый звонок он сделал Норе, но попал на автоответчик. Он представил, сколько раз она пыталась дозвониться до него, пока он был заперт в том ангаре, в гигантской покойницкой. И после бесплодных попыток она в конце концов отключила мобильный телефон, чтобы максимально сохранить заряд аккумулятора. Тогда он позвонил Ферузу.

Стараясь не разбудить жену, мужчина выпростал свое крупное тело из постели и уселся в коридоре прямо на пол. Чтобы успокоить Адама, Феруз сообщил, что дождался отбытия лодки и что теперь Нора, должно быть, уже различает итальянский берег. Он рассказал ему и о Майе, которая так его очаровала. У Адама на глазах выступили слезы.

— Если они покинули Северную Африку, значит они в безопасности. Мне надо связаться с Элиасом, чтобы попасть в Ливию, а ты, Феруз, найди для меня лодку.

— Доверься мне, — искренне успокоил его Феруз.

После этого разговора Адам не удержался и снова попытался позвонить жене, чтобы оставить ей сообщение.

В трех тысячах километрах от него и на глубине пятисот метров тишину ее могилы нарушил телефонный звонок. Герметическая сумочка, в которой находился мобильник, содержала воздух, и теперь этот воздух стремился подняться на поверхность. Сумочка с тесемкой на шее Норы плясала в воде. Когда телефон зазвонил, прямо над ее лицом засиял голубоватым свечением экран, как если бы освещая сцену преступления.

— Нора, это я. Мне так жаль, что я напугал тебя, но, поверь мне, я действительно думал, что… Слушай, все в порядке, плевать, я буду с тобой через несколько дней, максимум через неделю. Мне пришлось сменить номер, запомни его наизусть. Жди меня, как мы договорились, возле Кале, в самом надежном месте барачного лагеря «Джунгли», в поселении для женщин и детей. Я тебя найду, обещаю, что я найду вас! У нас будет новая жизнь, Нора! Наша новая жизнь!