Астрономически малые вероятности, которые можно рассчитать на основе полного образца ДНК, кажутся очень убедительными статистическими данными, но нельзя позволять, чтобы эти очень большие или очень малые числа затуманивали наш рассудок в зале суда. Необходимо скрупулезно учитывать обстоятельства, при которых эти расчеты велись, и помнить, что простое упоминание крайне малого числа само по себе – вне контекста и без правильной интерпретации – не доказывает вину или невиновность подозреваемого.

Один из таких поучительных примеров – сконструированное Роем Мидоу в деле Салли Кларк соотношение «1 к 73 миллионам». Сочетание некорректного домысла о независимости двух факторов (предположения, что смерть одного ребенка от СВДС не сказывается на вероятности смерти второго ребенка от СВДС) и экологической ошибки (своевольного определения Кларков в категорию семей с пониженным риском на основе тенденциозной выборки демографических данных) привело к тому, что соотношение оказалась намного меньше, чем дóлжно. Проблему усугубила такая манера подачи информации, а также то, что любой присяжный в трезвом уме заключил бы: вероятность «1 к 73 миллионам» – это вероятность невиновности Салли. Это, конечно, неверная интерпретация, поскольку данное соотношение означает лишь вероятность существования иного объяснения смерти младенцев. Так что к некорректному допущению и экологической ошибке добавилась и ошибка прокурора – ведь присяжные признали Салли виновной, основываясь в немалой степени на выкладках Мидоу.

Критично относясь к доказательствам вины на основе крайне малых вероятностей альтернативных сценариев, мы должны также критично воспринимать опровержения этих цифр как доказательство чьей-либо невиновности. Репутация Эндрю Дина была разрушена из-за «ошибки прокурора», в результате которой вероятность его вины, основанная только на результатах анализа ДНК, казалась гораздо более высокой, чем была. В своей апелляции защита Дина настаивала на том, что корректный показатель вероятности совпадения ДНК составляет 1 к 2500, что делало его одним из тысяч подозреваемых с потенциально совпадающим ДНК вблизи места преступления. Однако представление о том, что это делает доказательства, основанные на анализе ДНК, фактически бесполезными, в равной степени ошибочно и известно, как «ошибка адвоката». ДНК-доказательствами не стоит пренебрегать; их следует рассматривать наряду и вместе с другими свидетельствами, изобличающими или реабилитирующими подозреваемого. Приговор Дину признали недостаточно обоснованным отчасти из-за того, что присяжных могла ввести в заблуждение ошибка прокурора. Однако на повторном слушании дела Дин признал свою вину и был осужден за изнасилование.

Точно так же Шнепс и Колмез приводят убедительный математический аргумент в пользу того, что свободу Аманде Нокс, скорее всего, принес именно отказ судьи Хеллмана от повторного анализа ДНК. В 2013 году оправдательный приговор по апелляции Нокс был отменен, и судья распорядился провести повторное тестирование образца ДНК, найденного позже. Было установлено, что ДНК принадлежит, по сути, самой Нокс, а не Керчер. В ходе последней апелляции, поданной в 2015 году, суду были представлены доказательства того, что само приобщение ножа к делу и его экспертиза были серьезно скомпрометированы. Многочисленные нарушения были допущены при изъятии ножа; нож сначала поместили в незапечатанный конверт, а затем – в нестерилизованную картонную коробку; полицейские не были одеты в соответствующую защитную одежду; более того, один из офицеров полиции был в квартире Керчер в тот день еще до того, как нож попал к нему в руки. Также сложно было исключить загрязнения материала в лаборатории, поскольку еще до анализа предполагаемого орудия убийства там проверяли по меньшей мере 20 образцов ДНК Керчер. Если бы оригинальная ДНК, найденная на ноже, действительно попала туда в результате загрязнения, то никакие повторные тесты не изменили бы того факта, что ДНК принадлежала Керчер, и не объяснили бы, как она оказалась на ноже. Фактически, будь в распоряжении экспертов больше неполных образцов ДНК, повторное тестирование могло бы предоставить куда больше ложных свидетельств в пользу виновности Нокс.

Завороженные тонкостями аккуратных математических выкладок, сложного вычисления или запоминающейся цифрой, мы часто пренебрегаем ключевым вопросом: актуально ли это вычисление вообще?

В случае Салли Кларк наибольшее влияние на присяжных оказали статистические выкладки Роя Мидоу о вероятности двух подряд случаев гибели младенцев от СВДС в одной семье. При более тщательном анализе мы можем задаться вопросом, зачем вообще понадобилась эта статистика? Во время процесса никто не утверждал, что причиной смерти обоих детей Кларков был СВДС. Патологоанатом, проводивший вскрытие Кристофера, зафиксировал, что тот умер от инфекции нижних дыхательных путей. Это совсем не то же самое, что смерть, вызванная СВДС, которая на деле диагностируется тогда, когда все остальные диагнозы исключены. Защита утверждала, что смерть обоих младенцев была вызвана естественными причинами. Обвинение утверждало, что они были убиты. Но ни та, ни другая сторона даже не упоминала СВДС в качестве возможной причины гибели. Выкладки Мидоу, претендующие на то, чтобы описать вероятность смерти двух малолетних детей в одной и той же семье, не имели никакого отношения к делу. Тем не менее именно они, похоже, подвели присяжных к заключению, что Салли убила своих сыновей.

Во время второй апелляции, в январе 2003 года, адвокаты Салли представили новые доказательства, которые были обнаружены уже после вынесения ей обвинительного приговора. Результаты вскрытия Гарри, второго сына Салли, ясно указывали на наличие бактерии Staphylococcus aureus в спинномозговой жидкости. По мнению экспертов, эта инфекция с большой долей вероятности привела к возникновению бактериального менингита, который и стал причиной смерти Гарри. Новых микробиологических свидетельств было вполне достаточно для того, чтобы признать приговор Салли несостоятельным, но судьи апелляционного суда заявили, что очевидное злоупотребление статистическими данными в ходе первоначального судебного разбирательства уже должно было стать достаточным основанием для удовлетворения первой апелляции.

29 января 2003 года Салли вышла на свободу. Она вернулась к Стиву и их третьему сыну, которому к тому времени было четыре года. В заявлении, сделанном после освобождения, она говорила о том, что ей наконец разрешили оплакивать смерть своих детей, о том, как важно для нее вернуться к мужу, снова стать матерью для своего маленького мальчика, снова жить полноценной семейной жизнью. Но даже искренний восторг от воссоединения с семьей не смог компенсировать те годы, что она провела в тюрьме по ложному обвинению в убийстве самых близких ей людей. В марте 2007 года она умерла в своем доме от алкогольного отравления, так и не оправившись от последствий несправедливого приговора.

Опыт, полученный в зале суда, пригодится и в других сферах нашей жизни. Как мы увидим в следующей главе, критически стоит воспринимать и кричащие цифры в медийных заголовках, и назойливые рекламные призывы, и сплетни, передающиеся из уст в уста. На деле заинтересованная в манипулировании цифрами сторона может обнаружиться везде – то есть практически любые утверждения стоит воспринимать со здравым скепсисом и требовать подробных объяснений. Любой, кто уверен в достоверности своих выкладок, будет рад их предоставить. В математике и статистике путаются порой даже хорошо обученные математики, поэтому стоит обращаться к опыту профессиональных специалистов в конкретных областях, современным Пуанкаре, которые могут дать экспертное заключение. Любой стоящий математик будет рад помочь. Но еще важнее загодя задаться вопросом, а нужна ли математика для решения данной конкретной задачи, прежде чем нырять с головой в цифровой омут.

В судах все шире пользуются количественными формами доказывания, поэтому математические аргументы играют незаменимую роль в некоторых областях современной системы правосудия. Но, попав не в те руки, математика может воспрепятствовать совершению честного суда, лишая ни в чем не повинных людей средств к существованию, а в экстремальных случаях – и жизни.