Выслушав телефонный отчет Гурни о встрече с Адонисом Ангелидисом (в том числе и о гротескных подробностях убийства Гаса Гурикоса), Джек Хардвик странно примолк. А потом, вместо того чтобы снова пилить Гурни за то, что тот в очередной раз отвлекся от узко-специфичных вопросов, способствующих продвижению апелляции, внезапно пригласил Гурни к себе – для более вдумчивого обсуждения дела.

– Прямо сейчас? – Гурни бросил взгляд на часы. Была почти половина восьмого, солнце уже скользнуло за западный гребень холмов.

– Желательно. Вся эта история, мать ее, уж совсем ни в какие ворота не лезет.

Как ни удивило Гурни приглашение, возражать он не стал. Необходимость обсудить дело подробно, выложив все карты на стол, и в самом деле назрела.

Следующий сюрприз поджидал его, когда через тридцать пять минут он добрался до фермерского домика, который снимал Хардвик, – на отшибе, в конце грязного проселка, среди темнеющих холмов за крохотной деревушкой под названием Диллвид. В свете фар Гурни различил рядом с красным «Понтиаком» вторую машину – ярко-синий «Мини-Купер». Похоже, у Хардвика были гости.

Гурни знал, что в прошлом у Хардвика было несколько романов, но вряд ли кто из прежних его любовниц мог сравниться эффектностью с женщиной, которая открыла Гурни дверь.

Если бы не умные, строгие глаза, которые с первого же мгновения оценивающе уставились на него, он бы, пожалуй, загляделся на все остальное – роскошную фигуру на грани чувственности и атлетизма, красоту которой подчеркивали смело обрезанные джинсы и свободная футболка с глубоким круглым вырезом. Босые ступни, ярко-красный лак на ногтях, карамельный загар, иссиня-черные короткие волосы, подстриженные так, чтобы акцентировать пухлые губы и острые скулы. Нет, никак не модельная красавица, но яркая индивидуальность – как, в общем, и сам Хардвик.

Который через миг объявился рядом с ней, собственнически ухмыляясь.

– Спасибо, что заскочил. Заходи.

Гурни шагнул через порог в гостиную. Комната, по предыдущим визитам запомнившаяся ему спартанской обстановкой, теперь слегка приукрасилась: яркий ковер, на стене – картина с маками на ветру, ваза с вербой, пышное растение в большом глиняном горшке, два новых кресла, отличный буфет из сосны, круглый столик для завтрака и три стула со спинками из перекладин в углу рядом с кухней. Да, эта женщина явно вдохновила хозяина на перемены.

Гурни одобрительно осмотрел комнату.

– Очень славно, Джек. Куда как лучше стало.

Хардвик кивнул.

– Согласен.

Он положил руку на полуголое плечо женщины.

– Дэйв, знакомься: следователь бюро криминальных расследований Эсти Морено.

Такого Гурни никак не ожидал. Похоже, на лице его отразилась некоторая растерянность – Хардвик отрывисто рассмеялся.

Впрочем, Гурни быстро пришел в себя и протянул руку.

– Рад познакомиться, Эсти.

– Очень приятно, Дэйв.

Пожатие у нее оказалось крепким, ладонь на удивление мозолистой. Гурни вспомнил, что Хардвик упоминал ее как один из источников информации о первоначальном расследовании убийства и о недочетах Мака Клемпера. Интересно, насколько она сама вовлечена в проект Хардвика с Бинчером и как его оценивает.

Словно подтверждая обоснованность этих его размышлений, Эсти сразу перешла к делу.

– Мне давно хотелось увидеться с вами лично. Давно пытаюсь убедить его взглянуть на дело с более широкой перспективы, принять в расчет не только юридические аспекты апелляции Кэй Спалтер и обратить хоть какое-то внимание на само убийство. А теперь вот уже и убийства, да? По меньшей мере три, а может, и больше?

В низком, глубоком голосе чуть слышался испанский акцент.

Гурни улыбнулся.

– Вы с ним обсуждаете мое расследование?

– От меня не отвяжешься. – Она глянула на Хардвика и снова повернулась к Гурни. – И, по-моему, от вашего сегодняшнего рассказа про гвозди в глазах его наконец проняло. А?

Хардвик сжал губы с гримасой отвращения.

– Да-да, гвозди в глазах, – повторила она, заговорщически подмигивая Гурни. – У всех свои слабые места – хоть что-то да пробивает. Так что теперь пускай уж Лекс-сутяга занимается апелляцией, а мы займемся преступлением – настоящим, а не всей этой клемперовой хренью. – Имя Клемпера она процедила с нескрываемым отвращением. – Надо раскопать, что там на самом деле произошло. Свести все воедино. Ведь так, по-вашему, верно?

– Похоже, вы отлично знаете, что я думаю.

Интересно, а знала ли она, что он думает по поводу этой откровенной футболки?

– Джек мне про вас много рассказывал. А я хорошо умею слушать.

Хардвик, похоже, занервничал.

– А давайте сварим кофе, сядем и приступим к делу?

Спустя час, сидя за столиком в углу, налив себе еще кофе и исчеркав пометками желтые блокноты, они все так же кружили вокруг ключевых моментов произошедшего.

– Так мы согласны, что все три убийства связаны между собой? – спросила Эсти, постукивая по блокноту кончиком ручки.

– При условии, что результаты вскрытия матери дают основания предполагать убийство, – ответил Хардвик.

Эсти покосилась на Гурни.

– Как раз перед тем, как вы приехали, я созвонилась с одной знакомой из отдела медицинской экспертизы. Она со мной завтра свяжется. Но тот факт, что стрелок присматривался к кладбищу в Лонг-Фоллсе еще до «несчастного случая», наводит на известные предположения. Так что давайте пока согласимся, что речь идет о трех связанных между собой убийствах.

Хардвик глядел в чашку с кофе так, точно там было незнамо что.

– С этим у меня как раз проблема. По словам того приятеля Гурни из греческой мафии, Карл обратился к Жирдяю Гасу, чтобы кого-то заказать, – но никто не знает, кого именно. Объект каким-то образом узнает об этом и, чтобы помешать Карлу, наносит удар первым. Сначала убивает Карла, а потом для ровного счета и Гаса. Я прав?

Гурни кивнул.

– Если не считать эпитета «приятель».

Хардвик пропустил возражение мимо ушей.

– Отлично, тогда для меня это все выглядит так: между Карлом и его объектом начинается нечто вроде гонок на выживание, кто кого грохнет. Ну, то есть, кто первым нанес удар, тот и победил, да?

Гурни снова кивнул.

– Тогда почему этот тип пошел обходным путем и выбрал столь мудреный способ замочить Карла? Ведь если знаешь, что тебя заказали, – поневоле начнешь спешить. Разве в таких обстоятельствах не логичнее было бы просто-напросто нацепить маску, войти в офис «Спалтер Риэлти» и грохнуть сукиного сына? Уладить вопрос за полдня, а не ковыряться неделю. А вся эта затея с предварительным убийством матери? Только чтобы выманить Карла на кладбище? Уж больно замороченно, по мне.

Гурни все это тоже казалось странным.

– Разве что, – предположила Эсти, – убийство матери было нужно не только для того, чтобы привести Карла в заранее известное место к заранее определенному времени. Может, мать хотели убить по каким-то другим причинам. Собственно говоря, а вдруг она была главной целью, а Карл уже вторичной? Такой расклад вам в голову не приходил?

Все немного помолчали, обдумывая эту возможность.

– Мне еще вот что непонятно, – сказал Хардвик. – Я допускаю, что существует связь между убийствами Мэри и Карла. Должна быть. И допускаю, что есть какая-то иная связь между убийствами Карла и Гаса – может, такая, какую описал Донни Ангел, может, какая еще. Так что меня вполне устраивает связь между первым и вторым и между вторым и третьим. Но вот первое-второе-третье как-то не выстраиваются в последовательность.

Гурни это тоже беспокоило.

– Кстати, а мы точно знаем, что Карл был вторым, а Гас третьим?

Эсти нахмурилась:

– Вы о чем?

– После рассказа Ангелидиса у меня сложилось впечатление, что последовательность именно такова, но ведь это же не обязательно так. Все, что я знаю наверняка, – это что Карла и Гаса убили в один и тот же день. Хотелось бы уточнить время.

– Как?

– В деле Карла указано точное время выстрела. Однако насчет Гаса у меня сведений нет. В голову приходят два возможных источника информации – либо отдел медицинской экспертизы, где проводили вскрытие Гурикоса, либо кто-нибудь из отдела по борьбе с организованной преступностью, у кого есть доступ к этому делу.

– Это предоставьте мне, – сказала Эсти. – Кажется, я кое-кого знаю.

– Отлично, – одобрительно кивнул Гурни. – Помимо примерного времени смерти попробуйте раздобыть еще и первые из снимков, делавшихся при вскрытии.

– До того, как его разрезали?

– Да. Тело на столе плюс, если есть, крупный план головы и шеи.

– Хотите посмотреть, как именно его проткнули? – Слегка ироничная улыбка обнаружила в Эсти больше тяги к подобным вещам, чем обычно могут похвастать женщины. Или, уж коли на то пошло, мужчины.

Обычно непробиваемый Хардвик поморщился. А потом повернулся к Гурни.

– Думаешь, эта пакость была вроде послания?

– С ритуальными действиями обычно так и бывает – разве что это намеренная попытка пустить следствие по ложному пути.

– А как по-вашему? – спросила Эсти.

Гурни пожал плечами.

– Не знаю. Но само послание кажется вполне недвусмысленным.

Хардвик выглядел так, точно задел больной зуб.

– Имеешь в виду… «До того тебя ненавижу, что готов тебе колья в мозг загнать»? Как-нибудь так?

– Не забывай про шею, – напомнила Эсти.

– Гортань, – поправил Гурни.

Оба уставились на него.

Эсти нарушила молчание первой.

– Что вы имеете в виду?

– Готов ручаться, пятый гвоздь метил Гасу в гортань.

– Почему это?

– Это же источник голоса.

– И что?

– Глаза, уши, гортань. Зрение, слух, голос. Всему конец.

– И что это, по-твоему, означает? – спросил Хардвик.

– Может, я и ошибаюсь, но первое, что приходит в голову, это: «Не видеть зла, не слышать зла, не говорить о зле».

Эсти кивнула.

– Звучит логично. Но кому адресовано это послание? Жертве? Или кому-то еще?

– Зависит от того, насколько безумен убийца.

– То есть?

– Психопат, убивающий, чтобы получить эмоциональную разрядку, обычно оставляет символическое послание, отражающее природу его патологии, – нередко уродуя какую-то часть тела жертвы. Тут послание явно необходимо для разрядки. Это, в первую очередь, общение между преступником и жертвой. Возможно, отчасти еще между убийцей и кем-то из его детства, кем-то, сыгравшим роль в возникновении патологии, – обычно одним из родителей.

– И ты считаешь, Гурикосова история с гвоздями в голове – именно про это?

Гурни покачал головой.

– Если убийство Гурикоса связано с убийствами Спалтеров, матери и сына, то я сказал бы, послание не столько импульсивно, сколько имеет практический смысл.

– Практический смысл? – недоуменно повторила Эсти.

– Мне кажется, убийца намекал кому-то, чтобы те не лезли в чужие дела и помалкивали, – а заодно демонстрировал, чем грозит неподчинение. Главный вопрос – кто этот кто-то и о чем следует помалкивать.

– У вас есть соображения на этот счет?

– Одни догадки. Помалкивать, возможно, следует о каком-то факте касательно двух первых убийств.

– Например, о личности стрелка? – подхватил Хардвик.

– Или о мотиве, – ответил Гурни. – Или о каких-либо уликах.

Эсти подалась вперед.

– Так, по-вашему, предупреждение предназначалось вполне конкретному человеку?

– Я слишком мало знаю про круг знакомых Гаса, чтобы что-то утверждать. По словам Ангелидиса, Гас каждую пятницу устраивал вечером игру в покер. Убив его в тот день, убийца не запер за собой дверь. Возможно, случайная оплошность – а возможно, намеренная: чтобы кто-то из покерной компании обнаружил тело вечером, когда все соберутся для игры. Может, послание «Не видеть зла, не слышать зла, не говорить о зле» предназначалось кому-то из игроков или даже самому Ангелидису. В отделе борьбы с организованной преступностью должны бы знать побольше о фигурантах. Может, у них дом Гаса был под наблюдением.

Эсти нахмурилась.

– Я выясню у приятельницы все, что смогу, но… вряд ли у нее есть доступ ко всему. Не хочу поставить ее в неудобное положение.

Харвик стиснул челюсти.

– Поосторожней с этими сволочами из борьбы с организованной преступностью. Считается, фэбээровцы плохие парни, но они – дети малые по сравнению с элитными парнями из организованной преступности.

Слово «элитные» он протянул с комическим презрением, но в глазах его не было ни тени веселья.

– Я их знаю – и знаю, что я делаю. – Эсти несколько секунд вызывающе глядела на Хардвика. – Вернемся к началу. Какое у нас мнение по поводу версии «превентивного удара» – что Карл убит тем, кого наметил себе в жертвы?

Хардвик покачал головой.

– Может, и правда, но скорее всего – брехня. Звучит славно, но учитывая источник… Какого хрена нам вообще верить Донни Ангелу?

Эсти перевела взгляд на Гурни.

– По-моему, это вообще не вопрос веры. То, о чем рассказал Ангелидис, вполне могло случиться и в самом деле. Вполне правдоподобный сценарий. Строго говоря, мы уже слышали кое-что, косвенно подтверждающее эту версию. Кэй Спалтер упоминала, что Карл часто играл в покер с типом, организующим убийства для мафии.

Хардвик пренебрежительно отмахнулся.

– Ничего это не доказывает. И уж никак не доказывает, что Карл нанял Гаса кого-то убить.

Эсти снова повернулась к Гурни.

Тот лишь пожал плечами.

– Ну да. Доказательств никаких. Но вероятность есть. Правдоподобная версия.

– Хорошо, – промолвила Эсти. – Если мы думаем, что история Ангелидиса может оказаться правдой – то есть жертва Карла могла обернуться убийцей, – не стоит ли составить список людей, которым Карл мог желать смерти?

Хардвик даже крякнул.

Она повернулась к нему.

– У тебя есть идеи получше?

Он пожал плечами.

– Валяй, составляй список.

– И составлю. – Она занесла ручку над блокнотом. – Дэйв – есть догадки?

– Йона.

– Брат Карла? Но почему?

– Потому что, если убрать его с дороги, Карл получил бы в единоличное распоряжение и «Спалтер Риэлти», и все прочее, что можно превратить в наличные, чтобы финансировать его политические планы с должным размахом. Что интересно, у Йоны мотив избавиться от Карла ровно тот же – заполучить контроль над фондами «Спалтер Риэлти» и употребить их, чтобы финансировать расширение Церкви Киберпространства.

Эсти приподняла бровь.

– Кибер…

– Долгая история. Короче говоря, у Йоны тоже куча амбиций, так что деньги ему не помешали бы.

– Отлично, записываю его. Кто еще?

– Алисса.

Эсти моргнула и, судя по всему, подумала о чем-то мрачном, но потом сделала вторую пометку.

Хардвик скривил губы.

– Родная дочь?

Эсти откликнулась первой.

– Я слышала достаточно разговоров Клемпера с Алиссой по телефону, и у меня успело сложиться впечатление, что ее отношения с отцом… не были… ну, из тех, что назовешь нормальными отношениями отца с дочерью.

– Ты уже говорила, – буркнул Хардвик. – Не нравится мне думать обо всем этом дерьме.

Последовало молчание. Первым его нарушил Гурни.

– Взгляни на это с точки зрения расследования. Алисса уже давно сидела на наркотиках и не собиралась слезать. Карл метил в губернаторы Нью-Йорка. Ему было, что терять, – и сейчас, и в будущем. Если б он вступал в кровосмесительные отношения с Алиссой (возможно, еще с ее детства), это открывало бы бесконечные возможности для шантажа – навряд ли наркоманка, привыкшая сорить деньгами, устояла бы. Предположим, что требования Алиссы сделались совсем уж невыполнимыми. Предположим, Карл начал видеть в ней угрозу всем своим мечтам. А мы уже от нескольких человек слышали, что он был крайне честолюбив и не остановился бы ни перед чем.

Лицо у Хардвика снова скривилось, как при изжоге.

– Ты хочешь сказать, что Алисса могла обнаружить, что он намерен устранить ее, и наняла кого-то, чтобы его убить?

– Как-то так, да. По крайней мере, это соответствовало бы версии Ангелидиса. Версия попроще – что все это с самого начала было ее инициативой: Карл и не думал ее убивать, но она хотела простым и незамысловатым способом получить его деньги, вот и наняла киллера.

– Но ведь по завещанию единственная наследница – Кэй. Алисса ничего не получила бы. Так чего ради…

Гурни перебил его:

– Алисса ничего не получает, если только Кэй не попадает в тюрьму за убийство. А как только Кэй вынесен приговор, закон Нью-Йорка воспрещает ей получать наследство – и все имущество Карла переходит к Алиссе.

Хардвик расплылся в улыбке, начиная понимать, что сулят все эти новые возможности.

– Да, это могло бы все объяснить. Например, почему она трахалась с Клемпером – чтобы он увел следствие в ложном направлении. Да она могла и с любовником мамаши трахаться – чтоб тот дал нужные показания на суде. Такая закоренелая наркоманка, она и с обезьяной трахаться за дозу станет.

Эсти вроде бы засомневалась.

– А может, у них с отцом ничего такого и не было. Может, она просто врала Клемперу. Чтоб разжалобить.

– Разжалобить! Ага! Да просто вычислила, что это его заведет.

Отвращение на лице Эсти постепенно сменилось выражением согласия.

– Вот же черт. Я о нем и так скверного мнения, а оказывается, он еще гаже. – Она помолчала, делая пометку в блокноте. – Итак, Алисса – возможная подозреваемая. Как и Йона. А что насчет любовника Кэй?

Хардвик покачал головой.

– Только не в версии «превентивного удара». Как-то не верится, что Карл стал бы его заказывать. Он вроде бы денег попусту тратить не любил. От юного Дарила можно было избавиться куда проще. И уж совсем мне не верится, что тот мог выяснить, что намечен в жертвы, и быстренько организовал ответное покушение.

– Ладно, но забудем пока про «превентивность», – настаивала Эсти. – Разве не мог он убить Карла, надеясь, что, когда Кэй получит деньги, их роман разовьется в нечто более серьезное? Что скажете, Дэйв?

– Судя по видеозаписи из зала суда, у него на такое не хватило бы ни мозгов, ни храбрости. Лжесвидетельство – еще пожалуй, но тройное убийство? Очень сомневаюсь. Он же служил в клубе Спалтера спасателем при бассейне, на мизерном окладе – не тянет на убийцу из «Дна шакала». Опять же, мне трудно представить, как он проламывает череп старушке или заколачивает кому-нибудь гвозди в глаза.

Хардвик покачал головой.

– Вот же хрень. Не складывается в целостную картину. Три убийства – тремя совершенно разными методами, в разном стиле. Никак не могу соединить их в одну цепочку. Чего-то недостает. А вам так не кажется?

Гурни еле заметно кивнул.

– Много чего недостает. Кстати о методе исполнения. В деле нет никаких упоминаний о том, что метод проверяли по общей базе программы предотвращения насильственных преступлений. Я прав?

– По мнению Клемпера, – сказала Эсти, – Карла застрелила Кэй. Точка. Зачем ему возиться с этой программой, рыться в базах данных? Он же сама предвзятость, откуда у него альтернативные версии?

– Я так и понял. Но нам бы теперь неплохо прогнать основные детали хотя бы через эту базу. И хорошо бы еще выяснить, нет ли в национальной базе данных совпадений с характеристиками главных фигурантов – как живых, так и мертвых. И у Интерпола – по крайней мере, на Гаса Гурикоса. – Гурни перевел взгляд с Эсти на Хардвика и обратно. – Кто-нибудь из вас может этим заняться – только так, чтобы не наследить?

– Возможно, я смогу разобраться с базами данных, – после короткой паузы ответила Эсти. Тон, каким она произнесла «возможно», подразумевал, что она справится, но не хочет объяснять, каким именно образом. – Что касается программы предотвращения насильственных преступлений – какие именно подробности вас больше всего интересуют?

– Чтобы не увязнуть в болоте фактов, сосредоточьтесь на странностях – самых необычных элементах каждого убийства – и ищите по ним.

– Например, калибр оружия в Лонг-Фоллсе?

– Именно. И введите в строку поиска «глушитель» в сочетании с «винтовкой».

Она сделала несколько торопливых пометок.

– Ладно, что еще?

– Петарды.

– Что?

– Свидетели на кладбище слышали петарды примерно в тот момент, когда Карла застрелили. Если это была попытка скрыть остаточный звук выстрела, возможно, стрелок и прежде использовал этот прием, а свидетели могли упомянуть об этом следователю, а тот внес в базу.

– Бог ты мой, – пробормотал Хардвик. – Вот уж нетрадиционный подход.

– Попробовать-то стоит.

Эсти снова постукивала ручкой по блокноту.

– Думаете, стрелок был профессионалом?

– По мне, похоже.

– Хорошо. Еще какие-нибудь ключевые слова для поиска?

– «Кладбище», «похороны». Если стрелок дал себе труд убить кого-то еще, чтобы заманить основную жертву на кладбище, может, тот же трюк у него прокатывал и раньше.

Пока она записывала, Гурни добавил:

– И еще надо проверить по всем фамилиям, фигурирующим в деле: Спалтер, Ангелидис, Гурикос. Да, и надо еще прогнать фамилии Дарила, всех свидетелей обвинения и девичью фамилию Кэй. Это все можно найти в протоколах суда.

– И не забудь включить в поиск «гвозди», – с отвращением в голосе сказал Хардвик. – Гвозди в глазах, гвозди в ушах, гвозди в горле.

Эсти кивнула и спросила Гурни:

– А с места убийства матери?

– Тут все не так просто. Попробуйте поискать убийства, выдаваемые за падения в ванной, убийства под прикрытием доставки цветов, даже название лжефлористов: «Цветы Флоренции». Но это еще более ненадежный критерий для поиска, чем петарды.

– Кажется, на какое-то время работы мне хватит.

– Джек, по делу Джулиан Пери мне припоминается, что у тебя было полезное знакомство в Интерполе. Оно осталось?

– Пожалуй.

– Можешь разведать, что у них есть на Гурикоса?

– Попытаюсь. Обещать не могу.

– А попробуешь заодно отследить свидетелей обвинения?

Хардвик медленно кивнул.

– Фредди из того дома… Дарил, любовник… и Джимми Флэтс, тот тип, который утверждал, что Кэй пыталась нанять его для убийства Карла.

– По крайней мере, этих трех.

– Посмотрю, что могу сделать. Думаешь, получится вытянуть из них признание в лжесвидетельстве?

– Неплохо бы. Но я главным образом хочу удостовериться, что они все живы и никуда не делись.

– Живы? – Похоже, Хардвику в голову пришла та же мысль, что и Гурни. Если в центре загадки стоит человек, способный сделать то, что было сделано с Гасом Гурикосом, возможно все. Возможно самое ужасное.

При мысли об ужасных перспективах Гурни вспомнил про Клемпера.

– Чуть не забыл упомянуть: когда я сегодня добрался домой после встречи с Ангелидисом, меня подкарауливал твой любимый следователь.

Хардвик сощурился.

– Какого хрена ему понадобилось?

– Хотел, чтобы я понял, какая Кэй гнусная, лживая и опасная сучка. И что Бинчер – лживый, гнусный жид. А он, Мак Клемпер, – крестоносец в эпической битве Добра со Злом. Признал, что, возможно, допустил ошибку-другую, но ничего такого, что изменило бы один простой вывод: Кэй виновна и заслуживает смерти в тюрьме, причем чем быстрее она подохнет, тем лучше.

Эсти встрепенулась.

– Должно быть, он в панике, если заявился к вам и нес такой бред.

Хардвика охватили подозрения.

– Вот ведь чертов ублюдок. Уверен, что он только этого и хотел? Заявить тебе, что Кэй виновна?

– Он чуть из кожи вон не лез, чтобы убедить меня, что все его действия вполне законны в некоем высшем смысле слова. Возможно, заодно пытался на свой грубоватый манер разведать, многое ли мне известно. Насколько я понимаю, основной вопрос относительно Клемпера – он просто псих или же продажен.

– Или опасен, – добавила Эсти.

Хардвик сменил тему.

– Итак, я беру на себя задачку отследить трех свидетелей – что может превратиться в поиски трех пропавших, а это, в свою очередь, может обернуться бог весть чем. Кроме того, буду просить приятеля в Интерполе еще об одном одолжении. Эсти попросит об одолжении в отделе борьбы с организованной преступностью и устроит, чтобы кто-то поискал по базам данных преступников и в отделе предотвращения преступлений. А тебе, Шерлок, что перепало?

– Первым делом побеседую с Алиссой Спалтер. Потом с Йоной.

– Великолепно. Но как ты уговоришь их побеседовать с тобой?

– Обаяние. Угрозы. Посулы. Что подействует.

Эсти рассмеялась коротким циничным смешком.

– Предложите Алиссе унцию товара – она за вами хоть на Луну побежит. А вот с Йоной придется потрудиться.

– Не знаете, где я могу найти Алиссу?

– Последнее, что я слышала, – она живет в семейном особняке в Венус-Лейк. После того как Карл и Кэй сошли со сцены, дом остался в полном ее распоряжении. Только берегитесь Клемпера. У меня сложилось впечатление, что он с ней еще встречается. Маленькое чудовище все еще умеет заставить его расслабиться.

Хардвик осклабился.

– Хочешь сказать – напрячься?

– Ты омерзителен! – Она снова повернулась к Гурни. – Я отправлю вам адрес. А вообще могу дать прямо сейчас. Он у меня в записной книжке.

Она встала из-за стола и вышла из комнаты.

Гурни откинулся на спинку стула и испытующе посмотрел на Хардвика.

– Чего еще?

– Может, мне просто мерещится, но ты, кажется, стал чуть ближе к моему пониманию дела.

– Ты, твою мать, о чем?

– Похоже, область твоих интересов слегка расширилась и вышла за пределы одной только апелляции.

Казалось, Хардвик собрался было возразить, но потом лишь медленно покачал головой.

– Чертовы гвозди… – Он уставился в пол. – Не знаю даже… заставляет задуматься, до чего ж поганая тварь – человек. Совершенно. Полностью. Гнусная. – Он помолчал, все еще покачивая головой, словно в замедленном припадке эпилепсии. – А ты когда-нибудь сталкивался с чем-то таким… что заставляет задуматься… какого хрена… ну, то есть… есть ли пределы гнусностям, на которые человек способен?

Гурни не пришлось долго размышлять. Отрубленные головы, разорванные глотки, разрубленные на куски тела. Дети, заживо сожженные родителями. Дело «Сатанинского Санта-Клауса» – серийного убийцы, который заворачивал отрубленные куски тел жертв в подарочную бумагу и рассылал местным полицейским.

– Мне много чего вспоминается, Джек, но сейчас мне не дает спать лицо Карла Спалтера с фотографии на суде, когда он был уже при смерти. Есть в нем что-то жуткое. Может, это отчаяние в глазах Карла потрясло меня примерно так же, как тебя – гвозди в глазах Гаса.

Оба молчали, пока Эсти не вернулась с вырванным из записной книжки листком бумаги и не протянула его Гурни.

– Вам, наверное, он даже и не понадобится, – заметила она. – Я могла бы просто сказать – ищите самый большой дом на Лейкшор-драйв.

– С адресом все же будет легче. Спасибо.

Она села на прежнее место, с любопытством глядя то на Гурни, то на Хардвика.

– Что стряслось? Вид у вас обоих… очень уж пришибленный.

Хардвик невесело рассмеялся.

Гурни пожал плечами.

– Всего понемножку. Увидели проблеск реальности, с которой имеем дело. Понимаете, о чем я?

Голос у нее изменился.

– Да. Еще как.

Настало молчание.

– Давайте сосредоточимся на том, что мы все же продвигаемся вперед. Предпринимаем правильные шаги. Точные данные и неопровержимая логика не могут не…

Его прервал внезапный, резкий удар по вагонке, которой был обшит дом.

Эсти встревоженно замерла.

Хардвик сморгнул.

– Какого хрена?

Звук повторился – словно треск от удара хлыстом. Свет погас.