Глава 51
Джеймс

Холодный ветер дует над заснеженной пустыней, пронизывая мою парку, словно вода, которая впитывается, не высыхая. Холодный воздух кусает мою открытую шею, когда я смотрю, как солнце выглядывает из-за горизонта. Небо становится все яснее с каждым днем, по мере того как частицы астероида рассеиваются в воздухе. Когда туман исчезает, солнце сжимается, как будто это медленно рассеивающийся свет. Вот на что теперь похожа жизнь на Земле: пустынная планета, неумолимо погружающаяся в холод и тьму, не оставляет надежды, что это когда-нибудь прекратится. Артур говорит, что у нас осталось одиннадцать месяцев, пока солнечная энергия не упадет ниже уровня, необходимого для обогрева наших жилищ.

Одиннадцать месяцев. Сможем ли мы сделать это?

У нас действительно есть только один выбор: попытаться или остаться здесь и умереть.

В прошлом месяце мы с Гарри наладили продуктивные, хотя и параноидальные рабочие отношения с Артуром. Теперь наш первый продукт готов к запуску: солнечный беспилотник, который облетит земной шар, собирая изображения и, надеюсь, сообщения от других выживших. Благодаря ему мы узнаем, одиноки ли мы в этом разрушенном мире. Корабль длиной около десяти футов с широким верхом, покрытым черными солнечными панелями. Два коротких крыла выступают из корпуса. Нижняя сторона белого цвета, что делает его похожим на гигантского пингвина, лежащего лицом вниз на снегу. Мы назвали его «Канарейка-1», хотя «Пингвин-1», вероятно, было бы более подходящим. Вот только звучало бы не очень хорошо.

Гарри протягивает мне планшет.

– Окажешь честь?

Я нажимаю кнопку запуска, и дрон взмывает вертикально в воздух. Его батареи полностью заряжены, и солнечные панели будут постепенно восполнять их во время полета. Несмотря на это, его придется пару раз сажать и дожидаться появления солнца.

Мы ожидаем, что он вернется в течение семидесяти двух часов, в зависимости от ветровых течений.

Через три дня мы узнаем, одни ли мы.

Впервые за несколько недель я провожу ночь дома, в маленькой комнатке в бункере ЦЕНТКОМа, устроившись рядом с Эммой, Элли и Сэмом.

У Эммы только начинает показываться животик. Тошнота наконец прошла, но вопросам Элли о ее новом брате, кажется, нет конца. Я не знаю, исходит ли ее любопытство от меня или от Эммы, но оно кажется неисчерпаемым. Эмма терпелива и реагирует на это совершенно спокойно.

Здесь она также освоила новую роль: планировщик колоний. Она, Шарлотта и Идзуми усердно трудились, пытаясь представить нашу жизнь после того, как мы окажемся в нашем новом доме. Проблем миллион: как мы будем выращивать еду? С какими патогенами столкнемся? Сможем ли защитить себя от враждебных видов, с которыми нам придется иметь дело в этом новом мире?

Эмма однажды сказала мне, что ее мечтой было создать колонию. Ей понравилась наука об этом, и, я думаю, с другой стороны, ее захватила перспектива создания нового, не обремененного прошлым общества объединенного человечества, работающего вместе, чтобы овладеть новым миром. Ей нравится ее работа, но она также боится того, что мы там узнаем. Мы все испытываем подобные чувства.

Когда она не работает с Эммой и Шарлоттой, Идзуми занимается изучением процесса стазиса, который предлагает Артур. Она назвала эту идею блестящей и ужасающей и думает, что сможет провести испытание технологии в следующем месяце. Она сама вызвалась выполнить задание, но Фаулер и слышать об этом не захотел. Доброволец будет взят из числа солдат. Я думаю, что это заставило ее удвоить свои усилия, чтобы убедиться, что все пройдет действительно безопасно.

Гарри, Мин, Григорий, Фаулер и я посвятили наше время проектированию колониальных кораблей. Принцип прост: в отсеках, которые были бы заполнены боевыми беспилотниками, теперь будут размещаться люди-колонисты в стазисных мешках: толстых, запечатанных в вакууме мешках с механическим монитором, подключенным к системам корабля. Полдюжины механических рук будут бродить по отсекам, способные отобрать запечатанного колониста и поместить его в выходную камеру, которая распечатает сумку и выведет человека из стазиса. Наше планирование позволило нам достигнуть верхнего предела числа людей, которых мы можем перевозить на кораблях: 12 394. На данный момент мы можем взять всех наших выживших – и даже останется место. Через несколько дней мы узнаем, есть ли еще люди на планете и хватит ли у нас места для всех. Если нет, будем решать проблемы по мере их поступления.

Солнечный дрон был запущен три дня назад, но до сих пор не вернулся. После завтрака я захожу в оперативный штаб ЦЕНТКОМа и проверяю, не было ли принято каких-либо трансляций.

Взяв одну из раций, лежащих на длинном столе для переговоров, я соединяюсь с лагерем № 9, где находится Гарри:

– Кто-нибудь из вас принимал какую-нибудь радиопередачу?

– Пока ничего, – отвечает он. – Хотя мы все еще находимся в пределах ожидаемого периода времени.

– Я знаю. Тем не менее, я думал, что мы получили бы сигнал по рации дальнего радиуса действия.

– Может быть, энергии мало.

– Может быть, – бормочу я. – Направляюсь к вам.

В лагерь № 9 я прибываю уже за полночь. Огни снаружи печатного цеха и склада отключены для экономии энергии, но я знаю, что внутри все работают. Мы работаем в три смены. Горы извлеченного мусора лежат снаружи, ожидая обработки, расплавления на базовые элементы и перепечатывания.

Внутри склада работа над новыми кабинами или квартирами, как мы их начали называть, идет полным ходом. Рабочие в армейских униформах Атлантического Союза собирают компоненты с помощью светодиодного фонаря, складывая печатные пластиковые кирпичи вместе, как взрослые, играющие в полумраке в Лего натуральной величины.

Мы превратили офисы в передней части склада в комплекс лабораторий и небольшую комнату, которая служит командным пунктом, откуда мы с Гарри управляем войсками.

Сам Гарри сидит в диспетчерской, держа в руке чашку с горячим кофе, над которой поднимается пар. Практически все рабочие принимают стимулирующие таблетки – все, кроме Гарри, Фаулера и полковника Эрла. Эти все еще пьют кофе, хотя его запасы неуклонно сокращаются. Старая школа – мне нравится.

– Есть хоть что-то? – спрашиваю я.

Гарри вздрагивает и проводит рукой по усталому лицу. Артур стоит рядом со скучающим видом.

– Нет, – бормочет Гарри.

Я указываю на Артура.

– Ты сказал три дня.

– Разве? – отвечает тот, симулируя удивление. – Господи, мне придется обновить веб-сайт, чтобы будущие клиенты знали, что ApocalypsePhoto.com больше не может гарантировать доставку в течение семидесяти двух часов.

– Очень смешно, – резко говорю я. – Как ты думаешь, что случилось?

– Лучшая догадка? Одна из тех обезьян, которых вы пытаетесь спасти, сбила его.

– Вряд ли…

– Эй, – кричит Гарри. – У нас что-то есть.

Канарейка-1 запрограммирована не принимать данные – в случае если Артур попытается захватить власть. Но он может транслировать и записывать аудио с различных радиочастот. Он также может использовать эту аудиотрансляцию для отправки нам зашифрованных данных. Не получить, а отправить. Это была идея Гарри. Он использует старый стандарт модуляции звука в данные, разработанный десятилетия назад для тогда еще модемного Интернета. Он улыбается, когда из динамиков раздаются знакомые звуки.

– Разве это не возвращает тебя в лучшие времена?

– Это было немного раньше моего времени, Гарри.

– Ну, приятель, ты действительно многое пропустил.

Шум исчезает, и на главном экране начинают мигать буквы:

СОЕДИНЕНИЕ ДАННЫХ УСТАНОВЛЕНО

ИСТОЧНИК: КАНАРЕЙКА-1

– Все вышли, – кричу я дюжине техников, сидящих за своими рабочими станциями. Как и все в Атлантическом Союзе, они заслуживают знать результаты исследования, но эта информация опасна. Она должна распространяться правильным образом и в нужное время.

Когда Гарри, Артур и я остаемся одни, Гарри выводит сводные данные на экран. Мое сердце подпрыгивает. И резко падает.

– Я думал, ты будешь счастлив, Джеймс, – говорит Артур. – Не будь самодовольным. Ты знаешь, что это значит.