Глава 32
Сара и Адриан приехали в аэропорт на рассвете. Магазины только что открылись, Сара купила себе одежду и переоделась в туалете. Она сложила вещи в новый рюкзак и вернулась к Адриану, ожидавшему ее, сидя на одном из неудобных металлических стульев, установленных возле двери в зал посадки.
Проходя мимо газетного киоска в холле, Сара пробежала рассеянным взглядом по заголовкам газет и встала как вкопанная, увидев, что все они пишут о «деле Геринген». Таблоиды соперничали между собой в провокационных шапках, желая привлечь читаталей: «Геринген убила не только отца, но и ребенка?», «Геринген – дорога в ад», «После скандала в Ватикане знаменитая инспекторша снова замарала репутацию норвежской полиции»… Сара просмотрела несколько статей. Все они пересказывали ту, что появилась накануне, с добавлением собственных намеков и предположений, лишенных какого бы то ни было основания.
Ее признали виновной без суда и следствия. Медийное мнение объединилось против нее, как будто журналисты получали удовольствие сжигать идола, которому сами же прежде курили фимиам. Сара опустила голову, чтобы не быть узнанной другими пассажирами, и села возле Адриана.
– Посадку должны объявить минут через пятнадцать, – сообщил он ей. – Пока ждем, я взял для вас салат, яблоко и бутылку воды, как вы просили, – добавил он, протягивая ей бумажный пакет.
Сара ограничилась лаконичным «спасибо» и открыла пластиковый контейнер с салатом.
– Вы видели прессу, да? – спросил офицер Колл, откусив свой сэндвич.
Сара проглотила всего две вилки салата и поставила контейнер рядом с собой.
В зале ожидали около сотни человек, большинство было занято своими телефонами или рассеянно смотрело в экран телевизора, включенного на круглосуточный новостной канал. Некоторые, пристально всмотревшись в нее, принимались барабанить пальцами по своим телефонам, возможно проверяя, действительно ли перед ними находится та самая инспектор, о которой писали все газеты.
– Если вам интересно, я думаю, что понял смысл статуэтки над въездными воротами в усадьбу, – сказал вдруг Адриан.
Сара попыталась сообразить, о чем говорит Адриан. Ей не потребовалось много времени, чтобы вспомнить странную длиннобородую фигуру с открытой книгой перед ним, поставленную над гостями, входящими в усадьбу ее отца.
– Я угадал связь, когда история вашего отца вывела нас на русский след. Это персонаж тамошней мифологии. Его зовут Род.
– А что он символизирует? – заинтересовалась Сара, вытирая угол рта бумажной салфеткой.
– В том-то и дело! Я даже спрашиваю себя, не выбрал ли ваш его отец в связи со своей… патологией.
– Так-так.
– Род – главный бог. Его называют творцом Вселенной. Но в действительности он со-творец, наряду со своей женой Рожаницей. Грубо говоря, под мужской внешностью скрывается женщина…
– Вы верующий, Адриан?
Он напрягся и ответил, глядя в пол, словно повторял с болью заученную молитву:
– Бог никого не спасает и никому не мстит. Человек может достичь того, что сам заменит богов. Я верю в человеческие волю и справедливость. Больше ни во что.
Сара собиралась спросить его, как он пришел к этому убеждению, которое она разделяла, как вдруг заметила оживление вокруг нее. Ждущие объявления о начале посадки пассажиры принялись перешептываться и все уставились в телевизор. Когда Сара тоже повернулась к экрану, у нее перехватило дыхание.
Текст титров сообщал: «Дело Геринген: новые разоблачения», и тут же появилась картинка – лицо Кристофера.
«Через несколько секунд мы покажем экстренное заявление Кристофера Кларенса, которое будем транслировать в прямом эфире, – сообщил диктор. – Очевидно, он располагает новыми фактами относительно обвинений инспектора Сары Герин-ген в убийстве ребенка. Господин Кларенс начнет выступление через несколько секунд. Он решил говорить на французском, чтобы выражаться максимально точно. Переводчик будет синхронно переводить его слова. Господин Кларенс, мы вас слушаем».
Сара почувствовала, как кровь отхлынула у нее из рук и ног.
«Дабы на мои слова не легла тень недоверия, я напоминаю всем, что я не просто… близкий инспектору Саре Геринген человек, я журналист, занимающийся расследованиями, и истину ставлю выше всего прочего».
Сара узнала короткую гримасу, кривившую губы Кристофера, когда он был взволнован.
На экране появилось фото инспектора, и очень скоро по залу ожидания пошел шепот, пассажиры, один за другим, стали оборачиваться, чтобы посмотреть на Сару.
«Вышедшая вчера статья, рассказывающая о связи Сары Геринген с гибелью мальчика, потрясла нас всех, – продолжал Кристофер, – но я вижу, что пресса, даже не потрудившись проверить факты, ухватилась за эту историю, чтобы уничтожить репутацию инспектора. Столкнувшись с таким потоком ненависти и лжи, я решил рассказать то, что знаю, не дожидаясь, пока за дело возьмутся следственные органы».
В зале аэропорта стихли даже голоса детей. Все внимательно слушали.
«Желая быть совершенно откровенным с вами, – вновь заговорил Кристофер, – я хочу сообщить, что узнал об этой истории намного раньше, чем она появилась в прессе, и именно поэтому уже сейчас могу взять слово. У меня было время для расследования и проверки. И я могу вам сказать, что все факты, описанные в статье Томаса Хольма… – Кристофер опустил глаза и набрал побольше воздуха в грудь, – все факты, изложенные в той статье, правда».
Молчание зала сменилось гулом, раздавались восклицания с явно оскорбительными интонациями. Сара едва могла дышать.
«Зато намеки на причастность Сары Геринген к убийству ребенка ни на чем не основаны. Вот что случилось на самом деле».
Сара почувствовала, что кто-то коснулся ее плеча, и вздрогнула.
– Нам лучше подойти ближе к двери, чтобы быть в числе первых, – предложил Адриан, обводя зал ожидания настороженным взглядом.
Сара хотела встать, но ноги не слушались. Адриан помог ей. Стюардесса объявила по громкой связи начало посадки на их рейс. Пассажиры, обычно спешащие поскорее подняться на борт самолета, сейчас неловко собирали багаж, не отрываясь от телевизора.
«14 февраля 2013 года инспектор Сара Геринген выехала в район Осло Грёнланд, где произошло убийство. Женщина была до смерти забита кулаками своим деверем, обвинявшим ее в том, что она недостойна носить их фамилию. Женщина была матерью маленького мальчика. На месте преступления полицейские нашли убийцу, который грозился расправиться и с ними, а также мужа жертвы и их ребенка. Очень быстро полицейские, и инспектор Геринген в их числе, еще даже не собрав конкретных доказательств, узнали, что мать была наркоманкой, а после беглого опроса соседей еще и то, что муж выгонял ее на панель зарабатывать деньги для семьи».
Сара дрожала всем телом.
«По закону отец мальчика должен был сохранить опеку над ним, поскольку против него не было выдвинуто никаких обвинений. Но в этот день инспектор Сара Геринген поняла, что не может принести жизнь ребенка в жертву юридическим формальностям. Она сразу поняла, какое мрачное будущее ожидает эту невинную душу. Она видела нищету, насилие, влияние преступности, ожидавшие перепуганного мальчика. Она закрыла дело, написала отчет и вернулась к себе. Через неделю, ночью, Сара вернулась и заплатила отцу маленького Маттса, чтобы тот отдал ей ребенка. Когда она вошла в квартиру, маленький Маттс Хелланд сидел один перед телевизором и смотрел полный жестокости фильм, прижимая к себе плюшевого мишку».
Стюардесса, поглощенная рассказом Кристофера, даже забыла о том, что должна приглашать пассажиров на посадку. Кристофер сделал паузу и поднял голову.
«Сара прихватила кое-какие вещи маленького Маттса, посадила ребенка на заднее сиденье автомобиля и поехала в направлении Ставангера. На этой дороге она была сфотографирована камерой терминала оплаты. Сара направлялась к паре, с которой подружилась в клинике в ту пору, когда отчаянно пыталась завести ребенка. Эти хорошие, даже очень хорошие люди, занимались разведением овец в графстве Ставангер. Им она отдала ребенка. Инспектор Сара Геринген обещала сделать для них документы на усыновление. Затем она прожила месяц в Ставангере, чтобы убедиться, что мальчику хорошо в приемной семье. Маленький Маттс никогда еще не был так счастлив. В новом окружении, в любви и заботе, он стал забывать пережитые им травмы.
Вот только через несколько дней после отъезда Сары отец маленького Маттса случайно наткнулся на телерепортаж об овцеводстве в Ставангере и увидел на заднем плане сына, играющего с животными. Обезумев от ревности, он решил вернуть его. Ему удалось похитить мальчика, но, когда он остановился на дороге, чтобы сходить в туалет, ребенок убежал. И вот тут произошел несчастный случай.
Малыш поскользнулся на склоне, скатился по нему и упал в фьорд. Отец даже не позвал на помощь из страха получить неприятности от полиции. Такова подлинная история трагической гибели маленького Маттса».
Казалось, Кристоферу трудно продолжать.
«Вы… вы… возможно, спросите, почему инспектор не заявила на себя после этого трагедии? Потому что стремилась защитить, но не себя, а семью, приютившую Маттса. Семью, которая сегодня решила рассказать правду.
Возможно, вы также спросите, почему Сара Геринген не попыталась доказать неспособность отца воспитывать ребенка, вместо того чтобы покупать у него Маттса… Я понимаю. Но инспектор Сара Геринген по роду своей деятельности лучше кого бы то ни было знала, какое огромное количество детей погибает, потому что социальные службы завалены делами такого рода. Она знала, как долго тянутся эти дела и как мал среди них процент завершенных благополучно, тем более что многие политики постоянно находят оправдания для плохих родителей. В ту ночь она действовала, слушая свое сердце. Да, она совершила серьезное правонарушение, но совершила она его в надежде спасти этого маленького мальчика… Его смерть – страшная трагедия, и, даже если Сара Геринген не виновна в ней, ответственность лежит на ней».
На экране Кристофер смотрел прямо в камеру. Его взгляд затуманился от волнения.
«Сара – женщина, которая ради нашей общей безопасности пожертвовала всем. Я не прошу вас простить ее. Но, по крайней мере, постарайтесь ее понять. Теперь, когда вы знаете правду, я предоставляю вам судить ее поступки. И… Сара…»
Изображение Кристофера еще несколько мгновений оставалось на экране. Обращаясь в прямом эфире к миллионам телезрителей, он произнес последние два слова так, словно держал любимую женщину в объятиях и шептал их ей на ухо. Рука Кристофера коснулась его плеча, и Сара вздрогнула. Именно туда она клала голову, когда нуждалась в поддержке.
Потом он исчез с экрана, и ведущий продолжил эфир.
– Надо идти, – сказал Адриан, легонько тряхнув руку Сары.
Она протянула свой паспорт стюардессе.
Та, казалось, колебалась между решениями вызвать охрану и заключить Сару в объятия, чтобы сказать, что на ее месте она поступила бы точно так же. Адриан Колл показал свое полицейское удостоверение.
– Инспектор должна лететь в Сибирь, чтобы расследовать убийство. Вы можете быть уверены, что она не скроется от правосудия и вернется сюда, когда ее расследование будет закончено.
Стюардесса взглядом посоветовалась с пассажирами. Все они сгрудились за спинами Сары и офицера Колла. Мнения были различными, там и тут можно было слышать, что она самоуверенная и безответственная эгоистка. Но большинство пассажиров молчали и, похоже, спрашивали себя, как бы они реагировали в подобной ситуации.
Наконец стюардесса просканировала билет и вернула Саре ее паспорт. В самолете она села у иллюминатора, избегая взглядов пассажиров, поднимавшихся на борт. Вмешательство Кристофера потрясло ее, и она нуждалась в одиночестве.
Она закрыла глаза, спрашивая себя, доведет ли в один прекрасный день это дело до конца или потеряет на нем свою жизнь.
