Жара!

Удушающая жара накрыла землю словно плотным одеялом. Она охватила всю Калифорнию — от засушливых равнин возле мексиканской границы на юге до величественных лесов Кламат-Фолс на севере, изливаясь на территорию примыкающего к Калифорнии штата Орегон. Жара, изматывающая и иссушающая, постоянно напоминала о себе.

Четыре дня назад тысячемильная волна жаркого, сухого воздуха триста миль шириной опустилась над территорией штата, словно курица-наседка на яйца. В то июльское утро (это была среда) казалось, что широкий фронт, сформировавшийся со стороны Тихого океана, оттеснит эту волну на восток и принесет с собой более прохладный воздух, а также вызовет ливни на северном побережье и в горах. Однако этого не случилось. В час дня жители Калифорнии по-прежнему изнывали от нестерпимого пекла — столбик термометра зашкаливал за отметку более сорока градусов по Цельсию с маловероятными перспективами на понижение температуры.

В городах и пригородах, на промышленных предприятиях и в учреждениях, магазинах и частных домах беспрестанно гудели шесть миллионов воздушных кондиционеров. На тысячах ферм плодородной Центральной долины — а это самый богатый в мире аграрный район — несметное количество электронасосов качали воду из глубоких скважин, подавая ее изнуренной жарой скотине и жаждавшим полива сельскохозяйственным растениям — виноградникам, цитрусовым, зерновым, люцерне, кабачкам и сотне других культур. Денно и нощно трудились бесчисленные холодильники и морозильные установки. Однако привыкшие к комфорту люди, вкусы которых были развращены техническими новинками, пожиравшими огромное количество электроэнергии, и не думали идти на ограничение.

В Калифорнии и прежде случались засухи, но штату удавалось справляться с их последствиями. Однако никогда ранее потребность в электроэнергии не была столь высокой, как сейчас.

— Ну что ж, этого следовало ожидать, — вполголоса проговорил главный диспетчер. — Придется вводить в действие наши чрезвычайные резервы.

Всем находившимся рядом было ясно, что такой шаг неизбежен. Все — это сотрудники и руководящий состав компании «Голден стейт пауэр энд лайт», собравшиеся в Центре управления электроснабжением.

«Голден стейт пауэр энд лайт», или, как ее часто называли, «ГСП энд Л», среди предприятий по обслуживанию населения считалась компанией-гигантом, наподобие «Дженерал моторс». Она производила и распределяла две трети электроэнергии и природного газа, потребляемого в Калифорнии. Компания стала таким же неотъемлемым символом Калифорнии, как солнечный свет, апельсины и вино. Кроме того, «ГСП энд Л» славилась своим богатством, влиянием и, согласно утвердившемуся в ней самой убеждению, эффективностью. Представление о всемогуществе компании подтверждалось тем, что ее официальное название расшифровывали еще как «Господь, сеющий преуспевание и любовь».

Центр управления энергоснабжением «ГСП энд Л» представлял собой строго охраняемый подземный командный пункт. По словам одного посетителя, это было нечто среднее между операционной в больнице и капитанским мостиком на океанском лайнере. Посередине располагался пульт управления, от пола его отделяли две ступеньки. Здесь трудились главный диспетчер и шестеро его помощников. Поблизости находилась клавиатура двух компьютерных терминалов. В стены были вмонтированы бесчисленные тумблеры, схемы электросетей и подстанций с разноцветными лампочками и приборами, которые сигнализировали сиюминутное состояние двухсот пяти генераторов на девяносто четырех электростанциях компании, размещенных по всей территории штата. Обстановка здесь царила весьма напряженная, ведь шестерым помощникам диспетчера приходилось обрабатывать беспрерывный поток постоянно меняющейся информации. Благодаря продуманной системе звукопоглощения уровень шума оставался невысоким.

— Черт побери, а вы уверены, что больше нигде не купить электроэнергии? — спросил стоявший на возвышении у диспетчерского пульта рослый, крепкого сложения мужчина в рубашке с короткими рукавами. Ним Голдман, вице-президент по планированию и заместитель председателя совета директоров «ГСП энд Л», из-за духоты приспустил свой галстук, и сквозь расстегнутый ворот рубашки проглядывала волосатая грудь. Растительность на его груди напоминала волосы на голове — черные, вьющиеся, сквозь которые пробивалась редкая изящная седина. Лицо у него было волевое, с крупными чертами, слегка смуглое, взгляд источал прямоту и властность и в большинстве случаев, но не в данный момент, склонность к остроумию. Хотя Ниму Голдману было под пятьдесят, он обычно выглядел моложе. Сегодня же сказались напряжение и усталость.

Последние несколько дней он задерживался на работе до полуночи, а в четыре утра был уже на ногах, чтобы побриться, поэтому на его лице уже появлялась щетина. Как и все, кто находился в Центре управления, Ним обливался потом от нервного напряжения, а еще из-за того, что в связи с жесточайшим кризисом несколько часов назад было ограничено время работы воздушных кондиционеров. Между тем с призывами к населению бережно расходовать электроэнергию обращались радио и телевидение. Однако, судя по резко нарастающей кривой на графике, о чем было известно всем в Центре, на это обращение мало кто обратил внимание.

Главный диспетчер, седовласый ветеран компании, вопрос Нима воспринял с обидой. Вот уже пару суток двое его помощников, подобно отчаявшимся домохозяйкам в поисках желаемого товара, обзванивали другие штаты, а также Канаду в попытке договориться о закупках свободной электроэнергии. Об этом Ним Голдман не мог не знать.

— Мистер Голдман, мы по крохам собираем все, что удается получить из Орегона и Невады. Единая энергетическая система Тихоокеанского побережья работает на пределе. Из Аризоны нам кое-что подбросили, но они сами задыхаются. Как бы они не обратились уже завтра с той же просьбой к нам.

— Вот мы и дали им понять, что пусть не надеются, — раздался голос помощницы диспетчера.

— Ну а хотя бы на сегодня нас еще хватит? — Это был Эрик Хэмфри, председатель совета директоров, который оторвался от чтения выданной компьютером оценки ситуации, чтобы задать этот вопрос. Негромкий голос Хэмфри, как всегда, выделялся свойственной коренным выходцам из Бостона самоуверенностью, которой он и сегодня прикрывался, как броней. Между прочим, мало кому удавалось пробиться сквозь ее толщу. Он уже тридцать лет жил и преуспевал в Калифорнии, однако лоск Эрика Хэмфри, выходца из Новой Англии, нисколько не потускнел под воздействием бесцеремонных нравов жителей Западного побережья. Эрик Хэмфри был небольшого роста, плотного телосложения, с мелкими чертами лица. Он носил контактные линзы и был неизменно по моде одет. Несмотря на жару, он был в темной деловой тройке, поэтому ничто не выдавало, что ему так же жарко, как и остальным.

— Все не очень здорово, сэр, — заметил главный диспетчер, заглатывая очередную таблетку джелюсила. Бог знает которую по счету за один только день. Диспетчерам это лекарство требовалось из-за нервных перегрузок, и руководство «ГСП энд Л» решило сделать широкий жест — в здании компании установили автомат, из которого сотрудники могли бесплатно получать нейтрализатор кислотности.

— Если мы и продержимся, — добавил Ним Голдман, обращаясь к председателю, — то на волоске и при огромной доле везения.

Как диспетчер отметил чуть раньше, резервные генераторы компании «ГСП энд Л» уже заработали на полную мощность. Он не стал объяснять всем присутствующим, поскольку они и так все знали, что коммунальная служба, каковой, по сути дела, являлась компания «ГСП энд Л», обладала резервными мощностями двух типов — «рабочий резерв» и «резерв в состоянии готовности». В «рабочий резерв» входили генераторы, работающие, но не на полную мощность, однако в любую минуту при необходимости им можно было задать предельную нагрузку. «Резерв в состоянии готовности» включал в себя генерирующие мощности, незадействованные, но могущие быть запущенными на полную мощность в течение десяти-пятнадцати минут.

Еще час назад последний генератор из категории «рабочий резерв в состоянии готовности» — две газотурбинные установки на электростанции близ Фресно, мощностью шестьдесят пять мегаватт каждая, — перешел в категорию рабочего резерва и стал функционировать с максимальной нагрузкой. Таким образом, компания осталась без каких-либо оперативных резервов.

Тут в разговор резко вмешался грузный, сутуловатый, угрюмый мужчина с массивной челюстью и кустистыми бровями. Выслушав перепалку между председателем и диспетчером, он сказал:

— Будь все это трижды проклято! Имей мы на сегодня более или менее достоверный прогноз погоды, ни за что не влипли бы в такую историю.

Рей Паулсен, вице-президент компании, отвечавший за безаварийную работу энергохозяйства, порывисто встал из-за стола, за которым он и еще несколько человек рассматривали кривые потребления электроэнергии, сравнивая сегодняшний день с другими жаркими днями прошлого года.

— Все прочие метеорологи ошиблись в своих прогнозах, не только наши, — возразил ему Ним. — Я сам читал вчера в вечерней газете и слышал сегодня утром по радио, что жара спадет.

— То-то и оно! Оттуда, наверно, она и позаимствовала эту информацию — из какой-нибудь газеты! Вырезала ее и наклеила на карту прогнозов. Держу пари.

Паулсен свирепо посмотрел на Нима, тот лишь пожал плечами. Ни для кого не было секретом, что они ненавидели друг друга. Совмещение двух постов — руководителя отдела планирования и заместителя совета директоров — означало обладание в компании «ГСП энд Л» чрезвычайными полномочиями, то есть для Нима не существовало ведомственных границ. В прошлом Ним неоднократно вторгался в сферу ответственности Паулсена, и хотя тот стоял на две ступени выше Нима в кадровой иерархии компании, с этим трудно было что-либо поделать.

— Если под «она» подразумевают меня, то вы могли бы, Рей, хотя бы ради приличия, называть меня по имени.

Присутствующие вытянули головы в направлении, откуда раздался голос. Никто и не заметил, как в зале появилась миниатюрная самоуверенная брюнетка. Это была Миллисент Найт, главный метеоролог компании. Впрочем, ее появление не стало ни для кого сюрпризом. Метеорологический отдел, включая и кабинет мисс Найт, являлся частью Центра управления, а от основного помещения его отделяла лишь стеклянная стена.

Кого-нибудь еще подобное замечание могло бы смутить, но только не Рея Паулсена. Его карьера в компании «Голден стейт пауэр энд лайт» складывалась непросто. Она началась тридцать пять лет назад с должности помощника в ремонтной выездной бригаде. Затем Рей стал обходчиком ЛЭП, мастером и так далее, не минуя ни одной ступеньки управленческой лестницы. Однажды во время снежной бури в горах порывом ветра его сбросило на землю с высоковольтной опоры. В результате он повредил себе позвоночник и на всю жизнь остался сутулым. Вечерние занятия в колледже за счет компании позволили юному Паулсену стать дипломированным инженером, и его знания системы организации «ГСП энд Л» стали энциклопедическими. Правда, ему так и не довелось пообтесаться и научиться хорошим манерам.

— Все это чушь собачья, Милли! — огрызнулся Паулсен. — Я просто сказал, что думаю, и все тут. Если вы работаете, как мужчина, то и спрос с вас мужской. И нечего тут обижаться.

— Мужчина или женщина, разве в этом дело? — возмутилась мисс Найт. — Мой отдел отличается высокой точностью прогнозирования — восемьдесят процентов! Вам это прекрасно известно. Более точных прогнозов не найдете нигде.

— Но сегодня и вы, и ваши люди такую чушь несете. Уши вянут.

— Ну Бога ради, Рей, — запротестовал Ним Голдман. — Перестаньте. Всему есть мера.

Эрик Хэмфри взирал на перепалку с явным безразличием. Хотя председатель никогда однозначно не высказывался относительно споров между руководящими сотрудниками, иногда складывалось впечатление, что он и не больно протестовал, лишь бы это не сказывалось на работе. По-видимому, Хэмфри относился к когорте бизнесменов, которые считали, что абсолютная гармоничность организации сродни самодовольству. Но при необходимости председатель мог пресечь всякие перебранки своим непререкаемым авторитетом.

Строго говоря, в тот момент руководящим сотрудникам компании Хэмфри, Ниму Голдману, Паулсену и некоторым другим совсем не обязательно было собираться в Центре управления. Команда была в полном сборе. Все отлично знали, как действовать в чрезвычайных ситуациях. Все детали были давно отработаны. Большая часть соответствующих операций осуществлялась с помощью компьютеров, дополненных конкретным набором инструкций. Однако при возникновении кризиса, в объятиях которого оказалась компания «ГСП энд Л», Центр управления как магнит притягивал всех, кому позволялось здесь находиться: ведь сюда стекалась самая оперативная информация.

Наиболее существенный вопрос, который оставался без ответа: может ли спрос на электроэнергию возрасти настолько, что удовлетворение его окажется под вопросом? Если да, то неизбежно пришлось бы смириться с отключением целых блоков подстанций, обесточив тем самым отдельные части Калифорнии и в условиях возникшего хаоса изолировав ряд населенных пунктов.

Между тем компания уже перешла на энергосберегающий режим работы. Начиная с десяти часов утра происходило постепенное понижение сетевого напряжения, в результате чего потребители «ГСП энд Л» стали получать электроэнергию с сетевым напряжением на восемь процентов ниже нормы. Благодаря этому понижению удалось добиться некоторой экономии. Однако в результате бытовые электроприборы — фены для сушки волос, электрические пишущие машинки, холодильники — получали теперь питание на десять вольт ниже обычного, в то время как специальное мощное оборудование — на девятнадцать-двадцать вольт ниже нормы. Из-за понижения рабочего напряжения падала мощность всякой аппаратуры, а электромоторы перегревались и шумели больше обычного. Появлялись сбои в работе некоторых компьютеров; те, что не имели встроенных стабилизаторов, самопроизвольно отключались, оживая лишь с подачей нормального напряжения. Одним из побочных эффектов стало сжатие телевизионного изображения. Не так ярко горели и лампы накаливания. В общем и целом кратковременное падение напряжения особого ущерба не принесло.

Впрочем, и восемь процентов было крайним пределом. Если понижать напряжение еще больше, электромоторы стали бы перегреваться, а может быть, и сгорать, создавая угрозу пожара. Поэтому если частичное сокращение подачи электричества не даст ожидаемого эффекта, оставалась крайняя мера — сократить нагрузку, в результате чего целые районы остались бы полностью без электричества.

Все должно было решиться в ближайшие два часа. Если «ГСП энд Л» каким-нибудь путем сможет выкрутиться до второй половины дня, а в жаркие дни именно на это время приходится пик спроса на электроэнергию, нагрузка уменьшится и уже не будет повышаться до завтрашнего дня, а завтра, Бог даст, жара отпустит, и тогда проблема разрешится сама собой.

Но если нынешняя нагрузка, постоянно возраставшая в течение всего дня, никак не угомонится… то худшего не избежать.

Между тем Рей Паулсен продолжал упорствовать.

— Послушайте, Милли, — не отступал он, — согласитесь, сегодняшняя сводка погоды — это предел идиотизма. Не так ли?

— Да, это так. Если излагать ее столь отвратительным и мерзким образом. — Темные глаза Миллисент Найт переполнялись гневом. — Но верно и то, что в тысяче миль от побережья пришли в движение воздушные массы, именуемые Тихоокеанским фронтом. Метеорологам пока еще мало что известно об этом. Но иногда он за день-другой опрокидывает все прогнозы погоды для Калифорнии. — Она замолчала и презрительно добавила: — Или вы настолько погрязли в электропроводке, что забыли про элементарные законы природы?

Паулсен оторопел. Краска ударила ему в лицо.

— Угомонитесь!

Но Милли проигнорировала его реплику.

— Или вот еще что. Я и мои сотрудники честно выполнили свою работу в пределах возможного. А вы, наверно, запамятовали, что при составлении прогноза погоды всегда есть место для сомнений? Я ведь вас не подталкивала к закрытию «Мэгалии-2» на профилактику. Решение принимали вы сами — теперь же обвиняете в этом меня.

Стоявшие вокруг стола захихикали. Один даже проговорил:

— Вот уж попала в самую точку.

Всем было хорошо известно, что нынешняя критическая ситуация с энергоснабжением частично вызвана остановкой второго энергоблока электростанции «Мэгалия».

Второй энергоблок «Мэгалии» компании «ГСП энд Л» располагался севернее Сакраменто и представлял собой крупный турбогенератор, способный развивать мощность шестьсот тысяч киловатт. Энергоблок был запущен примерно десять лет назад и с тех пор доставлял одни неприятности. Постоянные разрывы труб котла и прочие более серьезные неполадки часто выводили его из строя. Последний раз «Мэгалия-2» была отключена на целых девять месяцев из-за необходимости замены патрубков пароперегревателя. Но даже после столь длительного ремонта поломкам не было конца. Как сказал один инженер, эксплуатация «Мэгалии-2» напоминала попытку удержать на плаву тонущий линейный корабль.

На минувшей неделе директор «Мэгалии» попросил Рея Паулсена дать разрешение на отключение второго энергоблока, чтобы произвести ремонт подтекающих котельных труб. Как он выразился, «пока этот дьявольский кипятильник не взлетел на воздух». До вчерашнего дня Паулсен категорически возражал. Учитывая незапланированные ремонтные отключения в других местах еще даже до наступления нынешней жары, компания «ГСП энд Л» не могла отказаться от энергии, которую вырабатывала «Мэгалия-2». Как всегда, приходилось разбираться в приоритетах — что по важности на первом месте, а с чем можно повременить. В таких случаях риск неизбежен. Вчера вечером, прочитав прогноз синоптиков о смягчении жары на следующий день и взвесив все «за» и «против», Паулсен дал разрешение на немедленное отключение турбогенератора всего на несколько часов для охлаждения котла. До сегодняшнего утра генераторы «Мэгалии-2» замерли, что позволило удалить подтекающие патрубки из нескольких магистралей. Несмотря на отчаянность сложившегося положения, об эксплуатации «Мэгалии-2» речь могла быть только через пару дней.

— Если бы прогноз был точным, — огрызнулся Паулсен, — «Мэгалия» продолжала бы работать.

Председатель покачал головой. Тут было много чего сказано. Расследованием, кто прав, кто виноват, можно будет заняться позже. Сейчас не до этого.

Посовещавшись о чем-то у диспетчерского пульта, Ним Голдман, заглушая своим мощным голосом всех остальных, объявил:

— Режим ограниченной подачи электроэнергии вводится через полчаса. Это единственный путь. Мы вынуждены принять такое решение. — Он взглянул на председателя. — Нам надо оповестить средства массовой информации. Радио и телевидение еще успеют поставить в известность население.

— Действуйте, — проговорил Хэмфри. — Может, кто-нибудь соединит меня по телефону с губернатором?

— Слушаюсь, сэр. — Помощник диспетчера стал набирать номер телефона.

На лицах собравшихся в зале было написано уныние. Сознательное прекращение подачи электроэнергии потребителям — такого еще ни разу не случалось за все сто двадцать пять лет существования компании.

Тем временем Ним Голдман из другого помещения звонил в отдел информации компании. Надо было незамедлительно приступать к соответствующему оповещению потребителей. В подобных случаях отдел информации компании действовал строго по инструкции. Если прежде о решении, связанном с ограничением подачи электроэнергии, было известно только ограниченному кругу лиц в компании «ГСП энд Л», теперь оно должно было стать достоянием широкой общественности. Кроме всего прочего, несколько месяцев назад было принято решение о том, что ограничения подачи электроэнергии, если таковые когда-либо будут иметь место, надлежит именовать не иначе, как «скользящие ограничения». Это был своего рода пиаровский ход, призванный подчеркнуть их временный характер, не допускающий какой-либо дискриминации отдельных районов штата в смысле энергоснабжения. Выражение «скользящее ограничение» оказалось придумкой одной молоденькой секретарши, после того как ее более опытные и хорошо оплачиваемые коллеги признались в неспособности придумать что-либо подходящее. Одним из отвергнутых вариантов были «поочередные урезания».

— На проводе Сакраменто, кабинет губернатора, сэр, — сообщил помощник диспетчера Эрику Хэмфри. — Мне сказали, что губернатор сейчас на ранчо неподалеку от Стоктона, с ним пробуют связаться. А вас просят не вешать трубку.

Председатель только кивнул в ответ и подошел к телефону. Прикрыв трубку ладонью, он спросил:

— Кто-нибудь знает, где сейчас шеф? — Всем было понятно, что «шефом» звали главного инженера Уолтера Тэлбота. Это был шотландец, спокойный и невозмутимый, без пяти минут пенсионер. Он отличался неповторимым умением находить выход из самых сложных ситуаций.

— Да, я знаю, — проговорил Ним Голдман. — Он поехал взглянуть на Большого Лила.

Председатель нахмурился:

— Надеюсь, там все в порядке?

Тут взгляды всех присутствующих невольно привлекла к себе панель приборов с табличкой: «Ла Мишен № 5». Это и был Большой Лил — новейший и самый мощный энергоблок электростанции «Ла Мишен», что в пятидесяти милях от города.

Большой Лил! Своим рождением этот гигант, извергавший из своего чрева миллион с четвертью киловатт, был обязан компании «Лиллен индастриз оф Пенсильвания», а прозвище Лил, то есть лилипут, закрепилось за ним с легкой руки какого-то журналиста. Лил в немыслимых количествах заглатывал мазут, в результате чего возникал перегретый пар, приводивший в движение мощнейшую турбину. В прошлом у Большого Лила было немало противников. На стадии проектирования некоторые эксперты высказывали сомнения в целесообразности создания столь крупного энергоблока, полагая, что такая высокая степень зависимости от одного источника электроэнергии — откровенное безумие; был пущен в ход и ненаучный аргумент — сравнение с яйцами, положенными в одну корзину. Случись что — неизбежно разобьются все. Другие специалисты данный взгляд не разделяли. Они утверждали, что массовое производство электроэнергии с опорой на один такой источник, как Большой Лил, обойдется дешевле. Сторонники второго подхода взяли верх и до сих пор демонстрировали свою правоту. За два года после введения в эксплуатацию Большой Лил подтверждал свою экономичность и по сравнению с менее крупными энергоблоками отличался высокой степенью надежности, избавляя эксплуатационников от каких-либо забот. И сегодня установленный в Центре управления прибор, ко всеобщему удовлетворению, зафиксировал: Большой Лил, работая с максимальной нагрузкой, выдает целых шесть процентов суммарной мощности компании.

— Сегодня утром отмечена легкая вибрация турбины, — заметил Рей Паулсен, обращаясь к председателю. — Я уже обсудил это с шефом. Хотя оснований для особых опасений нет, мы решили, что ему надо самому посмотреть.

Хэмфри одобрительно кивнул. В общем, присутствие главного инженера в настоящий момент мало чем могло бы помочь, кроме разве что некоторого успокоительного воздействия.

— Губернатор на проводе, — раздался голос телефонистки в аппарате у Хэмфри.

Мгновение спустя в трубке послышался знакомый голос:

— Добрый день, Эрик.

— Добрый день, сэр, — ответил председатель. — Боюсь, что у меня для вас неприятное…

Именно в тот момент все и произошло.

На приборной панели под табличкой «Ла Мишен № 5» сработал зуммер — последовал целый ряд резких тревожных сигналов. Одновременно замигали желтые и красные сигнальные лампочки. Черная стрелка ваттметра блока № 5 дрогнула и затем резко опустилась на нулевую отметку.

— Боже праведный! — проговорил кто-то испуганным голосом. — Большой Лил остановился!

Сомнений на этот счет не осталось — стрелки ваттметра и других приборов замерли на нуле.

Реакция последовала мгновенно.

Словно проснулся и зачирикал установленный в Центре управления скоростной телетайп, выстреливая экспресс-информацию о сотнях по команде компьютеров отключений на трансформаторных подстанциях высоковольтной сети. Одно за другим срабатывали устройства защиты остальных генераторов, спасая их от повреждения. Между тем во многие части штата полностью прекратилась подача электроэнергии. Всего за пару секунд на огромном удалении друг от друга миллионы людей: заводские рабочие и конторские служащие, фермеры, домохозяйки, продавцы и покупатели, рестораторы, печатники, бензозаправщики, биржевые маклеры, владельцы отелей, парикмахеры, киномеханики и владельцы кинотеатров, водители трамваев, работники телестудий и телезрители, бармены, сортировщики почты, виноделы, врачи, ветеринары, любители игральных автоматов (этот перечень можно было бы увеличить до бесконечности) — остались без электроэнергии, таким образом оказавшись не в состоянии продолжить то, чем занимались еще мгновением ранее.

В разных зданиях лифты застревали между этажами. Работавшие в напряженном ритме аэропорты в один миг оказались парализованными. На улицах и автомагистралях отключились светофоры, перед транспортной сферой замаячил губительный хаос.

На одной восьмой части территории штата Калифорния (а это по площади значительно больше Швейцарии) с населением приблизительно три миллиона человек все вдруг замерло. Что еще совсем недавно рассматривалось всего лишь как предположение, теперь обернулось катастрофической реальностью, кстати сказать, куда более разорительной, чем это могло показаться вначале. У пульта управления, избежавшего участи отключения благодаря специальным приспособлениям, лихо орудовали все трое диспетчеров. Они рассылали инструкции касательно действий в чрезвычайных обстоятельствах, обзванивали электростанции и дежурных на конкретных участках электросетей, проверяли схемы электросистемы, установленные на вращающемся барабане, отслеживали информацию, поступавшую на мерцающие экраны дисплеев. Им еще предстояло ох как много потрудиться, хотя их явно обгоняли компьютеры, включившиеся в разруливание возникшей ситуации.

— Эй, Эрик, — донесся до Хэмфри голос губернатора по телефону, — у нас только что все погасло.

— Знаю, — как бы подтвердил председатель. — Ради этого я тебе и звонил.

По другому телефону на прямом проводе с Центром управления электростанции «Ла Мишен» кого-то распекал Рей Паулсен:

— Черт возьми! Что там стряслось с Большим Лилом?