Глава 14
Земля под ногами дрожала. Оглушительный рев, как при одновременном взлете нескольких реактивных самолетов, сотрясал тишину. Широкая струя пара рвалась в небо. Словно спасаясь от нагрянувшего бедствия, группа людей на возвышении инстинктивно зажала уши руками. Некоторыми из них овладел страх.
Тереза ван Бэрен, вытащив на мгновение беруши, кричала, чтобы группа вернулась в автобус, который и привез их сюда. Однако никто не мог разобрать ее слова, хотя их смысл всем был ясен. Около двадцати мужчин и женщин бросились к припаркованному рядом автобусу с кондиционером и плотно закрывающимися дверями. Здесь оглушительный рев пара уже не казался таким устрашающим.
— Боже праведный! — возмущался кто-то из группы. — Это что еще за шуточки! Если бы я здесь оглох, то подал бы в суд на эту чертову компанию.
Тереза ван Бэрен спросила:
— Что вы сказали?
— Я сказал, что если бы я оглох…
— Я поняла, — прервала его Тереза. — До меня это дошло с первого раза. Просто хотела убедиться, что вы не оглохли.
Кое-кто рассмеялся.
— Клянусь вам, — проговорила, обращаясь к группе журналистов, директор по связям с общественностью компании «ГСП энд Л», — я и понятия не имела, что нас здесь ожидает. Но теперь-то ясно, нам просто повезло. Ребята, вам выпало счастье увидеть запуск новой геотермальной станции. — Она произнесла эти слова с таким энтузиазмом, словно ей посчастливилось открыть новую нефтяную скважину в Техасе.
Сквозь окна все еще неподвижного автобуса она разглядывала буровую установку, когда началось незапланированное извержение. Внешне установка напоминала обычный агрегат, используемый на нефтяных месторождениях. Мобильный по своей конструкции, он в любой момент мог быть переоборудован в нефтяную вышку. Как и Тереза ван Бэрен, все буровики в защитных касках, обступившие установку, ликовали.
Неподалеку были разбросаны и другие геотермальные скважины. Вырывавшийся из них под собственным давлением пар поступал в огромные трубы. Их переплетение над землей, словно чудовищная паутина, вытянувшаяся на несколько квадратных миль, перебрасывало пар в турбогенераторы, сосредоточенные в десятке отдельных строений, разбросанных на холмах. Суммарная мощность этих генераторов в данный момент составляла более семисот тысяч киловатт, что было более чем достаточно для обеспечения электроэнергией крупного города. Новая скважина была призвана умножить имеющийся запас мощности.
Находясь в автобусе, ван Бэрен заметила телеоператора, менявшего пленку.
— Вы засняли, как все это произошло?
— Еще бы! — В отличие от репортера из какой-то занюханной провинциальной газетенки (он только что жаловался на нестерпимый свист вырывавшегося из скважины пара) телеоператор выглядел вполне довольным. Закончив перезарядку камеры, он обратился к Терезе:
— Попросите водителя открыть дверь. Мне хочется снять с другой точки.
Когда он вышел, в автобусе запахло сероводородом, напоминавшим тухлые яйца.
— Ну и вонища, Мигауд! — Нэнси Молино из «Калифорния экзэминер» наморщила хорошенький носик.
— На европейских курортах, — заметил средних лет журналист из «Лос-Анджелес таймс», — за такой запашок вам бы пришлось еще заплатить.
— А если вы это напечатаете, — обратилась к нему ван Бэрен, — мы выбьем ваше высказывание на камне и дважды в день будем отдавать ему честь.
Группа журналистов отправилась сюда из города рано утром и только теперь оказалась в гористой местности калифорнийского округа Севилла, где располагались геотермальные энергоустановки компании «Голден стейт пауэр энд лайт». Затем они собирались отправиться в соседнюю долину Финкасл, где предполагалось возведение еще одного геотермального энергокомплекса. На завтра же было запланировано посещение этой группой гидроэлектростанции и намеченной стройплощадки для еще одной.
Оба объекта вскоре должны были стать предметом публичных слушаний. Таким образом, этой двухдневной экскурсии отводилась роль ознакомления СМИ с деятельностью компании.
— Кстати, о запахе, — продолжала директор по связям с общественностью. — Сероводород содержится в паре в очень ограниченном количестве, недостаточном, чтобы сделать его токсичным. Однако к нам поступают жалобы, в основном от владельцев недвижимости, собирающихся продавать землю в этих краях для строительства курортов. Можно лишь отметить, что запах сероводорода присутствовал здесь всегда, поскольку пар просачивался из-под земли еще до того, как мы решили использовать его для производства электроэнергии. И еще одно обстоятельство. Старожилы говорят, что сейчас запах нисколько не сильнее, чем прежде.
— И вы это можете доказать? — спросил репортер из «Сен-Джо меркьюри».
Ван Бэрен покачала головой:
— К сожалению, никому не пришло в голову взять пробы воздуха до бурения. Поэтому мы не сможем сравнить «до» и «после». Вот критики нас и атакуют.
— И наверное, правильно делают, — заметил журналист из «Сен-Джо меркьюри» с желчью в голосе. — Всем известно, что такие гиганты, как «Голден стейт пауэр», постоянно врут.
— Я принимаю это замечание как шутку, — проговорила директор по связям с общественностью. — Но одно верно. Мы стараемся быть предупредительными к нашим критикам.
— Приведите хоть один пример такого рода, — раздался чей-то скептический голос.
— Да вот хотя бы этот. С тем же запахом. Из-за возражений, о которых я вам говорила, мы разместили две недавно построенные электростанции на холмах. Там дуют сильные ветры, которые быстро разгоняют все запахи.
— Так что же случилось? — спросила Нэнси Молино.
— Еще больше прибавилось жалоб от экологистов, утверждающих, что мы нарушаем линию горизонта.
В ответ раздался негромкий смех, один или два журналиста что-то записывали в блокноты.
— У нас была еще одна невыигрышная ситуация, — сказала ван Бэрен. — «ГСП энд Л» сняла фильм о нашем геотермальном генерирующем потенциале. Когда приступали к съемкам, сценарием предусматривался рассказ об охотнике по имени Уильям, открывшем эти места в 1847 году. Он подстрелил здесь медведя-гризли и наткнулся на вырывавшиеся из-под земли струи пара. Ну и что же, защитники дикой природы прочли сценарий и высказались против того, чтобы показывать охоту на гризли, ибо сейчас в этой местности медведи находятся под охраной. Так вот… сценарий пришлось переделать. В фильме охотник стреляет мимо цели, и медведь убегает.
Корреспондент радио, записывавший все на пленку, спросил:
— Ну и что тут такого?
— Потомки Уильяма Эллиота угрожали подать на нас в суд. Они говорили, что их предок был известным охотником и метким стрелком. Он не дал бы гризли убежать. Таким образом, фильм нанес ущерб его собственной репутации и его семье.
— Я помню эту историю, — закивал газетчик из «Лос-Анджелес таймс».
Ван Бэрен добавила:
— Дело здесь вот в чем. Каждый раз, когда мы запускаем какой-нибудь проект, можно не сомневаться, что нас обязательно пнут справа или слева, а то и с обеих сторон.
— Вам хочется, чтобы мы прослезились прямо сейчас? Или чуточку повременить? — съязвила Нэнси Молино.
Телеоператор постучал в дверь автобуса, и водитель его впустил.
— Если все готовы, можем ехать на обед, — предложила ван Бэрен. И дала знак водителю: — Поехали.
— Как насчет выпивки, Тесс? — поинтересовался очеркист из журнала «Нью Уэст».
— Не исключено. Если никто не против. Но это не для печати. — Она окинула их испытующим взглядом.
— О’кей, не для печати, договорились, — раздалось со всех сторон.
— В таком случае спиртное будет подано в первую очередь.
Только двое или трое в автобусе зааплодировали.
У этого оживленного обмена мнениями была своя предыстория.
Два года назад «ГСП энд Л» щедро кормила и поила газетчиков при подобном же информационном туре. Представители журналистской братии наслаждались едой и спиртными напитками, а потом в своих материалах некоторые из них пеняли «ГСП энд Л» за чрезмерную расточительность на фоне повышения тарифов за коммунальные услуги. С тех пор представителям прессы выпадало более чем скромное угощение, а в спиртном отказывали до получения заверения «не для печати».
Такая стратегия в общем-то себя оправдала. С какой бы критикой отныне ни выступали СМИ, уровень банкетов в их честь перестал быть предметом для обсуждения.
Автобус проехал почти милю по территории геотермального комплекса, не без труда пробираясь по суженным участкам неровной дороги между скважинами и строениями для энергоагрегатов в бесконечном лабиринте шипящих паропроводных труб. Машин вокруг было не так уж много. Из-за опасности, связанной с горячим паром, посторонние на территорию не допускались, а всех посетителей в обязательном порядке сопровождали сотрудники компании.
В одном месте автобус проехал мимо площадки с огромными трансформаторами. По построенным в горах высоковольтным линиям электроэнергия доставлялась на трансформаторные подстанции в сорока милях отсюда. Там она вливалась в основную энергосистему «Голден стейт пауэр энд лайт».
На небольшой асфальтированной площадке располагались фургоны для жилья, служившие офисами, и жилые постройки для бригад рабочих. Между ними и остановился автобус. Тереза ван Бэрен направилась к одному фургону, где для приема гостей накрыли чертежные столы.
— Давай, выпускай тигра из клетки, — скомандовала она помощнику по кухне в белом халате. Он достал ключ и открыл стенной шкаф с ликерами, винами и крепкими напитками. Потом принесли ведерко со льдом.
— Приступайте, господа, у нас самообслуживание, — произнесла директор по связям с общественностью.
Большинство присутствующих пили уже по второй, когда сверху донесся нарастающий звук авиационного двигателя. Из окошек фургона некоторые увидели снижающийся вертолет, раскрашенный в традиционные бело-оранжевые цвета с эмблемой компании «ГСП энд Л». Он быстро приземлился, винты замедлили вращение и замерли. Передняя дверца вертолета открылась, и из него вылез Ним Голдман.
Через несколько секунд он уже присоединился к журналистской братии в фургоне.
— Думаю, большинство из вас знакомы с мистером Голдманом. Он прилетел сюда, чтобы ответить на ваши вопросы, — объявила Тереза ван Бэрен.
— Позвольте, я буду первый, — весело проговорил телекорреспондент. — Не желаете ли выпить?
Ним усмехнулся:
— Спасибо. Пожалуй, водку с тоником.
— Надо же! Такая важная особа, как вы, прилетает на вертолете, а вот остальные тащатся на автобусе.
Ним настороженно оглядел молодую привлекательную негритянку. Он хорошо запомнил их предыдущую встречу и стычку. Тереза ван Бэрен считала мисс Молино прекрасной журналисткой, а Ним — сучкой.
— Если это вам интересно, — объяснил он, — у меня утром были другие дела, поэтому я позже вас отправился сюда таким способом.
Нэнси Молино была неудержима.
— Все ли руководящие лица компании могут пользоваться вертолетом, когда им хочется?
— Нэнси, — осадила журналистку Тереза, — тебе же хорошо известно, что нет!
— Наша компания, — заметил Ним, — располагает полдюжиной небольших самолетов и двумя вертолетами. Они используются главным образом для облета линий электропередачи, отслеживания уровня снежного покрова в горах, срочных поставок и в других ситуациях. Редко, я подчеркиваю, весьма редко к этому прибегают ответственные работники компании, но на то должны быть серьезные основания. Мне сказали, что эта встреча с прессой относится к таковым.
— То есть сейчас вы в этом не совсем уверены?
— Поскольку вы задаете такой вопрос, мисс Молино, — холодно проговорил Ним, — должен признаться, что у меня на этот счет есть сомнения.
— Нэнси, перестань! — раздался сзади чей-то голос. — Остальных это совсем не интересует.
Мисс Молино повернулась к своим коллегам:
— А вот меня интересует. Меня волнует, на что тратятся общественные деньги. Думаю, что и вас это не может не интересовать.
— Цель нашего пребывания здесь, — напомнила всем ван Бэрен, — ознакомиться с нашими геотермальными станциями и поговорить о…
— Нет! — отреагировала мисс Молино. — Это ваша цель. У прессы же свои цели, которые в какой-то мере могут совпадать с вашими. А еще кое-что из увиденного и услышанного нами мы выбираем, чтобы об этом написать.
— Между прочим, она права, — прокомментировал тихий журналист в очках без оправы, представлявший газету «Сакраменто би».
— Тесс, — обратился Ним к ван Бэрен, потягивая водку с тоником, — сейчас мне подумалось, что все-таки моя работа предпочтительнее вашей.
Кое-кто из присутствующих рассмеялся, а директор по связям с общественностью пожала плечами.
— Если у вас, случайно, не пропала охота отвечать на вопросы, — сказала Нэнси Молино, — мне хотелось бы знать, сколько стоит эта чудо-соковыжималка и во сколько обходится один час ее эксплуатации.
— Я наведу справки, — ответила ей ван Бэрен, — и если имеются конкретные данные, которые мы решим обнародовать, мы объявим завтра же. Ну а если выяснится, что данный вопрос относится исключительно к внутренней компетенции компании, а не к вашей, я все равно скрывать этого не стану.
— В таком случае, — невозмутимо проговорила мисс Молино, — я постараюсь раздобыть их где-нибудь еще.
Пока продолжалась эта перебранка, принесли еду — вместительное блюдо горячих пирожков с мясом и большие глиняные тарелки с картофельным пюре и цуккини. В двух фарфоровых кувшинах плескалась аппетитная подливка.
— А ну, налетай! — скомандовала Тереза ван Бэрен. — Еда хоть и из спального фургона, но все равно хороша даже для гурманов.
Пока группа, у которой под влиянием горного воздуха разгулялся аппетит, налегала на предложенные яства, напряженность предыдущего момента постепенно сгладилась. После первого блюда на стол подали полдюжины свежеиспеченных пирогов с яблоками, появились галлон мороженого и еще несколько кофейников с крепким кофе.
— Я насытился, — проговорил журналист, представлявший «Лос-Анджелес таймс». Он откинулся от стола и, похлопывая себя по животу, вздохнул: — Тесс, давайте лучше поговорим немного о делах, пока мы не уснули.
Телерепортер, сделавший коктейль Ниму, теперь спросил его:
— И на сколько лет хватит этих гейзеров?
Ним, проявлявший сдержанность в еде, сделал последний глоток черного кофе без сахара, после чего отодвинул чашку.
— Я обязательно отвечу на этот вопрос, но вначале давайте кое-что проясним. Сейчас мы с вами сидим не на гейзерах, а на фумаролах. Гейзеры выбрасывают горячую воду с паром, а фумаролы — только пар, что для вращения турбин предпочтительнее. А что касается того, насколько хватит пара, никто этого не знает. Поэтому остается только гадать.
— Ну так погадайте, — сказала Нэнси Молино.
— Минимум тридцать лет. Может, вдвое больше. А может, и еще больше.
Журналист из «Нью Уэст» поинтересовался:
— Скажите, что за чертовщина творится под нами в этом безумном чайнике?
Ним кивнул.
— Когда-то Земля представляла собой расплавленную массу: газообразную и жидкую. Когда она остыла, сформировалась кора, которая и не позволяет нам поджариться. Ниже, примерно на двадцать миль вглубь, так же чертовски горячо, как и прежде, и это остаточное тепло выбрасывает пар через тонкие щели в коре. Как в этой местности.
— Насколько же они тонки? — спросил журналист из «Сакраменто би».
— Сейчас мы предположительно на пять миль выше горячей массы. В этих пяти милях немало устремленных к поверхности трещин, в которых сосредоточена основная масса пара. И вот когда мы бурим скважину, стараемся попасть в эту трещину.
— В скольких еще местах производят электроэнергию таким образом?
— В очень немногих. Старейшая геотермальная станция находится в Италии, недалеко от Флоренции. Еще одна — в Новой Зеландии, в Вайракее, а остальные — в Японии, Исландии, России. Но по масштабам источника все они уступают Калифорнии.
— Правда, еще много потенциальных, — подключилась к разговору ван Бэрен. — Особенно в нашей стране.
— И где же они расположены? — поинтересовался журналист из «Окленд трибюн».
— По всей западной части США, — ответил Ним. — От Скалистых гор до Тихого океана.
— К тому же это одна из наиболее чистых и безопасных форм энергии, — добавила ван Бэрен. — И если иметь в виду нынешние цены — дешевая.
— Вашими бы устами да мед пить, — заметила Нэнси Молино. — Ну да ладно, и все же еще два вопроса. Первый. Тесс употребила сейчас слово «безопасный». Но ведь здесь не обошлось без аварий. Не так ли?
Теперь уже все репортеры словно в один миг очнулись — большинство из них что-то записывали в блокноты или включили свои диктофоны.
— Это верно, — признал Ним. — В течение трех лет произошли две серьезные аварии. Каждый раз взрывались скважины. Там пар вышел из-под контроля. Одну скважину мы заглушили. С другой — ее назвали Старый Сорванец — так до сих пор и не удалось полностью справиться. Она вон там. — Он подошел к окну фургона и указал на огороженную зону в четверти мили отсюда.
За оградой из дюжины мест вместе с булькающей грязью то и дело вырывались клубы пара. На ограде огромными красными буквами было написано: «Очень опасно! Приближаться строго воспрещается». Все подошли к окну, вытянув шеи, чтобы лучше увидеть, потом вернулись на свои места.
— Когда рванул Старый Сорванец, — продолжал Ним, — в радиусе одной мили разлеталась горячая грязь и, напоминая град, сыпались осколки породы. Ущерб был огромный. Жижа облепила линии электропередачи и трансформаторы, вызвав всеобщее замыкание. На целую неделю все было парализовано. К счастью, это произошло ночью, когда работали лишь немногие, поэтому только двое были ранены и никто не погиб. Второй выброс случился на другой скважине, он оказался не таким интенсивным. Тоже обошлось без жертв.
— А если Старый Сорванец снова рванет? — допытывался репортер из какой-то провинциальной газеты.
— Думаю, этого не произойдет. Впрочем, как и во всем, что связано с природой, гарантии никто дать не может.
— Дело в том, — гнула свою линию Нэнси Молино, — что тем не менее аварии происходят.
— Аварии случатся везде, — резко ответил Ним. — Тесс ведь правильно заметила, что их процент невелик. Пожалуйста, ваш второй вопрос.
— Вот он: если допустить, что сказанное вами обоими правда, почему же тогда геотермальные станции не получили широкого распространения?
— Объяснение будет простое, — вызвался ответить репортер из «Нью Уэст». — Они обвинят во всем экологистов.
Ним среагировал мгновенно.
— Совсем не так! Конечно, у «Голден стейт пауэр энд лайт» были разногласия с экологистами и наверняка еще будут. Но вина за недостаточно интенсивное освоение геотермальных ресурсов ложится на политиков, особенно на конгресс США.
Ван Бэрен попыталась остановить Нима взглядом, но он его проигнорировал.
— Погодите! — воскликнул один из телевизионщиков. — Мне хотелось бы снять это на пленку. Могли бы вы повторить свои слова снаружи, перед камерой?
— Да, — согласился Ним, — повторю.
— О Боже, — запротестовал репортер из «Окленд трибюн». — Он будет снимать, а нас, настоящих пишущих репортеров, рассадят вокруг в качестве декорации. Давайте покончим с этим и перейдем к делу!
Ним кивнул.
— Основная часть земли, с которой давно уже следовало бы разобраться на предмет ее геотермального потенциала, находится в собственности федерального правительства.
— В каких штатах? — спросил кто-то.
— В Орегоне, Айдахо, Монтане, Неваде, Юте, Колорадо, Аризоне, Нью-Мексико. И еще много участков в Калифорнии.
— Продолжайте! — раздался чей-то голос.
Уткнувшись в свои блокноты, все заработали ручками.
— Итак, — сказал Ним, — целых десять лет конгресс ничего не делал, сплошная говорильня и политиканство, прежде чем наконец-то был принят закон, разрешающий аренду государственных земель с геотермальным потенциалом. После этого еще три года ушло на составление правил и стандартов по защите окружающей среды. Но и сейчас в аренду предоставлено несколько участков, в то время как девяносто процентов запросов так и сгинули в недрах бюрократии.
— Не желаете ли вы сказать, — предположил репортер из «Сен-Джо меркьюри», — что все это время наши политики-патриоты занимались исключительно тем, что призывали людей экономить электроэнергию, платить более высокие цены за топливо и налоги, а также меньше зависеть от импорта нефти?
— Пусть он скажет это. Мне нужна точная цитата, — проворчал корреспондент «Лос-Анджелес таймс».
— Вы получите ее, — успокоил его Ним. — Я подтверждаю только что сказанное.
Тереза ван Бэрен твердой рукой пресекла разговор.
— Этого достаточно! Настало время поговорить о долине Финкасл. Мы отправимся туда, как только закончим обед.
Ним ухмыльнулся:
— Тесс пытается избавить меня от осложнений, правда, не всегда ей это удается. Кстати сказать, вертолет скоро улетает. Я остаюсь с вами до утра. О’кей, нас ждет Финкасл. — Он достал из кейса карту и прицепил ее скрепкой к доске информации.
— Финкасл, как видно на карте, — это две долины к востоку отсюда. Это необжитая земля, и нам известно, что здесь имеются геотермальные источники. По мнению геологов, в Финкасле благодаря особым природным условиям можно будет вырабатывать электроэнергии в два раза больше, чем здесь. Уже в ближайшее время естественно ожидать проведения публичных слушаний по нашим планам в Финкасле.
— Можно мне? — спросила ван Бэрен.
Ним сделал шаг назад и замолк.
— Давайте скажем четко и внятно вот о чем, — заметила директор по связям с общественностью, адресуясь к журналистам. — Накануне слушаний мы не собираемся давить на вас, чтобы приглушить оппозицию. Мы просто хотим, чтобы вам было ясно, о чем и о каких географических местах идет речь. Спасибо, Ним.
— Видимо, самое главное, — подхватил Ним, — что нужно знать о Финкасле, а также о Дэвил-Гейте, где вы окажетесь завтра, — это то, что скрытая в их недрах энергия заменит Ниагару арабской нефти, которую Америке сейчас приходится импортировать. Уже сейчас наш геотермальный комплекс сберегает десять миллионов баррелей нефти в год. Мы сможем утроить эти показатели, если…
Брифинг, в котором серьезные вещи перемежались шутками, продолжился.
