А мистер Паттерсон катил в это время на аэродром!

Он сидел рядом с шофером и злился на себя, на Харбери и главным образом на этого немца Флаухера с его вонючей сигарой, который принудил Паттерсона впутаться в дела, от которых исходит сильный запашок контрабанды. А в том, что в кофре запрятана контрабанда, Паттерсон не сомневался. Между фотографиями и бумагами засунуты, очевидно, какие-нибудь древние русские иконы или драгоценности. Паттерсон делал вид, что он об этом не догадывается. Архив так архив.

Таможенники его не тронут. Не зря же позади него сидит пресс-атташе этой… как ее?.. экзотической державы. Багаж дипломата – табу для таможенника. Поскорее бы только сбыть этот багаж с рук. Мистер Паттерсон передаст его там кому нужно – и черт с ним, с Харбери.

Паттерсон рассеянно посматривал в окно. В общем, Россия неплохая страна. Несколько шумливая и торопливая, но, в общем, хорошая. Здесь его не обижали. Ни одна газета не напечатала о нем ни одной двусмысленной заметки. Советские репортеры не приходили к нему вымогать деньги за то, что будут писать о нем в доброжелательном тоне. Дома они тоже строят неплохо. Мистер Уинслоу рассказывал, что два года назад вдоль дороги к аэропорту еще не стояло этих домов. А сейчас их десятки. Громадные дома. Тысячи квартир. Если бы они принадлежали частному лицу, их владелец стал бы миллионером. Конечно, плохо, что Россия не покупает мыла «Командор». Русские почему-то моются собственным мылом…

Мистер Паттерсон посматривал в окно и размышлял о множестве всяких вещей…

Леночке смотреть было некуда. Скрючившись, лежала она в своем кожаном гробу и думала, думала, думала: чем же все это кончится?

Да, ей было страшно!

Она слышала, как ее куда-то несли, слышала английскую речь, потом ее куда-то повезли, она поняла, что везут ее в легковой машине.

Ноги у нее затекли, особенно правая, пересохло во рту… Ей вспомнилась какая-то сказка о злом человеке, которого посадили в сундук и бросили в море.

Да, Леночке было страшно, и в то же время она испытывала чувство облегчения, ведь сейчас опасность грозит ей, а не Марии Сергеевне…

А почему бы что-нибудь не предпринять?

Не рано ли?..

Ее куда-то везут…

Самообладание и соображение! Держи себя в руках, внимательно прислушивайся и соображай, соображай…

Вот остановились. Машина стоит. Вот опять ее куда-то несут. Слышны голоса. Много голосов…

Действительно, «кадиллак» подъехал к аэропорту. Мистера Паттерсона провожали несколько соотечественников. Мистер Уинслоу. Атташе посольства Грегори. Представители «Интуриста».

Господина с усиками не провожал никто.

– Багаж доставлен, – доложили мистеру Паттерсону.

– Со мною еще кофр. – Паттерсон указал на своего спутника. – Багаж этого господина.

Какой-то служащий остановился близ Паттерсона. Поглядел на кофр и ушел.

У дверей зала его ожидали несколько человек. Одному из них он тихо сказал:

– Подозрительный чемодан.

– Но, Иван Николаевич, поскольку Ковригину нашли, там ее быть не может.

– Могут спасать своего.

– Думаете, Королев?

– Все может быть. Вот что. Возьмите кого-нибудь из опытных таможенников и попробуйте, так сказать, по внешним данным определить содержимое чемодана, – приказал Пронин подполковнику Алчевскому.

– Слушаюсь…

Через несколько минут Алчевский со служащим аэропорта и носильщиками подошли к Паттерсону.

– Готовимся к погрузке, – сказал служащий. – Разрешите ваши вещи…

Но ни мистер Паттерсон, ни его спутник не хотели оставлять кофр без своего присмотра. Они тоже пошли к выходу. Вещи Паттерсона уже были уложены на тележку, к ним добавили кофр и повезли к самолету. Пронин стоял у решетки, огораживающей летное поле.

Алчевский быстро подошел к Пронину.

– Иван Николаевич, там человек!

– Точно?

– Товарищ, который укладывал багаж, ручается. Чемодан дышит. Вы понимаете – дышит!

– В таком случае действуйте, – приказал Пронин.

Паттерсон, провожающие, другие пассажиры стояли у трапа. Рядом на тележке находился багаж. Носильщики ждали команды к погрузке. Над всеми простиралось свинцово-сизое крыло самолета. К спутнику Паттерсона подошли двое служащих аэропорта.

– Извините, – сказал тот, что был постарше. – Извините, но я вынужден спросить. Скажите, пожалуйста, что находится в этом кофре?

Пресс-атташе «экзотической державы», как выразился о ней Флаухер, побледнел.

– Мои вещи. Мои личные вещи.

– А вы уверены, что это ваш кофр?

– Я не понимаю…

– Извините, – сказал служащий. – Разрешите взглянуть… У нас есть подозрения, что кофр подменили.

– Ерунда! – вмешался в разговор Паттерсон. – Никто ничего не подменял, оставьте его в покое.

– Простите, – настаивал служащий. – Вы действительно знаете, что содержится в этом кофре?

– Странный вопрос! – раздраженно сказал господин с усиками. – Там мои бумаги, книги… Личный архив.

– Но этот кофр подменен, – еще раз повторил служащий. – Я прошу вас проверить содержимое своего кофра.

– Незачем, – возразил Паттерсон.

– Незачем, – повторил за ним еще более побледневший господин с усиками.

– Тогда я буду вынужден задержать ваш багаж, – твердо заявил служащий. – Это не ваш кофр, и в нем не бумаги.

– А я категорически утверждаю, что это его кофр! – столь же твердо настаивал Паттерсон.

Служащий отрицательно покачал головой.

– Пока вы не удостоверитесь, что в кофре бумаги, я не разрешу погрузки!

Паттерсон сунул руку в карман и нащупал ключ, переданный ему Харбери. Этот служащий слишком настойчив… С другой стороны, если даже там и есть какая-нибудь контрабанда, Харбери не такой дурак, чтобы положить ее сверху на случай, если таможенники или сам Паттерсон захотят заглянуть в кофр.

Паттерсон не сомневался, что сейчас утрет нос этому советскому чиновнику и потом попросит присутствующего здесь Грегори пожаловаться в Министерство иностранных дел на возмутительное обращение с иностранцами… Он вытащил ключ…

Но тут вдруг началась мистика. Загадочное явление совершалось на глазах у людей при свете белого дня!

Кофр шевельнулся и ожил…

Леночка не знала, что предпринять. Но когда она услышала шум и бурный разговор, много голосов и много русских голосов, она решилась…

Она напряглась и принялась толкаться о стенки чемодана, толкаться и кричать:

– Откройте! Откройте!

– Что это, господин Паттерсон и господин… простите, не знаю вашей фамилии? – спросил настойчивый служащий. – Вы слышите?

Да, это была мистика, очень неприятная мистика для господина Паттерсона и его спутника.

– Будьте добры…

Служащий аэропорта вежливо взял ключ из рук растерявшегося миллионера и передал своему сослуживцу.

– Откройте, – приказал он. – Скорее!

В одну минуту расстегнули ремни, повернули в замке ключ и откинули крышку…

Леночка не смогла сама вылезти из сундука, ноги у нее онемели, и от страшной духоты она едва не потеряла сознание. Несколько человек бросились к ней и помогли встать на землю.

– Господин Паттерсон, что же это? – укоризненно, но с неизменной вежливостью спросил служащий, который вел с ним разговор. – Вы видите?

Последовала пауза…

– Да, вы правы, чемодан подменили, – заявил наконец Паттерсон. – Эта девушка… эта девушка… очутилась здесь без моего, то есть без его ведома… – И Паттерсон ткнул своим длинным белым пальцем в сторону совершенно растерявшегося пресс-атташе.

– Кто вы? – обратился служащий к Леночке.

– Я? – Леночка пожала плечами. – Дочь профессора Ковригиной!

– Но господин Паттерсон утверждает, что вы без его ведома попали в чемодан? – спросил служащий.

– Правильно, – сказала Леночка. – Это правда, в чемодан я попала без его ведома!