Так вот где рассыпется защита, подумал Адам. В кухне Вивиан Карпентер.

— Что вы имеете в виду, говоря, что не были правдивы со мной? — резко спросил он.

Скотт Ковей изучал нетронутый стакан пива. Он не поднимал глаза на Адама.

— Я сказал вам, что не встречался с Тиной после женитьбы на Вивиан, кроме того раза в баре и когда она заезжала сюда с выражением сочувствия. Это правда. Неправда то, что мы расстались прошлым летом.

— Вы виделись с ней, когда уехали с Кейпа прошлым августом?

— Она приезжала в Бока пять или шесть раз. Я хотел рассказать вам. Уверен, что ваш следователь все равно выяснил бы это.

— Следователь, которого я жду, в отпуске до следующей недели. Но вы правы. Он бы это выяснил. И так же окружной прокурор, если не выяснил до сих пор.

Скотт отодвинул стул и встал.

— Адам, я чувствую себя паршиво, говоря это, но это правда. Я порвал с Тиной прошлым августом. Не только потому, что стал встречаться с Вив. Потому что Тине хотелось серьезных отношений, а мне этого не хотелось. Когда я приехал в Бока, то понял, что сильно тоскую по Вив. Обычно эти летние романы забываются. Я позвонил Вив и понял, что она чувствует то же самое. Она приезжала в Бока, мы встречались в Нью-Йорке несколько раз и к весне поняли, что хотим пожениться.

— Если сейчас вы говорите правду, почему не рассказали ее с самого начала? — обвинил его Адам.

— Потому что Фред не знает о встречах Тины со мной зимой. Его не волнует, что она встречалась с другими, но он по-настоящему ненавидит меня, потому что она бросила его из-за меня прошлым летом. Это и было настоящей причиной, по которой она просила о встрече. Ей хотелось увидеться со мной и услышать мое обещание никогда никому не рассказывать о ее поездках ко мне во Флориду.

— Вы виделись с ней после той встречи в баре?

Скотт пожал плечами.

— Я звонил Тине и сказал, что о чем бы она ни хотела поговорить со мной, ей придется сказать это по телефону. Когда я услышал, что она хочет, то рассмеялся. Я спросил ее, за кого она меня принимает, чтобы я рассказывал о ее поездках в Бока. Каким ничтожеством она меня считает?

— Думаю, нам потребуется несколько свидетелей на слушании, чтобы засвидетельствовать, как Тина преследовала вас, и никак иначе. Вы не можете предложить кого-нибудь?

Скотт приободрился.

— Пара официанток в «Даниэль-Вебстер-Инн». Тина неплохо относилась к ним, но они не любили ее. Она говорила, что они злились, потому что некоторые постоянные посетители, дающие хорошие чаевые, просили, чтобы их обслуживала только она.

— Кажется, Тина играет во все ворота, — заметил Адам. — Надеюсь, ее приятель Фред не будет против того, чтобы всем стало известно, как именно она обманывала его.

Зачем я ввязался в это, снова спросил себя Адам. Он все еще верил, что жена Скотта Ковея погибла в результате несчастного случая, но также был уверен, что Ковей использовал Тину, пока Вивиан не решила выйти за него замуж. Этот малый может и не виновен в убийстве, но это не мешает ему быть дешевкой, подумал он.

Вдруг эта малюсенькая кухня стала давить на Адама. Ему захотелось обратно к Менли и Ханне. Через несколько дней надо отвозить Менли в больницу в Нью-Йорк. Ему еще надо начать готовить ее к этому.

— Дайте мне имена этих официанток, — коротко бросил он.

— Лиз Морфи и Алис Риган.

— Запишите их. Будем надеяться, что они еще работают там.

Адам повернулся и вышел из кухни.

Когда он проходил мимо столовой, то заглянул туда. Большая фотография в раме лежала на столе; это был вид Ремембер-Хаус с воздуха, который был у Элейн в витрине. Он остановился рассмотреть его.

Прекрасная фотография. Дом казался величественно надменным. Очень эффектными были краски — яркие зеленые кущи деревьев, окружающие дом, пурпурно-синие гортензии вокруг фундамента, сине-зеленый океан, спокойный, с ленивыми волнами. Можно было разглядеть прогуливающихся по пляжу и маленькую лодку, стоящую на якоре прямо на горизонте.

— Хотелось бы иметь эту фотографию, — заметил он.

— Это подарок от Элейн, — быстро сказал Скотт. — Иначе я бы отдал ее вам. Кажется, она думает, что если вы не купите Ремембер-Хаус, им заинтересуюсь я.

— Да?

— Если бы Вив была жива, да. Сейчас, нет, — он заколебался. — Я хочу сказать, не в моем состоянии. Может быть, я почувствую себя по-другому, если судья снимет с меня подозрение.

— Взгляд на эту картину определенно побудил бы приобрести это место. Меня, во всяком случае, — сказал Адам. Он повернулся, чтобы уйти. — Я тороплюсь. Поговорим позже.

Он садился в машину, когда ему замахал Генри Спрэгью.

— Я нашел еще материал, который, как мне кажется, заинтересует Менли, — объяснил он. — Войдите, я передам его вам.

Папка была на столе в передней.

— А Фоби настаивает, что эта кукла из Ремембер-Хаус. Не знаю, почему она так думает, но не возьмете ли вы ее с собой?

— Менли наверняка придет от нее в восторг, — сказал Адам. — Это, конечно, настоящая старина. Не удивляйтесь, если найдете ее нарисованной в книге. Спасибо, Генри. Как сегодня Фоби?

— Сейчас дремлет. У нее была плохая ночь. Не помню, говорил ли я вам, что кладу ее в больницу в первых числах сентября.

— Вы не говорили. Мне очень жаль.

Когда Адам брал под мышку папку и поднимал куклу со стола, то вздрогнул от крика.

— У нее очередной кошмар, — быстро произнес Генри и бросился в спальню. Адам за ним.

Фоби лежала на постели, закрыв лицо руками. Генри склонился над ней, взял ее руки в свои.

— Все в порядке, дорогая, — успокаивал он.

Фоби открыла глаза, взглянула на него, повернула голову и увидела Адама с куклой.

— О, они все-таки утопили ее, — простонала она. — Но я рада, что они решили оставить в живых ребенка.