Глава 15. Как это было
Налеты на Италию закончились так же внезапно, как и начались. По крайней мере, для нашей группы. Мы снова начали бомбить долину Рура. И все-таки одиночные «Галифаксы» и «Стирлинги» продолжали путешествия к югу от Альп, чтобы сбросить несколько тонн бомб на промышленные районы Турина и Генуи. Однако это были спорадические вылазки, а не систематические налеты. В составе нашей группы мы приняли участие в налете на Милан, когда моя 106-я эскадрилья побила все предыдущие рекорды, получив 6 снимков точки прицеливания. Это было третье достижение за всю историю Бомбардировочного Командования.
Но, если говорить о положении дел в целом, с Италией было покончено, и началась битва за Германию.
За прошедшие месяцы в Германии было сделано очень мало, бомбардировочные эскадрильи занимались где-то чем-то, но ученые не сидели сложа руки. Это не были длинноволосые, представительные старики, как вы могли бы подумать. Это были самые обычные люди, иногда молодые, иногда средних лет. Сами они не могли летать, но принесли нам огромную пользу.
Прежде всего, они помогли нам перестать бояться погоды. Несколько месяцев они сражались с КВ-передатчиками, пытаясь заставить их работать надежно. И ведь добились своего.
Ближе к концу декабря из штаба группы прибыл капитан Боб Хэй и рассказал, как это было сделано. Он выступал в нашей комнате предполетного инструктажа перед большой грифельной доской, на которой были нарисованы многочисленные сложные диаграммы. «С самого начала войны вы бомбили какие-то цели на земле», — начал он. Я посмотрел на Джона Сирби и усмехнулся. Разумеется, мы бомбили что-то там на земле. А зачем нам вообще были нужны бомбы? «Если вы хорошо видите цель, то делаете все возможное, чтобы поразить ее. Но когда цель укрыта облаками, что вы можете сделать? Вы можете только сбросить бомбы в тот момент, когда вы, по расчетам, окажетесь над целью. Но это значит, что вы напрасно выкинете их».
Послышались приглушенные возгласы, и все приготовились слушать.
«А теперь мы хотим предложить вам нечто новое. Вы будете бомбить сквозь тучи, бомбить практически вслепую. Вам придется целиться в нечто, находящееся в воздухе. Это нечто — своего рода цветная осветительная ракета, которая будет выпущена самолетом целеуказания прямо над точкой прицеливания на земле».
Бомбить осветительную ракету! Кто-то хихикнул. Но Боб невозмутимо продолжил:
«И нечего тут смеяться, дослушайте до конца. Эти осветительные ракеты будут выпущены самолетами соединения Патфайндеров, которые во время учений уже отрабатывали подобные операции. Я не могу вам рассказать, как они это делают. Они используют какое-то секретное оборудование. К радости бомбардиров, могу сообщить, что вы будете использовать обычные прицелы, хотя вам придется использовать немного непривычные „исходные данные“».
Затем он продолжил в своей сухой манере объяснять технические детали: скорость ветра, скорость самолета, углы упреждения и тысячи прочих мелочей, которые должен держать в голове бомбардир, работая с современным прицелом. Минули те дни, когда бомбардиры Королевских ВВС работали с прицелами образца 1932 года. Теперь они имели прицелы Mark XIV. Этот прицел умел практически все. Вы могли лететь на любой высоте с любой скоростью. Вы могли пикировать. Однако маленькие гороскопы, вращавшиеся со скоростью много тысяч оборотов в минуту, компенсировали все, кроме скорости ветра. Поэтому бомбы всегда ложились рядом с целью. Мы считали наши новые прицелы практически всемогущими.
Одним из самых горячих приверженцев новой тактики оказался Гас Уокер. Он немало намучился во время бомбардировок Германии в плохую погоду, получил там свой Орден за выдающиеся заслуги и Крест за летные заслуги, и потому знал всю эту механику изнутри. Но, к несчастью, обстоятельства сложились так, что Гасу не привелось увидеть новую систему в действии.
Это произошло в одну из самых скверных ночей, какие я только могу вспомнить. Мы должны были послать несколько самолетов, но наступили сумерки, и видимость начала быстро ухудшаться. Около 30 самолетов катались по периметру аэродрома, дожидаясь, пока взлетит другой. Мы с Гасом следили за этой неразберихой с контрольной вышки. Внезапно мы увидели, как на противоположном краю аэродрома из открывшегося бомболюка «Ланкастера» выпали несколько зажигательных бомб. Гас подумал, что на борту у бомбардировщика могут находиться тяжелые бомбы, и немедленно помчался предупредить экипаж, чтобы люди успели выпрыгнуть из самолета. Я увидел, как автомобиль помчался прямо через летное поле, проскакивая под носом у взлетающих самолетов. Но мы знали, что это был резервный самолет, и в любом случае мне нужно было оставаться в пункте управления полетами.
В бинокль я увидел, как Гас выпрыгнул из автомобиля и бежит к самолету. В свете зажигалок было видно, как он размахивает руками. Он был уже в 20 ярдах от самолета, когда взорвались бомбы.
Это был один из тех замедленных ужасных взрывов, когда вся ударная волна идет прямо вверх, и пламя взлетает на высоту 2000 футов. Огромный «Ланкастер» просто исчез.
Мы отвернулись, стараясь не думать об ужасной картине, которую видели. Все были уверены, что Гас вознесся на небеса. Однако справиться с ним оказалось не так просто. Его отшвырнуло назад ярдов на 200. Правое предплечье Гаса было отрублено огромным куском металла, однако он сам поднялся на ноги и отправился на перевязочный пункт.
10 человек пожарной команды были ранены. Так как я временно исполнял обязанности командующего базой, то я приказал поднять на ноги весь медицинский персонал, чтобы спасти людей. Старший медик базы отсутствовал, но наш врач доктор Арнольд творил настоящие чудеса. Вскоре все пострадавшие были перевязаны, им ввели морфий, чтобы заглушить боль, и они чувствовали себя относительно нормально.
Примчалась жена Гаса, которая видела этот взрыв. Я думаю, что она поняла — случилось нечто ужасное. Мне не удастся описать выражение ее лица в тот момент, когда она узнала, что Гас остался жив.
Прежде чем его увезли в госпиталь базы, он сказал две вещи. Во-первых, он попросил меня найти оторванную руку, так как на кителе были нашиты новенькие шевроны. И еще он попросил меня позвонить командиру авиагруппы, чтобы тот в течение двух месяцев подыскал свободную должность для однорукого командующего базой. Гас вернулся день в день, как и обещал.
Лишь в конце года мы начали использовать методику бомбардировок по воздушным маркерам при налетах на долину Рура. Нашей целью были заводы Круппа в Эссене. Хотя в маленьком городке сотни раз звучали сирены воздушной тревоги, но до сих пор лишь несколько бомб упали на завод. Теперь настало время опробовать тактику «слепого» бомбометания.
В операции участвовали 25 самолетов, которые сбрасывали бомбы с высоты 23 000 футов. Наши силы были невелики, даже можно сказать, опасно малы. Но таковы были требования нового метода, при котором бомбардировщики обязаны уложиться в отведенное и довольно ограниченное время.
Я получил множество советов от командира эскадрильи Патфайндеров.
«Ты должен взлететь и в течение часа набрать как можно большую высоту. Затем, точно в указанный момент, ты должен взять курс на Эймейден. Там ты должен повернуть и лететь прямо в точку „X“, где перед тобой будут гореть 2 желтые осветительные ракеты. Они будут сброшены в 25 милях от цели. Ты должен будешь лететь совершенно прямо, не совершая никаких маневров, пока не окажешься в точке „Y“. Там ты увидишь 2 красные ракеты и должен будешь пройти между ними. Через несколько минут прямо по курсу появится гроздь зеленых ракет. Ты должен будешь целиться прямо в них, выдерживая курс 170 градусов по магнитному компасу. Не слишком важно, если ты запоздаешь со сбросом бомб на пару минут, так как ветер очень слабый и снесет бомбы не больше чем на милю. Однако очень важно выдержать точный курс при бомбометании. Если ты отклонишься в сторону на 10 градусов, бомбы взорвутся не менее чем в 10 милях от цели».
Мы взлетели, обнаружили все сигнальные ракеты и отбомбились по ним, после чего вернулись, продравшись сквозь самый плотный зенитный огонь с начала войны.
Мы столкнулись с множеством проблем, и многие самолеты были вынуждены вернуться назад. До сих пор мы не летали на предельных высотах. Вернувшиеся самолеты в течение получаса находились под огнем более чем 1500 зениток, что было довольно неприятно.
При температуре минус 60 по Фаренгейту отказывали кислородные маски, перегревались моторы, пулеметные башни примерзали к направляющим, лед покрывал плоскости крыльев. Только 10 из 25 самолетов сумели добраться до цели и сбросить бомбы. Но на следующий день германское радио впервые за всю войну признало, что «ночью несколько вражеских бомбардировщиков бомбили город Эссен».
Это было только начало. С этого дня вся авиагруппа начала использовать новую тактику, хотя постоянно сталкивалась с различными трудностями. Сама идея была правильной. Все неудачи были следствием того, что действовать приходилось в экстремальных условиях. Командир авиагруппы быстро добился установки новых капотов, которые не позволяли моторам перегреваться. Механики усовершенствовали кислородные маски, и они больше не отказывали. Вся механика турелей была тщательно очищена от смазочного масла, которое замерзало на больших высотах. Экипажи получили летные комбинезоны с электрическим подогревом, поэтому летчики, в особенности стрелки, перестали страдать от мороза.
Но, несмотря на все это, мы понесли очень тяжелые потери. Хотя 25 самолетов должны были сбросить бомбы на цель в течение примерно 30 секунд, в Эссене было расположено много зенитных орудий, поэтому на каждый из бомбардировщиков обрушился настоящий стальной шквал. За одну ночь моя эскадрилья потеряла 3 самолета и 3 прекрасных экипажа.
Однако бомбы начали падать на Эссен даже сквозь завесу туч, и немцы забеспокоились. Они тоже начали использовать новинку — новые зенитные снаряды, которые мы называли «V» — «Виктория». Их разрыв напоминал знаменитый жест нашего премьер-министра. Однако они совершенно напрасно думали, что эти снаряды сумеют остановить все нарастающую мощь наших ударов.
А через несколько недель наши ученые выдали еще одну новинку. Это была бомба-маркер. По форме она напоминала обычную 250-фунтовую бомбу, которая разрывалась в 3000 футов над землей и выбрасывала сотни светящихся красных шариков, которые горели в течение 5 минут. Более того, мы могли в любой момент изменить цвет этих шариков, поэтому противник просто не мог подсунуть нам фальшивую мишень. Мы называли эти бомбы «указателями цели», или для краткости просто TI. Новые бомбы-маркеры поставили ночные бомбардировки на более высокую ступень.
С этого момента наш план начал приобретать определенные очертания. Отдельные кусочки головоломки, которые мы собирали 3,5 года, наконец, стали складываться в связную картину. С наступлением нового года начались регулярные налеты, которые означали конец спокойной жизни германских городов. Количество бомбардировщиков постоянно росло, увеличивался вес сброшенных ими бомб. Сосредоточение максимального числа самолетов и жесткий хронометраж стали ключом к успеху.
13 января целью налета снова стал Эссен. TI-маркеры были ясно видны экипажам даже с большой высоты. Неслыханное доселе количество бомб упало на город и его окрестности. 16 и 17 января налетам подвергся Берлин. Здесь мы снова столкнулись с трудностями, так как большая дистанция привела к некоторым штурманским ошибкам. Маркеры были сброшены в 6 милях южнее центра города, и потому пострадали в основном пригороды Берлина, но разрушения там были просто ужасны.
Дела пошли. Хотя мы изрядно поплутали, постепенно удавалось нащупать верную дорогу. В течение месяца новую тактику освоили все экипажи. После этого нашей целью стал Лориан, в котором находилось большинство бункеров подводных лодок. Эти налеты были особенно опустошительными, весь порт и прилежащие районы города были просто стерты с лица земли. Налеты на Лориан проходили в условиях не слишком сильного сопротивления противника. Это позволило экипажам досконально освоить новую тактику бомбометания в бою, что позднее оказалось очень полезным при налетах на города Германии с их сильной ПВО.
После того как новая тактика была понята и усвоена, парни с бомбардировщиков снова занялись Руром.
Настоящая воздушная битва разыгралась над Эссеном. Заводы Круппа подверглись 3 массированным налетам и были практически уничтожены. Один за другим под удар попадали Нюрнберг, Кёльн, Дюссельдорф и другие города. Немцы наконец сумели найти ответ. Как только немецкие пожарные замечали опускающиеся с неба TI, они немедленно мчались туда, так как находиться прямо под маркером было совершенно безопасно, и тушили их.
Новый год принес германскому народу немало печальных новостей, помимо усиления воздушных налетов. Новости, которые сообщало берлинское радио, были очень тревожными. Русские развернули общее наступление. 31 января германская 6-я армия под командованием генерала Паулюса капитулировала в Сталинграде. В Берлине были вывешены черные флаги.
В Тунисе британская и американская армии тоже начали наступление на позиции немцев. Было похоже, что силы Оси вскоре будут сброшены в море. Но так как они не имели сильного флота, им не следовало надеяться на благополучную эвакуацию, подобно той, которую мы провели в Дюнкерке.
В Касабланке проходила конференция верховного командования союзных сил. Было решено потребовать от противника полной и безоговорочной капитуляции. А после Касабланки немцам было подготовлено еще кое-что. Летчики генерала Икера начали дневные налеты на Германию, используя «Летающие Крепости». Американцы выиграли свою битву, и теперь будущее Люфтваффе стало выглядеть сомнительно. Немцы знали только, что американцам удался дневной налет на Вильгельмсхафен, однако они не сомневались, что Геринг вскоре прогонит прочь этих негодяев. Немцы даже не подозревали, настолько жестоко они заблуждались. Никто не сообщил им, что в марте 1943 года их подводные лодки потерпели крупное поражение в Атлантике. Благодаря использованию новых секретных образцов техники и вооружения на море, в воздухе и под водой, наши корабли теперь приходили в Англию и Северную Африку, практически не неся потерь. Единственное, что немцы знали, — началось систематическое опустошение их страны. Однако они все равно ничего не могли бы изменить, что бы там ни утверждала их пропаганда. Очень быстро Геббельс сменил тон своих выступлений. Вместо того чтобы скрыть размеры разрушений, он стал их преувеличивать, чтобы весь мир начал смотреть на стратегическую авиацию как на оружие убийц. Вот пример статьи из немецкой газеты того времени:
«Мы знаем из собственного печального опыта, что наши города подвергаются террористическим налетам и гражданское население несет тяжелые потери, временами очень тяжелые! Мы не можем выполнить требования общественности, как бы того ни хотели, и опубликовать действительные цифры наших потерь. Дело в том, что противник не должен знать истинные результаты своих налетов. Эти цифры высоки, но мы снова должны подчеркнуть, что они не должны вызывать тревоги и служить подмогой разжигателям паники в Рейхе…
Многие наши города частично уничтожены вражескими террористическими налетами, хотя долгое время они считались в безопасности, так как туман или скрытое расположение или какие-то другие факторы не позволяли противнику вести наблюдение и даже вообще обнаружить их. Но теперь противник сумел найти некоторые из этих городов и нанести удар по ним и их жителям».
Да, мы нашли и разбомбили эти города, несмотря на туман и густые тучи. Мы сломили сопротивление бога погоды, который до сих пор помогал противнику. Настал черед немцев рыдать. Да, теперь они начали кричать и стенать, призывая на помощь даже Папу Римского, чтобы он помог остановить налеты. Однако им следовало бы помнить Варшаву, Роттердам, Ковентри, Бристоль, Плимут, Глазго, Суонси и Лондон. Они уже успели забыть обещание Гитлера сжечь все британские города и уничтожить британский народ. Да, у них оказалась очень короткая память, но это типичная черта характера фрицев.
Год за годом они обрушивали все ужасы войны на беззащитные города Европы, заливая их кровью, удушая голодом, расстреливая жителей. Они проделывали это в течение 150 лет, но никак не могли представить, что их собственные города может постичь та же самая участь. Для них война была сплошной чередой побед где-то вдалеке от порога родного дома. Первыми под удар попали те германские города, которые находились ближе остальных к базам наших бомбардировщиков. Но вскоре появились новые приборы, которые позволяли нам точно сбрасывать ТI-маркеры даже на пределе дальности полета «Ланкастеров». Города в долине Рура начали постепенно исчезать. Обычно над речной долиной висел густой туман, но теперь он перестал быть укрытием. Заводы уничтожались один за другим, охваченные паникой рабочие покидали их.
Но уничтожить целый промышленный район трудно даже большому числу бомбардировщиков. Тем не менее, работа началась. Наше командование начало планировать еще один рейд, который должен был полностью остановить производство в долине Рура. Лишь несколько человек знали, что наши ученые начали работу над новым оружием. Были отданы приказы, вскоре должны были начаться испытания, но пока все это хранилось в строжайшем секрете.
Фашистская пропаганда уделяла большое внимание действиям «британских воздушных пиратов». Она не жалела ругательств и грозила самыми жестокими карами нашим летчикам. Но, несмотря на все попытки скрыть истину, в нейтральную прессу из Германии просачивались сведения, из которых становилось ясно, что ущерб от наших налетов достаточно велик. В некоторые заметки трудно поверить, вероятно, корреспонденты дали волю своей фантазии. Может быть, они имели друзей в Польше, Греции и Югославии.
Вот пример такой заметки, рассказывающей о судьбе одного немецкого города, написанной нейтральным корреспондентом:
«Британские бомбардировки превратили народ, привыкший к высоким жизненным стандартам, в троглодитов. Более двух миллионов человек живут в землянках, палатках и развалинах или в жалких деревянных хижинах. Кроме того, десятки тысяч с тревогой ждут того момента, когда и они потеряют крышу над головой. Следует добавить, что эти два миллиона — все, что осталось от пяти миллионов населения. Остальные рассеялись по всей стране. Полмиллиона бежали в Польшу, сотни тысяч — в Померанию и Южную Германию, а еще несколько сот тысяч — в Тюрингию и Чехословакию. Все они живут в страшной скученности, их отчаяние растет. Их угнетает создание того, что они превратились в отверженных, и они перестают верить кому-либо. Они уже давно перестали слушать утешительные заявления пропаганды, которая упорно пытается заставить их поверить в то, что победа еще возможна.
Возникла проблема мародерства. Одежда и мебель исчезают из разбомбленных домов с неимоверной быстротой. Пропадают целые шкафы, тяжелые пианино, буфеты со столовым серебром и фарфором. Власти даже не пытаются оспаривать эти факты, но во имя национальной гордости стараются приписать все это иностранным рабочим. Разумеется, и среди них можно найти паршивую овцу, но как можно спрятать платяной шкаф, буфет или пианино в бараке, где живет подавляющее большинство их них?
Население этих городов живет в постоянном страхе, страхе перед полицией, страхе перед бомбами, страхе перед грабителями, страхе перед иностранными рабочими. Все несчастья, которые иначе нельзя объяснить, приписываются последним. Например, недавно появились банды саботажников, которые ходят по лишенным освещения улицам и снимают крышки канализационных люков. Результаты такой „шуточки“ легко себе представить. Потерявшие голову жертвы бомбардировки, группы спасателей, даже полицейские и пожарные проваливаются в люки. Кто-то вычищает уличные телефоны-автоматы. Пожарные магистрали пломбируются цементом».
Как все это делается? Кто это организует? Кто проделывает работу? Куда целятся наши бомбардировщики, если они вызывают такие разрушения?
Мы никогда не думали, что можем выиграть войну одними бомбардировками. Мы должны были уничтожить германскую промышленность, разрушить их транспортную систему, остановить постройку подводных лодок, сделать каналы непроходимыми с помощью мин. Мы должны были бомбить Германию до тех пор, пока она не ослабнет и не начнет терять сознание от наших ударов. Тогда наши армии вторжения без труда сокрушат ее. Это помогло бы спасти тысячи жизней наших солдат — молодых людей, от которых зависит будущее наших стран.
Такова была ситуация в марте 1943 года, когда большая стратегия союзников перешла на наступательные рельсы. Это был год, когда был положен конец господству фашистов. Американцы, с их неисчерпаемыми промышленными возможностями, начали создавать бомбардировочную авиацию, которая вскоре превзошла нашу. Они сделали ставку на дневные налеты. Мы продолжали отстаивать ночные, поэтому бомбежки продолжались круглые сутки. Налетам подвергался один город за другим, пока не осталось ничего, пока Люфтваффе не были рассеяны в пыль. Именно это было целью Бомбардировочного Командования. И настанет день, когда над Берлином одновременно появятся 4000 самолетов.
Как это было сделано?
Попытаемся вкратце рассказать о Бомбардировочном Командовании. Во главе его находился главный маршал авиации Харрис, которому помогала группа советников. Они внесли серьезный вклад в битву над Германией. Он проводил совещания со своим штабом, затем получал метеопрогнозы от специалистов, после чего он решал, что целью сегодня станет Берлин, точка наведения «X». Потом он звонил по телефону и запрашивал мнение всех командиров авиагрупп. Он был жестким человеком, главный маршал авиации Харрис. Он выглядел еще более суровым, когда кричал по телефону. Его очки могли съехать на кончик носа, когда он указывал пальцем какую-то точку на карте Берлина. Он говорил по телефону: «Хэлло! Кто там? Это ты, Алек? О'кей. Сегодня ты целишься в точку „X“.
После этого он произносил в трубку кодовое слово, которое означало Берлин. „Поднять в воздух все самолеты. Максимальные усилия. Детальные инструкции вы получите в течение часа. Все. До свиданья“.
Из кабинета командира авиагруппы уходило распоряжение в оперативный отдел штаба группы, оттуда — на базы и в эскадрильи. Командиром эскадрильи, как правило, служил достаточно молодой человек, на которого была возложена серьезная ответственность. Он сидел совершенно спокойно, выслушивая распоряжения, а потом давил кнопку звонка, вызывая двоих командиров звеньев. Они входили в кабинет, сдвинув фуражки на затылок, покуривая сигаретки, и бросали на командира вопросительный взгляд. „Сегодня ночью Берлин, — сообщал командир эскадрильи. — Все самолеты, максимальная нагрузка“.
Через несколько минут на аэродроме раздался рев моторов „Ланкастеров“. Один самолет за другим поднимались в воздух, чтобы в полете проверить исправность всех систем. Бомбардировщики должны были провести в воздухе полчаса каждый, при этом проверялось решительно все. Опробовались рации, пулеметы, штурманский инструмент, бомбосбрасыватели. Иногда для практики даже сбрасывалась пара бомб, чтобы проверить работу прицелов.
После посадки летчики отправлялись на ленч. Перекусывали наспех, ни о чем не думая. Все помалкивали, а у командира эскадрильи довольно часто не находилось времени, чтобы поесть. Телефон надрывался почти непрерывно.
Затем начинался предполетный инструктаж. Здесь до экипажей, которым предстояло участвовать в ночном шоу, доводилась вся нужная информация. Комната была набита до отказа, парни приходили в своих любимых свитерах, ничуть не напоминающих форму. В углу, как правило, сидела пара военных корреспондентов или кто-нибудь из армейских офицеров.
Входил командир эскадрильи, за которым следовал старший штурман, и разговоры мгновенно прекращались. Когда устанавливалась тишина, командир начинал: „Итак, парни, садитесь. Сегодня Берлин, точка прицеливания „X“. Она находится в центре территории завода, выпускающего моторы „Даймлер-Бенц“. Вы можете найти ее на своих картах“. Он указывал эту точку на карте Берлина. „В сегодняшнем налете участвуют 700 бомбардировщиков. Это все четырехмоторные машины, так как двухмоторные просто не долетят. Каждый самолет возьмет на борт бомбу весом 4000 фунтов и 16 зажигалок. Общий вес составит около 2000 тонн. Они должны получить хороший удар. Метеоролог говорит, что небо будет чистым на всем пути, что просто невероятно. Будем надеяться, что он не ошибется. Патфайндеры намерены атаковать с момента Z-1 до Z+35. Это должен быть короткий массированный удар. Вы будете бомбить с высоты 21 000 футов. Не сбивайтесь в кучу на этой высоте, или вы начнете сталкиваться в воздухе. Это все. Нам повезло, мы не будем находиться в нижнем эшелоне. Тем парням еще предстоит увидеть наши бомбы, летящие вниз. Маршрут обычный, вы видите его здесь, на доске. О действиях Патфайндеров расскажет штурман“. Потом командир кивает головой в сторону штурмана: „Давай“.
Вперед выходит штурман эскадрильи, большой толстый человек с ленточкой Креста за летные заслуги, и начинает говорить: „Время Z назначено на 19.45. В момент Z-3 Патфайндеры сбросят цепочку красных маркеров, указывающую на цель. Через 120 секунд они сменят цвет на зеленый. В этот момент они будут указывать точку, которая расположена в 15 милях от точки прицеливания на земле. При скорости относительно земли 240 миль в час это составляет 3 минуты 45 секунд полета. Время следует отсчитывать в секундах. Если кто-то опоздает, он наверняка промажет, поэтому пилоты должны очень точно выдерживать скорость. TI-маркер пойдет вниз точно в момент Z-1 и ляжет прямо на крыши завода. В небе будут находиться зеленые маркеры на случай, если TI на земле будут скрыты туманом или дымом. После инструктажа пусть все штурманы подойдут ко мне, я укажу им курсы и интервалы“.
Потом он поворачивается к командиру эскадрильи, который снова выходит вперед, чтобы дать последние приказы. „Не забудьте, парни, когда вы выйдете к первому маркеру цели, вы должны повернуть на курс 135 градусов по магнитному компасу и следовать им 4 минуты. Вы не должны совершать никаких маневров и следовать прямо на цель. Как только вы сбросите бомбы, вы можете слегка отвернуть и набрать скорость на снижении. Патфайндеры сбросят гроздь зеленых и красных маркеров в 30 милях от Берлина. Вы должны собраться в этой точке, чтобы следовать домой совместно. Постарайтесь не оторваться от группы. До сих пор наши потери были довольно небольшими, и не следует сегодня ночью нарушать эту традицию. Не забывайте поджимать хвост, если снизу появятся истребители. Я думаю, это все. Когда подойдете к базе, не нарушайте порядок посадки. Я встречусь с вами в комнате отдыха перед самым вылетом. Все“.
Парни с шумом покидают комнату. Для некоторых это первый боевой вылет, и они выглядят встревоженными. Ветераны совершенно невозмутимы, точно им предстоит чаепитие, хотя внутри они тоже волнуются. После инструктажа к командиру эскадрильи подходит корреспондент, чтобы задать несколько вопросов.
„Зачем такая концентрация сил? В чем заключается идея?“ Командир сейчас очень занят, однако он все-таки дает полный ответ. На территории Германии расположено очень много зенитных орудий, которые наводятся с помощью коротковолновых станций. Поэтому, если мимо батареи каждые 5 минут будет пролетать самолет, орудия будут следовать за ним. То же самое относится к ночным истребителям. Зато если все самолеты пролетят более или менее одновременно, зенитки не смогут выбрать себе цель, то же самое случится и с системой наведения ночных истребителей. В результате таких действий снижаются потери. Более того, бомбы ложатся более кучно, чем в том случае, когда самолеты сбрасывают их по одиночке.
„А как насчет столкновений?“ — спрашивает корреспондент.
„Их не должно быть. Если они будут точно выдерживать курс, и если Патфайндеры сбросят маркеры вовремя“. Иногда случаются накладки. Во время налета на Штутгарт Патфайндеры опоздали на 15 минут, поэтому 400 бомбардировщиков кружили над целью, дожидаясь их. 18 не вернулись назад. Некоторые погибли в результате столкновений, я полагаю».
Время после инструктажа проходит не слишком приятно. Никто не знает, чем заняться. Кто-то сидит в столовой, слушая радио и желая оказаться подальше отсюда. Несколько человек играют на бильярде. Но большая часть летчиков просто сидит в креслах, перелистывая газеты и посматривая на часы. Они ждут, когда настанет время идти переодеваться.
Но время ползет медленно, минуты кажутся часами. Единственные занятые люди — командир эскадрильи и его командиры звеньев. Сначала звонят из штаба группы, напоминая, что эскадрилья должна поднять максимальное число самолетов. Потом звонит инженер и сообщает, что на «С Чарли» сломался мотор, может, стоит его перевести в резерв. Ладно, так и сделаем.
Звонок от начальника службы вооружений. На «Z Зебра» произошел самопроизвольный сброс бомбы.
«Все в порядке?»
«Да, все в порядке».
«Тогда проверьте его еще раз».
На «G Джордже» течь в кислородной системе. Механикам придется спешно устанавливать новые баллоны с кислородом перед самым вылетом. И так далее… Телефон звонит непрерывно. У командира совершено нет свободного времени. Тем временем летчики начинают переодеваться перед вылетом. Они должны надеть множество комплектов белья и комбинезоны с электроподогревом, перед тем как отправиться по самолетам.
Все парни выглядят беззаботными, но это лишь маска, скрывающая истинные чувства. И все-таки они будут совершенно спокойны, когда займут места в самолетах.
«Задайте им, парни», — говорит австралиец, который сегодня не летит. Один человек из его экипажа заболел.
Затем начинается взлет. Это волнующее зрелище. Точно в назначенное время самолеты начинают выруливать. Первой идет машина командира эскадрильи с яркой эмблемой в носовой части. Самолеты выстраиваются цепочкой на взлетной полосе один за другим, словно выводок уток. Провожающие машут им руками. Затем пилот захлопывает форточку кабины и дает газ. Земля под провожающими начинает гудеть и содрогаться, словно во время землетрясения. «Ланкастеры» один за другим бегут по окаймленной огнями взлетной полосе, а потом тают во мраке.
В поле на соседней ферме рабочий сидит в кабине трактора… Он только что закончил пахать, и сейчас готов направиться домой. Его ждет ужин. Задрав голову, он видит вверху сотни пятен, меленьких черных пятнышек, которые поднимаются все выше и выше в ночное небо. Тогда он кивает и произносит под нос: «Сегодня ночью они снова полетели. Надеюсь, они крепко всыплют ублюдкам. Может быть, они все вернутся назад. Боже, благослови их, они все отличные парни». После этого он заводит трактор и катит домой.
На автобусной остановке в соседнем городке стоят две девушки. Одна говорит другой: «Они снова улетели. Я буду надеяться, что они вернутся назад пораньше, иначе они меня разбудят…»
А вот что происходит в одном из самолетов, находящихся в воздухе… Он набрал требуемую высоту, и бортмеханик убирает обороты, выводя моторы на режим крейсерского полета. «Хэлло, штурман, вызывает командир. Сколько времени нам лететь до точки сбора?»
Штурман быстро смотрит на карту. «Мы в 6 милях от нее. Если ты покружишь еще 5 минут, и потом повернешь туда при скорости 240 миль в час, мы будем на месте вовремя».
«О'кей, — соглашается командир. — Хвостовой стрелок, все нормально?»
«Да», — долетает ответ из хвоста самолета.
Через 5 минут командир трогает штурвал, и тупой нос «Ланкастера» поворачивает на восток. В этот же момент все остальные бомбардировщики делают то же самое, и на разной высоте вспыхивают полетные огни множества бомбардировщиков. Они собираются в точке рандеву примерно за 2 часа до времени Z. Они прибывают в эту точку почти одновременно, а потом все полетные огни одновременно гаснут, и воздушная армада берет курс на Берлин.
Описать огромное соединение бомбардировщиков, летящее единым строем, очень нелегко. Но представьте себе стеклянный кирпич шириной 2 мили, длиной 20 миль и высотой 8000 футов, нашпигованный сотнями «Ланкастеров». Он медленно движется к голландскому берегу, и самолеты постепенно перестраиваются волнами. Вскоре покажется голландский берег, даже, пожалуй, слишком скоро…
Время 5 вечера. В этот момент «Gruppen» и «Staffeln» ночных эскадрилий, рассеянные по всей территории Германии, начинают получать приказы. «Мессершмитты», «Фокке-Вульфы» и другие истребители подготовлены к вылету — они приняли топливо и боеприпасы. Летчики и наземный персонал напряженно ждут. Любой из аэродромов готов принять, моментально заправить и перевооружить любой самолет. Все готово, чтобы ночные истребители могли действовать без малейших задержек.
В это время на германских зенитных батареях и прожекторных площадках пока еще все спокойно. Снарядные погреба, опустевшие во время прошлого налета, снова полны. Огромные динамо-машины, питающие прожектора, готовы заработать, нужно лишь повернуть рубильник. И тогда целый поток энергии, достаточный, чтобы питать небольшой городок, превратится в световой луч, который поднимается в черное ночное небо. Часовые возле огромных 88-мм зениток медленно прогуливаются взад и вперед, поглядывая вверх. Скоро совсем стемнеет, небо покрыто тяжелыми тучами, а молодая луна пока не собирается всходить. Но даже ее свет не сможет пробиться сквозь полог туч. Англичане предпочитают для налетов как раз такие ночи.
17.40. В штаб Люфтваффе под Берлином приходит сообщение с побережья. Зазвучали звонки тревоги. Сильное соединение британских бомбардировщиков пересекает голландское побережье. После этого телефонные звонки поднимают на ноги всю систему ПВО континента. Ночные истребители в Голландии уже поднялись в воздух и разыскивают противника, тоже двигаясь на восток. Они пристраиваются к группам британских самолетов, и начинаются первые стычки. Но это только прелюдия к большой воздушной битве. Наземный персонал множества германских аэродромов лихорадочно готовит последние самолеты, которые выруливают на взлетные полосы.
Возле большой стеклянной карты стоят молодые девушки вспомогательных частей Люфтваффе в наушниках и с ларингофонами на шее. В руках у них восковые карандаши, которыми они отмечают положение вражеских самолетов. Из центра управления видны лишь смутные тени, движущиеся за стеклянным экраном. На огромной карте появляются все новые стрелки и кружки, исчезают старые отметки.
Каждый офицер и солдат занял свое место. Каждый точно знает, что должен делать, и весь огромный механизм работает без сбоев.
Стеклянная карта показывает, что противник приближается с нескольких направлений, но уже ясно, что его главные силы движутся на восток. Вражеские бомбардировщики пересекли границу Западной Германии. Внезапно они поворачивают на юго-восток. Несколько небольших групп направляются на юг, к Рейну. Серии бомб падают на два города. Может быть, это начало основной атаки, нацеленной на эти города, а может быть, это просто уловка, чтобы отвлечь германские ночные истребители от истинной цели. Противник надеется, что неправильные приказы помогут ему выиграть несколько драгоценных минут, чтобы главные силы бомбардировщиков смогли прорваться в предписанный район. Там их встретят ослабленные соединения ночных истребителей.
Офицеру наведения приходится решать одновременно множество проблем и вопросов: взвешивать возможности нападения и защиты, принимать решения в постоянно меняющейся ситуации, одновременно информируя командующего. Британские бомбардировщики все еще движутся в направлении Центральной Германии. Главные силы англичан совершают еще один поворот и снова летят на восток. Последнее сообщение наблюдателей гласит: «Авангард вражеских бомбардировщиков в квадрате Дора-Хейнкель, курс на восток».
18.30. В этот момент истребительное подразделение «X», чьи самолеты уже стоят на взлетной полосе с работающими моторами, получает приказ: «Группа „X“ — взлет. Двигаться в направлении светового маяка „Y“».
Через несколько минут самолеты уже несутся над землей, быстро набирая высоту, они летят в направлении мигающего маяка «Y». В Берлине все еще ходит метро, жизнь течет как обычно. Жители города получают первое предупреждение. Яркие лампы на сортировочных станциях гаснут. Огромный город постепенно погружается во тьму.
Тем временем англичане пролетают севернее первого из крупных городов Центральной Германии, меньше чем через час они окажутся над Берлином. На высоте 6500 метров грозно ревут моторы тяжелых бомбардировщиков, летящих на восток.
18.45. Сообщение в головных телефонах: противник уже потерял 7 самолетов, прежде чем достиг Оснабрюка.
Остальные подразделения ночных истребителей приготовились к взлету, чтобы защитить столицу. Метеоролог быстро дает картину погоды над территорией Германии. Безоблачное небо над южными районами, где будут садиться ночные истребители после боя.
Тем временем подразделения ночных истребителей, которые концентрируются в определенных районах, начинают сближаться с противником. Немецкие истребители уже установили контакт с несколькими группами бомбардировщиков. Зенитные батареи вокруг Берлина получают приказ приготовиться.
19.16. Неприятель находится в 100 километрах от Берлина. Большое количество ночных истребителей сопровождают британские самолеты.
Командующий сидит рядом с офицером разведки. Чтобы быстрее решать вопросы, он связывается с командующим другим округом ПВО. Приоритет командования имеет город «X». В считанные секунды телефонистки устанавливают связь.
На большой стеклянной карте стрелки стягиваются все ближе к Берлину. Позиция ночных истребителей точно известна.
19.41. Что, если противник идет прямо на Берлин?
19.43. Открывают огонь тяжелые зенитные батареи, расположенные к западу от столицы. Еще невозможно сказать, продолжит ли масса вражеских бомбардировщиков двигаться к Берлину или повернет к Лейпцигу.
Над центральной частью города вражеские самолеты сбрасывают каскады цветных ракет. Над пригородами появляются большие группы самолетов. Вверх летит фонтан фугасных снарядов, нацеленный на бомбардировщики.
Несмотря на проблемы с погодой, ночные истребители продолжают охоту. В ярких лучах прожекторов ясно видны британские самолеты. Противник сбрасывает бомбы на промышленные районы города, а потом пытается как можно быстрее удрать. На большой скорости германские истребители гонятся за ними и сбивают, сколько удается.
Вверху кружит ведущий самолет Патфайндеров.
«Как далеко мы от цели, штурман?»
«Примерно 25 миль».
«О'кей, приготовить предварительный маркер».
«Готово».
Голос из средней башни:
«Зенитки стреляют слева сзади».
«О'кей».
Внизу загрохотали орудия. Впереди лежит Берлин, темный и молчаливый. Берлин похож на огромную притаившуюся мышь, которая боится шевельнуться и просто окаменела. Внезапно она пробуждается к жизни. На крышах замелькали сотни вспышек выстрелов, открывают огонь зенитки в парках и на вокзалах.
«Не дергайся, ради Христа, командир. Еще минуту», — говорит штурман.
Снова слышен голос капитана:
«О'кей».
Никто не говорит долго. Обе руки лежат на штурвале, глаза всматриваются в темноту, чтобы вовремя обнаружить опасность, а в душе живет надежда, что опасности не будет. Его самолет кажется просто огромным, единственным в небе, и все орудия внизу кажутся нацеленными на него. Вспышки выстрелов короткие и злые.
А внизу у немцев он первым появляется на экране катодной трубки в виде маленького пятнышка. Гражданское население давно укрылось в убежищах, но гражданская оборона, полиция и пожарные начинают нервно вслушиваться в шум моторов приближающегося противника.
«Подходим, командир. Ровнее — подходим — подходим — есть! О'кей. TI-маркер сброшен».
Через несколько секунд он взрывается, рассыпая искры по земле. Огромная масса зеленых шариков, которые ярко светятся во мраке. Бомбардировщики получили прекрасную точку прицеливания…
Воздух, один из самолетов ударного соединения.
«Вот они, командир, прямо впереди», — восклицает бомбардир.
«Прекрасно. Патфайндеры прибыли вовремя».
Штурман смотрит на хронометр и отдает команду. Бомбардир начинает отсчет. Должны пройти 3 минуты 20 секунд. На всех остальных самолетах бомбардиры делают то же самое, бомбардировщики ложатся на боевой курс, прорываясь сквозь стальную завесу. Зенитки палят со всех сторон. Черные шары разрывов возникают в небе то тут, то там. Мечутся лучи прожекторов, пытаясь поймать противника. Бомбардир начинает отсчет.
«Три минуты, командир».
Соединение движется, подобно колонна линкоров. Выше мелькают сотни прожекторов истребителей, которые освещают бомбардировщики. Ju-88 и Ме-110 бросаются на противника, подобно стае ядовитых черных пчел. Небо полно разноцветных трасс, одни летят вверх, другие опускаются вниз. Часть трасс идет горизонтально, так как открыл огонь один из наших стрелков.
Осталось две минуты.
Вниз идут новые осветительные ракеты, и становится светлее, чем днем. Ослепительные лучи прожекторов еле заметны в мерцающем сиянии множества ракет. Теперь разноцветные трассирующие пули мелькают справа и слева, выше и ниже. Некоторые бомбардировщики взрываются, получив прямое попадание — огромные клубки пламени медленно разворачиваются в небе. Оставляя за собой хвост черного дыма, они летят к земле.
Осталась одна минута. Открываются створки бомболюка.
Бомбардир продолжает считать.
«50 секунд».
«40 секунд».
Разрывы, зенитных снарядов буквально повсюду, но ведущая группа бомбардировщиков не потеряла строй, хотя сбито несколько самолетов. Уцелевшие продолжают идти к цели. Но краткие мгновения боевого курса растягиваются на целую жизнь.
Снова слышен голос бомбардира:
«Красный TI прямо по курсу».
«Отлично вижу, воздушный маркер тоже».
«30 секунд».
Строго горизонтальный полет. Кто-то впереди вспыхивает. Целая горсть зажигалок высыпается прямо на маркеры. Зажигалки ложатся цепочкой длиной целую милю, но с высоты она кажется не длиннее тросточки.
«20 секунд».
«Ровнее — держать — Пошли бомбы!» — кричит бомбардир. В его голосе слышится облегчение.
«Ланкастер», избавившись от груза, буквально прыгает вперед и начинает снижаться, набирая скорость. Однако он продолжает лететь над горящим городом. Сектора газа брошены вперед до отказа, и моторы оглушительно ревут. Их грохот больно бьет по ушам.
А внизу начинается извержение вулкана. Множество зажигалок рассыпано вокруг наземных маркеров, которые уже начинают гаснуть. Вверх поднимаются клубы черного дыма, однако новые маркеры взрываются в воздухе и плавно опускаются в район цели, где уже бушует пламя. Поэтому бомбардиры имеют возможность целиться наверняка. Тяжелые бомбы рвутся одна за другой, и с высоты четко видны тускло-красные вспышки разрывов. Каждый самолет ведет фотосъемку. Внизу словно ад разверзся.
Когда на цель выходит последняя группа бомбардировщиков, пожары, вызванные первой, пылают вовсю. На фоне пламени сверху ясно видны самолеты, летящие над обреченным городом.
Зенитный огонь начинает стихать, прожектора гаснут. В очередной раз система ПВО проиграла битву.
В свете пожаров кружатся несколько листовок, однако они тут же вспыхивают в языках пламени, вырывающихся из окон разрушенных домов.
Вскоре весь атакованный район превращается в сплошное море огня, и последний бомбардировщик сбрасывает свои бомбы. Английские самолеты собираются в точках рандеву, и уцелевшие поворачивают домой.
Вот так все это делали совсем молодые парни, обладавшие отвагой, умением и получившие хорошую технику. Немцы сделали все, что было в их силах, чтобы остановить англичан, но напрасно. Им приходилось учитывать слишком много факторов: их отвлекали ложные атаки; бомбардировщики летели несколькими волнами. Они могли прибывать с интервалом в один час в течение всей ночи, а немецкие истребители просто не могли столько находиться в воздухе. И в каждом налете использовались все новые изобретения английских ученых, которые помогали справиться с немецкой ПВО.
Это было только начало. Завершились три года экспериментов. Был найден правильный ответ на все вопросы, и бомбардировочная авиация, наконец, смогла ударить по-настоящему. Она могла выбирать между стратегическими и тактическим целями, которые были в равной степени уязвимы для бомб.
