Глава 7
Первая схема
Из окон последнего этажа особняка открывались прекрасные виды – на север, юг и восток. Поэтому Граф поспешил на запад – в ближайшее кафе на набережной Ааре. Он отыскал в кармане бумажный комок, который выудил из мусорной корзины, и осторожно развернул его. Это оказалось воскресной частью местного расписания поездов – с изображенной карандашом стрелой против станции «Город Тун» на одноименном озере. Часы показывали 16:30; поезд на Роклифф отправлялся в 17:30 и прибывал в 17:46. Граф заглянул в почтовое отделение, где находился доступный телефонный аппарат, поговорил пару минут, затем выскочил наружу и подозвал такси. Он оказался на Центральном вокзале как раз вовремя, чтобы сдать пакет с книгами в камеру хранения. Бодрая молодка с суровым выражением лица выдала Графу ключик.
Стефан присоединился к нему у входа на перрон за минуту до отправления поезда. Брюки сержант заправил в высокие сапоги, под мышкой он держал пару классических галош и пакет с одеждой для Графа. Шагая по перрону, Стефан хмуро поинтересовался:
– Из-за этих штук я едва не опоздал на поезд. Куда мы направляемся и почему нам надо было одеться, как альпийским проводникам?
– В Тун. Это – станция, от которой можно добраться до Витчерхиира. А сам Витчерхиир возведен на вершине скалистого холма – и какого холма! Не думаю, что кому-то под силу расчистить туда дорогу.
Они уселись на заднее сидение последнего вагона, позади простоволосой женщины с грудным младенцем и мальчиком лет шести.
– Вряд ли они очень уж заинтересуются нашим разговором, – сказал Граф, – но все же лучше не упоминать никаких имен. Имена запоминаются, а в этих общедоступных поездах никогда не знаешь, кто перед тобой, – может, это подруга жены садовника.
Он торопливо напялил на себя теплую одежду. Тем временем поезд тронулся и начал медленно набирать ход.
Уставившийся в окно Стефан задумчиво поинтересовался:
– Вы видели это место?
– Нет, только въезд, который выходит на дорогу из Туна. Сам дом закрывают деревья.
– И что, семья взбирается на этот холм каждый раз, когда приезжает на отдых?
– Нет. Они выходят на следующей станции и едут на попутной машине или на извозчике на вершину холма. Мы туда направляемся неофициально, а следовательно, нам придется действовать, не оставляя следов. Словно дикие козы, мы взберемся прямо на холм. Помнится, прежде там была еще частная дорога: я видел ее из поезда. В те времена земли Одемаров простирались до озера, имелся даже пирс с частным плавучим домом, а выше по течению я видел старые гниющие сваи и брусья, оставшиеся от пристани. Потом Одемары утратили свое влияние в этом районе и продали прибрежные земли.
– Зачем мы туда едем?
– Не знаю. Я следую указаниям. – Граф протянул расписание со стрелой Стефану. – Видишь – на воскресенье – значит, надо ехать сегодня, не обращая внимания на погоду.
– Это вам подсунул клиент?
Граф ухмыльнулся и поведал Стефану в подробностях всю историю своего сегодняшнего визита. Он закончил, когда поезд миновал Хаймберг. Сержант удовлетворенно кивнул и вынес свой вердикт:
– Несложно понять, кто ваш клиент. Значит, так: прикованная к креслу женщина-инвалид и сын, которому нельзя доверить даже использованный билет в кино, а не то что тайное письмо. Думаете, она могла сунуть руку в щель окна и выбросить бумажный комок так, чтобы вторая этого не заметила?
– С легкостью. Их разделяет стол, над которым они склоняются в три погибели, чтобы лучше видеть работу. Надо подобрать сотни цветов, в том числе белый и серый. А работа иглы… Вы видели когда-нибудь, как ее выполняют? Они убирают руки под материал, когда прокалывают его снизу вверх для следующего стежка. У них такие большие куски парусины… Получатся отличные чехлы.
– Вот такой расклад… Она приготовилась к вашему появлению.
– Если бы она знала, что я зайду к ним этим вечером, она написала бы еще.
Гарольд улыбнулся.
– Так вот зачем вы собираетесь вернуться, а я-то думал, что вы станете искать картинку.
– Шанс попасть в дом – это просто подарок судьбы.
– До тех пор, пока старый джентльмен в порядке.
– Что вы имеете в виду, говоря «в порядке»?
Стефан после паузы вместо ответа спросил:
– Вы уверены, что ничего не упустили? Рассказали все, что произошло?
– Ты знаете столько же, сколько я. – Казалось, Графа забавляла недоверчивость сержанта.
– Вы уже что-нибудь придумали?
– Пока ничего, о чем стоит говорить. А вы? У вас такой загадочный вид… Есть хорошая идея?
– Я размышляю о мотивах.
– Буду рад услышать ваше мнение.
– Компаньонка и молодой парень, которого она содержит, чтобы присматривать за Леоном, шантажирут госпожу Анну чем-то, что натворил мальчишка – наверное, это что-то более серьезное, чем просто выдранная картинка из книги. Конечно, порча редкого издания – изрядное свинство, но шантаж зиждется на событии, которое, будучи оглашено, повлечет за собой большой скандал, возможно – с приглашением полиции. – Стефана, казалось, удивило собственное красноречие. Он перевел дух и приготовился продолжать. Граф ободряюще кивнул. – Это единственное объяснение, но под него подходит все. Они выкачивают из бедной женщины каждый франк, который она получает с капитала на содержание себя и мальчика. По этой причине госпожа Анна не может покинуть особняк. У нее не останется денег на жизнь.
– А как насчет потерянной картинки? Госпожа Беата заметила признаки волнения у безумца вскоре после того, как третий том издания с гравюрами оказался в доме. Первое адресованное мне сообщение, которое клиент выбросил из окна, появилось – если я не ошибаюсь – на следующий день после доставки книги. С утраты картинки все и началось.
– Ну, с этим как раз все ясно. Бедный парень вырвал ее не со зла, но если ее найдут, это лишь усугубит его какую-то давнюю вину. Госпожа Гаст и Карсон обратили старую картинку в дамоклов меч над головой клиентки. Естественно, она не хочет, чтобы вы ее нашли – и, кстати, никогда не обращалась к вам с просьбой, отыскать картинку. Надо заметить, что и шантажисты вовсе не жаждут увидеть гравюру старого Витчерхиира найденной – это сорвет всю их игру. Они требуют какую-то значительную сумму за молчание – в частности, о том, где лежит выдранный лист, – а она не может собрать достаточно денег и поэтому в отчаянии.
– В самом деле в отчаянии. – Граф посмотрел из окна на темную реку, текущую между ледяными берегами. – Зачем же меня тогда вызвали?
– Может, это отвлекающий маневр.
– Предположим. Но, на твой взгляд, чем же руководствуется моя клиентка?
– Она опасается, что вы узнаете о шантаже, вернее, о его причине, потому что думает – вы не захотите помочь ей в той беде, которую сотворил ее сын.
– Она рискует. Ей следовало бы предположить, что я в состоянии докопаться до ее прошлого – как и до судьбы сгинувшей гравюры.
– Может, ей кажется, что вы не станете поднимать шум – в конце концов, какое вам дело до их семьи, да и до закона – вы же не на государственной службе.
– Надеются, что я тут же все позабуду?
– Бедный парень не опасен.
– Но тогда что же я должен сделать в этом загородном доме?
– Наверное, поговорить с девушкой. Ее держат здесь уже давно, и она не знает о том, что произошло в Берне. Это милая барышня, приветливая и разумная – по крайней мере, ее считают такой. Помнится, вы упоминали, что клиентка заинтересована в ней больше, чем сама тетка?
– Тетка вообще вела себя крайне сдержанно.
– Если бы девушка жила в особняке, то она бы находилась в самой гуще событий – гораздо ближе, чем госпожа Беата, а ведь даже эта аристократка заметила неладное. Возможно, вас послали за каким-то предметом или информацией, которые, так или иначе, могут повлиять на притязания госпожи Гаст и молодого Карсона – прояснить ситуацию.
– Девушка и господин Карсон нравятся друг другу.
– Я так понял, что он интересуется барышней, а не наоборот. Возможно, она и не догадывается о том, что знают все. Вам остается сделать выводы.
– Да? Интересно, какие? Я не умею работать в пустоте, и ни один клиент не станет от меня требовать хороших результатов в подобных условиях.
– Вы абсолютно правы – мы словно в густом тумане. – Стефан нахмурился. – На вашем месте я бы не стал ускорять события.
– Этого не хочет и моя клиентка. Она попала в тиски: повернув не тот винт, я могу случайно уничтожить ее.
– Да о каких винтах идет речь! Как вы собираетесь попасть в дом? И к тому же сохранить в тайне ваш визит от обитателей жилища Одемаров? – Стефан мрачно добавил: – Если только мы не заберемся в окно, но я этого совсем не хочу. Я в форме.
– Мы позвоним в звонок. Я назовусь господином Арпом, а старый джентльмен подтвердит, что у него есть такой знакомый.
– Да, здесь я возвращаюсь к первоначальному вопросу. Он – «в порядке», или он вымогатель?
Граф удивился.
– Вымогатель?
– Он не получил и франка, и все его разговоры о бесконечной благодарности…
– Он говорил вполне серьезно.
– Поразмышляйте об обитателях этого дома. Скажем, он один из шантажистов и думает, что ловко обвел вас вокруг пальца. Вы сами описали его этаким уездным графом Калиостро. Он выяснил, что вы практически напросились, он знает, что вы расследуете преступления. Предположим, он присматривался к вам сегодня днем и заметил, как вы вытащили это расписание из мусорной корзины. Сообразив, что «Росхальде» и разговоры о послании – не что иное, как сигналы, он решил произвести проверку, и когда вы приняли его приглашение на этот вечер – понял, что вы приходили не просто так.
Граф покачал головой.
– Никто в доме, кроме клиентки, не знал, почему я приходил сегодня. Примите это как факт.
– На вашем месте я не стал бы открывать эту дверь в стене ни сегодня, ни в какой другой вечер. А что, если вас тяпнут по голове, как ту собаку? Выбросят на улицу… Вот вам очередная жертва военного времени.
– Знаешь, Стефан, безопасность собственной драгоценной персоны не слишком беспокоит меня, но я опасаюсь за старину Матиаса. Что если кто-то подслушал-таки наш разговор. Пожилой джентльмен склонен недооценивать домашнюю оппозицию, а я не могу обосновать свои предостережения, не раскрывая причину моего визита. Первая моя обязанность – защищать клиента. Правда, я кое-что все-таки предпринял, чтобы нас не могли подслушать, – просто встал в дверном проеме. Оттуда хорошо просматриваются и главная лестница, и библиотека, а закрытая дверь в конце коридора исключала появление соглядатая с черного хода. Я никого не заметил. Боюсь, старик испугается, когда узнает, что господин Арп ведет расследование и в других направлениях.
– Ну да, направляется на берег Тунского озера, например. Вы ведь увидели стрелу на расписании после разговора с ним.
– Да, но я поехал бы сюда в любом случае. Милая юная леди, о которой мы говорим – единственный незнакомый мне обитатель особняка. Конечно, я собирался встретиться с нею и посмотреть на ее окружение.
Казалось, Стефан вполне удовлетворен объяснением, но через мгновение продолжил:
– Не думаю, что стоит придавать большое значение госпоже Беате. Ее тетка посвятила всю жизнь полоумному сыну, война лишила женщину крова, сделала инвалидом – может быть, навсегда. Пожалуй, госпожа Беата смирилась с этой ситуацией – но только на время. А теперь ей надоело заниматься благотворительностью.
– Что ж, ее можно понять.
– А вот позиция ее отца поражает меня своей правильностью. Совершенно неординарный человек.
– Так и есть. Я хотел бы выполнить его просьбу.
– Найти гравюру? Боюсь, у вас ничего не выйдет.
– Без подсказки госпожи Гаст, – улыбнулся Граф.
Через распахнувшуюся дверь позади них в вагон ворвались грохот и поток ледяного воздуха. Кондуктор завопил:
– Внимание, подъезжаем. Город Тун!
Вокруг раскинулся один из красивейших городков Швейцарии, обрамлением которому служили величественные горы, скованные льдом воды озера и заваленные снегом луга на склонах холмов. Фахверковые дома с черепичными крышами, украшенные фонариками, скульптурками, гербами города, флагами страны и кантона казались яркими и манили теплом. А на перроне, по эту сторону моста через серую ленту Ааре, ледяной северо-западный ветер гнал поземку. На небе цвета индиго уже появились звезды, желтая кайма угасала на серебристых и черных отрогах гор. Граф и его помощник поднялись, вышли на дорогу вдоль озера и, поймав экипаж, груженый досками, доехали до Витчерхиира. Там, наделив возчика франком, добрались до начала тропинки и пошли на приступ крутого холма. Отвалы снега высокими сугробами поднимались справа и слева; на склоне торчали сосны и ели. Сначала кое-где мелькали огни невидимых жилищ, затем тропинка стала тонуть в темноте. Гарольд Граф достал фонарь.
Они в молчании продвигались вперед и вверх. Наконец деревья начали редеть, и луч света выхватил из мрака неровные края большого оврага. Тропа повернула налево и разделилась.
– Возьмем левее, – предложил Граф. – Вторая, вероятно, выведет на следующую станцию.
Выбранная дорога скорее всего была заброшенной. Она провела путешественников между густо растущими деревьями к нетронутым лужайкам и садам и исчезла. Следов видно не было. Изрядно поработав головой и ногами, путники отыскали, наконец, широкую буковую аллею, которая закончилась полукруглой подъездной дорожкой. Вскоре незваные гости стояли перед высоким фасадом старинного дома из сетлого песчаника. Остроконечные деревья высовывались из-за его темной – без огонька – громады, как из-за скалы.
– Значит, это и есть Витчерхиир? – мрачно прошептал Стефан.
– Должно быть. По крайней мере я вижу характерные архитектурные детали. – Граф помахал фонарем, освещая резные украшения и балконы.
– Он ужасен.
– Да что ты! Тут не хватает только приветливых огоньков.
– Мы никогда не увидим света в этих окнах. Люди внутри замерзли насмерть неделю назад.
Но Граф уже поднялся на две ступеньки и позвонил в изысканно выполненный звонок. Лампы над и сбоку от серой двери озарились желтым светом, и дверь открылась. Приветливая полная женщина в длинной вязаной кофте высунулась наружу.
– Скажите, господин Матиас Одемар дома? – спросил Граф.
– Нет, уважаемый! Вся семья – в Берне. – Полная женщина посмотрела на калоши Графа, затем перевела взгляд на Стефана и сказала: – Боюсь, вы впустую проделали этот путь.
– И какой путь!
– Вы случаем не от деревни Витчерхиир пришли?
– Пожалуй, мы с сержантом Галлером сглупили, госпожа, – вы ведь госпожа Утзингер?
– Да, именно так.
– Я, конечно, слышал о вас. Мое имя – Арп, я обещал Матиасу Одемару, что заскочу сюда, когда буду по соседству. И вот сегодня меня занесло в ваши края, я уже собирался домой, но вспомнил о нашей договоренности и решил зайти, а сержант направляется в гостиницу «Адлер». Она принимает постояльцев?
– Да. До нее всего полмили по дороге.
– Мы встретились в Туне, а потом решили подъехать на дровяной телеге, потому как на перроне негде спрятаться от непогоды. Я думал, что сержант сможет вызвать машину или экипаж отсюда, если у вас есть телефон.
Госпожа Утзингер выглядела несчастной.
– Аппарат у нас есть, и мы им пользуемся. Входите, пожалуйста, и вы, сержант, тоже. Здесь госпожа Гаст. Думаю, ей захочется увидеться с другом семьи.
Они вошли в высокую, просторную прихожую, отделанную панелями из красного махогона. Из прихожей наверх шла лестница, а за ней находилась дверь, которая теперь была открыта. Приятный запах жареной ветчины наполнял холл.
Госпожа Утзингер захлопнула входную дверь.
– Извините, пожалуйста, за запах кухни, – сказала она. – Я держу заднюю дверь открытой, чтобы согревать помещение для госпожи Гаст. Когда семьи здесь нет, мы экономим тепло. Вы можете положить вещи на эту скамью, а я пока зажгу свет в гостиной.
Когда незваные гости сняли пальто и верхнюю обувь, огонь уже ярко горел. Граф и сержант, поеживаясь от холода, торопливо вошли в большую гостиную, также отделанную панелями красного махогона.
Госпожа Утзингер пригласила их к камину.
– Вы, должно быть, замерзли, – сказала женщина, бросив добрый взгляд на военную форму Стефана, – и, наверное, устали от этого подъема. Вы ведь помянули Матиаса Одемара?
– Я сын его старого базельского друга.
– Какой он приятный джентльмен! А когда я была девчонкой, он бросался в меня снежками. Мой отец был здесь кучером здесь, а мать – поварихой. Очень давно.
Она вышла из комнаты в холл. Гарольд, согреваясь, принялся рассматривать гостиную Витчерхиира. Наконец, он одобрительно кивнул.
– Совсем неплохо. Неплохо. Это здание построено на века.
– Оно стояло здесь еще на заре цивилизации.
– Но с другой стороны, махогон, бархат, плюш – не слишком нарядно для деревенского дома?
– Нет. На лето здесь все покрывают ситцем.
– Да, господин Арп, вы правы, это действительно хороший дом.
– У нас когда-то был такой же.
С лестницы послышался шум шагов, и в гостиную вошла девушка. Она остановилась и, медленно заливаясь румянцем, улыбнувшись, посмотрела на гостей. Стройная, но мускулистая, темные волосы откинуты назад с невысокого лба, глаза – цвета темного янтаря; чистая бархатная кожа, черты лица слишком тонкие, словно вырезанные из какого-то хрупкого материала. Они придавали Хильде Гаст, несмотря на ее очевидное здоровье и воодушевленность, печальный вид, и Графу вспомнились старинные рисунки красным или коричневым мелом, выставленные в музейных витринах. Вязаное зеленое платье девушки выглядело поношенным, коричневые туфли явно послужили немало.
– Я – Хильда Гаст, господин Арп, – просто сказала она.
Граф шагнул вперед.
– Могу я вам представить сержанта Галлера, госпожа Гаст? Я его совсем не знаю, но думаю, что он вам понравится.
Госпожа Гаст пожала руки Графу и сержанту, а затем произнесла, покачивая головой:
– Мне действительно очень жаль, что так неудачно все вышло. Вы в полной темноте, по холоду взбирались на холм, а нашли здесь только Утзингеров и меня! Садитесь, пожалуйста.
Они расселись. Граф очень серьезно заговорил:
– Нам действительно нет нужды задерживаться. Я хотел бы позвонить – мне пора возвращаться в Берн. Ну а наша прогулка по холму… Что ж, было в высшей степени глупо думать, что семья может находиться здесь, да еще при нынешнем состоянии транспорта. Хотя воскресенье, хорошая погода… Почему бы и нет?..
– Господин Одемар… Оба господина Одемара… расстроятся, когда узнают об этом.
– Хотя я знаком лишь с Матиасом.
– Неправда ли, он очень милый человек? Но они все такие. Господин Арп – вы и сержант, – хотите непременно уйти до ужина? Сейчас еще рано, но я привыкла обедать именно в это время, а госпожа Утзингер уже все приготовила. Она хотела бы, чтобы вы задержались, если вы не против яичницы с ветчиной. – Граф вяло взмахнул рукой, как бы отказываясь, но милая барышня настойчиво продолжила: – И не бойтесь нас объесть. Карточки карточками, но госпожа Утзингер говорит, что запасов в кладовой этого дома хватит на армию.
Граф улыбнулся, но все-таки покачал головой.
– Неужели уже так поздно.
– Нет. Сейчас всего 18:20.
– А мне надо бы попасть в Берн до девяти часов.
– Но вы прекрасно успеете. Есть поезд после восьми. А пока вы можете передохнуть и поужинать.
– Ну, если вы с госпожой Утзингер так настаиваете, Хильда Гаст, – Граф посмотрел на сержанта, – и у нас с сержантом хватит решимости…
– У меня хватит, если хватит у вас, – заметил Стефан.
Девушка вскочила.
– Тогда я скажу госпоже Утзингер – она проводит вас вниз, в гардеробную. Там есть телефон, и вы сможете вызвать экипаж. Правда, теперь их приходится долго ждать: из-за снега ехать сложнее, а желающих – больше.
Хильда Гаст вышла из комнаты, радостно оглянувшись на гостей. Те продолжали сидеть в молчании. Наконец, Стефан заговорил:
– Интересно, она красива или нет?
Граф бросил на него взгляд, полный жалости и отвращения.
– Так или иначе, – продолжал парень, – но она «в порядке». Это же относится и к госпоже Утзингер.
– Поэтому тебе и придется застрять тут, сержант. Проведешь ночь в «Адлере».
– Чего ради?
– Пока не знаю. Мне надо получить дальнейшие указания. Но если я буду в Берне, то ты – на расстоянии небольшой прогулки пешком от Витчерхиира.
– Что ж это за гостиница такая – «Адлер»? Там хоть можно обзавестись зубной щеткой?
– Армия удивительно меняет людей – ты стал жутким занудой! Гостиница – на дороге к станции, очень дорогая. Я проезжал мимо нее пару раз. Мы позвоним туда и закажем номер. А потом ты доедешь со мной до деревни и купишь все, что надо.
Стефан пробормотал, что ему, вероятно, потребуется фланелевая пижама.
Назад: Глава 6 Обитатели дома разделились
Дальше: Глава 8 Одиночества нет
