Клуб «Бейсуотер», собственность Королевской Академии наук, расположился точно напротив Кенсингтон-гарденс, так что из его окон открывается очаровательный вид на ухоженные газоны, кусты роз и умело остриженные деревья. Сент-Ив, созерцавший это великолепие с третьего этажа, был вполне удовлетворен зрелищем. Огромный апельсин солнца красовался почти в зените, и переливающиеся потоки марева, отчетливо видимые сквозь двойные окна клуба, казались почти живыми. Апрельский день выдался таким теплым и славным, что почти скрасил для Сент-Ива ожидание той отвратной снеди, которую вот-вот должны были перед ним поставить. Заказывая обед, он пытался расположить к себе чопорного официанта: «А мне, любезный, пару отбивных пожестче и кружку пива погорше». Увы, официант не усмотрел в шутке ничего смешного — и кислая мина на его каменном лице сразу дала понять, какого мнения он о подобном юморе.

Сент-Ив вздохнул. Он ощутил острое желание оказаться сейчас в парке, в праздном потоке гуляющих, чтобы вместе с ними насладиться апрельским солнцем, но мысль о том, что всего через неделю здесь, возможно, не останется ни парка, ни людей, отрезвляла. Он одним глотком осушил полбокала кларета и принялся разглядывать сотрапезника. Парсонс, бессменный ученый секретарь Королевской Академии, хлебал суп с энтузиазмом, от которого у Сент-Ива начисто пропал всякий аппетит. В тарелке старика плавало нечто, напоминавшее кособоких жучков, но на деле являвшееся, по-видимому, сушеными грибами — восточной экзотикой, которой клубный повар для смеху припорошил похлебку. Парсонс с азартом звякал ложкой.

— Итак, страшиться решительно нечего, — подытожил Парсонс, промокая подбородок салфеткой. Он состроил Сент-Иву самодовольную мину, сразу уподобившись собачонке, весьма гордой тем, что принесенные хозяину шлепанцы целы и невредимы. — Над этой проблемой трудятся величайшие умы научного мира. Уверяю вас, комета пролетит мимо, не вызвав ни малейших потрясений. Тут все дело в электромагнитных силах. Да, ее легко можно было бы притянуть к Земле, как вы говорите, и тогда последствия были бы катастрофическими. Но давайте возьмем на себя смелость представить, что магнитное поле Земли будет каким-то образом подавлено.

— Подавлено?

— Ну, выключено. Current interruptus. Отключение тока, — подмигнул Парсонс.

— Выключить магнитное поле? — переспросил Сент-Ив. — Но ведь это безумие. Чистое безумие.

— Однако такое уже случалось. Общеизвестно, что магнитные полюса планеты не раз менялись местами и что в промежутке между сменой полюсов Земля вообще оставалась без электромагнитного поля. Странно, что мне приходится напоминать о подобных вещах такому опытному физику, как вы.

Парсонс бросил на Сент-Ива взгляд поверх пенсне, а затем выудил из супа длинный побег какого-то растения. Сент-Ив изумленно воззрился на его добычу.

— Ламинария, — пояснил ученый секретарь, заправляя влажную водоросль в рот.

Кивнув, Сент-Ив ощутил, как по спине бежит холодок. Розовая цыплячья грудка под вялыми листьями латука на его тарелке вдруг вселила в ученого подлинный ужас. Его общение с Парсонсом за обедами в клубе «Бейсуотер» со всей неизбежностью сводились именно к этому. Ученый секретарь всегда одерживал верх, опережая его на шаг, благодаря здешней кухне.

— И что же мы предпримем? Будем уповать на то, что подобное явление случится как раз в нужный момент?

— Ничего подобного, — отмел такую догадку Парсонс. — Мы уже работаем над созданием нужного прибора.

— Прибора?

— Устройства, которое в любой заданный момент сможет обратить полярность планеты и тем самым устранит всякое естественное притяжение, могущее возникнуть меж нею и кометой.

— Немыслимо… — пробормотал Сент-Ив, чье сердце дрогнуло под напором сомнений и страхов.

— Отчего же? — беззаботно помахал вилкой Парсонс, а затем ею же поскреб кончик своего носа. — Над машиной трудится не кто иной, как сам лорд Келвин, хотя теоретический фундамент, бесспорно, подведен Джеймсом Клерком Максвеллом. Шестнадцать уравнений Максвелла в тензорном исчислении более чем убедительно подтверждают идею, что гравитация — всего лишь разновидность электромагнетизма. Однако скрытый подтекст его совокупных умозаключений сулил столь ужасные, далеко идущие последствия, что было решено вообще их не публиковать. Разумеется, у лорда Келвина есть к ним доступ — но только у него. В столь надежных руках открытия Максвелла едва ли сулят что-либо, кроме общего прогресса науки… Но вернемся, однако, к насущным вопросам: к уже упомянутой временной смене полюсов и отключению любых токов, способных притянуть нашу комету. Доверьтесь нам, сэр. «Угроза», как вы ее именуете, в действительности ничем нам не грозит. А посему без опаски направляйте свои многочисленные таланты на решение более животрепещущих проблем.

Несколько секунд Сент-Ив сидел молча, задаваясь вопросом, могут ли хоть какие-то возражения проникнуть в голову Парсонса в тот момент, когда он занят пережевыванием растительной пищи. Скорее всего, нет. И все же он, Сент-Ив, должен попытаться — выбора нет. Два дня назад в Дувре, заверяя своих друзей, что расстроить планы Игнасио Нарбондо не составит труда, он никак не рассчитывал на подобный поворот. Возможно ли, что хитроумные разработки лорда Келвина и членов Королевской Академии грозят даже большей катастрофой, чем та, которую замыслил доктор? Кто бы мог подумать? И однако же вот он, Парсонс, преспокойно разглагольствует о смене полярности Земли… Нет, Сент-Ив просто обязан возразить! Похоже, ему на роду написано то и дело вступать в препирательства с коллегами…

— Этот ваш… прибор, — наконец заговорил Сент-Ив. — Его смастерили за несколько недель?

Вопрос, казалось, ошеломил Парсонса.

— Ну, знаете ли! Это устройство не из тех, которые мастерят. Но раз уж вы спрашиваете, отвечу: нет. Думаю, могу без преувеличения сказать, что это кульминация трудов лорда Келвина, плод всей его жизни. Прочие его изыскания в области электричества просты и элементарны — пустяки, безделицы. Но в работе над этой машиной, сэр, гений лорда Келвина явил себя во всем своем блеске и величии.

— Выходит, он всю жизнь пестовал амбициозную мечту — развернуть полярность Земли? Но с какой целью? Или вы хотите сказать, что он уже сорок лет предвкушает появление кометы?

— Ничего подобного я не говорил и даже не собирался. Ведь, пожелай я открыть вам всю правду об этом изобретении, — чего я предпочитаю не делать, — вы все равно мне не поверите. И окажетесь к тому же в весьма неловкой ситуации. Достаточно упомянуть, что этот человек готов пожертвовать собственными устремлениями ради блага человечества.

Сент-Ив покивал в ответ, рассеянно тыча в цыпленка на своей тарелке кончиком указательного пальца. С тем же успехом в лужице солоноватой подливы могло бы покоиться одно из тех бледных и аморфных созданий природы, какими усеяна прибрежная полоса в часы отлива. Устремления, значит… У Сент-Ива тоже имелись некие устремления. Он давно уже подозревал, над какого рода устройством трудится лорд Келвин в своем харрогейтском амбаре. Парсонс открыл ему правду — по крайней мере, отчасти. И эта правда означала, что Сент-Иву необходимо так или иначе завладеть этой чудесной машиной.

Вот только идея не казалась достойной сама по себе. Безусловно, ветры этого мира подчас уносят человека в моря, которых еще нет на карте. Но, меняя образ его действий, они не должны менять курс его души! Поучись у Робинзона Крузо, сказал себе Сент-Ив. А затем вспомнил об Элис, о том, как недолго они были вместе, и неожиданно для себя самого принял твердое решение навести порядок в ее огороде, выкорчевать все сорняки. Эта ободряющая мысль, как ни странно, привела его в состояние глубокой подавленности, и Сент-Ив молча уставился на неопрятное содержимое своей тарелки. Парсонс удовлетворенно глядел за окно, ковыряя в зубах ногтем.

Сейчас есть кое-что поважнее, напомнил себе Сент-Ив. Шутка ли — поменять полярность Земли!

— Вам доводилось читать работы молодого Резерфорда? — спросил он Парсонса.

— Вы имеете в виду Пинвинни Резерфорда? Из Эдинбурга?

— Нет, Эрнеста Резерфорда, из Новой Зеландии. Я познакомился с ним в Канаде. Он проводит очень интересные исследования в области световых лучей, если их можно так назвать.

Сент-Ив отделил от грудки цыпленка тонкое волоконце и уже было поднес ко рту, но, приглядевшись к нему, все же опустил вилку.

— Есть основания полагать, что магнитное поле планеты относит вредные для всего живого солнечные альфа- и бета-лучи к полюсам, защищая тем самым всю остальную поверхность. Весьма вероятно, что в отсутствие поля они обрушивались бы прямо сюда — и мы просто купались бы в радиации, что привело бы к чудовищным мутациям. К слову, моя любимая теория утверждает, что динозавры вымерли вследствие смены полюсов и связанного с этим отключения магнитного поля.

Парсонс пожал плечами.

— Теория — всего лишь теория. А вот комета находится в восьми днях пути от нас, и это вполне реально. Не бронтозавры, друг мой, а огромный кусок железа угрожает превратить нас в пыль. Вы можете сколь угодно долго критиковать достижения механики, сэр, но, боюсь, лорд Келвин как-нибудь обойдется без ваших теорий, как обходился и в прошлом.

— Есть способ получше, — просто сказал Сент-Ив. Не стоит вестись на упрямство Парсонса — оно оттачивалось годами.

— Вот как? — хмыкнул ученый секретарь.

— Полагаю, Игнасио Нарбондо уже описал его нам. — Уронив ложку на колени, Парсонс зашелся в припадке кашля; Сент-Ив поднял ладонь в упреждающем жесте. — Позвольте заверить, я неплохо осведомлен о сути его угроз, и угрозы эти — отнюдь не пустой звук. Вы намерены откупиться?

— Я не уполномочен обсуждать это с вами.

— Он исполнит обещанное. И уже предпринял первые шаги в этом направлении.

— Мне прекрасно известно, дорогой друг, что вы с доктором заклятые враги. По Нарбондо давно плачет виселица, и, будь это в моей власти, я не колеблясь отдам его в руки правосудия, но не имею понятия, где он сейчас, — слово чести. А вас хочу прямо и недвусмысленно предупредить: не следует впутывать в дело с кометой свои личные мотивы. Полагаю, я выразился достаточно ясно? Лорд Келвин являет всем нам более чем достойный пример.

Сент-Ив медленно сосчитал до десяти. И где-то между «семь» и «восемь» осознал, что Парсонс не так уж далек от истины, хотя и сделал неверные выводы.

— Могу лишь повторить, — спокойно заметил ему Сент-Ив, — что, по моему убеждению, имеется лучший способ.

— И как же этот способ связан с безумцами вроде Нарбондо?

— Если я правильно уяснил его намерения, он собирается временно заблокировать наиболее активные вулканы в арктической зоне Скандинавии, введя петрификаторы в открытые трещины и расселины. После чего детонация заложенной взрывчатки повлечет за собой мощнейшее извержение цепи вулканических гор, которые возвышаются над джунглями Амазонки в районе Перуанских Анд. По расчетам Нарбондо, накопленная и перенаправленная таким образом тектоническая энергия столкнет нашу планету с орбиты и запустит, подобно шутихе, прямо навстречу комете.

— Принимая во внимание внутреннее строение Земли, — сказал Парсонс, с улыбкой глядя в стакан с минеральной водой, — эта затея выглядит по меньшей мере сомнительной. Вероятно…

— Вы знакомы с теорией полой Земли?

Парсонс сощурился на Сент-Ива. Уголки его рта нервно подрагивали.

— Я говорю о гипотезе, которую выдвинули Мак-Кланг и Джонс из Квебекского института геологической механики. Феномен «тонкой коры»?

Парсонс утомленно покачал головой.

— Не исключено, — сказал Сент-Ив, — что детонация, которую устроит Нарбондо, повлечет за собой целый ряд извержений вулканов, расположенных во внутренней полости Земли. Там возникнет чудовищное давление, само по себе способное прорвать тонкую земную кору и вызвать извержение в точке Джонса — точке ее наименьшей толщины.

— В «точке Джонса»? — небрежным тоном переспросил Парсонс. — И где же расположена эта точка?

— В тех самых перуанских горах, на которые положил свой глаз наш приятель Нарбондо.

— Любопытнейшая мысль, — протянул Парсонс, покашливая в салфетку. — Это надо же, превратить Землю в шутиху! — И вновь отвернулся к окну, истово моргая; весь вид его выражал удовлетворение тем, что Сент-Ив наконец высказался и перестанет теперь молоть чепуху.

— Вот что я предлагаю, — не унимался Сент-Ив. — Мы расстроим планы Нарбондо, вызвав обратный эффект, — то есть временно уведем планету с орбиты и заставим двигаться по широкой дуге, чтобы она наверняка разминулась с кометой. Если мои расчеты верны — уверяю вас, что это именно так, — тогда через несколько тысяч миль мы просто вернемся на прежнюю эллиптическую орбиту. Сущая малость в сравнении с теми немыслимыми расстояниями, которые мы одолеваем, странствуя в пустоте…

Сент-Ив откинулся назад и нащупал в кармане сигару. Королевская Академия в лице Парсонса до дрожи боится затеи Нарбондо — а значит, не считает ее бессмыслицей. Если академики верят, что доктор способен уничтожить Землю, манипулируя действующими вулканами, то должны поверить и в то, что он, Сент-Ив, способен спасти ее теми же методами. В конце концов, как аукнется…

Набрав в грудь воздуха, Сент-Ив продолжил:

— Проводились специальные исследования — в военных целях, как правило, — тех разрушений, которые может вызывать строевой шаг на мостах или платформах. Разрабатывая собственную теорию с учетом идей Нарбондо, я учел данные по энергии резонанса, который возникает, когда войсковое подразделение марширует в ногу…

Парсонс скорчил гримасу и медленно помотал головой. Признать что-либо, хоть как-то связанное с именем одиозного доктора, было выше его сил. И теории Сент-Ива, как бы захватывающе они ни звучали, положения дел не меняли. Даже от разговора с дворцовым церемониймейстером было бы, наверное, больше проку…

К тому же он упомянул Джонса… Знакомая фамилия! Уж не Джонс ли с Мак-Клангом проводили изуверские эксперименты над какими-то ящерами в лесах Нью-Гемпшира?

— Прискорбный случай, весьма прискорбный… — с печалью пробормотал Парсонс. — Один из этих ваших приверженцев теории полой Земли, не так ли? Насколько я помню, Джонс понаделал массу чучел рептилий мезозойского периода и выставил в бостонском паноптикуме, утверждая, что обнаружил этих тварей бродившими по какой-то бездонной пещере или вроде того?

Парсонс испытующе уставился на Сент-Ива. Здесь занимаются наукой — настоящей наукой, а не досужими домыслами. Человечеству позарез нужна наука, оно вопиет о ней, не так ли? Разве лорд Келвин в этот самый момент не трудится над только что упомянутым устройством? Неужели Сент-Ив ничего не понял? Или не слушал?

Парсонс пожал плечами. Их беседы с Сент-Ивом неизменно оказывались — как бы выразиться поточнее? — познавательными. Но на сей раз Сент-Ив пустился в чересчур далекое плавание по морям собственных фантазий, и единственный сердечный совет, который Парсонс может ему дать, — не мешкая грести к берегу, и желательно брассом, чтобы не выбиться преждевременно из сил. Он дружески похлопал Сент-Ива по руке и знаком предложил вина.

Кивнув, Сент-Ив стал наблюдать за тем, как ученый секретарь почти до краев наполняет его бокал. Какой смысл спорить с этим человеком? Да и не спорить сейчас нужно, а действовать, — причем, очевидно, эту задачу ему придется взять на себя.

Всего три четверти мили отделяли особняк и лабораторию Сент-Ива от летней резиденции Уильяма Томсона, лорда Келвина. Между ними безмятежно текла река Нидд, которая разрезала широкий луг, отделявший особняк с прилежащими землями от резиденции лорда, на две почти равные доли. Ивы, живописно обрамлявшие покатые берега реки и издалека выглядевшие пышными зелеными облаками, почти полностью скрывали дом от чужих взглядов, хотя из чердачного окошка особняка все же можно было разглядеть низкий амбар на вершине травянистого холма. Сквозь ворота туда-сюда сновали целые отряды опрятно одетых ученых и покрытых сажей и грязью механиков. По дороге из Кирк-Хаммертона тянулась к амбару вереница крытых фургонов, доставлявших лорду загадочные приборы и механизмы; у ворот их встречал недоверчивый и дотошный человек в военной форме.

Приставив к глазам подзорную трубу, Сент-Ив некоторое время наблюдал за этими перемещениями — прибытием и отбытием разномастных телег. Затем мрачно посмотрел на верного помощника, молча стоявшего позади:

— Я принял нелегкое решение, Хасбро.

— Да, сэр?

— Я пришел к выводу, что в этом деле мы должны сыграть роль саботажников — не больше и не меньше. От подобного коварства меня самого бросает в дрожь, но сейчас на кону нечто гораздо большее, чем честь. Нам предстоит — пока не знаю, каким способом, — вывести машину лорда Келвина из строя.

— Замечательно, сэр.

— Но вот что поразительно: прежде я считал, что он конструирует в своем сарае нечто совсем другое. Впрочем, на такую изощренную ложь Парсонс не способен, а посему приходится признать: лорд Келвин намерен совершить именно то, на что намекал ученый секретарь.

— С этим не поспоришь, сэр.

— Если уж мы беремся вывести из строя машину лорда Келвина, это вынуждает нас претворить в жизнь свой план манипуляции вулканами, безоговорочно веря в верность расчетов. Как ни прискорбно, мы устремим все свои помыслы и силы на то, чтобы помешать усилиям одного из величайших ныне живущих ученых-практиков и совершить подлог, подсунув на место его гениального проекта свои жалкие разработки, — акт вопиющего эгоизма.

— Как скажете, сэр.

— Ставки слишком высоки, Хасбро. Мы просто обязаны вмешаться. Речь идет о спасении родной планеты, говоря доходчиво.

— Не желаете ли сперва пообедать, сэр?

— Пожалуй. Позаботься, чтобы к столу был копченый лосось с корнишонами, да не забудь про «Дабл Даймонд»… Ну, и захвати бутылку-другую для себя, само собой.

— Благодарю, сэр, — поклонился Хасбро. — Вы невероятно щедры, сэр.

— Что ж… — пробормотал Сент-Ив, вышагивая под высокими стропильными балками кровли. Замер у окна и, щурясь от солнечного света, стал наблюдать, как очередной фургон с громыханием вкатывается в распахнутые ворота амбара лорда Келвина. А ведь замаскироваться не составит особого труда! Нет ничего проще, чем набить фургон всяким непонятным научным хламом — видит бог, такого барахла у него повсюду в избытке, — надеть потертые штаны и пальто и просто въехать со всей этой поклажей внутрь сарая. У охранника и мысли не возникнет о том, кто он такой. А вот лорд Келвин поймет сразу. Так что накладной нос и фальшивые бакенбарды — рискованный камуфляж. Если кто-то из членов Академии вдруг опознает под ними Сент-Ива, на него немедленно наденут наручники и обвинят в намеренном саботаже.

В суде Сент-Ив, конечно, сумел бы произнести убедительную речь в свою защиту. В конце концов, можно рассчитывать на поддержку Резерфорда. Однако планета тем временем разлетится на куски… Нет, так дело не пойдет. Если к тому времени машина лорда Келвина будет успешно приведена в действие, решать судьбу Сент-Ива, весьма вероятно, будут не нормальные люди, а дюжина мутантов — двухголовые присяжные и трехглазый судья. В сложившихся обстоятельствах они наверняка примут его сторону, но от этого ничуть не легче…

В просторном амбаре лорда Келвина разворачивалось некое действо, более всего напоминавшее карнавал, только вместо масок в нем принимали участие какие-то странные металлические детали, мотки медной проволоки и бадьи с пузырящейся жидкостью, а с потолочных балок тропическими лианами свисали не цветочные гирлянды, а петли кабеля в каучуковой оболочке толщиною с запястье. В самом центре пестрого балагана высится простой ящик из латуни, усеянный заклепками и обвитый паутиной проводов, обильно бегущих из-под верхней панели. Значит, это и есть пресловутая машина — кульминация трудов всей жизни лорда Келвина, дар человечеству, призванный спасти род людской от гибели?

Хитроумное устройство выглядело на удивление компактным: оно едва ли могло послужить даже в качестве одноместной повозки, если бы кому-то пришла в голову мысль использовать его в таких весьма непритязательных целях. Прикинув, как быстро и как далеко смог бы добраться путешественник в подобной повозке, Сент-Ив решил, что с радостью отдал бы все свое состояние, лишь бы на полтора часа остаться с этой машиной наедине. «Всему свое время», — напомнил он себе, и весьма кстати, ибо как раз тогда трое мужчин, стоявших у машины, принялись водружать на ее верхнюю крышку нечто вроде медной пирамиды размером с собачью конуру. Руководил процессом лично лорд Келвин, облаченный в белый лабораторный халат и с кепкой на голове. Он бурчал указания в бороду и подбадривал работников взмахами рук, то и дело бросая оценивающие взгляды на сооружение, мало-помалу обретавшее форму в ярком свете ламп. Подле него, опершись на подбитую медью трость, переминался с ноги на ногу ученый секретарь Парсонс.

При виде застывшего на пороге Лэнгдона Сент-Ива, — а за ним маячили и Джек Оулсби, и Хасбро, — у Парсонса отвисла челюсть. Сент-Ив оглянулся: чудеса, Билл Кракен уже куда-то испарился. Словно изготовясь проповедовать, Парсонс поднял ввысь указующий перст и вытаращил глаза, произведя тем самым любопытный эффект: выпуклость его лба немедленно скрылась под редкою седой челкой.

— Доктор Парсонс! — воззвал Сент-Ив, направляясь прямо к нему. — Должен сказать, что человек, который дежурит у ворот, и близко не заслуживает доверия. Мы спокойно миновали вашего стража, пробубнив что-то насчет кабеля через Атлантику и ткнув ему в лицо ничем не значащим письмом за подписью принца Уэльского. Он даже пытался пожать нам руки. Нельзя же быть таким наивным, Парсонс. На нашем месте мог оказаться кто угодно, не так ли? Злодеи, мошенники, бог весть кто еще! И вот, мы уже расползаемся во все стороны, как муравьи. Поверьте, всему Британскому содружеству изрядно повезло, что муравьи явились протянуть вам руку дружбы. Одним словом, мы пришли предложить свои навыки и умения, каковы бы те ни были.

Переводя дыхание, Сент-Ив услыхал, что Парсонс сипло свистит, точно искрящий фитиль ручной бомбы, и в какой-то особо драматичный момент даже испугался, что старик сейчас взлетит на воздух или упадет, сраженный приступом апоплексии, и что все их усилия увенчаются случайным убийством бедняги. Но приступ, к счастью, не был долог. Ученый секретарь обуздал нервную дрожь, смерил троих «муравьев» оценивающим взглядом и осторожно отступил назад, пытаясь заслонить машину от Сент-Ива, — с тем же успехом изнуренный многолетней вегетарианской диетой старик мог прикрывать своим тощим длинным телом паровой локомотив.

— Персона нон грата, так? — спросил Сент-Ив, в свою очередь смерив Парсонса тяжелым взглядом, о чем немедленно пожалел: показной враждебностью ничего не добьешься.

— Я не имею понятия, какие фокусы помогли вам пройти мимо дежурного, — ровным голосом проговорил Парсонс, не трогаясь с места, — но работы ведутся здесь с одобрения Ее Величества и при содействии особо подобранных членов Королевской Академии наук — организации, в чьих списках, если мне не изменяет память, вы не значитесь. Проще говоря, мы благодарим вас за содействие и смиренно просим покинуть помещение, захватив своих головорезов.

Он повернулся к лорду Келвину, — видимо, в надежде заручиться его поддержкой и согласием, — но сей великий муж в этот момент сосредоточенно заглядывал в длинную медную трубу, пытаясь одновременно оттащить ее в сторону в очевидном намерении совместить с другою подобной же трубой, свисавшей с потолка футах в пятнадцати от него.

— Милорд? — глубокомысленно кашлянув, обратился Парсонс к лорду Келвину, но не получил ответа и вовсе оставил попытки привлечь его внимание, едва лишь заметив, что Сент-Ив вознамерился подобраться к агрегату с тыла.

— Неужели нам так уж необходимо ссориться? — требовательно вопросил Парсонс, заступая дорогу Сент-Иву и бросая настороженные взгляды на Хасбро и Джека Оулсби. Похоже, он всерьез опасался, что эти двое в любой момент могут извлечь на свет божий какое-то гнусное изобретение собственного производства и с его помощью разнести в клочья и амбар, и всех находящихся в нем.

Сент-Ив остановился и пожал плечами, ибо в этот миг заметил одетого в рабочую блузу Билла Кракена, лицо и руки которого были вымазаны машинным маслом: тот неожиданно появился из-за куч сломанных деревянных ящиков и их соломенного наполнителя и, бросив беглый взгляд на своего работодателя, поспешил туда, где лорд Келвин возился с медной трубой. Схватив противоположный конец трубы, Кракен принялся манипулировать ею, направляя под одобрительные выкрики лорда то туда, то сюда, — и при этом умудряясь украдкой подмигивать Сент-Иву.

— Ну что ж, — протянул Сент-Ив тоном, в котором сквозило разочарование. — Я крайне опечален, Парсонс. Крайне опечален. Я надеялся оказать помощь.

У Парсонса, казалось, гора с плеч свалилась. Со вздохом облегчения он одарил Сент-Ива широкой улыбкой:

— Мы благодарны вам, сэр, — сказал он, вытянул руку вперед и захромал навстречу ученому собрату. — Если бы проект находился на стадии разработки, уверяю вас, мы охотно воспользовались бы вашими знаниями и опытом. Но машина уже на стадии сборки — всякие там гайки-болты, знаете ли, — так что, боюсь, здесь ваш гений не найдет себе достойного применения.

Дружелюбно улыбаясь, он проводил всю троицу вон из амбара и долго смотрел им вслед, пока не удостоверился, что опасность миновала: «муравьи» вышли за ворота. После этого Парсонс подозвал к себе охранника и сделал ему суровую выволочку. Не в его правилах, сказал ученый секретарь, пороть провинившихся, тем более взрослых и вполне вменяемых людей, даже если они того заслуживают, — но он непременно позаботится, чтобы остаток этого года и весь следующий охранник, ни минуты не оставаясь без дела, нес патрульную службу на самых оживленных улицах Дублина.