Утро второго дня было солнечным. На небе не было ни облачка, и можно было не сомневаться, что весь день будет таким же ярким и ласковым. Кто тогда мог предполагать, что принесет вечер. Муж отправился на работу, что по воскресным дням случалось не так уж и редко. А вскоре пришел Карсавин.

Писатель появился не один, а с молодым человеком, которому на вид лет было даже меньше, чем Марине. У молодого человека были длинные волосы, которые опускались ниже плеч и заканчивались короткой косичкой.

— Это Максим, — представил его писатель, — ваш сосед с другой стороны. Вчера его не было. А сегодня мы встретились, и я ему рассказал о вас.

— Просто я сказал, что видел девушку на вашем участке, — объяснил молодой человек, — и тогда Иван Андреевич любезно предложил познакомить меня с вами.

— Вы тот самый компьютерный гений? — догадалась Марина. — Я столько слышала о вас.

— Правда? — обрадовался молодой человек, ничуть не удивившись, что его назвали гением. — Я думал, что скромненько тут живу. Никуда не выхожу, сижу все время дома, работаю. Только вчера выбрался в город по делам.

— А сегодня не собираетесь в Ветрогорск на праздник города?

— Сегодня? — удивился Карсавин. — Я в прошлом году побывал, и, признаюсь, мне понравилось. Я даже в конкурсе поучаствовал по стрельбе из пневматического оружия и в кегельбане отметился.

— И как, успешно?

— Куда там, — расстроился писатель, — здесь, как выяснилось, что ни житель, то снайпер. В стрельбе победила одна старушка — ей лет девяносто. Может быть, даже все сто: руки у нее дрожат, очки с толстыми линзами. Она все время спрашивала: «А куда тут стрелять?» А потом щелк, щелк, щелк… И главный приз — микроволновка — ей достался. Все смеялись, веселились, а я как подумал, сколько лет было этой снайперше во время той зимней войны с финнами, так мне как-то сразу нехорошо стало. Зато я в кегельбане отметился: второе место занял. Повезло, что местные играть не умеют. У них все шары по воздуху летели. Дикие люди… Что с них взять…

— А кто тогда на первом месте? — поинтересовался Максим.

— Да какой-то школьник местный. Но у них так устроено здесь, чтобы местные побеждали. Вадим тоже решил поучаствовать в конкурсе вокала. Исполнил романс «Пара гнедых». Так старался, что слезу у меня выбил. Очень проникновенно исполнял: «Грек из Одессы, еврей из Варшавы, юный корнет и седой генерал. И каждый искал в ней любви и забавы и на груди у нее засыпал…» Здорово пел, я, честно говоря, не ожидал. И тоже второе место, хотя все его узнали, вопили: «Окатыш! Окатыш!» А победила продавщица с местного рынка. Рыбой торгует. Она исполнила финскую польку. Товар у нее на прилавке качественный, конечно, но чтобы вот так — обойти заслуженного артиста…

— Я точно поеду, — заявила Марина, — только муж с машиной в городе.

— Так на моей отправимся, — предложил писатель. — Леня Панютин поедет на своей, но у него места будут заняты — он повезет жен своих заместителей Любу и Виолетту, как и в прошлом году.

— Там, вероятно, местное пиво разливают.

— А как вы догадались? — сделал удивленное лицо Карсавин и тут же вспомнил: — Только вы маечку вчерашнюю наденьте. Это я намекаю на то, что народ здесь дикий. Дикий-то дикий, но по-английски местные понимают. Надпись, конечно, вряд их остановит.

— А что там написано? — поинтересовался Максим.

— А там как в музее, но только на английском: «Экспонат руками не трогать», — объяснил Иван Андреевич.

— Вы серьезно? — не поверила Марина. — Неужели в такой майке опасно ходить?

— Шучу, конечно, но там на площади достаточно тесно. Толпа большая собирается.

— И что теперь, бронежилет надевать?

Она пошутила, но писатель пытался быть серьезным.

— Хорошая идея, — кивнул он, — на всякий случай не помешает. Но до настоящих ковбойских разборок не дойдет, надеюсь.

— Когда отправляемся? — спросила Марина писателя, не прерывая разговора.

— После обеда, — ответил Карсавин, — с утра пораньше там открывается ярмарка, начинаются представления для детей, а потом уж собираются взрослые. А заканчивается все в десять часов вечера праздничным фейерверком на главной площади. Потом мы вернемся и посидим у меня… Или нет… Меня уже наш уважаемый банкир пригласил. Не сомневаюсь, что и вас тоже к себе позовет. Будет накрыт стол, будет звучать музыка, и можно будет потанцевать и попрыгать в бассейн с теплой водой.

— Весело у вас здесь, — оценила загородную жизнь соседей Марина, — каждый день праздник, а мой муж даже в праздники делами занимается. Я уж и забыла, когда мы круглые сутки вместе были.

— Так нам уже сколько лет! А сколько вашему мужу?

— Тридцать семь.

— Так чего вы хотите! Лене Панютину пятьдесят семь, а двадцать лет назад, или чуть больше, он был в банке мальчиком на побегушках, в коммуналке жил. Я днем и ночью за пишущей машинкой корпел, потому что одним успехом жить не будешь: нужно два успеха, а лучше сорок успехов. Буховцев квартиру заложил, чтобы мою книжку издать. Это сейчас он миллионер, а раньше на обед им с женой на двоих был пакетик корейской лапши, который они литром кипятка заливали. Вадик Катков в подземных переходах под гитару романсы исполнял. Кого из местных я еще знаю? Музыкальный продюсер Живило: так он все девяностые на дешевом магнитофончике перекачивал с кассеты на кассету западные шлягеры, а его тогдашняя жена в ларьке у метро эту продукцию продавала, но почти вся прибыль уходила на бандитскую крышу. Вам уже известная Люба, которая из-за травмы из балета ушла, вела детскую танцевальную студию за копейки, да и то до тех пор, пока родители не узнали, что по ночам она в клубе у шеста крутится. Виолетта, ее подруга, сейчас известный врач-диетолог, а тогда на «Скорой» вкалывала, потому что ее специальность не востребована была, когда вся страна и так на голодной диете. Если ваш муж работает с утра и до вечера, то не сожалеть надо, а гордиться им…

Карсавин замолчал и посмотрел на компьютерного гения.

— Ведь так?

— Вероятно, — ответил тот, — я двадцать лет назад в интернате жил при математической школе. Бегали на рынок у метро и воровали яблоки или киви. Кто-то вопросами отвлекает, а кто-то тащит. Никто и не подумал бы, что очкарики у них товар тырят, хотя всякое случалось. Зато потом счастье было, когда приносили фрукты ребятам из младших классов.

— Простите, — тихо сказала Марина.

— За что? — удивились оба ее собеседника одновременно.

А потом уж продолжил писатель:

— Я сказал все это не для того, чтобы укорить вас за что-то. Вы теперь наш друг, и надеюсь, дружба эта на долгие-долгие годы. Своя-то профессия у вас есть?

— Ну да, — кивнула Марина, — я дизайнер по мебели. Все последние проекты фабрики «Ленц» — моя работа. А теперь я пытаюсь проектировать мебель и для гостиной.

— Ничего себе! — восхитился компьютерный гений. — А я-то считал, что это немцы такие молодцы. Недавно зашел в магазин и увидел кухонный гарнитур с удивительной мойкой для посуды… Так необычно устроена: там у них прямо в стену, где кухонный фартук, поднимается часть столешницы, а под ней мойка для посуды с вертикальной загрузкой. Казалось бы, что особенного! А все так функционально и удобно — наклоняться не надо. И машинка просторнее. А главное — красиво. Я полчаса рассматривал и удивлялся: все так скрытно…

— Тоже я придумала, — сказала Марина, — и даже патент получила. Правда, мне со схемами инженер помогал…

— Патент? — не поверил Максим. — То есть вы можете теперь продавать право на использование своего изобретения?

— К нам уже обратились китайцы.

Карсавин стоял пораженный.

— Надо же, — наконец вымолвил он, — а я в технике полный профан. Лампочку могу ввернуть, а для всего остального кого-нибудь зову. Слава богу, здесь Коля есть. Он и бензопилу мне наладил, и телевизор теперь показывает так, как даже двадцать лет назад не показывал, с компьютером моим тоже повозился. У меня полетела материнская плата, так он…

— Я бы мог помочь, — предложил свои услуги Максим.

— Да, ладно, если только Николая не будет поблизости, обращусь. Но мне приятно, когда он что-то делает. А главное, берет сколько дают, никогда цену не назначает. Тут, я знаю, есть некоторые, которые не платят ему вовсе, считая, что это входит в его обязанности. Но он не обижается, он безотказный. Порой я думаю, что он немного того. Но потом присмотрелся — нет, брат, ты сам себе на уме. А что там у него на уме, одному богу известно.

На этом разговор и закончился. Договорились встретиться через пару часов, чтобы всей компанией отправиться на праздник.